ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 07.12.2023
Просмотров: 384
Скачиваний: 6
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
А вы чувствуете, что еще не готовы остановиться, вам еще интересно жить, еще любопытно экспериментировать. И это горькое и досадное открытие о своих отношениях: когда партнер вроде ничего не делает вам плохого, но вам с ним плохо. Даже скорее не «плохо», а
«никак». Одиноко. И одинаково.
Хотя вы предлагали альтернативу. Вы пытались заинтересовать.
Вы разве что через горящий обруч не прыгали, стараясь увлечь и вдохновить перспективами. Но человеку это не надо.
И вы ничего не можете с этим поделать – ведь он имеет на это
право.
Я намеренно не использую такую фразу, как «партнер остановился в развитии» – есть в ней неприятный налет высокомерия.
Будто партнер обязан развиваться, иначе он вас в чем-то подводит. А
он не обязан. Другое дело, что если вас это не устраивает, с вами тоже все в порядке – просто сейчас вам нужно принять решение, что с этим делать.
Решение сложное, болезненное. Но не стоит надеяться, что в будущем что-то изменится. Пока вы будете ждать, что партнер возьмется за ум и «примется за рост», вы ведь вряд ли сами будете стоять на месте, верно? Наверняка продолжите следовать за внутренним зовом – и дистанция между вами с партнером начнет увеличиваться. Он останется дома – вы выйдете за порог. Дом покажется тесным, любовь – пресной, и чтобы не увидеть однажды,
как «мягко едет не спеша, тихо шифером шурша» ваша собственная крыша, вы выберете отказаться от той крыши над головой, которую давали отношения.
Но опять же (можно, я буду повторять это всякий раз, когда говорю неприятную правду?) – вы справитесь.
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 16
А поговорить?
с тех пор, как человек обрел дар речи,
он навсегда потерял более ценный дар —
умение слышать другого.
так и длятся миллионы бесконечных
монологов,
сплошной белый шум.
диалоги – вовсе не существуют.
Ксения Желудова
Со словами связано много вопросов в паре.
Одни считают, что партнер слишком мало говорит о чувствах и
«недостаточно открывается». Другие жалуются, что партнер практически никогда не произносит фразу «я тебя люблю», хотя сомневаться в том, что действительно любит, нет оснований (но уж больно хочется слышать эти заветные слова!).
Дело в том, что разным людям нужно разное количество слов,
чтобы оценивать общение как продуктивное. Наш диалог с мужем хорошо иллюстрирует эту мысль:
– Саша, поговори со мной. Поговори, поговори, поговори,
поговори! Я целый день тебя не видела, я хочу общаться!
– Мы же с тобой сегодня разговаривали в Скайпе.
– Э-э-э… Я же просто написала тебе «ок»?
– НУ ВОТ ВИДИШЬ!
Вот и получается, что для моего мужа слово «ок» – уже коммуникация и диалог. А для меня – всего лишь две куцые буквы.
Мне хочется слышать больше, ему хочется говорить меньше, но это нормально, и с этим можно научиться жить (счастливо).
Я понимаю: если партнер не спрашивает, что вы чувствуете, а на вопросы, что чувствует он, отвечает односложно и без желания вдаваться в подробности, может сложиться впечатление, что вы ему не очень-то и нужны. Но когда вы действительно не нужны, это выглядит и ощущается по-другому: с вами не считаются, не помещают вас в свое
будущее (даже если это будущее – всего лишь планы на ближайший отпуск), не вводят в близкий круг. И в целом вы для человека так,
«увидимся, когда увидимся». А если вас держат во внутреннем сердечном кармане, в тепле и заботе, но «обо всем» говорить не получается, – это особенность ваших отношений, к которой при желании можно адаптироваться. Да, можно погоревать, что «ну вот так», оплакать, если чувствуется в этом потребность, но стоит ли отказываться из-за этого от человека? Он не виноват, что разговоры –
не его конек.
Так получилось, что по статьям
«закрытость» и
«немногословность» чаще всего судят мужчин. И здесь важно помнить вот о чем.
В нашей культуре мальчиков воспитывают таким образом, что к моменту, когда они становятся мужчинами, у них серьезно нарушен контакт со своими чувствами: чаще всего они в них не разбираются,
потому что в их детстве проявление чувств не поощряли.
Чувствительность до сих пор почему-то считается сугубо «женской»
чертой. Поэтому мальчикам транслируют послания: «не поддавайся эмоциям», «не теряй хладнокровие» – другими словами, «не будь как
девочка». (Однако сдвиги к улучшению ситуации определенно есть!)
Таким образом мужская эмоциональная идентичность строится от противного – несмотря на то что чувства не зависят от пола
(абсолютно все способны испытывать и печаль, и гнев, и ярость, и нежность), мужчины вырастают с убеждением «чувства – для женщин». Не хочешь прослыть женщиной – не чувствуй. Социум не любит, когда мужчина плачет или грустит – людям кажется это странным. Им гораздо легче переносить, когда, страдая, мужчина молча пьет в баре, а не рассказывает каждому, кто готов слушать, о своем разочаровании в любви и разбитом сердце. И он привыкает
«чувствовать чувства» как некую глухую боль в груди, но не облекать их в слова.
Редкому мужчине в детстве говорили, когда умирала его собака:
«Я понимаю, ты очень расстроен, потому что очень любил своего пса.
Это нормально, что ты грустишь, всем в такой ситуации горько».
Скорее, ему говорили что-то вроде: «Успокойся, чего ты ревешь!
Мальчики не плачут. Иди лучше поищи место, где закопаем».
Взрослые не только отрицали его чувства, но и предлагали заменить
«увидимся, когда увидимся». А если вас держат во внутреннем сердечном кармане, в тепле и заботе, но «обо всем» говорить не получается, – это особенность ваших отношений, к которой при желании можно адаптироваться. Да, можно погоревать, что «ну вот так», оплакать, если чувствуется в этом потребность, но стоит ли отказываться из-за этого от человека? Он не виноват, что разговоры –
не его конек.
Так получилось, что по статьям
«закрытость» и
«немногословность» чаще всего судят мужчин. И здесь важно помнить вот о чем.
В нашей культуре мальчиков воспитывают таким образом, что к моменту, когда они становятся мужчинами, у них серьезно нарушен контакт со своими чувствами: чаще всего они в них не разбираются,
потому что в их детстве проявление чувств не поощряли.
Чувствительность до сих пор почему-то считается сугубо «женской»
чертой. Поэтому мальчикам транслируют послания: «не поддавайся эмоциям», «не теряй хладнокровие» – другими словами, «не будь как
девочка». (Однако сдвиги к улучшению ситуации определенно есть!)
Таким образом мужская эмоциональная идентичность строится от противного – несмотря на то что чувства не зависят от пола
(абсолютно все способны испытывать и печаль, и гнев, и ярость, и нежность), мужчины вырастают с убеждением «чувства – для женщин». Не хочешь прослыть женщиной – не чувствуй. Социум не любит, когда мужчина плачет или грустит – людям кажется это странным. Им гораздо легче переносить, когда, страдая, мужчина молча пьет в баре, а не рассказывает каждому, кто готов слушать, о своем разочаровании в любви и разбитом сердце. И он привыкает
«чувствовать чувства» как некую глухую боль в груди, но не облекать их в слова.
Редкому мужчине в детстве говорили, когда умирала его собака:
«Я понимаю, ты очень расстроен, потому что очень любил своего пса.
Это нормально, что ты грустишь, всем в такой ситуации горько».
Скорее, ему говорили что-то вроде: «Успокойся, чего ты ревешь!
Мальчики не плачут. Иди лучше поищи место, где закопаем».
Взрослые не только отрицали его чувства, но и предлагали заменить
их действиями – как более подходящей под «статус» мальчика реакцией.
Поэтому теперь, когда мы хотим, чтобы мужчина рассказал о своих чувствах, он часто оказывается загнанным в тупик. О чем ему рассказывать, если чувства заперты на семь замков? И отпереть их –
означает угрозу мужской идентичности?
Кстати, по этой же причине мужчине бывает так сложно выслушивать женские разговоры о чувствах. Со-чувствие, которого от него ждут, подразумевает, что мужчине в каком-то смысле придется
разделить чувства женщины. А это снова угроза: такая эмоциональность делает из него девочку-подружку, и чтобы не допустить эмоционального вовлечения, он не слушает, а начинает предлагать решения проблем и четкий план действий. Он «заточен»
именно на это – не на чувства. Понимая и принимая эту особенность своего мужчины, можно избежать множества напрасных обид и обвинений в черствости.
Правда, здесь важно помнить и о другом: женщина, которая плачет, не хочет слышать про ничтожность причин своей скорби.
Потому что из-за ерунды была только первая слеза. Остальные – это плач по чему-то гораздо большему. Чему-то такому большому и горькому, что едва помещается внутри.
Женщине не нужно объяснение, почему она дура, если ревет из-за пустяка, – ей нужно знать, что, даже если она и дура, вы все равно с ней.
Помню, мы отдыхали на море с женатой парой друзей – Юлей и
Сашей. И всякий раз, когда мы с Юлей поднимали в компании тему отношений и чувств, наши мужья удрученно переглядывались, и кто- то из них обязательно закатывал глаза и произносил голосом закадрового переводчика Гоблина: «Говорят на эльфийском».
С одной стороны, я их понимаю: проникновенные разговоры о высших материях больше характерны для натур чувствительных и тонких, а наши мужчины не такие. (Положа руку на сердце, мне самой куда ближе «Надень шапку, простудишься», чем «Мэри, я поцарапался,
я умираю».)
Но, с другой стороны, если совсем не говорить с партнером,
можно пропустить момент, когда горизонт начнет заваливаться: один считает, что с отношениями все в порядке, и наливает себе по этому
Поэтому теперь, когда мы хотим, чтобы мужчина рассказал о своих чувствах, он часто оказывается загнанным в тупик. О чем ему рассказывать, если чувства заперты на семь замков? И отпереть их –
означает угрозу мужской идентичности?
Кстати, по этой же причине мужчине бывает так сложно выслушивать женские разговоры о чувствах. Со-чувствие, которого от него ждут, подразумевает, что мужчине в каком-то смысле придется
разделить чувства женщины. А это снова угроза: такая эмоциональность делает из него девочку-подружку, и чтобы не допустить эмоционального вовлечения, он не слушает, а начинает предлагать решения проблем и четкий план действий. Он «заточен»
именно на это – не на чувства. Понимая и принимая эту особенность своего мужчины, можно избежать множества напрасных обид и обвинений в черствости.
Правда, здесь важно помнить и о другом: женщина, которая плачет, не хочет слышать про ничтожность причин своей скорби.
Потому что из-за ерунды была только первая слеза. Остальные – это плач по чему-то гораздо большему. Чему-то такому большому и горькому, что едва помещается внутри.
Женщине не нужно объяснение, почему она дура, если ревет из-за пустяка, – ей нужно знать, что, даже если она и дура, вы все равно с ней.
Помню, мы отдыхали на море с женатой парой друзей – Юлей и
Сашей. И всякий раз, когда мы с Юлей поднимали в компании тему отношений и чувств, наши мужья удрученно переглядывались, и кто- то из них обязательно закатывал глаза и произносил голосом закадрового переводчика Гоблина: «Говорят на эльфийском».
С одной стороны, я их понимаю: проникновенные разговоры о высших материях больше характерны для натур чувствительных и тонких, а наши мужчины не такие. (Положа руку на сердце, мне самой куда ближе «Надень шапку, простудишься», чем «Мэри, я поцарапался,
я умираю».)
Но, с другой стороны, если совсем не говорить с партнером,
можно пропустить момент, когда горизонт начнет заваливаться: один считает, что с отношениями все в порядке, и наливает себе по этому
случаю чашечку матчи, а второй уже спрятал обручальное кольцо и установил Тиндер.
Кризисы в отношениях —
это результат невнимательности друг к другу,
а не следствие закончившейся любви.
Часто только в кризисе, когда уже «грянул гром», человек понимает свою ошибку: вместо того чтобы слушать и слышать, что говорит партнер, он воспринимал его сигналы как «белый шум».
Только потом, расставание спустя, месяцы после, вдруг осеняет:
«Господи, а ведь мне же говорили, меня же просили не делать то-то и то-то… Почему я тогда не придал этому никакого значения? Как все вернуть?»
Поэтому стратегия «совсем не говорить» может быть губительной для пары. Это придется делать, придется соприкасаться с чувствами друг друга. Если вам страшно в рамках контакта с партнером, идите к психологу – он создаст между вами безопасное терапевтическое пространство, внутри которого не стыдно быть слабыми,
беспомощными, приходить в полном эмоциональном раздрае.
Психолог не осудит за чувствительность и уже тем более не скажет:
«Соберись, тряпка». Для многих мужчин это вообще единственная возможность не только свободно встретиться с тяжелым и болезненным внутри, но и разрешить себе плакать в присутствии другого.
Когда мы ждем от партнера открытости, равной по объему нашей собственной, мы можем не замечать, что переходим из режима любви в режим принуждения. Логика такова: если ты меня любишь, то будешь делиться со мной всем, что у тебя внутри, будешь таким же откровенным, как и я, не будешь от меня ничего скрывать и прятать
(ведь я же не прячу, я же рассказываю!). И в этот момент ваша потребность в ответной искренности и откровенности превращается в инструмент контроля: «Немедленно расскажи, о чем ты там думаешь,
чтобы я понимала, чего от тебя ждать!»
Такая настойчивость может вызывать ассоциации с органами цензуры: «Мне нужно знать, что творится в твоей голове, чтобы там не творилось ничего “опасного”». Все усугубляется еще и тем, что мы
Кризисы в отношениях —
это результат невнимательности друг к другу,
а не следствие закончившейся любви.
Часто только в кризисе, когда уже «грянул гром», человек понимает свою ошибку: вместо того чтобы слушать и слышать, что говорит партнер, он воспринимал его сигналы как «белый шум».
Только потом, расставание спустя, месяцы после, вдруг осеняет:
«Господи, а ведь мне же говорили, меня же просили не делать то-то и то-то… Почему я тогда не придал этому никакого значения? Как все вернуть?»
Поэтому стратегия «совсем не говорить» может быть губительной для пары. Это придется делать, придется соприкасаться с чувствами друг друга. Если вам страшно в рамках контакта с партнером, идите к психологу – он создаст между вами безопасное терапевтическое пространство, внутри которого не стыдно быть слабыми,
беспомощными, приходить в полном эмоциональном раздрае.
Психолог не осудит за чувствительность и уже тем более не скажет:
«Соберись, тряпка». Для многих мужчин это вообще единственная возможность не только свободно встретиться с тяжелым и болезненным внутри, но и разрешить себе плакать в присутствии другого.
Когда мы ждем от партнера открытости, равной по объему нашей собственной, мы можем не замечать, что переходим из режима любви в режим принуждения. Логика такова: если ты меня любишь, то будешь делиться со мной всем, что у тебя внутри, будешь таким же откровенным, как и я, не будешь от меня ничего скрывать и прятать
(ведь я же не прячу, я же рассказываю!). И в этот момент ваша потребность в ответной искренности и откровенности превращается в инструмент контроля: «Немедленно расскажи, о чем ты там думаешь,
чтобы я понимала, чего от тебя ждать!»
Такая настойчивость может вызывать ассоциации с органами цензуры: «Мне нужно знать, что творится в твоей голове, чтобы там не творилось ничего “опасного”». Все усугубляется еще и тем, что мы
редко умеем принимать чужие чувства, которые нам не нравятся – мы тут же стараемся их исправить, починить, объяснить, почему их испытывать не надо: потому что «повод жалок», «причина ничтожна».
«Ты грустишь? Ну так не грусти!» – и человек начинает сильно жалеть, что вообще поделился болью. Молчал бы – не обесценили бы.
Еще хуже, когда над чувствами иронизируют, а то и вовсе их высмеивают. Это путь в никуда, яд под соусом «это же шутка, чего ты обижаешься». В такой ситуации обида – совершенно нормальная реакция. Человеку больно и несмешно, когда в него запускают дротики и ждут, что он тоже будет хохотать.
Однажды тот, над кем вечно подтрунивают, устает проглатывать обиду и прятать свою печаль за натянутой улыбкой, собирает вещи и волю в кулак и уходит. В конце концов – и это важно понять – наша жажда жить сильнее самой большой любви. Можно многое вытерпеть
«во имя», а потом однажды уйти – ради себя.
Если вы однажды попросили «не шутить так» или не шутить над
вами, а партнер продолжает упражняться в сомнительном остроумии,
это хороший повод задуматься, почему человеку нравится делать вам больно и как долго вы еще будете это терпеть. Уверена, вам будет гораздо комфортнее в отношениях, в которых никто никого не подстебывает, не иронизирует и не высмеивает поведение или какие-то особенности другого.
А теперь немного о голоде по словам «я люблю тебя». Снова поделюсь личным.
В первом браке слов любви у меня было навалом: бывший муж говорил их, не скупясь, и я очень привыкла к тому, что эта фраза –
примерно как «спасибо» и «спокойной ночи». Открыл рот – и сказал.
Делов-то.
Потом случился развод и полтора года без отношений. Еще через полтора года – новый брак. И по иронии судьбы мне в мужья попался человек, который фразу «я тебя люблю» не жалует. Мол, слова это просто слова, а я предпочитаю о любви не говорить, а делать. С мужем мы вместе уже девять лет, у меня действительно нет ни единого повода сомневаться в его чувствах, но с фразой «я тебя люблю» у него сложно.
Помню, как меня это обижало. Я не могла понять, что тут такого –
взять и сказать эти слова. Он же знает, что мне будет приятно. Он же видит, как я заглядываю ему в глаза в надежде их услышать. Но вместо
«Ты грустишь? Ну так не грусти!» – и человек начинает сильно жалеть, что вообще поделился болью. Молчал бы – не обесценили бы.
Еще хуже, когда над чувствами иронизируют, а то и вовсе их высмеивают. Это путь в никуда, яд под соусом «это же шутка, чего ты обижаешься». В такой ситуации обида – совершенно нормальная реакция. Человеку больно и несмешно, когда в него запускают дротики и ждут, что он тоже будет хохотать.
Однажды тот, над кем вечно подтрунивают, устает проглатывать обиду и прятать свою печаль за натянутой улыбкой, собирает вещи и волю в кулак и уходит. В конце концов – и это важно понять – наша жажда жить сильнее самой большой любви. Можно многое вытерпеть
«во имя», а потом однажды уйти – ради себя.
Если вы однажды попросили «не шутить так» или не шутить над
вами, а партнер продолжает упражняться в сомнительном остроумии,
это хороший повод задуматься, почему человеку нравится делать вам больно и как долго вы еще будете это терпеть. Уверена, вам будет гораздо комфортнее в отношениях, в которых никто никого не подстебывает, не иронизирует и не высмеивает поведение или какие-то особенности другого.
А теперь немного о голоде по словам «я люблю тебя». Снова поделюсь личным.
В первом браке слов любви у меня было навалом: бывший муж говорил их, не скупясь, и я очень привыкла к тому, что эта фраза –
примерно как «спасибо» и «спокойной ночи». Открыл рот – и сказал.
Делов-то.
Потом случился развод и полтора года без отношений. Еще через полтора года – новый брак. И по иронии судьбы мне в мужья попался человек, который фразу «я тебя люблю» не жалует. Мол, слова это просто слова, а я предпочитаю о любви не говорить, а делать. С мужем мы вместе уже девять лет, у меня действительно нет ни единого повода сомневаться в его чувствах, но с фразой «я тебя люблю» у него сложно.
Помню, как меня это обижало. Я не могла понять, что тут такого –
взять и сказать эти слова. Он же знает, что мне будет приятно. Он же видит, как я заглядываю ему в глаза в надежде их услышать. Но вместо
них он предлагал другое – съехаться, пожениться, купить дом, завести детей, быть вместе и в горе и в радости, до первых правнуков, до глубокой старости. А в любви по-прежнему признается пару раз в год,
шепотом и на ушко, будто доставая эту фразу из-под полы: «Пссс, Оля!
Я тебя люблю!»
Но я к этому уже привыкла и приняла как данность. Это больше не царапает и не обижает.
Мы не можем требовать признаний в любви, не можем клянчить.
Но мы можем говорить слова любви сами и так часто, как хочется. Без подсчета, кто сколько раз кому их сказал и кто сколько кому остался должен. Если ваша любовь к кому-то просится на язык, не надо ее ни сглатывать, ни сплевывать. Само желание говорить «я тебя люблю»,
сам факт, что вам есть, кому сказать эту фразу, – уже величайший подарок отношений.
Давайте его ценить и беречь.
шепотом и на ушко, будто доставая эту фразу из-под полы: «Пссс, Оля!
Я тебя люблю!»
Но я к этому уже привыкла и приняла как данность. Это больше не царапает и не обижает.
Мы не можем требовать признаний в любви, не можем клянчить.
Но мы можем говорить слова любви сами и так часто, как хочется. Без подсчета, кто сколько раз кому их сказал и кто сколько кому остался должен. Если ваша любовь к кому-то просится на язык, не надо ее ни сглатывать, ни сплевывать. Само желание говорить «я тебя люблю»,
сам факт, что вам есть, кому сказать эту фразу, – уже величайший подарок отношений.
Давайте его ценить и беречь.
Ревность
я знаю теперь: ревность и совесть
больше всего на свете
похожи на голод —
сводят внутренности,
не дают уснуть по ночам…
Ксения Желудова
Ревность похожа на обжигающие угольки, на которые случайно наступаешь голыми ступнями: не так больно, как от огня, но крайне неприятно и досадно. Можно представить, как сложно жить, если ревновать приходится часто – ты без конца подпрыгиваешь,
вскрикиваешь, хмуришься и суетишься.
Сразу скажу, что чувствовать ревность – совершенно нормально.
Наличие этого чувства свидетельствует о том, что связь с человеком для нас важна, а поскольку мы обычно не завязываем отношения с тем, кто нам безразличен, от ревности не застрахован никто: ревнуют даже животные и младенцы.
Проблемы создает не сама ревность, а действия и мысли, которые за ней следуют. Именно они часто губят отношения, нанося вред обоим партнерам. Тот, кто ревнует, тонет в волнах тревоги, гнева,
печали, беспомощности и страха быть брошенным, а того, кого ревнуют, захлестывает раздражение, обида и чувство несправедливости («Почему мне не верят, если я ничего плохого не сделал?»). Но природа не создает и не поддерживает бесполезное,
поэтому любые наши чувства эволюционно обоснованы и имеют определенную цель. Ревность – не исключение.
Самая сильная программа, встроенная эволюцией в человека, –
родить детей, передать свои гены. Именно в ней и лежат корни ревности.
В основе женской ревности – тревога о ресурсах, получаемых от партнера. Чтобы никакая «сучка крашеная» его не увела. Образно
говоря, «древняя» женщина в нас печется, чтобы ее мужчина приносил ногу мамонта именно ей и детям, а не кому-то на стороне.
В основе мужской ревности – потенциальная неверность женщины. Продолжая аналогию, «древний» мужчина хочет быть уверен, что ребенок, которому он тащит ногу мамонта, – от него.
Ревность – это умение распознавать конкурентов и защищать
«свое». Неважно, что сегодня страх остаться без ноги мамонта и умереть с голоду – это неоправданный страх. Лимбическая система так не считает: она научилась бояться потерять партнера и ревновать, пока неокортекс еще пешком под стол ходил. Поэтому не ревновать не получится, но вот не идти у ревности на поводу – можно.
Мало кто знает о себе, что он ревнив,
пока его привязанности ничего не угрожает.
Или пока отношения совсем «свежие» – чем дольше вы вместе,
тем больше у вас появляется общего, которое боишься терять.
В ревности нет ничего стыдного, это одна из десятков эмоций,
которые может испытывать человек. Причем о том, чтобы она передавалась из поколения в поколение, позаботилась сама природа.
Стыдно бывает не за саму ревность, а за те поступки, которые совершает человек, поддавшись этому чувству, и которыми в своем обычном состоянии он точно бы не гордился. Например, когда тайно проверяет карманы одежды партнера, его кошелек, сумки, переписки в телефоне и на компьютере, электронную почту, соцсети. Или опрашивает знакомых, не замечали ли они в поведении партнера чего- нибудь подозрительного. Или начинает контролировать, иногда даже поминутно, когда другой ушел на работу и вернулся с нее. Некоторые даже историю навигатора в машине проверяют в попытке выяснить, не заезжал ли муж или жена в незнакомое место.
Когда играть в тайного детектива надоедает, человек переходит на новый уровень и начинает примерять роль следователя-дознавателя:
где партнер был, с кем, что делал, кто ему позвонил, от кого пришло сообщение, почему так поздно, «ну так если ты действительно ни в чем не виноват(а), дай я сам(а) посмотрю».
Дальше – больше. Если партнер отказывается признавать свою вину и настаивает, что ничего предосудительного не делал, приходит
В основе мужской ревности – потенциальная неверность женщины. Продолжая аналогию, «древний» мужчина хочет быть уверен, что ребенок, которому он тащит ногу мамонта, – от него.
Ревность – это умение распознавать конкурентов и защищать
«свое». Неважно, что сегодня страх остаться без ноги мамонта и умереть с голоду – это неоправданный страх. Лимбическая система так не считает: она научилась бояться потерять партнера и ревновать, пока неокортекс еще пешком под стол ходил. Поэтому не ревновать не получится, но вот не идти у ревности на поводу – можно.
Мало кто знает о себе, что он ревнив,
пока его привязанности ничего не угрожает.
Или пока отношения совсем «свежие» – чем дольше вы вместе,
тем больше у вас появляется общего, которое боишься терять.
В ревности нет ничего стыдного, это одна из десятков эмоций,
которые может испытывать человек. Причем о том, чтобы она передавалась из поколения в поколение, позаботилась сама природа.
Стыдно бывает не за саму ревность, а за те поступки, которые совершает человек, поддавшись этому чувству, и которыми в своем обычном состоянии он точно бы не гордился. Например, когда тайно проверяет карманы одежды партнера, его кошелек, сумки, переписки в телефоне и на компьютере, электронную почту, соцсети. Или опрашивает знакомых, не замечали ли они в поведении партнера чего- нибудь подозрительного. Или начинает контролировать, иногда даже поминутно, когда другой ушел на работу и вернулся с нее. Некоторые даже историю навигатора в машине проверяют в попытке выяснить, не заезжал ли муж или жена в незнакомое место.
Когда играть в тайного детектива надоедает, человек переходит на новый уровень и начинает примерять роль следователя-дознавателя:
где партнер был, с кем, что делал, кто ему позвонил, от кого пришло сообщение, почему так поздно, «ну так если ты действительно ни в чем не виноват(а), дай я сам(а) посмотрю».
Дальше – больше. Если партнер отказывается признавать свою вину и настаивает, что ничего предосудительного не делал, приходит