Файл: Василенко И.А. Политическая философия (Высшее образование). 2010.pdf

вились в изумлени, разочарованные и  растерянные:  они  предпо­

лагали застать великого человека, поrруженного в глубокие разду­

мья  о судьбах мира. В место этого они застали  Гераклита в обьщен­
ном  и  неприглядном  месте ,  у  печ и .   Заметив разочарование  на 

лицах чужеземцев,  Гераклит произносит известные слова:  « Боги 

присутствуют и здесь тоже>> . 

Каждый исследователь, стремясь проникнуrь в  истину бытия 

другой политической культуры, чтобы осуществить сравнительный 
анализ, не должен разочаровываться, сталкиваясь с сам ыми обы­
денными фактам и  и  обстоятельствами ,  поступками и  помысла­

ми - здесь, в среде обьщенного, тоже присутствуют Боги. Однако 

согласие  процесса интерпретации с фактами - это скорее поста­
новка  проблемы, а не ее решение. Да,  интерпретация  политиче­

ских процессов начинается с фактов, но что такое политический 

факт? 

Объективность политического факта  не дана  исследователю :  

она неизменно включает действие и сложны й  процесс суждения о 
нем. И нтерпретация факта - это не столько и нтерпретация эмпи­
рИ'ческого наблюдения, сколько  идеальное воссоздание, рекон­
струкция минувшего политического события. И если мир полити­
ческой культуры - это символический универсум, то интерпрета­

ция каждого политического события происходит в соответствии с 
этой общей символической картиной. В этом смысле реальное бы­

тие политических фактов не физическое, а символическое , а сле­
довательно,  интерпретируемое.  Категория значения здесь не сво­
дится к категории бытия.  П оэтому в политике интерпретация сим­

волов предшествует собиранию фактов, и без такой интерпретации 
приблизиться к картине политического мира нельзя . Факты поли­

тической  истори и  непрерывно  включены  в  герменевтическое 

поле. 

То,  к чему обращен взор политика, - это  материализация  по­

литического духа Современности. Он ищет этот дух в политических 

законах, институтах, хартиях, биллях о правах и конституциях. 

Для 

подлин ного политика все это не просто факты, а живые политиче­
ские формы. Он воссоздает политическую картину цивилизации в 
процессе непрерывного истолкования и  переистолкования собы­
тий и фактов. Известно, что многие политические события обна­
руживают свою полную силу спустя  многие годы после того, как 
они свершились. Сколько в течение 

ХХ 

в. бьmо написано о Вели­

кой октябрьской революции в России! Самый объективный иссле­

дователь в 

1 9 1 7,  1 937,  1 967 

и 

1 997 

rr. 

действительно имел  все осно-

270 

вания по-разному истолковывать обытия, поскольку его величес­

тво  Время освещало их в разных ракурсах Современности. 

Выход из столь сложной ситуации многие ученые пытались най­

ти в применении объективных статистических выкладок.  Казалось, 

именно статистика призвана стать лучшим опровержением идола 
<<свободы  воли» в  процессе  интерпретаци и .  Сегодня существует 
обширнейшая  информация  не только  из области  политических 
институтов, но и  из сферы политической культуры разных циви­

лизаций:  мы осведомлены о формах политического участия  и ре­

зул ьтатах политических выборов, об  идеалах и  интересах в  про­
центнам соотношении  по  группам населения ,  о сторонниках и 
противниках разных идеологий и политических партий. 

Если  в самом деле можно было описывать политическую жизнь 

цивилизации исключительно в статистических терминах, это про­
извело бы колоссальный переворот в  политическом  прогнозиро­
вании:  мощные  Э В М  смогли бы полностью заменить человека в 
исследовании политических процессов. Можно бьmо бы даже рас­
считывать на построение математики политической культуры .  Но 
статистические  методы  огран ичены массовы м и  явлениями, а  в 
кул ьтуре индивидуальное действие  всегда обладает эвристическим 
значением, что статистике заведомо отразить не под силу.  К тому 
же  каждое  политическое событие неразрывно связано с предшес­
твующими и  последующими  процессами тысячами  невидимых 

нитей, а материальные и духовные факторы настолько взаимообус­

ловлены, что в большинстве случаев их совершенно невозможно 

разделить на статистические составляющие. 

Да и в самой политической жизни цивилизации мы хотим по­

нять не столько политические факты и процессы, сколько то, что 
стоит за  ними; не  столько  поступки людей, сколько  их  мотивы; 

не столько  <<ЧТО  происходит?>>, сколько  «почему?>>.  И  это  снова 

требует непрерывной  интерпретации ,   причем  далеко  не  всегда 

мы можем объяснить политический процесс рационально: доста­

точно часто он несет на себе отпечаток таких вулканических энер­

ги й ,   которые разуму хотелось  бы видеть давно  потухш ими.  Во 
времена революций нерациональные экстраординарные властные 
силы погружают  м иллионы людей  в  мир  коллективных полити­

ческих иллюзий .   Макс Вебер назы вал эти силы «Харизмой>>, от­

мечая что в политической истори и  разных цивилизаций им дава­

ли особые и мена, такие  как  <<мана»,  «аренда»  и  иранское  «мага>> 

(отсюда  магия). 

271 

Но и  в мирное  время  мы  не можем  интерпретировать полити­

ческую жизнь цивилизации последовательно рационально. Л юбой 

институг политической власти  нуждается в легитимности, которую 
весьма трудно рационализировать:  ведь  она измеряется  верой  во 
власть тех,  кто  подчиняется ее господству.  История учит нас,  что 

зерно сомнений у миллионов людей приводит к свержению само­

го 

могущественного тирана. 

М ир  политической культуры формируют разнонаправлен ные 

потоки  рациональных и нерациональных представлений людей, 

и достаточно часто умение интерпетировать именно нерациональ­
ное делает политика вьщающимся деятелем своего времени. Это 
прекрасно ощущал Н аполеон. <<Я строю свою планы из снов моих 
уснувших солдат»  - говорил великий полководец.  В  тех редких 
случаях,  когда на  поворотах  политической  истории  возникало 
вдруг сильное нерациональное чувство сопричастности индивиду­
альной судьбы  политического лидера с судьбой  своего  народа,  -
это  всегда  казывалось  решаюшим  в  перепетиях  политической 

борьбы. Не взирая на колебания своих сподвижников Цезарь пе­

решел Рубикон , Жанна д'Арк встала во главе французской армии, 
а  В. Ленин  начал революцию.  Все эти факты  политической исто­
рии  нельзя рассматривать объективно и беспристрастно: они тре­
буют понимания глубинных нерациональных мотивов людей. 

Н аше представление о политических событиях во многом за­

висит от нашей концепции политических лидеров, которые в них 
вовлечены: и как редко мы можем объяснить их поведение логикой 
и здравым смыслом , но как часто - эмоциями и аффектами .  Био­

графия Сталина существует сегодня  в нескольких десятках вари­
антов в России и за рубежом ,  события его жизни хорошо известны ,  

но все  это  разные интерпретации одной  и  той ж е  политической 
эпохи  через разное  понимание лич ности  политического вождя . 

Какая  палитра эмоций сопровождает эти  биографические иссле­

дования: от восторженного поклонения ,  почти обожествления -
до презрительного осуждения и даже  ненависти.  Нам никогда  не 

измерить языком беспристрастной  политической статистики эн­

тузиазм, веру и эмоциональные аффекты: но вне этой сферы нера­

циональных мотиваций л юдей  нам  не  понять и  политического 
мира цивилизации. 

Если  исследователь,  всматриваясь  в  политическую  картину 

мира другой культуры, хочет быть не просто летописцем, доволь­
ствуясь политическими хрониками и статистическими выкладка­
ми, ему  всегда  предстоит сложная  творческая  задача:  найти сим-

272 

волическое единство  среди  многоч исленных и  противоречи вых 
политических процессов. Очень многие выдающиеся ученые сом ­
не вались в том , что такому познанию можно научить или научить­
ся.  Ироничный Теодор  Моммзен  заметил:  <<Усмотрение рычагов, 

движимых тысячами нитей,  проникновение в и ндивидуальность 
людей и  народов - все это дары гения ,  который не поддается  ни 

обучению, ни научению>> 

1 •  

И все-таки именно благодаря тому, что люди ставят перед собой 

цели, которых никто не смог бы достичь, и п ытаются решить про­
блемы,  которь1е никто  не смог бы одолеть, общество продолжает 

развиваться. Поэтому политическая герменевтика - это стиль ис­
следования: дорогу осилит идущий. 

Итак, подчеркнем еще раз несколько основных принцилов ме­

тодологии политической герменевтики: 

• 

в  процессе  и нтерпретации  использование  метода  диалога 
равноправных  субъектов  исходя  из  идеи  мировоззренчес­

кой терпимости; 

• 

любое притязание  на всеобщность и  универсальность  цен­

ностных  эталонов  в  процессе  интерпретации является  ис­

точником заблуждений и ошибок; 

• 

все социокультурные ценностные системы истинны - каж­

дая  в  своем  роде,  поэтому  политические  ценности  разных 

цивилизаций не противоречат, а дополняют друг друга; 

• 

логика  исследования должна  быть  построена по  принцилу 

дополнительности, никто  не навязывает своего  мнения,  но 

приглашает к обсуждению; 

• 

в процессе интерпретации необходимо использовать гипо­

тетические  и  условные  рассуждения ,  обсуждать  все  воз­

можные  гипотетические  альтернативы,  которые  предпола­

гают ценностные  принцилы  политических  культур  разных 

цивилизаций; 

• 

в процессе и нтерпретации важно учитывать не только при­
сутствующие качества объектов, но и их отсутствующие ка­
чества: чем другая культура не я вляется или что она не есть; 

• 

целое следует понимать исходя из частного, а частное - ис­
ходя из целого; 

Mommsen 

Тh. 

Rektoratsrede 11 Reden und Aufsatze. Berlin,  1 9 1 2. S. 2 1 .  Одна­

ко такая позиция не помешала  самому 

Т. 

Моммзену занять пост ректора 

Берлинского университета,  посвятив свою жизнь подготовке профессио­

нальных исследователей в Германии. 

273 

• 

прежде  чем  интерпретировать  ценности  разных  политиче­

ских  культур,  мы  должны  прийти  к  осознанию  глубинных 
архетипов  и  кодов,  формирующих  политические традиции 

этих культур; 

• 

в  процессе  интерпретации  важно  придерживаться  фактов, 

вопреки  всем искажающим воздействиям, которые исходят 

от самого исследователя и сбивают его с верного пути. 

1 3.2. 

КЛЮЧЕВАЯ МЕТАФОРА ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКОГО МЕТОДА: 
«ВРЕМЯ КАРТИНЫ МИРА» 

Космос культуры  никогда не был для человека прозрачным 

миром ясных и  отчетливЬ1х идей - он неизменно представал  пе­
ред ним как таинство свершившихся форм.  В  этом  один из вели­
ких парадоксов культуры: являясь творением человека, она оста­

ется для  него чудом и тайной.  Поэтому  проблема  интерпретации 
символов  культуры  всегда  была в  высшей  степени  актуальной . 

Древние  люди  вообще  отказывались считать  себя  создателями 
собственных творений: они  истолковывали творческий процесс 

мистически ,  видя  в  нем  проявление  Божественного  вмешатель­

ства.  Э.  Кассирер  пишет о  том,  что  у  некоторых диких  народов, 

таких как Эве в Южном Того,  во время сезонных праздников уро­
жая даже  в  настоящее  время  приносятся  м истические жертвы 
топору, рубанку,  пиле 1 • 

Еще более таинственными казались человеку духовные инстру­

менты,  которые  он  сам  создал, - язык и  письменность.  Богу,  из 
рук  которого  бьша  получена письменность,  всегда  подобало осо­

бое, привилегированное место в божественной иерархии. Египет­

ский лунный бог Тот бьш одновременно <<писцом богов>>  и небес­
ным судьей.  Именно он указывал богам и людям, что им подобает, 

так как он определял  меру вещей2. 

Впервые человек попытался  понять космос культуры как некую 

целостность уже в античности. 

У 

Платона космос или объективный 

порядок культуры появляются там, где разные личности относятся 

к  общему  миру  и  сознательно  принимают в  нем участие. Однако 

то, что человек пытался определить как <<смысл» этого общего мира 

противилось ему всякий раз,  когда он обращался к надындивиду­

альному, универсальному для всех,  пытаясь выйти за пределы соб-

274 

Кассирер  Э. 

Логика наук о  культуре 11  Избранное:  Опыт о  человеке.  М . ,  

1 998. 

с .  

8-9. 

Там же. С. 9. 

ственных представлений.  Проблема понимания целостности  куль­
туры  и  интерпретации  ее  ценностных значений  со  всей отчетли­

востью  обнаружилась уже  тогда  и  предстала как необходимость 
прорыва  через  индивидуальную  ограниченность  в  пространство 

общего смысла. 

Арнетотель  в  его труде  <<Об  истол кованиИ>>  связывает  интер­

претацию 

(Hermeneia) 

в строгом смысле как истолкование текста, 

с  пониманием,  трактуемым  в  широком  смысле  как  постижение 
знаков или символов культуры .  

Hermeneia 

у Аритотеля  относится 

ко  всему  значащему дискурсу,  точнее,  сам  значащий  дискурс  и 

есть 

Hermeneia, 

поскольку  он  интерпретирует  реальность даже 

тогда,  когда в  нем сообщается <<что-то о чем-то>>. Аристотелевская 

Hermeneia 

необходима, поскольку каждая  интерпертация являет­

ся  овладением  реальностью  с  помощью значащих  выражений, 
а  не  сущностью  так называемых впечатлений,  исходящих  из са­

мих вещей. 

Для античных философов понятия и символы  культуры уже ни­

когда не были простыми копиями впечатлений: они объясняли  их 
появление как результат напряженной работы духа,  в которой че­

ловеку открывались все новые грани действительности.  И мя  не 

просто  присоединялось  к  готовому образу как  некий  внешний 

знак, в нем отр

ажал

ся определенный способ познания мира.  Имен­

но символика культуры  у  Аристотеля  объясняет особый этап  ду­

ховной  жизни  цивилизации  - этап  созидания  общего духовного 
космоса каждым народом. В ходе освоения  своего космоса культу­

ры  человек  не только знакомился  с  существующим порядком,  но 
отчасти достраивал  и  развивал этот порядок:  не включался  в  него 
как  некий  винтик,  но  подчинял  себе  каждое  отдельное явление 
культуры. Так посредством подчинения человек сохранял и непре­
рывно обновлял свою культурную символику. 

Одновременно  античные  авторы  особое  значение  придавали 

пониманию отличий культурных традиций и  символов у  разных 
народов.  Арнетотель  в  <<Политике>>  обращает внимание на то,  что 

для  человека  как <<существа политического>>  умение  интерпрети­

ровать действия и  символы  разных культурных традиций  играет 
особую роль:  именно благодаря этому искусству  возможны поли­

тические соглашения между народами .  В  «Политике>> он исследо­

вал  и  описал 

1 5 8  

греческих  и  варварских  государственных 

устройств,  пытаясь интерпретировать их политические особенно­
сти  в  широком  контексте  культуры.  И менно поэтому его  фунда­

ментальный труд и  сегодня не потерял своего эвристического зна-

275 

чения  в  политической  науке:  он  учит  пониманию целостности 
политического космоса через интерпретацию отдельных уникаль­

ных явлений как особен ностей культуры .  

Арнетотель блестяще  владел  искусством  политической  герме­

невтики, понимая ее  прежде всего как определенный способ по­
знания политического  мира посредством  интерпретации. И нте­
ресно, что современная философская герменевтика считает такой 
путь чересчур простым .  П оль Рикер отказывается от дебатов о ме­

тоде,  сразу перешагивая в план онтологии, чтобы здесь найти по­

нимание уже не как способ познания, а как способ бытия. По его 
мнению, герменевтика открывает способ существования, который 
остается от начала до конца интерпретированным бытием, где одна 

только рефлексия, уничтожая себя  как рефлексию, может привес­
ти к онтологическим корням понимания. Но как раз это и проис­
ходит в языке и движении рефлексии ' . 

Признавая возможности этой «онтологии пониманиЯ>>,  к ко­

торой склоняется сегодня лингвистический и семантический ана­
лиз, отметим ,  что в политике трудно вывести рефлексию на уро­

вень онтологи и .   П оэтому политическая  герменевтика должна 
следовать по первому  <<аристотелевскому>>  пути ,  где понимание 
м ира политического - это способ познания. Обратимся к мето­

дологии  М .  Хайдеггера,  постараясь  использовать его метафору 

<<картин ы  мира>>  в  качестве  ключевой  для  политической герме­
невтики. 

Если предположить, что каждая политическая  культура - это 

определенная картина м ира политического, то следует уточнить, 
какой смысл  мы будем вкладывать в эту категорию. В начале пре­

достави м  слово Хайдеггеру:  <<Что это такое  - картина мира?  По­

видимому, изображение мира. Но что называется тут миром? Что 
значит картина?  Мир выступает здесь как обозначение сущего в 
целом . . .  При слове "картина" м ы  думаем прежде  всего об изобра­
жении чего-то.  Картина м ира будет тогда соответственно как бы 
полотно сущего в целом .  Картина мира, однако, говорит о боль­
шем.  М ы  подразумеваем тут сам мир, его сущее  в целом, как оно 

2 

является определяющим и обязывающим для нас»  . 

Итак,  составить  себе  картину  политического  мира другой  ци­

вилизации - значит не только нарисовать образ мира другой по­

литической культуры, но и представить себе этот мир как целост-

276 

Рикер  П. 

Конфликт интерпртаций.  Очерки  о  герменевтике.  М . ,  

1 995. 

с. 

\6. 

Хайдеггер М. 

Время картины мира // Время и бытие. М . ,  

1993. 

С. 

49. 

ность, как самость. В  этом  принциле целостного восприятия со­

стоит  основное  отл и ч и е   герменевтического  понимания  от 
аналитически-научного, дифференцирующего.  Одним из первых 
особенности этого принцила культурологического понимания рас­
ш ифровал  Гете,  решительно заявивший, что математика не спо­
собна оказывать влияние на сферу нравственного. Поэтому м ы  

многое  бы знали лучше, если бы не стремились слишком точно 

знать. Ведь постижимым для  нас предмет становится только под 
углом сорок пять градусов 

1 •  

Если аналитические принцилы направлены н а  то, чтобы сде­

лать явления  исчисляемыми, то  культурологические стремятся 

представить их полностью зримыми. Аналитическое восприятие, 
препарируя целостность и утверждая  исчисляемость, может зна­
ч ительно повредить, уничтожая зримость культуры .  Гете пояснил 
эту мысль на примере восприятия феномена красоты. В его <<Кни­
ге песен» есть стихотворение о  юноше,  которы й  хочет поймать 
стрекозу, чтобы посмотреть вблизи на игру ее красок; но поймав, 
разочарованно замечает, что эти переливы исчезают перед его взо­
ром: 

<<Я поймал ее! Поймал ее! Теперь я рассмотрю ее! 

Но вижу только темную синеву. 

б 

v 

2 

Такова твоя участь - расчленитель со  стве нных радостен>>  . 

П роблема в том, что аналитический инструментари й  появился 

3 

в арсенале  науки достаточно  поздно  ,  когда основные принцилы 
развития культуры бьmи уже сформированы :  поэтому аналитичес­
кие идеи не имеют эвристического значения ни  в  мире  культуры 
вообще, н и  в мире политической культуры в частности .  Метод ин­
дукции  может только помешать пониманию картины политиче-

Maximen und Reflexionen 11 Handschriften des Goethe- und Schiller- Archivs. 

Wiema, 

1907. 

N2 

608,  50 1 .  

Цит. по: 

Кассирер Э .  

Гете и математическая физика // И збранное: Опыт о 

человеке. М . ,  

1 998. 

С. 

3 19. 

Впервые аналитические принцилы научного исследования достаточно 
ясно бьши изложены Галилеем и  Кеплером:  они основаны на анализе бес­

конечно малого, понятии функции и переменной величины. Любой пред­
мет или процесс для того  чтобы  стать доступным объяснению, должен 
вначале превратиться в  некий дифферанцированный комплекс  взаимо­
связанных малых величин, которые обусловливают друr друга с помощью 
функциональных законов. Другими словами ,  функциональное мышление 
науки превращает проu.есс познания в бесконечную задачу разложения 
бытия на элементы. 

277 

ского мира. Опасность  индукции  как метода восхождения от части 

к  целому  в  мире  политической  культуры  состоит  в том ,  что она 
сводит  воедино разрозненные  элементы,  стирая  и  ни велируя  их 

разнообразие в «убийственной всеобщности>>  ( Гете). 

Поэтому современные политические аналитики - профессио­

налы и ндуктивного метода - так беспомощны в своих прогнозах, 

хотя  в отличие от Аристотеля  в  их распоряжении огромные  базы 

данных  и  сверхсложная  вычислительная техника.  П одобно Саль­

ери,  который пытался  «музыку разъять как труп», они  препариру­

ют политический мир на бесконечные составляющие и тем  самым 

убивают его образ: исчезает картина мира и прогноз замыкается на 

примитивных банальностях «убийственной всеобщностИ>>. 

На самом деле  мышление политической культуры развивается 

в ярком,  многоцветном  мире образов,  которые  нельзя  разложить 

на составляющие элементы без потери содержания.  Мир полити­

ческих образов  синтетичен  и требует  целостного восприятия:  он 

предлагает нам «

иллю

зию политического бытия>>, прелесть которой 

в том, что она несет <<Цветной отблеск» души самого народа, ее со­
здавшего. Само понятие культурной рефлексии (отражения) в по­

литике говорит уже о тех особенностях, которые ей присуши.  По­

литический образ не может быть тождествен  политическому про­

цессу,  он лишь определенным  образом  отражает  процесс,  и  это 

символическое отражение невозможно разложить на символ  и объ­

ект, поскольку функция символического изначально синтетичес­

кая.  В образах политической культуры объективное и субъективное 
сливаются воедино, создавая неповторимый символический син­

тез. Этим  и  объясняется  парадокс  восприятия  в сфере  политиче­

ского:  когда  <<Цветной  отблеск»  социокультурной  идентичности 
исчезает, образ разрушается и картина «Гаснет>> .  

Еще одной важной особенностью политической символики яв­

ляется ее вторичность по отношению к общим образам культуры .  

Эту черту современная  политология  особенно часто  игнорирует, 

пытаясь целиком 

оста

ваться в контексте Современности. Задаваясь 

вечным  вопросом:  почему  политические  процессы  развиваются 

сегодня именно так, аналитический разум не выходит  из круга со­
временных представлений ,  описывая и упорядочивая простое  на­

личное бытие. Между тем современные антропологи доказали, что 

политическая  структура человеческого общества является  самым 

последним делением, на которое опирается человеческое мышле­

ние в своих символических классификациях. Формируя символи­

ческий  мир культуры от эпохи  к эпохе,  человек не просто творил 

278 

некий  набор образов, а разрабатывал универсальный принцип де­

ления мИра, что  предполагало  выработку определенных законо­

мерностей  человеческого  мышления.  П олитическая  символика 

возникла на заключительном этапе формирования общего космо­

са культуры ,  и законы развития политического мира подчиняются 

общим  векторам развития  цивилизации .  Поэтому понимание кар­

тины  политического мира возможно только в более  широком  кон­

тексте культуры цивилизации .  

Эмиль Дюркгейм ввел в социальные науки понятие <<коллектив­

ного сознаниЯ>>  и доказал, что  первоначально логическое и соци­

ально- политическое  были слиты друг с другом  без всяких разли­

чий. Согласно Дюркгейму, совокупность верований и чувств,  об­

щих  в  среднем  членам  одного  и  того  же  общества,  образует 

определенную  систему,  имеющую свою собственную  жизнь;  ее 

можно назвать коллективным или «общим сознанием>> 

1 •  

Это диф­

фузно рассеянная в  мире кул ьтуры особая реальность.  Общее со­

знание не зависит от отдельных индивидов, от смены поколений, 

напротив,  оно связывает поколения друг с другом : оно психичес­

кий тип общества, подобный индивидуальным типам, хотя и в дру­

гой  форме,  имеющий свой способ  развития, свои  свойства,  свои 

условия сушествования .

. 

В  своей  известной работе  «Элементарные формы религиозной 

жизни>> Дюркгейм проследил, как мышление человека развивалось 

в  направлении  все  большей  конкретизации:  от  наиболее  общих 
представлений - к социально-политическим .  В первобытных об­

ществах члены  племени  и  вся  Вселенная разделялись на опреде­

ленные  групп ы   в  соответствии  со  своими  особыми  тотемами. 

В  широком  смысле универсальный тотемизм включал  в себя  все 

существующее  в  представлении  человека:  даже  силы  природы  -
солнце,  гром,  молния, дождь - наделялись особыми тотемными 

знаками. Разделение труда и профессий, вся социальная структура 

также  скрупулезно  следовали  этому  принципу:  кланы  одного то­

тема занимались исключительно войной, другого - охотой ,  треть­

его - магией  и религией.  На всех праздниках, церемониях и обще­

ственных  собраниях саблюдался определенный незыблемый  по­

рядок,  детал ь н о   соответствова в ш и й   общей  с и м вол ической 
картине мира. 

Все  это  позволило Дюркгейму сделать вывод о том ,  что соци­

ально-политическое деление занимает подчиненное место в общей 

Дюркгейм Э. 

О разделении общественного труда. М . ,  

1990. 

С. 

80-8 1 .  

279