Файл: В. С. Автономов модель человека в экономической теории и других социальных науках.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.12.2023
Просмотров: 116
Скачиваний: 4
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
состоит в экспансии модели человека одной из частных социальных наук на сопредельные дисциплины. Здесь помимо экономического импе- риализма следует упомянуть и социологизм дюркгеймовской школы, и "противоположный по знаку" психологизм в социологии: Тард, Мак-Дугалл, современные школы символического интеракционизма (Мид), неофрей- дизм и т.д. Экспансия эта часто принимает агрессивную форму вытеснения
одного подхода другим. С нашей точки зрения, по состоянию на сегодня издержки, связанные с отказом от разделения труда между науками, все еще недопустимо велики. Оптимальной процедурой нам представляется параллельный анализ одной и той же проблемы с точки зрения разных со- циальных наук, сохраняющих свои специфические основные предпосылки
(в том числе, разумеется, и модель человека) и инструменты анализа. Сле- дующим шагом может быть осторожная и постепенная модификация применительно к конкретной проблеме отдельных предпосылок данной науки с учетом опыта, накопленного в соседних отраслях знания.
одного подхода другим. С нашей точки зрения, по состоянию на сегодня издержки, связанные с отказом от разделения труда между науками, все еще недопустимо велики. Оптимальной процедурой нам представляется параллельный анализ одной и той же проблемы с точки зрения разных со- циальных наук, сохраняющих свои специфические основные предпосылки
(в том числе, разумеется, и модель человека) и инструменты анализа. Сле- дующим шагом может быть осторожная и постепенная модификация применительно к конкретной проблеме отдельных предпосылок данной науки с учетом опыта, накопленного в соседних отраслях знания.
1 2 3 4 5
Критика модели экономического человека
и ее методологический статус
Очевидные отличия модели человека в экономической науке как от человеческого поведения в реальной хозяйственной жизни, так и от мо- рального идеала давали и продолжают давать почву для критики. Часто такая критика ведется с моральных позиций. С одной стороны, критики экономической теории, обычно симпатизирующие социалистическим и религиозным движениям, упрекают экономическую теорию в пропаганде бесчувственного эгоизма
129
. Многие критики резервируют термин "эконо- мический человек" или "homo oeconomicus" именно для морального осуж- дения холодного рационального эгоиста, образ которого якобы лежит в основе экономической теории
130
. С другой стороны, поборники либера- лизма подчеркивают тот факт, что экономический человек занимает в жизни гораздо более свободную и активную позицию, чем психологический человек, являющийся игрушкой своего подсознания, и социологический
129
См., например: Brockway G.P. The End of Economic Man. N.Y.; L., 1993. Аналогично критики социологии, обычно принадлежащие к лагерю поборников либерализма, обвиняют ее в том, что она оправдывает жестко контролирующие человека тоталитарные режимы.
130
См., в частности, высказывание о «грубой, вводящей в заблуждение концепции "homo oeconomicus"» в работе: Coats A.W. Economics and Psychology: A Resurrection Story // Psychological
Economics.
61
и ее методологический статус
Очевидные отличия модели человека в экономической науке как от человеческого поведения в реальной хозяйственной жизни, так и от мо- рального идеала давали и продолжают давать почву для критики. Часто такая критика ведется с моральных позиций. С одной стороны, критики экономической теории, обычно симпатизирующие социалистическим и религиозным движениям, упрекают экономическую теорию в пропаганде бесчувственного эгоизма
129
. Многие критики резервируют термин "эконо- мический человек" или "homo oeconomicus" именно для морального осуж- дения холодного рационального эгоиста, образ которого якобы лежит в основе экономической теории
130
. С другой стороны, поборники либера- лизма подчеркивают тот факт, что экономический человек занимает в жизни гораздо более свободную и активную позицию, чем психологический человек, являющийся игрушкой своего подсознания, и социологический
129
См., например: Brockway G.P. The End of Economic Man. N.Y.; L., 1993. Аналогично критики социологии, обычно принадлежащие к лагерю поборников либерализма, обвиняют ее в том, что она оправдывает жестко контролирующие человека тоталитарные режимы.
130
См., в частности, высказывание о «грубой, вводящей в заблуждение концепции "homo oeconomicus"» в работе: Coats A.W. Economics and Psychology: A Resurrection Story // Psychological
Economics.
61
человек, стремящийся соответствовать ролевым ожиданиям. Система предпочтений, в соответствии с которой он действует, независима, т. е. не испытывает непосредственного влияния со стороны других людей и общественных институтов. Это послужило основанием к тому, что ряд авторов сочли экономическую модель Изобретательного, Оценивающего,
Максимизирующего Человека (Resourceful, Evaluating, Maximizing Man -
REMM) воплощением творческого, активного начала в человеческой при- роде
131
Таким образом, после того как в течение примерно двухсот лет (с мо- мента выхода в свет "Богатства народов" Смита) экономический человек был "универсальным пугалом" (выражение Фрица Махлупа
132
), воплоще- нием бездушного эгоизма и рационализма, в наши дни он становится чуть ли не идеалом творческой личности. Эта в высшей степени интересная метаморфоза объясняется переосмыслением исторической роли рыночной экономики в связи с крахом ее единственной альтернативы — экономики централизованной и признанием ее соответствия человеческой природе .
Так что вопрос об этической оценке экономического человека неоднозна- чен. Но в любом случае эта оценка предполагает, что экономическая и со- циологическая модели человека существуют в реальной жизни, тогда как, с нашей точки зрения, они отражают лишь искусственно изолированные аспекты человеческой личности. Поведение человека в области экономики как особой подсистемы общества имеет определенную специфику. Но мо-
дель человека в экономической науке (например, REMM) есть изолирую- щая абстракция этого поведения, заостряющая его специфические черты.
Можно говорить о том, насколько хорошо та или иная модель описывает и предсказывает реальное человеческое поведение, но отождествлять
ее с конкретным поведением, на наш взгляд, неправомерно
134 131
См.: Бруннер К. Указ. соч. С. 51-72; см. также: Васильчук Ю.А. Трансформация потребностей - развитие личности и общества // ПОЛИС. 1994. № 5. С. 6-22.
132
Machlup F. The Universal Bogey.
133
См.: Хайек Ф.А. фон. Пагубная самонадеянность. М„ 1992. Гл. 1-3; см. также: Автономов B.C.
Современный капитализм, общечеловеческие ценности и экономическая наука // Капитализм и рынок: экономисты размышляют / Под ред. В.И. Кузнецова, И.М. Осадчей. М., 1993. С.12-24.
134
Недавний пример такого отождествления дает новый учебник "Курс экономической теории" под редакцией М.Н. Чепурина, Е.А.Киселевой (Киров. 1994. С. 18-24). Рассматривая модели человека в экономической теории, авторы наряду с неоклассической, институционалистс- кой и другими разновидностями экономического человека, присущими различным парадигмам экономических исследований, называют и "советского экономического человека", под которым явно понимается не модель человека в советской экономической литературе, что было бы правильно, а реальное поведение людей в советской экономике.
62
Максимизирующего Человека (Resourceful, Evaluating, Maximizing Man -
REMM) воплощением творческого, активного начала в человеческой при- роде
131
Таким образом, после того как в течение примерно двухсот лет (с мо- мента выхода в свет "Богатства народов" Смита) экономический человек был "универсальным пугалом" (выражение Фрица Махлупа
132
), воплоще- нием бездушного эгоизма и рационализма, в наши дни он становится чуть ли не идеалом творческой личности. Эта в высшей степени интересная метаморфоза объясняется переосмыслением исторической роли рыночной экономики в связи с крахом ее единственной альтернативы — экономики централизованной и признанием ее соответствия человеческой природе .
Так что вопрос об этической оценке экономического человека неоднозна- чен. Но в любом случае эта оценка предполагает, что экономическая и со- циологическая модели человека существуют в реальной жизни, тогда как, с нашей точки зрения, они отражают лишь искусственно изолированные аспекты человеческой личности. Поведение человека в области экономики как особой подсистемы общества имеет определенную специфику. Но мо-
дель человека в экономической науке (например, REMM) есть изолирую- щая абстракция этого поведения, заостряющая его специфические черты.
Можно говорить о том, насколько хорошо та или иная модель описывает и предсказывает реальное человеческое поведение, но отождествлять
ее с конкретным поведением, на наш взгляд, неправомерно
134 131
См.: Бруннер К. Указ. соч. С. 51-72; см. также: Васильчук Ю.А. Трансформация потребностей - развитие личности и общества // ПОЛИС. 1994. № 5. С. 6-22.
132
Machlup F. The Universal Bogey.
133
См.: Хайек Ф.А. фон. Пагубная самонадеянность. М„ 1992. Гл. 1-3; см. также: Автономов B.C.
Современный капитализм, общечеловеческие ценности и экономическая наука // Капитализм и рынок: экономисты размышляют / Под ред. В.И. Кузнецова, И.М. Осадчей. М., 1993. С.12-24.
134
Недавний пример такого отождествления дает новый учебник "Курс экономической теории" под редакцией М.Н. Чепурина, Е.А.Киселевой (Киров. 1994. С. 18-24). Рассматривая модели человека в экономической теории, авторы наряду с неоклассической, институционалистс- кой и другими разновидностями экономического человека, присущими различным парадигмам экономических исследований, называют и "советского экономического человека", под которым явно понимается не модель человека в советской экономической литературе, что было бы правильно, а реальное поведение людей в советской экономике.
62
Мы не считаем модель экономического человека пасквилем на челове- ческую природу и не употребляем это понятие с какой-либо эмоциональной окраской.
Моральная критика, по большей части, бьет мимо цели. Глубоко разра- батывать определенный, несомненно существующий в реальной жизни аспект человеческого поведения можно только абстрагировавшись от дру- гих его аспектов, отнеся их в разряд "прочих равных". Поэтому независимо от личного философского взгляда ученого на природу и идеал человека
135 он нуждается в некоторой абстрактной модели человека как отправной точке своего научного исследования. Взаимоотношения между эпистемо- логической моделью человека и политическим строем общества гораздо сложнее, чем это представляется "моральным критикам". Тоталитарное общество тоже можно исследовать с использованием экономической моде- ли человека и принципа методологического индивидуализма (насколько информативно будет такое исследование — другой вопрос). Между тем само тоталитарное государство, стремясь поставить каждого индивида под контроль, будет явно или неявно исходить из социологической модели чело- века, в чем последняя нисколько не повинна.
Эпистемологические модели человека в частных общественных науках, безусловно, следует отделять от свойственных философской антропологии в широком смысле слова попыток создать цельный образ человека, рас- крыть его сущность и дать адекватное ей определение человека
136
. Узкий, частичный образ человека в общественных науках — закономерная плата за их специализацию. У аналитических научных моделей и синтетических философских концепций человека совершенно разное предназначение. Ес- ли концепции человека в философской антропологии представляют собой
результат исследования, построенного на данных частных наук, то модели человека в общественных науках суть лишь инструменты исследования, не гипотезы, а инструменты для построения гипотез. Если "самое большее, чего можно требовать от науки — это исследование человеческих действий
135
Об этических воззрениях выдающихся экономистов см.: Макашева Н.А. Этические основы экономической теории. М., 1993.
136
См.: Проблема человека в западной философии. М., 1988; О человеческом в человеке.
М., 1991; Григорьян Б.Т. Проблема философского осмысления научного знания о человеке //
Человек в системе наук. С. 35-42. Это различие ярко проявилось в развернувшейся в немецкой литературе полемике о том, имеет ли экономическая наука свой истинный "образ человека"
(Menschenbild) в смысле содержательного описания его природы или сущности (см.: Kerber W.
Homo oeconomicus. Zur Rechtfertigung eines umstrittenen Begriffs. S. 56-64; Held M. "Die Okonomik hat kein Menschenbild" - Institutionen, Normen, Menschenbild // Das Menschenbild der Okonomischen
Theorie. S. 10-41).
63
как интенционально-целенаправленного поведения"
137
, то философская антропология дополняет этот уровень исследований анализом челове- ческих ценностей и целей
138
Показательно, что А.Смит в своем этическом труде "Теория нравствен- ных чувств" исходит из куда более широкой концепции человеческой мотивации, чем в экономическом трактате "Богатство народов". Тот факт, что поведение реальных людей в общественных науках объясняют и пред - сказывают с помощью абстрактных конструкций, воплощающих лишь один из существенных аспектов, всегда должен присутствовать в сознании исследователя и потребителя научной продукции. Не случайно некоторые исследователи экономического человека призывают выделить два типа моделей человека в экономической теории: модели-аппроксимации реаль- ности, в принципе предполагающие возможность эмпирической, например, эконометрической проверки, и чисто эвристические модели "для служеб- ного пользования" ученого, являющиеся "карикатурами на действитель- ность", которые лишь лежат в основе построения гипотез
139
. Другие иссле- дователи разделяют "образ человека" и "модель человека" у одних и тех же авторов
140
. Эта точка зрения находит методологическое основание в идеях К. Поппера о доэмпирических элементах в рамках эмпирических теорий и известном тезисе М. Фридмена о том, что реалистичность предпо- сылок исследования не имеет значения
141
. Мы считаем такие разделения малопродуктивными.
Существуют значительные различия моделей человека по степени абстракции и между науками, и внутри каждой из них
142
(в частности, при эконометрическом исследовании модель человека,
137
Агацци Э. Человек как предмет философского познания // О человеческом в человеке /
Под ред. И.Т. Фролова. М., 1991. С. 74.
138
«Человек как индивид в одном из своих аспектов, на одном уровне своего существования осознанно использует средства для достижения данных или "наличествующих" целей, тогда как на другом уровне он размышляет о самих целях» (Knight F. Fact and Value in Social Sciences //
Knight F. Freedom and Reform: Essays in Economics and Social Philosophy. N.Y., 1947. P. 277).
139
См.: Gibbard A., Varian H. Economic Models //The Journal of Philosophy. 1978. Vol. 75. P. 664-
683; Tietzel M. Wirtschaftstheorie als allgemeine Theorie des menschlichen Verhaltens // Zeitschrift fur
Sozialpolitik. 1983. V. 32. S. 225-242.
140
См.: Baxter J. Social and Psychological Foundations of Economic Analysis. N.Y.; L., 1988.
P. 37-38 (применительно к трудам А. Маршалла).
141
См.: Фридмен М. Методология позитивной экономической науки//THESIS. 1994. Вып. 4.
С. 20-52.
142
Сами А. Гиббард и X. Вэриан, предложившие разделение дескриптивных экономических моделей на аппроксимации и карикатуры, признают, что различие между ними является количественным (Gibbard A., Varian H. Op. cit. P. 666).
64
137
, то философская антропология дополняет этот уровень исследований анализом челове- ческих ценностей и целей
138
Показательно, что А.Смит в своем этическом труде "Теория нравствен- ных чувств" исходит из куда более широкой концепции человеческой мотивации, чем в экономическом трактате "Богатство народов". Тот факт, что поведение реальных людей в общественных науках объясняют и пред - сказывают с помощью абстрактных конструкций, воплощающих лишь один из существенных аспектов, всегда должен присутствовать в сознании исследователя и потребителя научной продукции. Не случайно некоторые исследователи экономического человека призывают выделить два типа моделей человека в экономической теории: модели-аппроксимации реаль- ности, в принципе предполагающие возможность эмпирической, например, эконометрической проверки, и чисто эвристические модели "для служеб- ного пользования" ученого, являющиеся "карикатурами на действитель- ность", которые лишь лежат в основе построения гипотез
139
. Другие иссле- дователи разделяют "образ человека" и "модель человека" у одних и тех же авторов
140
. Эта точка зрения находит методологическое основание в идеях К. Поппера о доэмпирических элементах в рамках эмпирических теорий и известном тезисе М. Фридмена о том, что реалистичность предпо- сылок исследования не имеет значения
141
. Мы считаем такие разделения малопродуктивными.
Существуют значительные различия моделей человека по степени абстракции и между науками, и внутри каждой из них
142
(в частности, при эконометрическом исследовании модель человека,
137
Агацци Э. Человек как предмет философского познания // О человеческом в человеке /
Под ред. И.Т. Фролова. М., 1991. С. 74.
138
«Человек как индивид в одном из своих аспектов, на одном уровне своего существования осознанно использует средства для достижения данных или "наличествующих" целей, тогда как на другом уровне он размышляет о самих целях» (Knight F. Fact and Value in Social Sciences //
Knight F. Freedom and Reform: Essays in Economics and Social Philosophy. N.Y., 1947. P. 277).
139
См.: Gibbard A., Varian H. Economic Models //The Journal of Philosophy. 1978. Vol. 75. P. 664-
683; Tietzel M. Wirtschaftstheorie als allgemeine Theorie des menschlichen Verhaltens // Zeitschrift fur
Sozialpolitik. 1983. V. 32. S. 225-242.
140
См.: Baxter J. Social and Psychological Foundations of Economic Analysis. N.Y.; L., 1988.
P. 37-38 (применительно к трудам А. Маршалла).
141
См.: Фридмен М. Методология позитивной экономической науки//THESIS. 1994. Вып. 4.
С. 20-52.
142
Сами А. Гиббард и X. Вэриан, предложившие разделение дескриптивных экономических моделей на аппроксимации и карикатуры, признают, что различие между ними является количественным (Gibbard A., Varian H. Op. cit. P. 666).
64
безусловно, должна быть более конкретной, чем в чистой теории). Путь научного познания вообще идет в направлении убивания абстрактности, но важно подчеркнуть, что даже самая абстрактная исходная модель имеет отношение к моделируемому объекту — в данном случае к реальному человеческому поведению. Разделение на аппроксимации и карикатуры, на наш взгляд, может иметь смысл не в аспекте реалистичности моделей человека, а в аспекте их верифицируемости. Что же касается различий между "образом" и "моделью" человека у одних и тех же авторов, то для нашей темы важно лишь влияние первого на вторую в тех случаях, когда оно имеется. В данной работе мы рассматриваем только эпистемологичес- кие модели человека, причем любой степени абстрактности. Полезность нашего подхода иллюстрирует и тот факт, что в истории экономической мысли (у Бентама, Госсена, Джевонса, Менгера) абстрактные модели чело- века использовались не только для построения эмпирически проверяемых гипотез, но и для непосредственного объяснения явлений хозяйственной жизни
143
Требовать от модели экономического человека учета всех основных, сущностных человеческих черт, как это делают многие ее критики, — значит требовать отказа от разделения труда между науками, что очевидно неприемлемо. Но существует и опасность обратного знака, когда выводы, полученные с помощью абстрактной модели экономического человека, без необходимых посредствующих звеньев и оговорок применяются к поведению реальных людей (например, при обосновании той или иной макроэкономической политики)
144
. Такой ошибочный подход весьма харак- терен для экономистов, не уделяющих должного внимания методологичес- ким вопросам
145
Принимая ту или иную модель человека, обществоведы тем самым делают выбор между строгостью и реалистичностью анализа. Чем меньше факторов принимается на рассмотрение, тем более определенный теоретичес- кий результат (объяснение или прогноз) можно получить, но расстояние
143
См.: Hartfiel G. Op. cit. S.110.
144
Й. Шумпетер назвал этот порок "рикардианским грехом" (Schumpeter J.A. Op. cit. P. 1171).
См., однако, возражение против применения этого термина к трудам самого Рикардо: Hollander S.
Classical Economics. Oxford, 1987. P. 335-336.
145
С точки зрения некоторых немецких экономистов христианского толка, такая экстрапо- ляция экономического человека на всю общественную жизнь лежала в основе знаменитой концепции социального рыночного хозяйства А. Мюллера-Армака (см.: Katterle S.
Methodologischer Individualismus and Beyond // Das Menschenbild der ökonomischen Theorie.
S. 142-146).
65
143
Требовать от модели экономического человека учета всех основных, сущностных человеческих черт, как это делают многие ее критики, — значит требовать отказа от разделения труда между науками, что очевидно неприемлемо. Но существует и опасность обратного знака, когда выводы, полученные с помощью абстрактной модели экономического человека, без необходимых посредствующих звеньев и оговорок применяются к поведению реальных людей (например, при обосновании той или иной макроэкономической политики)
144
. Такой ошибочный подход весьма харак- терен для экономистов, не уделяющих должного внимания методологичес- ким вопросам
145
Принимая ту или иную модель человека, обществоведы тем самым делают выбор между строгостью и реалистичностью анализа. Чем меньше факторов принимается на рассмотрение, тем более определенный теоретичес- кий результат (объяснение или прогноз) можно получить, но расстояние
143
См.: Hartfiel G. Op. cit. S.110.
144
Й. Шумпетер назвал этот порок "рикардианским грехом" (Schumpeter J.A. Op. cit. P. 1171).
См., однако, возражение против применения этого термина к трудам самого Рикардо: Hollander S.
Classical Economics. Oxford, 1987. P. 335-336.
145
С точки зрения некоторых немецких экономистов христианского толка, такая экстрапо- ляция экономического человека на всю общественную жизнь лежала в основе знаменитой концепции социального рыночного хозяйства А. Мюллера-Армака (см.: Katterle S.
Methodologischer Individualismus and Beyond // Das Menschenbild der ökonomischen Theorie.
S. 142-146).
65