Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Принцполукровка.doc

– Будем считать, что вы пригласили меня в гостиную?

Дадли шустро отскочил в сторону, когда Дамблдор проходил в дверь. Гарри одолел последние ступеньки, всё ещё сжимая в руках телескоп и кроссовки, и тоже вошёл в гостиную. Дамблдор расположился в кресле у огня и осматривал комнату с выражением благожелательного интереса. Он выглядел здесь удивительно неуместно.

– А мы… мы разве не уходим отсюда, сэр? – с тревогой спросил Гарри.

– Да, безусловно, уходим, но прежде нам необходимо обсудить кое-какие вопросы, – сказал Дамблдор. – А я предпочёл бы не делать этого посреди улицы. Придётся нам самую малость злоупотребить гостеприимством твоих дяди и тёти.

– Задержаться здесь собрались, вот как?

Вернон Дурсль вошёл в гостиную, Петунья выглядывала у него из-за плеча, а позади неё топтался Дадли.

– Да, – просто ответил Дамблдор, – немного задержусь.

Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, что Гарри едва мог уловить её движение. От этого взмаха диван рванулся вперёд и подсёк всех троих Дурслей под коленки, так что они кучей повалились на сиденье. Ещё один взмах – и диван скакнул на своё обычное место.

– Давайте уж устроимся с удобством, – любезно промолвил Дамблдор.

Когда он убирал волшебную палочку в карман, Гарри заметил, что рука у него почернела и сморщилась, как будто обгорела.

– Сэр… Что у вас с рукой?

– Потом, Гарри, – сказал Дамблдор. – Сядь, пожалуйста.

Гарри сел в единственное свободное кресло, стараясь не смотреть на Дурслей, от изумления снова лишившихся дара речи.

– Я мог бы ожидать, что вы предложите мне что-нибудь выпить, – сказал Дамблдор дяде Вернону, – но, судя по всему, такое предположение грешит излишним оптимизмом.

Ещё одно лёгкое движение волшебной палочки – в воздухе появилась запылённая бутыль и пять бокалов. Бутыль наклонилась и щедро плеснула в каждый из бокалов жидкости медового цвета, после чего бокалы поплыли по воздуху к сидящим в комнате людям. – Лучшая медовуха мадам Розмерты, выдержанная в дубовой бочке, – сказал Дамблдор и поднял бокал, салютуя Гарри.

Тот поймал в воздухе свой бокал и чуть-чуть отпил. Он никогда ничего подобного не пробовал, но ему страшно понравилось. Дурсли, испуганно переглянувшись, попытались проигнорировать свои бокалы, хотя это оказалось нелегко, так как бокалы мягко постукивали их по голове. У Гарри появилось сильное подозрение, что Дамблдор от души наслаждается происходящим.

– Итак, Гарри, – сказал ему Дамблдор

---

, – возникла одна трудность, которую, я надеюсь, ты сможешь для нас разрешить. Говоря «для нас», я имею в виду Орден Феникса. Но прежде всего я должен сообщить, что неделю назад было обнаружено завещание Сириуса и что он всё оставил тебе.

Дядя Вернон встрепенулся на диване, но Гарри на него не смотрел и ничего не придумал сказать, кроме:

– А, понятно.

– В целом, тут всё очень просто, – продолжал Дамблдор. – К твоему банковскому счёту в «Гринготтсе» прибавится ещё некоторое, довольно значительное, количество золота, а кроме того, к тебе переходит вся личная собственность Сириуса. Но одна часть наследства вызывает небольшие проблемы…

– Его крёстный помер? – громко спросил дядя Вернон со своего дивана.

Дамблдор и Гарри дружно обернулись к нему. Бокал медовухи настойчиво толкался в висок дяди Вернона, тот попытался его отпихнуть.

– Помер, значит? Крёстный его?

– Да, – сказал Дамблдор, не спрашивая Гарри, почему он не рассказал об этом Дурслям. – Наша проблема, – продолжал он, обращаясь к Гарри, как будто их и не перебивали, – состоит в том, что Сириус оставил тебе, среди прочего, дом номер двенадцать на площади Гриммо.

– Он получил в наследство целый дом? – жадно спросил дядя Вернон, сощурив крохотные глазки, но никто ему не ответил.

– Можете и дальше держать там свою штаб-квартиру, – сказал Гарри. – Мне всё равно. Забирайте его, он мне не нужен.

Гарри хотелось никогда в жизни больше не входить в дом номер двенадцать на площади Гриммо. Наверное, его теперь всегда будет преследовать образ Сириуса, мечущегося по тёмным пустым душным комнатам, запертого в стенах дома, откуда он всю жизнь так страстно мечтал вырваться.

– Ты очень щедр, – сказал Дамблдор. – Но нам пришлось временно освободить здание.

– Почему?

– Видишь ли, – сказал Дамблдор, как будто не замечая бормотания дяди Вернона, которого упорный бокал медовухи теперь уже довольно сильно постукивал по макушке, – согласно семейной традиции Блэков дом всегда переходил по прямой линии к очередному наследнику мужского пола, носящему фамилию Блэк. Сириус был последним в роду, поскольку его младший брат Регулус умер раньше него и ни у того, ни у другого не было детей. В завещании чётко указано, что он хочет передать дом тебе, но тем не менее дом может быть каким-то образом заколдован, чтобы им мог владеть только чистокровный волшебник.

Гарри живо вспомнился вопящий, брызжущий слюной портрет злобной матушки Сириуса в прихожей дома номер двенадцать на площади Гриммо. Он сказал:

---

– Ну ещё бы!

– Вот именно, – согласился Дамблдор. – И если дом действительно заколдован, право владения им, скорее всего, должно перейти к старшему из ныне живущих родственников Сириуса, то есть к его двоюродной сестре Беллатрисе Лестрейндж.

Гарри сам не заметил, как вскочил на ноги; телескоп и кроссовки, лежавшие у него на коленях, покатились по полу. Беллатриса Лестрейндж, убийца Сириуса, получит его дом?!

– Ни за что!

– Само собой, мы бы тоже предпочли, чтобы дом ей не достался, – спокойно сказал Дамблдор. – Ситуация складывается сложная. Мы не знаем, продолжают ли ещё действовать наши заклинания, например, то, благодаря которому дом не может быть отмечен ни на каких картах и планах. В любой момент на порог может ступить Беллатриса и предъявить свои права. Естественно, мы не можем там собираться, пока положение не прояснилось.

– А как вы узнаете, перешёл дом ко мне или нет?

– К счастью, – ответил Дамблдор, – существует простая проверка.

Он поставил пустой бокал на маленький столик рядом с креслом, но больше ничего не успел сделать, потому что дядя Вернон заорал:

– Да уберёте вы от нас эти поганые штуковины?!

Гарри оглянулся: трое Дурслей, пригнувшись, закрывали головы руками, а бокалы подпрыгивали у них на макушках, расплёскивая своё содержимое во все стороны.

– Ах, прошу прощения, – вежливо сказал Дамблдор и снова поднял волшебную палочку. Все три бокала исчезли. – Но, знаете, воспитанные люди их бы всё-таки выпили.

Похоже было, что у дяди Вернона просились на язык сразу несколько весьма нелюбезных ответов, но он сдержался и молча откинулся на спинку дивана рядом с Дадли и тётей Петуньей, не сводя своих поросячьих глазок с волшебной палочки в руке Дамблдора.

– Понимаешь, – Дамблдор снова обратился к Гарри, как будто дядя Вернон не вмешивался в их разговор, – если завещание вступило в силу, тебе в наследство, кроме дома, достался ещё и…

Он в пятый раз взмахнул волшебной палочкой. Раздался громкий треск, и на пушистом ковре Дурслей появился скрюченный эльф-домовик с вытянутым носом-рыльцем, громадными ушами летучей мыши и большущими глазами в красных прожилках, одетый в какие-то засаленные тряпки. Тётя Петунья испустила леденящий душу вопль: на её памяти в этом доме никогда не появлялось такой грязи. Дадли оторвал от пола большие розовые босые ноги, задрав их чуть ли не выше головы, как будто боялся, что непонятное существо может взбежать по пижамной штанине, а дядя Вернон заревел:

---

– Это ещё что за чертовщина?

– Кикимер, – закончил фразу Дамблдор.

– Кикимер не хочет, Кикимер не будет, Кикимер не будет! – прохрипел домовик так же громко, как и дядя Вернон, заткнув уши и топая длинными корявыми ступнями. – Кикимер принадлежит мисс Беллатрисе, о да, Кикимер принадлежит Блэкам, Кикимер хочет к новой хозяйке, Кикимер не будет служить этому щенку Поттеру, не будет, не будет, не будет!

– Как видишь, Гарри, – громко сказал Дамблдор, заглушая хриплые крики Кикимера «не будет, не будет, не будет!», – как видишь, Кикимер не выражает особого желания перейти в твоё владение.

– Да мне всё равно, – снова сказал Гарри, с омерзением глядя на корчащегося, топающего ногами эльфа-домовика. – Нужен он мне!

– Не будет, не будет, не будет, не будет…

– Ты предпочитаешь передать его Беллатрисе Лестрейндж? Зная, что он целый год провёл в штаб-квартире Ордена Феникса?

– Не будет, не будет, не будет, не будет…

Гарри уставился на Дамблдора. Он понимал, что Кикимеру нельзя позволить уйти к Беллатрисе Лестрейндж, но противно было даже думать о том, что этот урод может стать его имуществом.

– Прикажи ему что-нибудь, – подсказал Дамблдор. – Если он перешёл в твою собственность, он будет тебя слушаться. Если не будет – нам придётся придумать какой-нибудь другой способ не пустить его к законной владелице.

– Не будет, не будет, не будет, НЕ БУДЕТ!

Голос Кикимера поднялся до визга. Гарри не мог придумать, что бы такое ему приказать, и ляпнул:

– Кикимер, замолчи!

На мгновение ему показалось, что Кикимер сейчас задохнётся. Домовик схватился за горло, глаза у него выпучились, губы неистово шевелились. Несколько секунд он судорожно хватал ртом воздух, потом повалился ничком на ковёр (тётя Петунья тихонько заскулила) и принялся колотить по полу руками и ногами в исступлённой, но абсолютно беззвучной истерике.

– Что ж, это всё упрощает, – жизнерадостно проговорил Дамблдор. – Похоже, Сириус знал, что делал. Ты – полноправный владелец дома номер двенадцать на площади Гриммо, а также Кикимера.

– А что, я должен всё время держать его при себе? – спросил Гарри в ужасе, глядя, как Кикимер бьётся в конвульсиях у его ног.

– Да нет, – ответил Дамблдор. – Если позволишь дать тебе совет, можно было бы отправить его в Хогвартс, пусть работает на кухне. Тогда другие домовые эльфы смогут за ним присматривать.

– Ага, – обрадовался Гарри, – ага, я так и сделаю. Э-э… Кикимер… отправляйся в Хогвартс, будешь работать там на кухне вместе с другими домовиками.

---

Кикимер, лёжа на спине с задранными кверху руками и ногами, бросил на Гарри взгляд, полный глубочайшего отвращения, и исчез с громким треском, как и появился.

– Хорошо, – сказал Дамблдор. – Теперь ещё вопрос с гиппогрифом Клювокрылом. После смерти Сириуса за ним ухаживал Хагрид, но теперь Клювокрыл твой, так что если ты хочешь распорядиться им как-нибудь иначе…

– Нет, – ответил Гарри, не раздумывая, – пусть остаётся у Хагрида. Я думаю, Клювокрыл и сам бы этого хотел.

– Хагрид будет в восторге, – сказал Дамблдор с улыбкой. – Он так обрадовался, когда снова увидел Клювокрыла. Кстати, мы решили на всякий случай дать Клювокрылу новое имя. Он временно зовётся Махаон, хотя, на мой взгляд, едва ли кто-нибудь в Министерстве способен догадаться, что это тот самый гиппогриф, которого они когда-то приговорили к смерти. Так, Гарри, твой чемодан уже собран?

– М-м…

– Не верил, что я на самом деле приду? – проницательно заметил Дамблдор.

– Я сейчас пойду, э-э… закончу собираться, – заторопился Гарри, подхватив с пола телескоп и кроссовки.

У него ушло чуть больше десяти минут на то, чтобы разыскать всё необходимое. В конце концов он вытащил из-под кровати мантию-невидимку, завинтил крышечку чернильницы с меняющими цвет чернилами, запихал в чемодан котёл и кое-как захлопнул крышку. Волоча одной рукой чемодан, в другой держа клетку с Буклей, он снова спустился на первый этаж.

К его разочарованию, Дамблдора в прихожей не оказалось, а это значило, что придётся ещё раз вернуться в гостиную.

В гостиной никто не разговаривал. Дамблдор тихонько напевал себе под нос, чувствуя себя, по-видимому, вполне непринуждённо, но в воздухе ощущалось напряжение, вязкое, словно остывший соус. Гарри сказал, не решаясь взглянуть на Дурслей:

– Профессор… я готов.

– Хорошо, – сказал Дамблдор. – Только ещё одно, напоследок. – Он снова повернулся к Дурслям. – Как вы, без сомнения, знаете, через год Гарри станет совершеннолетним…

– Нет, – возразила тётя Петунья, раскрыв рот в первый раз со времени появления Дамблдора.

– Прошу прощения? – вежливо удивился Дамблдор.

– Нет, не станет. Он на месяц младше Дадли, а Дадли только через два года исполнится восемнадцать.

– Ах вот как, – любезно сказал Дамблдор, – но у волшебников совершеннолетие наступает в семнадцать лет.

– Нелепость, – пробормотал дядя Вернон, но Дамблдор не обратил на него внимания.

– Как вы уже знаете, чародей по имени Волан-де-Морт вернулся в нашу страну. Волшебное сообщество находится в состоянии войны. Лорд Волан-де-Морт уже несколько раз пытался убить Гарри, и сейчас вашему племяннику грозит ещё большая опасность, чем в тот день, пятнадцать лет назад, когда я оставил его на пороге вашего дома с письмом, в котором рассказывал об убийстве его родителей и выражал надежду, что вы позаботитесь о нём, как о своём родном ребёнке.

---