Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Принцполукровка.doc

– Жалкое зрелище, – со злостью сказала Гермиона, отодвинувшись от Рона подальше и скрестив руки на груди.

– Ты же не хочешь, чтобы она всё время тут торчала? – изумлённо спросила его Джинни. Рон только пожал плечами. – Всё равно, спорим на что угодно, мама уж постарается всё это прекратить.

– А что она может сделать? – спросил Гарри.

– Мама без конца приглашает Тонкс на обед. По-моему, она надеется, что Билл влюбится в Тонкс вместо этой… Я надеюсь, что так и будет. Тонкс гораздо симпатичнее.

– Ага, щас, – сказал Рон с сарказмом. – Слушайте, ни один нормальный парень даже не посмотрит на Тонкс, когда рядом Флёр. Ну, то есть Тонкс, конечно, тоже ничего, когда не уродует себе нос и волосы, но…

– Да она в сто раз лучше Флегмы! – выпалила Джинни.

– И умнее, она ведь мракоборец! – поддержала её Гермиона из угла.

– Флёр совсем не глупая, не зря всё-таки её тогда взяли на Турнир Трёх Волшебников, – сказал Гарри.

– И ты туда же! – с горечью воскликнула Гермиона.

– Наверное, ему нравится, как Флегма говорит «Арри», да? – презрительно спросила Джинни.

– Нет, – ответил Гарри, жалея, что вообще раскрыл рот. – Я просто говорю, что Флегма… тьфу ты, Флёр…

– По-моему, Тонкс гораздо симпатичнее, – упрямо твердила Джинни. – По крайней мере, с ней весело.

– В последнее время она не очень-то весёлая, – сказал Рон. – Как ни посмотришь на неё, она больше похожа на Плаксу Миртл.

– Так нечестно! – возмутилась Гермиона. – Она ещё не пришла в себя после того, что произошло… Ну, вы понимаете… Она ведь приходилась ему двоюродной племянницей!

Сердце у Гарри сжалось. Опять они про Сириуса! Он взял вилку и принялся запихивать в рот яичницу, надеясь, что это избавит его от участия в разговоре.

– Они с Сириусом почти и не знали друг друга, – сказал Рон. – Половину её жизни Сириус просидел в Азкабане, а до этого их семьи совсем не общались…

– Не в этом дело, – сказала Гермиона. – Тонкс уверена, что он погиб по её вине!

– Это ещё почему? – не удержался Гарри.

– Ну, она же сражалась с Беллатрисой Лестрейндж, помните? По-моему, Тонкс думает, что, если бы она прикончила Беллатрису, та не смогла бы убить Сириуса.

– Глупость какая, – пробормотал Рон.

– Обычное явление: тот, кто остался в живых, всегда чувствует себя виноватым, – сказала Гермиона. – Я знаю, Люпин пытался её разговорить, но она всё равно горюет. У неё даже начались проблемы с метаморфством!

– Чего, чего?

– Она больше не может изменять свою внешность, – объяснила Гермиона. – Видимо, её волшебные способности пострадали от переживаний, что-то в таком духе.

---

– Я не знал, что так бывает, – сказал Гарри.

– Я тоже не знала, – отозвалась Гермиона. – Наверное, при сильной депрессии…

Дверь снова отворилась, и миссис Уизли просунула голову в комнату.

– Джинни, – шёпотом позвала она, – спустись вниз, помоги мне приготовить обед.

– Я разговариваю с ребятами! – вскинулась Джинни.

– Сейчас же! – сказала миссис Уизли и исчезла.

– Она просто не хочет сидеть там наедине с Флегмой, – бросила Джинни сердито.

Она очень похоже передразнила Флёр, перебросив за спину свои длинные рыжие волосы, и сделала пируэт, подняв руки над головой, словно балерина.

– Вы давайте тоже поскорее спускайтесь, – сказала она, уходя.

Гарри воспользовался паузой, чтобы доесть завтрак. Гермиона ходила по комнате, заглядывая в коробки Фреда и Джорджа и время от времени искоса посматривая в сторону Гарри. Рон взял с тарелки Гарри гренок и принялся жевать, мечтательно глядя на дверь.

– Что это такое? – спросила вдруг Гермиона, подняв повыше какой-то предмет, похожий на маленький телескоп.

– Не знаю, – буркнул Рон, – но если это Фреда и Джорджа, то, скорее всего, они его ещё не доработали, так что ты поосторожнее.

– Твоя мама сказала, что торговля у них идёт хорошо, – заметил Гарри. – Говорит, у Фреда и Джорджа есть деловое чутьё.

– Не то слово! – воскликнул Рон. – Они галеоны гребут лопатой! Так хочется увидеть их магазинчик! Мы ещё не были в Косом переулке. Мама говорит, без папы нельзя, из-за безопасности, а он всё время занят на работе, но, по рассказам, у них там классно.

– А насчёт Перси что слышно? – спросил Гарри (третий по старшинству из братьев Уизли рассорился с семьёй). – Он так и не общается с твоими родителями?

– Не-а, – ответил Рон.

– Но ведь он же теперь знает, что твой папа с самого начала был прав, раз Волан-де-Морт вернулся…

– Дамблдор говорит, люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту, – сказала Гермиона. – Я слышала, Рон, как он говорил это твоей маме.

– На него похоже, Дамблдор всегда говорит какие-нибудь сумасшедшие штуки, – проворчал Рон.

– Он будет в этом году заниматься со мной индивидуально, – обронил Гарри как бы между прочим.

Рон поперхнулся гренком. Гермиона ахнула.

– И ты молчал! – возмутился Рон.

– Я только сейчас вспомнил, – честно признался Гарри. – Он мне сказал вчера ночью, у вас в сарае, где мётлы.

– Ни фига себе! Индивидуальные уроки с Дамблдором! – сказал потрясённый Рон. – Интересно, почему это он…

---

Рон вдруг умолк. Гарри заметил, как они переглянулись с Гермионой. Гарри положил нож и вилку, сердце у него вдруг заколотилось очень быстро, учитывая, что он сидел в кровати и не совершал никаких усилий. Дамблдор велел рассказать им… Почему бы не теперь? Гарри сказал, сосредоточенно рассматривая вилку, блестевшую в солнечных лучах:

– Я точно не знаю, почему он хочет давать мне уроки, но, может быть, это из-за пророчества.

Рон и Гермиона молчали. Они словно оцепенели. Гарри продолжал, по-прежнему обращаясь к своей вилке:

– Ну, того самого, которое тогда хотели украсть из Министерства.

– Никто не знает, о чём там шла речь, – быстро проговорила Гермиона. – Оно же разбилось.

– Хотя в «Пророке» пишут… – начал Рон, но Гермиона шикнула на него.

– В «Пророке» правду пишут, – сказал Гарри, с огромным трудом заставив себя поднять глаза и посмотреть на своих друзей. У Гермионы вид был испуганный, а у Рона – изумлённый. – В том стеклянном шаре, который разбился, была не единственная запись о пророчестве. Я его услышал всё целиком в кабинете у Дамблдора, он сам слышал, как произносилось это пророчество, и поэтому мог рассказать мне. Там говорится… – Гарри сделал глубокий вдох, – вроде как я – тот человек, который должен прикончить Волан-де-Морта… Во всяком случае, там сказано, что ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой.

Все трое довольно долго смотрели друг на друга и молчали. Внезапно раздался громкий треск, и Гермиона исчезла в облаке чёрного дыма.

– Гермиона! – заорали Гарри и Рон. Поднос из-под завтрака с грохотом свалился на пол.

Гермиона вынырнула из клубов дыма, сжимая в руке телескоп и со здоровенным лиловым синяком под глазом.

– Я его сдавила, а он… дал мне в глаз! – задохнулась она.

И правда, на конце телескопа болтался крошечный кулачок на пружине.

– Не переживай, – сказал Рон, с трудом сдерживая смех, – мама тебя мигом приведёт в порядок, она здорово умеет исцелять мелкие травмы.

– Да ладно, это всё сейчас неважно! – быстро сказала Гермиона. – Гарри, ох, Гарри… – Она снова присела к нему на край кровати. – Мы всё думали, как вернулись из Министерства… Мы не хотели тебе говорить, но из того, что тогда сказал Люциус Малфой, ну, что пророчество касается тебя и Волан-де-Морта, было ясно, что это что-то в таком духе… Ох, Гарри… – Она пристально посмотрела на него и прошептала: – Тебе страшно?

– Сейчас уже не очень, – ответил Гарри. – Когда я в первый раз это услышал, здорово перетрусил… А сейчас у меня такое чувство, как будто я всегда знал, что рано или поздно должен буду встретиться с ним лицом к лицу.

---

– Когда мы узнали, что Дамблдор забрал тебя с собой, мы подумали – может быть, он что-то такое тебе расскажет или покажет, связанное с этим пророчеством, – взволнованно сказал Рон. – Выходит, мы угадали? Но если бы он думал, что у тебя нет шансов, вряд ли он захотел бы давать тебе уроки, правда? Не стал бы тратить зря время. Похоже, он считает, что ты можешь победить!

– А ведь верно! – сказала Гермиона. – Интересно, чему он будет тебя учить, Гарри? Наверное, какой-нибудь жутко сложной защитной магии… Мощные контрзаклятия… Противосглаз…

Гарри почти не слушал. По всему телу у него разливалось тепло, и солнечные лучи тут были ни при чём. Тугой комок в груди понемногу растаял. Он знал, что Рон и Гермиона стараются не показывать, насколько они на самом деле потрясены, но главное – они были здесь, рядом, они утешали его, а не шарахались, как от заразного, и этот простой факт так много для него значил, что не высказать словами.

–…и всевозможные маскирующие чары, – закончила Гермиона. – Ну, по крайней мере ты знаешь хоть один предмет, которым будешь заниматься в будущем учебном году. Нам с Роном даже и это неизвестно. Интересно, когда нам пришлют результаты СОВ?

– Наверное, скоро, уже целый месяц прошёл, – сказал Рон.

– Погодите! – Гарри вспомнил кое-что ещё из вчерашнего разговора. – По-моему, Дамблдор говорил, что результаты СОВ должны прийти сегодня!

– Сегодня! – взвизгнула Гермиона. – Сегодня?! Да что же ты… Боже мой! Хоть бы сказал! – Она вскочила на ноги. – Пойду посмотрю, может, уже…

Но через десять минут, когда Гарри спустился на кухню, полностью одетый и с пустым подносом в руках, он увидел, что Гермиона в страшном волнении сидит за столом, а миссис Уизли хлопочет вокруг неё, стараясь ликвидировать синяк, делавший её похожей на половину панды.

– Ну никак не сходит! – пожаловалась миссис Уизли, стоя над Гермионой с волшебной палочкой в одной руке и «Домашним справочником целителя» в другой. Справочник был открыт на странице «Синяки, порезы и ссадины». – Раньше всегда помогало. Ничего не понимаю!

– Шуточка в стиле Фреда и Джорджа, они небось нарочно эту гадость заговорили, чтобы синяк не сходил, – сказала Джинни.

– Но он должен сойти! – завопила Гермиона. – Я же не могу вечно ходить в таком виде!

– И не будешь, дорогая, успокойся, мы обязательно найдём какое-нибудь средство, – утешила её миссис Уизли.

---

– Билл мне говориль, Фред и Жорж ошьень смешные! – сказала Флёр с безоблачной улыбкой.

– О да, я просто задыхаюсь от смеха, – огрызнулась Гермиона. Она вскочила и забегала по кухне, ломая руки. – Миссис Уизли, вы точно уверены, что совы ещё не прилетали?

– Да, дорогая, я бы заметила, – терпеливо ответила миссис Уизли. – Ещё нет девяти часов, впереди масса времени…

– Знаю, я провалила древние руны, – лихорадочно бормотала Гермиона. – Я определённо сделала серьёзную ошибку в переводе. А устный экзамен по защите от Тёмных искусств вообще сдавала через пень-колоду. Мне тогда казалось, что трансфигурация прошла более-менее нормально, но сейчас…

– Гермиона, заткнись, пожалуйста, не ты одна нервничаешь! – не выдержал Рон. – А когда получишь свои одиннадцать «превосходно»…

– Перестань, перестань, перестань! – замахала руками Гермиона в истерике. – Я знаю: я провалилась по всем предметам!

– А что будет с теми, кто провалится? – спросил Гарри, ни к кому в особенности не обращаясь, но ответила ему опять-таки Гермиона:

– Будем разговаривать с деканом своего факультета. Я спрашивала профессора МакГонагалл в конце прошлого года.

У Гарри засосало под ложечкой. Он пожалел, что так много съел за завтраком.

– У нас в Шармбатон, – свысока заметила Флёр, – совсем д’гугая система. Я думаю, она лучше. Мы сдаём экзамьены на шестом году обушения, не на пятом, и к’гоме того…

Слова Флёр заглушил пронзительный вопль. Гермиона показывала пальцем в окно. На фоне синего неба виднелись три чёрные точки. Они быстро росли.

– Точно, это совы, – хрипло сказал Рон и вскочил с места, чтобы вместе с Гермионой припасть к окну.

– Три штуки, – сказал Гарри, встав рядом с Гермионой с другой стороны.

– По одной на каждого, – прошептала она дрожащим голосом. – Ой, не могу… Ой, не могу… Ой, не могу…

Она изо всех сил ухватила Гарри и Рона за локти.

Совы летели прямо к «Норе» – три красивые неясыти, и, когда они пошли на снижение, стало видно, что каждая несёт большой квадратный конверт.

– Ой, не могу! – пропищала Гермиона.

Миссис Уизли протиснулась мимо них к окну и отворила раму. Совы одна за другой спланировали в комнату и рядком приземлились на кухонном столе. Все три разом подняли правую лапку.

Гарри шагнул вперёд. Послание, адресованное ему, было привязано к лапке средней совы. Он принялся отвязывать письмо неловкими пальцами. Слева от него Рон пытался отцепить конверт со своими результатами. Справа возилась Гермиона; у неё так дрожали руки, что вся сова тряслась.

---