Файл: Никита Николаевич МоисеевЧеловек и ноосфера.pdf

раскрывает смысл того, что чаще называется живой матери- ей.
Появление на поверхности Земли живого вещества каче- ственно изменило характер ее эволюции. Луна и Земля прак- тически ровесники. Но на поверхности Луны за протекшие три с половиной миллиарда лет не многое изменилось. Разве что кратеров стало больше и большее количество коренных пород превратилось в пыль.
Совсем иной оказалась история земной оболочки. Под действием живого вещества, способного использовать энер- гию Солнца, начала изменяться, метаморфизировать внеш- няя оболочка коренных пород. В сочетании с вулканизмом и тектоническими (внутренними) процессами Земли стали образовываться совершенно новые формы горных пород, ко- торых нет на Луне и других близко к ней расположенных космических телах. Граниты, гнейсы, песчаники – это все следствия совместной «работы» земной биогеохимической лаборатории и естественного тектонизма.
Вместе с развитием процессов изменения литосферы, ат- мосферы и океана стремительно развивалась сама жизнь,
множились и усложнялись ее формы. История нам не сохра- нила остатков тех анаэробных существ, которые, овладев фо- тосинтезом и хемосинтезом, начали перестраивать земную атмосферу и менять химический состав океанов. Тем не ме- нее нынешний состав атмосферы, во всяком случае содер- жание в ней кислорода, установился, по-видимому, на очень

ранних стадиях истории Земли.
Развитие живого вещества шло все ускоряющимися тем- пами. Огромный шаг в эволюции живого вещества был сде- лан тогда, когда появились эукариоты с их кислородным ды- ханием. Можно назвать и еще целый ряд подобных скачко- образных изменений форм жизни, резко ускоривших как са- мо развитие вещества, так и поверхность планеты в целом.
Когда-то на Земле было царство прокариотов. Именно им обязана наша планета своей кислородной атмосферой в первую очередь. И они, по-видимому, практически не знали естественной смерти. Прокариоты могли существовать в со- вершенно немыслимых условиях, которые были три милли- арда лет тому назад на нашей планете: активнейший вулка- низм, интенсивная ультрафиолетовая радиация, не удержи- ваемая озоновым слоем… Они были, по-видимому, самыми приспособленными живыми существами, которые когда-ли- бо жили на планете. Их потомки, например синезеленые во- доросли, и сейчас обладают потрясающей живучестью. Но не им, способным сохранять свой гомеостазис так, как это не могло делать ничто живое, принадлежало будущее.
Царство прокариотов однажды было завоевано эукарио- тами. На этот процесс ушло, наверное, не меньше миллиар- да лет. Переход от прокариотов к эукариотам – это гранди- озная перестройка биосферы. С точки зрения биолога, отли- чие этих двух видов микроскопических «элементов жизни»
было, наверное, куда большим, чем отличие современного

человека от его далекого предка – австралопитека. Эукари- оты были уже смертны в самом обычном смысле слова. Эту цену они заплатили за обретение кислородного дыхания. Но вместе с ним они обрели и во много раз большую, чем у про- кариотов, эффективность использования энергии. Благода- ря этому они оказались способными к более быстрой эволю- ции и «самосовершенствованию».
Последнее слово я не случайно взял в кавычки. Природа не знает, что лучше, а что хуже, – идет непрерывный процесс самоорганизации. В результате множатся формы и усложня- ется организационная структура. Но так или иначе царство прокариотов однажды окончилось, и на Земле начали цар- ствовать эукариоты, от которых произошло и все остальное.
Итак, еще на заре жизни на Земле выжили не самые ста- бильные. Почему и как – на эти вопросы у нас нет хороших ответов. Но замечу только, что такая ситуация возникала в истории Земли не единожды.
Динозавры и млекопитающие появились практически од- новременно. Но многие сотни миллионов лет млекопита- ющие были на нижних этажах жизненной иерархии: цар- ствовали динозавры. Они были прекрасно приспособлены к условиям обитания. Они хорошо переносили климатические и многие другие превратности земной истории. И вдруг за относительно короткий период они исчезли! Совсем и навсе- гда! Передав эстафету власти млекопитающим.
Почему, как такое могло произойти? Ученые до сих пор

не могут разгадать этой загадки. Выдвигаются различные теории. Их обсуждают, спорят, приводят аргументы и контр- аргументы. Но до сих пор проблема гибели динозавров оста- ется одной из волнующих тайн природы.
Еще более яркий пример выдвижения на первый план тех,
кто был в тени, дает история антропогенеза. Наши предки –
австралопитеки были изгоями своего времени. Их сородичи,
лучше приспособленные к жизни в тропическом лесу, вытес- нили австралопитеков. Когда климат сделался более засуш- ливым и площадь тропических лесов сократилась, нашим предкам пришлось встать на ноги, приспособиться к новым условиям жизни в саванне и… стать людьми.
Возникновение разума – это столь же загадочная пере- стройка процесса развития материального мира, как и воз- никновение жизни. Это тоже естественный и столь же мас- штабный этап его развития. Мозг человека и мозг животно- го, особенно высших млекопитающих, состоит из одних и тех же нейронов. Но, несмотря на это, наш мозг рождает спо- собность познавать сам себя, видеть себя со стороны, позна- вать окружающий мир, задумываться о тайне своего проис- хождения.
Благодаря появлению разума возникает общество. Не об- щественные формы бытия – они существуют и у животных,
а общество, совокупность индивидуумов, совокупность лич- ностей, способных к совместному труду, к планомерной де- ятельности, к кооперации, к совместной духовной жизни.

История возникновения общества уже давно изучается антропологами и обществоведами. Однако эти исследования обычно проводятся вне связи с общими процессами миро- вого развития. Нам же необходимо встать именно на эту об- щесистемную точку зрения, ибо одна из задач этой книги –
постараться увидеть включенность истории человека в исто- рию биосферы.
Развитие человеческого общества – это такой же есте- ственный процесс, как формирование галактик или развитие вируса. Нам сегодня важно увидеть то общее, что объединя- ет все компоненты этого единого процесса, и то, что вносит и может внести Разум в мировой эволюционный процесс. В
этом я вижу настоятельную необходимость, ибо убежден, что мировой эволюционный процесс находится сегодня на рубе- же такой же коренной перестройки, какая произошла вместе с появлением на Земле жизни, а затем и Разума.
Я сделал набросок мирового эволюционного процесса.
Если пользоваться современной терминологией, то в этой главе представлен эскиз единого процесса самоорганизации
(процесса синергизма), протекающего в нашей Вселенной и на Земле. В рамках этого единого процесса происходят и все современные явления, столь опасные для судеб нашего об- щества. Что является движущей силой этого единого тече- ния мировой эволюции?
Оно происходит в берегах, которые называются закона- ми, позволяющими, в частности, понять, что такое равно-

весие. Оно является следствием принципиальной неравно- весности, царящей в нашем мире, и факторов, непрерывно разрушающих возникающие равновесные состояния. Теперь нам важно расшифровать хотя бы некоторые особенности тех механизмов, благодаря которым происходит эта самоор- ганизация. Понять роль и возможности Разума, целенаправ- ленно использующего эти механизмы. К обсуждению этих вопросов мы сейчас и приступаем.

Основы единого языка
За последние годы многое удалось понять в том, что мож- но назвать механизмами эволюции (или развития), как про- исходит изменение структуры (организации) материи, как и почему возникает новое качество, что является двигателем любого процесса самоорганизации. Становится все более по- нятным, что единый процесс мирового развития – это не иг- ра случая. Он имеет определенную направленность – про- исходит непрерывное усложнение организации. Это резуль- тат взаимодействия объективной необходимости со столь же объективной стохастичностью нашей Вселенной. Реальность такова, что необходимость вовсе не исключает случайность,
но определяет потенциальные возможности развития, кото- рые согласовываются законами природы.
Единый процесс развития охватывает неживую приро- ду, живое вещество и общество. Это три уровня органи- зации материального мира – звенья одной цепи. Поэтому естественно попытаться описать здесь процесс развития на едином языке, в рамках единой схемы, с использованием общей терминологии. Такое связанное описание процессов развития резко упрощает саму технологию системного ана- лиза всех биосферных процессов и процессов взаимодей- ствия природы и общества.
Но дело не только в этом. Создание единого языка для

описания единого процесса развития позволяет наглядно увидеть генетическую связь между его отдельными фрагмен- тами. Однако, чтобы создать такой язык, необходимо прежде всего решить проблему ключевых понятий и расширения их смысла по мере расширения области использования языка описания.
В качестве таких ключевых слов, которые могут быть ис- пользованы для описания общих свойств основных механиз- мов развития и неживых материальных структур, и живо- го вещества, и организации общественной жизни, я пред- лагаю использовать «дарвиновскую триаду»: изменчивость,
наследственность, отбор. Эти слова в моей интерпретации должны нести, разумеется, более широкий смысл, чем тот,
который им придавался в эволюционной теории.
Условимся называть изменчивостью любые проявления стохастичности и неопределенности. Они составляют есте- ственное содержание всех процессов микромира, но, конеч- но, имеют место и на макроуровне. Неопределенность и сто- хастичность – это объективная реальность нашего мира. Он так устроен, что изменчивость лежит в основе функциони- рования всех механизмов нашего мира, на любом уровне его организации.
Этот факт порождает многочисленные проблемы фило- софского и специального научного характера. И далеко не всегда мы умеем их объяснить. Многие из причин, порожда- ющих стохастичность и неопределенность, нам часто быва-

ют неясны. И тем не менее изменчивость является фактом,
одним из основных эмпирических обобщений, с которыми нам непрерывно приходится сталкиваться. И мы часто апел- лируем к ней как к исходному понятию при объяснении яв- лений и процессов живой и неживой природы. Вместе с тем изменчивость – случайность и неопределенность – проявля- ется не сама по себе, а в контексте необходимости, то есть законов, управляющих движением материи и развитием ее организационных форм.
Классическим примером, показывающим, что стохастич- ность, как проявление изменчивости, соседствует с детерми- нистскими законами, является развитое турбулентное дви- жение. В этом на первый взгляд абсолютно хаотическом дви- жении жидкости всегда можно обнаружить своеобразную строгую упорядоченность. Оно подчиняется строгим физи- ческим законам – законам сохранения в первую очередь, –
в нем наблюдается стабильность средних характеристик, су- ществуют определенные формы организации (коэффициен- ты сопротивления, средние значения завихренности и т. д.).
Но объяснить возникновение турбулентности без обра- щения к случайности (случайным внешним воздействиям)
невозможно. И по существу, все развитие нашего мира пред- ставимо некоторой моделью своеобразного турбулентнооб- разного движения. Таким образом, все наблюдаемое нами –
это единство случайного и необходимого, стохастического и детерминированного.

И еще раз: мир так устроен, что случайность и неопреде- ленность – это его объективные характеристики. Это эмпи- рический факт. Это необходимость, и с ней мы не можем не считаться. К ней должно привыкнуть наше мышление так же, как мы привыкли к теории относительности, уравнению
Шредингера и другим «невероятностям» нашего современ- ного мира, которые нам постоянно открывают физика и дру- гие естественные науки.
Случайность и неопределенность понятия вовсе не тож- дественны. Они пронизывают все уровни организации мате- рии. Процессы, протекающие в неживой материи (та же тур- булентность, броуновское движение и т. д.), процессы биоло- гические (типичный пример – мутагенез), социальные про- цессы (к примеру, конфликты) – все они подвержены дей- ствию случайностей, которые мы далеко не всегда можем проследить так, чтобы понять их источник, а тем более пра- вильно учесть, делая анализ и прогнозируя события.
Но хотя глубинный смысл изменчивости часто бывает неясен, именно оно создает то «поле возможностей», из которого потом возникает многообразие организационных форм, наблюдаемых и изучаемых нами, особенно долгожи- вущих образований. Она же вместе с тем служит и причиной их разрушения. Такова диалектика самоорганизации (синер- гетики). Одни и те же факторы изменчивости стимулируют и созидание, и разрушение.
Не меньшую роль стохастичность и неопределенность иг-