ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 206
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Но не только эти факты указывают на сходство Диониса и Гиацинта. Подобно тому, как Дионис всегда был тесно связан с женщинами, неизменной спутницей Гиацинта также была женщина — Перибоя. В Амиклах её называли сестрой Гиацинта. Как и сопровождающая Диониса Ариадна, Перибоя также умерла молодой.
Но больше всего на сходство с Дионисом указывает тот факт, что Перибою часто связывают с Корой (Персифоной). Также имя Перибои встречается в легенде о Теннесе, основателе Тенедоса. В этом мифе она — мачеха, оклеветавшая Теннеса. В наказание он запер её вместе с её сестрой Хеми-теей в сундук и бросил в море. Это очень напоминает историю о Кадме, который запер в сундук Диониса и Семелу и также выбросил их в море. Так они оказались на острове Тенедос, где издавна существовал культ «Диониса, раздирающего человеческую плоть».
Однако, не только Перибоя была спутницей Гиацинта. Как и Диониса, Гиацинта окружала группа женщин, которых называли « Hyacinthides ».
Спутниц Гиацинта ожидала таже трагическая участь, что и дионисийских женщин. Согласно мифу, они были жестоко убиты в Афинах — родном для бога городе. Аполлондор называл их дочерями Гиацинта. Согласно Филодему, они были дочерями Эрехтея и погибли на холме Гиацинта. Филохор утверждал, что дочери Эрехтея почитались вместе с Диони-сом-Гиацинтом и, подобно Дионису и его божественным спутницам, были жестоко убиты.
Следует вспомнить еще одну примечательную деталь, подтверждающую связь Диониса и Гиацинта. Мы уже упоминали о том, что в мифе о Гиацинте, как и в мифе о Дионисе, кормилица принимает роль матери. В местности, располагающейся между Спартой и Амиклами, регулярно проводился «Фестиваль Кормилиц» (Tithenidia). Во время этого фестиваля взрастившая Гиацинта Артемида почиталась как
Artemis Korythalia. Она была окружена маленькими детьми, которых приносили ей другие кормилицы. Существует мнение, что такое почитание Артемиды свидетельствует о том, что она была представлена на фестивале как богиня плодородия. Но это совершенно противоречит самой идее фестиваля. Ведь здесь почитались не матери, а именно кормилицы, няни. Более того, присутствующие дети были исключительно мужского пола. Этот факт, очевидно, связан с дионисийской сферой. Здесь также фигура матери полностью вытесняется няньками и кормилицами, которыми называют позже всех божественных спутниц Диониса. И дионсийские фестивали также связанны с младенцами исключительно мужского пола.
Таким образом, фестиваль Tithenidia получил свое название не от земных кормилиц, которые приносили своих детей богине, как предполагалось в древнем источнике. Он связан именно с божественными кормилицами, которые воспитывали Диониса, как воспитывала Hyacinthotrophos Гиацинта.
Е.Роде интерпретировал Гиацинта как древнего бога, живущего под землей. На самом деле, фигура Г иацинта очень близка Дионису. И сложно не заметить схожести фестивалей — дионисийских Антистерий и Гиацинтий (Hyacinthia) в честь Гиацинта. Итак, оба фестиваля отличаются ярко выраженной двойственностью: на протяжении трех фестивальных дней настроение празднующих изменяется от скорбного и трагического до экстатического и возвышенного. Стоит также отметить, что имя сестры Гиацинта, которую сравнивали с Корой (о чем уже упоминалось выше), встречается вновь как имя одной из сестер Амфиарая. Более того, во время фестиваля Hyacinthia в Лаконии празднующие опоясывали себя стеблями плюща, как во время проведения вакхических обрядов. Тем не менее, фестиваль Hyacinthia был связан с Аполлоном, и связь этого бога с Гиацинтом прослеживается в Таренте. Здесь также, согласно легенде, находилась могила Гиацинта, а почитаемого здесь бога называли Аполлон-Гиацинт.
Сегодня принято считать, что столь тесная связь двух культов всецело зависила от внешних обстоятельств. Гиацинт, который почитался в этих местностях раньше, не мог полностью исчезнуть из культовых практик, уступив место Аполлону, но должен был занять подчиненное положение. В Дельфах, где Аполлон был тесно связан с Дионисом (который поразительным образом напоминает нам Гиацинта), мы наблюдаем противоположное явление. Здесь Аполлона почитали значительно раньше, но он сумел мирно ужиться с новоприбывшим божеством — буйным и диким Дионисом.
Все это заставляет нам усомниться в общепринятых гипотезах, объясняющих связь культов.
В каких греческих источниках встречаются упоминания о том, как один бог вытеснил или подчинил себе другого? И почему это должно было произойти именно с Аполлоном? Неужели его культ и место почитания были настолько отдаленны от его собственной природы, что любой другой бог мог с легкостью занять его место? Все это слишком сильно напоминает христианское представление о боге, не привязанном к конкретному месту и времени. Стоит ли задаваться вопросом о целесообразности и выгоде слияния культов для самого Аполлона? Мог ли он желать связи с Дионисом по другим причинам? Могла ли его направлять некая внутренняя необходимость объединиться с другим, и именно с Дионисом, чтобы показать миру, что лишь вместе их культы могут представлять истинную веру?
В Амиклаях Аполлон настолько ассоциировался с похожим на Диониса божеством, что самому Гиацинту приписывали все аполлонические качества. Можно предположить, что фиады посвящали свои ориестические танцы на Парнасе и Дионису, и Аполлону. Фиа, одна из спутниц Диониса, чье имя послужило названием для всех фиад, была дочерью автохтона, Касталиоса. С ней связан эпоним, полученный Аполлоном — Delphos. Пеан Фило дама рассказывает о значительной роли, которую играл Дионис во время Пифийского фестиваля. Считалось, что даже такой древний герой, как Агамемнон, принес жертву Диониса в храме Аполлона.
Итак, вероятность того, что подобная связь культов была результатом внешних обстоятельств и принудительной ассимиляции, представляется маловероятной. Истинное значение и глубина связи Аполлона и Диониса действительно впечатляют.
Сфера Олимпа возвышается над бездной земной реальности. Но сами олимпийские боги произошли из этих глубин и до конца не утратили связь со своими темными истоками. Светлые божества не могли появиться, если бы появлению Зевса не предшествовал ночной мрак. Свет Олимпа, покоривший тьму, должен был появиться в её глубинах.
Аполлон воплощает все величие и могущество Олимпа, который противостоит реальности вечного становления и вечного угасания. Вместе с Дионисом, предводителем экстатических танцев и опьяняющей реальности земного, Аполлон может представлять всю полноту мира. И в этом союзе дионисийская двойственность превозносится на новый уровень, представляя вечное противопоставление буйства жизни и неподвижности, отрешенности духа.
Вот что скрывает в себе глубокая и сложная связь Диониса и Аполлона. Могло ли простое совпадение послужить причиной столь выдающегося союза божеств? Или возвышенного Аполлона так влекло к своему таинственному брату из-за собственной, внутренней нужды, которая скрывалась в его природе? И именно в союзе этих божеств религия древних греков, освящающая объективную реальность, наконец смогла достигнуть своей вершины.
Мифы о культурном герое и др.
Но если идея бога-творца была совершенно чужда мифологии греков, то образы культурных героев занимали в ней видное место. В качестве культурных героев выступают как боги, так и титаны и другие полубожественные существа. Богине Афине приписывалось введение культуры оливкового дерева, а также женских рукоделий; Деметре — культуры хлебных злаков; Дионису — виноградарства и виноделия; Гермесу — изобретение мер и весов, чисел и письма; Аполлону — обучение людей поэзии, музыке и другим искусствам. Из полубожественных мифических образов в качестве культурных героев выделяются такие, как аркадский Пеласг и сын его Ликаон, как элевсинский Триптолем, научивший людей обработке земли (самое имя его означает троекратную вспашку), как афинский Эрихтоний, изобретатель езды на колесницах и конных состязаний. Особенно же колоритной мифологической фигурой культурного героя является Прометей, друг и покровитель людей, косневших вначале в совершенной дикости. Титан Прометей дал людям разум, знания, научил их скотоводству, земледелию, кораблестроению и мореплаванию, обработке металлов, счету, письму, врачебному делу. Он принес им и благодатный огонь. Своим покровительством человеку мудрый Прометей навлек на себя гнев самого Зевса и подвергся страшной тысячелетней казни (его, прикованного к скале на далеком Кавказе, ежедневно терзал орел Зевса, выклевывая ему печень, за ночь выраставшую вновь), лишь много лет спустя освободил его от этой казни Геракл. Прометей — не только культурный герой, но и титан-богоборец: миф резко противопоставляет этого благородного защитника людей жестоким и завистливым богам.
Из этого примера, кстати, видно, что мифы о культурных героях — как и многие другие мифы — вовсе не обязательно имеют религиозный характер. Рядом с культурными героями-богами (Афина, Аполлон и др.) выступают и титанические образы вроде Прометея, олицетворения человеческого гения, силы, мужества, идеальных человеческих свойств, возвышающих человека, по мысли создателей мифа, даже над богами. Хотя и в этих мифах видна работа олицетворяющей фантазии, фантазии о сверхъестественном, но по существу основная идея мифа о Прометее — не только не религиозная, а скорее антирелигиозная. Недаром Маркс говорил, что "Прометей — самый благородный святой и мученик в философском календаре"[250].
К образам культурных героев близки и иногда от них неотличимы полулегендарные-полуисторические фигуры законодателей, основателей и устроителей городов, а с другой стороны, великих художников, певцов и поэтов. К числу героев первого типа относятся: Тесей, которому приписывается синойкизм Афин, разделение народа Аттики на филы, фратрии и роды, на сословия и профессии; Ликург, известный спартанский законодатель; Кадм, основатель Фив, и др. В этих образах черты каких-то исторических личностей сливаются с полубожественными, мифологическими представлениями, так что вопрос о реальном историческом зерне легенд о Тесее, Эаке, Кадме, даже Ликурге и Харонде остается неясным. Но элемент религии в этих образах легендарных градооснователей и законодателей есть: они были по большей части предметами местного культа. Ясен и политический смысл этого культа и самих этих легенд: приписывая установление существующего социально-политического строя (конечно, аристократического) полубожественным персонажам, родоплеменная знать (эвпатриды, спартиаты и др.) тем самым облекала ореолом святости и неприкосновенности свои собственные привилегии и власть.
Другая категория полумифических-полуисторических образов — это великие художники, изобретатели, поэты. Такими являются в мифах и преданиях хитроумный мастер и изобретатель Дедал, художник Пигмалион, певцы Орфей, Арион и Гомер. Что бы мы ни думали об историческом существовании лиц с этими именами, они представляются нередко просто персонификацией известных ремесел и профессий: например, дедал — это прежде всего нарицательное название архаических деревянных статуй, а также особого праздника, в котором они употреблялись (Павсаний, кн. IX, гл. 3, 2-8), а уже отсюда — личное имя художника, их легендарного создателя. С другой стороны, перед нами эпонимы — родоначальники известных фамилий художников и поэтов (Дедалиды, Гомериды) или эпонимы — основатели религиозных братств (Орфики). Социальный смысл этих легенд тоже не возбуждает сомнений: здесь налицо обычная тенденция к самовозвеличению профессии или религиозной секты и в то же время стремление замкнуть ее в пределах одной фамилии или братства. Нельзя быть уверенным, что та же тенденция персонификации не сказалась и на полулегендарном образе философа Пифагора.
Некоторые мифы интересны тем, что в них сохранились смутные воспоминания об исчезнувших формах социальной жизни и о древних обычаях. Таков известный миф о суде над Орестом, убившим свою мать в отмщение, за кровь отца (Агамемнона), — миф, в котором Бахофен гениально угадал отражение исторической смены материнского права отцовским[251]. Таковы, быть может, и многочисленные следы человеческих жертвоприношений, сохранившиеся в греческой мифологии (принесение в жертву Макарии, Алкестиды, Хтонии, Ифигении, Пенфея и др.).
3