Файл: Предмет философии.docx

31. Критерии истины

Говоря об истине как знании, человек постоянно ставит перед собой вопрос: верно ли и насколько в нашем знании отражены качества, свойства, сущность изучаемых объектов? Где мерило истины, тот критерий, с помощью которого можно измерить степень точности, адекватности изучаемым объектам наших знаний?

Термин "критерий" происходит от греческого kriterion, что означает признак, на основании которого производится оценка, определение или классификация чего-либо, мерило. Критерий истины – это то, что удостоверяет объективную истинность познания.

Если, как говорил Гераклит, все течет, все меняется и нельзя войти в одну и ту же реку дважды, то действительно возникает вопрос, что является мерилом (критерием) нашего знания?

Аристотель считал, что "не все представляемое истинно" [3. C. 137]. Но тогда возникает задача отделить ложное от истинного. В качестве критерия он вводит закон непротиворечия, согласно которому невозможно, чтобы отрицание и утверждение в одном и том же отношении и в одно и то же время были ложными или истинными. Тот, кто утверждает, что все истинно, делает истинным и утверждение, противоположное его собственному, и тем самым делает свое утверждение неистинным; тот же, кто утверждает, что все ложно, делает и это свое утверждение ложным.

Таким образом, начиная с Аристотеля, критерий истины находили в логическом законе непротиворечия. Такой же точки зрения придерживался и Кант. Что есть истина? – спрашивает Кант. Она "есть соответствие знания с его предметом". Но вопрос заключается в том, чтобы найти всеобщий и верный критерий истины для всякого знания [37. C. 159].

Кант считает, что единый критерий истины относительно содержания знания не может быть дан. Его просто нет. Критерий истины может быть найден лишь в отношении формы знания. Им могут быть необходимые и всеобщие правила логики. Все, что этим правилам противоречит, ложно. Но и этот критерий явно недостаточен, ибо могут быть знания, сообразные с формами логики, но противоречащие предмету знания. Поэтому логика может служить лишь негативным критерием истины. Критерием истины могут служить следствия, выводимые из научных положений (понятий). Чем больше имеется истинных следствий из данного понятия, – говорит Кант, – тем больше признаков его объективной реальности.

Рене Декарт усматривал истину и ее критерий в интеллектуальной интуиции. Первое правило метода Декарта требует принимать за истинное все то, что воспринимается в ясном и отчетливом виде и не дает повода к какому-либо сомнению, что вполне самоочевидно [31. С. 260].

Критерий истинности, по Декарту, наиболее действен через отчетливость, которая позволяет четко различать факты и обеспечивать ясность. Иначе говоря, обеспечивать силу переживания. Например, ясность сама по себе, в случае сильной и разлитой по всему телу, но четко не локализованной боли, еще не означает отчетливости. "Может быть ясным восприятие, не являющееся отчетливым, но не существует отчетливого восприятия, которое не было бы одновременно ясным" [31. С. 332].

Интуиция в качестве критерия истины – это состояние умственной самоочевидности. Но ее нельзя отождествлять с мистическим созерцанием бога средних веков и с чувственной наглядностью Ф.Бэкона, хотя Декарт иногда называет ее "опытом". Например, он заявляет, что ему удалось достигать "истины вещей" на основе "длительного опыта"

Философия Нового времени исходила из разума, который все освещает и определяет истинность или ложность существующего. "Разум, – писал Декарт, – универсальное орудие, могущее служить при самых разных обстоятельствах" [31. С. 283]. Этот же гимн разуму проявляется и в философии Гегеля: "Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно" [19. С. 53].

Однако признать разум в качестве критерия истины не представляется возможным уже потому, что он становится судьей себе самому. Получается, что истинность знания, полученного разумом (мышлением), проверяется самим разумом.

Материалистический сенсуализм истинность или ложность идей связывает с сообразностью их с данной вещью (Дж. Локк). Сенсуализм идеалистический (Дж. Беркли) выдвигает четыре критерия истинности. Первый из них исходит из яркости или тусклости ощущений. Однако градация того или другого весьма субъективна и неустойчива. Второй заключается в одновременности приблизительно одинаковых восприятий у нескольких людей (так называемая интерсубъективность). Этот критерий тоже несостоятелен, ибо апелляция к мнению даже большинства не освобождает знание от заблуждений. Например, очень долгое время считалось, что Земля неподвижна, и что Солнце вращается вокруг нее. Третий состоит в согласованности ощущений. Но известно, что птолемеевская картина мира была согласованной, однако, от этого она не стала истинной. Четвертый критерий дополняет третий: истинной бывает не всякая согласованность, но только такая, которая проста, обозрима и удобна для усвоения. Это фактически то положение, которое позже получило название "принципа экономии мышления". "Экономия" бывает двух видов: объективно оправданной и чисто субъективной. Краткость и точность теории имеет определенное значение, если теория к тому же верно отражает объективную реальность. Беркли является сторонником субъективистской "экономии", ибо для него "экономичнее" ощущать сами ощущения, нежели ощущать объективно существующие реальные объекты.

Все эти берклианские критерии истины страдают общим для них недостатком: они субъективны, зациклены на сознании человека и поэтому не могут служить объективным мерилом истины.

Критерий истины должен быть объективным, то есть независящим от разума (сознания) человека. Первые попытки отыскать такой критерий появились в классической немецкой философии. Это – практика. Гегель в своей философии объективного идеализма, рассматривая деятельность духа, его самоосуществление соотносит это понятие с действительностью. Но понятие практики в идеализме выступает как чисто духовная деятельность. Материальная природа является у Гегеля лишь отчуждением саморазвивающегося духа. Правда, Кант заявляет, что "всеобщий материальный критерий истинности невозможен, это было бы даже противоречием", ибо "знание, истинное в отношении одного объекта, может быть ложным в отношении другого" [36. С. 358].

Людвиг Фейербах вводит в философию понятие материальной практической деятельности. Она понимается им сугубо созерцательно, как деятельность чувств, как удовлетворение чувственных потребностей человека. Критерием истины она не является. Критерий истины, по Фейербаху, – родовое сознание человека.

В качестве критерия истины практика рассматривается в философии марксизма. Введение этого критерия связано с качественными особенностями марксизма, отличающими его от прежней философии. Эти особенности можно свести к следующим. 1) Марк­сизм усиливает научную сторону философии, заявляя, что не только природа, но и общество поддаются научному познанию. Возникло так называемое материалистическое понимание истории. Марксизм ставит задачу не просто ее познания, но изменения, революционного преобразования посредством практических действий. 2) Марксизм открыто становится на классовые позиции (на позиции пролетариата), за которым, по его мнению, будущее; пролетариат пользуется философией для теоретического обоснования и оправдания своих претензий. "Подобно тому как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие" [64. С. 428]; 3) рас­ширяет задачи философии от объяснения мира к его изменению: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его" [67. С. 4]; 4) вводит практику в качестве объективного критерия истины: "В практике должен доказать человек истинность, то есть действительность своего мышления" [67. С. 1].

С точки зрения марксизма, только те результаты научного знания, которые выдержали проверку практикой, являются истинными, объективно значимыми.

Так критерий истины – практика – выводится за пределы знания. Он объективен, ибо не зависит от разума, сознания или чувственных переживаний субъекта. Он является критерием истины потому, что имеет достоинство непосредственной действительности.

Однако практика как критерий истины действенна тоже только в ограниченных пределах. С его помощью невозможно доказать немедленно, непосредственно истинность или ложность тех или иных научных теорий, которые выходят за пределы возможностей самой практики, обусловленной историческим отрезком времени. Например, нельзя никакой практикой доказать истинность или ложность научных теорий о происхождении жизни и человека на Земле. Поэтому критерием ее научности или ненаучности, на сегодняшний день, могут служить, по крайней мере, два момента: 1) ее непротиворечивость, то есть соответствие законам логического мышления и 2) соответствие известным научным фактам, научным достижениям, истинность которых не подвергается сомнению. И вообще практика может служить абсолютным критерием истины в одном и только одном смысле; она является единственным, объективным критерием истины. Все остальные – в большей или меньшей степени – субъективны. Во всех остальных смыслах практика в качестве критерия истины относительна. Она относительна уже потому, что ограничена данным этапом развития человеческого общества, а следовательно, уровнем развития производительных сил и научных инструментов познания. Если бы практика была только абсолютным критерием истины, она немедленно все человеческое знание делала бы абсолютным. Это неизбежно вступало бы в противоречие с самим развитием природы и общества. Ибо, как отмечалось выше, достижение человечеством абсолютной истины невозможно даже в отдаленном будущем.

Что понимается под практикой? В широком смысле слова практика – это вся предметно-чувственная деятельность человека, основу которой составляет труд (производство материальных благ). Она включает в себя социально-преобразующую деятельность людей как по отношению к природе, так и к обществу.

Философские теории ХХ века не удовлетворялись предшествующими критериями истины, особенно марксистскими. Последнее можно объяснить и тем, что философия в ХХ в. продолжала рассматриваться с позиций внеклассовых, как теория, преимущественной задачей которой является объяснение мира с общечеловеческих позиций. Поэтому различные философские течения и направления выдвигали свои критерии истины, соответствующие их воззрениям.

Неопозитивизм (логический позитивизм) ХХ в. (Р. Карнап, Л. Витгенштейн и др.) иначе, чем предшествующие философские теории, толкует предмет философии. Оказывается, что предметом философии является формальнологический язык науки, который приобретает статус новой "онтологии".

Опираясь на это положение, неопозитивисты основой мира стали считать логические суждения (предложения). Л. Витгенштейн писал, что мир есть совокупность фактов или атомов, представляющих собою не что иное, как протокольные (простые) предложения. Поэтому они предложили прежде всего классифицировать предложения по их содержательности. Появилось три класса предложений: антинаучные, вненаучные и научные (истинные и ложные).

Неподлинные, бессмысленные предложения, по Р. Карнапу, являются антинаучными. Они фактически не являются предложениями. Примером тому могут служить фразы "Луна умножает четырехугольник" или "Сапоги всмятку".

Философские предложения Р. Карнап объявил вненаучными, поскольку они не поддаются сравнению с фактами. В их состав входят понятия, которые невозможно определить из-за их непроверяемости (например, "абсолют"). Логический позитивизм отрицает значимость "традиционной" философии, считая, что она возникла из потребности дать выход "чувству жизни", которое нельзя выразить рациональным путем. Наиболее адекватным выражением этого чувства Карнап считает искусство. "Вероятно, музыка является наиболее чистым средством выражения чувства жизни, так как она в сильнейшей степени свободна от предметности" [70. С. 99]. Отсюда следует, что философия – это суррогат искусства, а философы – "музыканты, лишенные способности к музыке".

Научные предложения в свою очередь делятся на истинные и ложные (заблуждения). Следовательно, эти предложения требуют проверки, то есть соответствующего критерия истины.

В неопозитивизме возникло два понятия истинности. Первое из них рассматривает истинность как соответствие предложений чувственным данным или "факту". Второе – как логическую взаимосогласованность предложений. Возникает вопрос, что означает в неопозитивизме "факт" в качестве гносеологической категории? В конечном счете неопозитивисты пришли к утверждению, что "факт" – это все то, что может быть зафиксировано в истинном или ложном предложении. Иначе говоря, факт – это все то, что может стать предметом логически мыслящего сознания. Факт – это то или иное состояние сознания субъекта или изменение его. Неотъемлемым признаком "факта" является выразимость его в описывающем его предложении, чаще всего называемого "протокольным". Примером такого протокольного предложения может служить, скажем, "Собака есть животное". Таким образом, в неопозитивизме речь идет не об объективных фактах, а лишь о логических выражениях, которые и принимаются за объективно реальное. Их бытие определяется наличием сознания и речью, то есть субъективными способностями человека.

Поскольку научные предложения включают в себя истинные и ложные, потребовалась проверка истинности предложений. Эмпирический критерий их истинности получил в неопозитивизме название "принцип верификации".

Согласно принципу верификации, проверка предложений осуществляется через сопоставление их с фактами чувственного опыта субъекта. Предложения, не поддающиеся опытной проверке, считаются бессмысленными. Предложения, поддающиеся проверке, считаются научно осмысленными. Действие принципа верификации сводится к следующему: предложение истинно, если оно подтверждается фактами-переживаниями и если могут быть указаны воображаемые факты, которые, если бы они были реальными, это предложение опровергали; предложение ложно, если оно опровергается фактами-переживаниями и если могут быть указаны воображаемые факты, которые, если бы они были реальными, это предложение подтверждали.

Однако принцип верификации встретился с определенными трудностями, вставшими на его пути. Одной из них стала проблема верифицируемости общих научных положений, составляющих фун­дамент науки, поскольку именно в них формулируются законы природы, неверифицируемые через протокольные предложения, так как невозможно проверить все единичные инстанции. Это привело к тому, что неопозитивисты вынуждены были удалить законы природы из области научных суждений. Но эта операция не устраивала и самих неопозитивистов. Поэтому К. Поппер заменяет верификацию фальсификацией. Суть ее сводится к тому, что отыскива­ется способ указания на такие эмпирические условия, при которых гипотезы (общие предложения) будут не истинными, но ложными. Иначе говоря, некоторые основные (базисные) предложения, а по существу опытные факты, этим предложениям противоречат. Отсутствие опытного опровержения гипотезы считается свидетельством не в пользу ее истинности, но только оправданности. А опытное опровержение гипотезы свидетельствует о ее ложности, что является более надежным знанием. Но и принцип фальсификации не принес желаемого успеха, поскольку не позволял успешно наращивать научные знания. Принцип фальсификации позволял только опровергать знания, а не утверждать их. Тогда Поппер К. заменил фальсификацию фальсифицируемостью (опровергаемо­стью), способностью предложения, при наличии определенного рода фактов, оказаться ложным. То есть, что несмотря на отсутствие опытного опровержения, имеется возможность такого опровержения. Определенное положительное значение фальсифицируемость имеет. Действительно, для истинных предложений необходимо, чтобы они имели подтверждающие и опровергающие реальные или воображаемые факты. Если теория не опровергается никакими фактами, она не есть наука, но миф, религия, сказка и т.д. Теория должна быть опровергаема фактами и в силу того, что она несет в себе ложные предложения, и в силу того, что наука не может быть абсолютной. Тогда невозможно приращение научного знания.

Неопозитивизм в качестве критерия истины использует и проблему интерсубъективности различных положений науки, то есть во взаимосогласованности предложений друг с другом. Но и этот принцип долго не просуществовал, поскольку в конечном итоге он привел к утрате познавательного содержания анализируемых предложений науки.

Попытки отыскать критерий истины различными философскими школами и направлениями заканчивались в целом неудовлетворительно. Выбор самого критерия истины зависел, по крайней мере, от двух оснований: от того, на каком историческом отрезке времени находится общество в целом и от философской направленности теорий. Найти общий, единый для всех философских теорий критерий, определяющий истинность знания по его содержанию, так и не удалось. Можно, пожалуй, согласиться лишь с формально-логическим критерием, сущность которого сводится ко внутренней непротиворечивости теории. Но этот критерий говорит только о формальной истинности. И древние мифы, и самые фантастические предположения, и волшебные сказки и т.д. будут формально истинными, если они не противоречивы в своем внутреннем построении, если в них в одно и то же время и в одном и том же месте не утверждается два прямо противоположных утверждения. Нельзя считать одновременно истинными положения, что Земля свободно парит в космосе и что Земля стоит на китах и черепахе.

Из предложенных критериев истины, наверное, самым понятным и простым, объективно значимым является марксистский: критерий истины – практика. Он утверждает, что наука существует не ради себя самой, но чтобы использовать полученные знания в интересах человеческих потребностей. Изучение атома, его строения, его потенциальных сил и т.д. производится не ради удовлетворения человеческого любопытства, хотя любопытство и любознательность играют немаловажную роль в научных исследованиях, но для того, чтобы освободить атомную энергию и поставить ее на службу человечеству.

Но чем удовлетворяют практические потребности людей занятия, например, астрофизикой, объекты исследования которой лежат на расстоянии от Земли в несколько миллионов световых лет?

Марксистский критерий истины направлен прежде всего на преобразование природы и на революционное (практическое) преобразование общества руками человека. Используя научные достижения, человек, опираясь на познанные законы развития природы и общества, преобразует свое бытие и себя самого. Тогда ценность науки определяется ее практическими результатами. Если же таких результатов нет, то и наука перестает представлять какой-либо интерес. Ею перестают заниматься. Но здесь кроется одна ловушка, в которую может угодить марксизм: ограничение научных занятий. Ведь где критерий того, что не дающие в настоящем практических результатов исследования, не смогут дать их и в будущем? Практика – относительный критерий истины, и она не может служить панацеей абсолютно каждому научному тезису.

Заключение. Подводя некоторые итоги сказанному в этом разделе, следует отметить, что возможности познания определяются, по крайней мере, двумя взаимосвязанными друг с другом моментами. 1) Единством объекта и субъекта, без которого познание было бы невозможно. Природа, специфической частью которой является познающий субъект (человек), познает через него самое себя. То же самое можно сказать и о познании общественных явлений и самого человека, а также результатов его деятельности. 2) Противопо­ставление субъекта и объекта. Познание было бы невозможно, если бы субъект не противостоял объекту, не отстранялся как бы от него. В противном случае субъект и объект сливались бы в абсолютном единстве, и субъект терял бы объективную реальность, подлежащую познанию. Все познание сводилось бы к познанию субъектом самого себя, своих ощущений, переживаний.

Познание начинается с непосредственного воздействия вещей (объектов) на чувственные способности человека. Посредством чувств он получает первые данные о внешнем мире. Человеческие органы чувств – это те "окна", через которые природа "входит" в человека, а человек всматривается в природу. Можно сказать иначе: чувства – это те "окна", через которые природа всматривается в самое себя.

Природа не довольствуется тем, что она предстает пред собою в разноцветнокрасочном облике. Она раскрывает свои сущностные свойства, но раскрывает не сразу, не полностью, а заставляет человека использовать для этого имеющийся у него инструмент – разум (мышление). Лишь объединив чувства и разум, человек способен проникать в сущность природы, познавать ее законы;

Полученные знания не дают нам полной уверенности, что они адекватно отражают познаваемые объекты. Наши знания всегда ограничены, приблизительны. Но это не значит, что они абсолютно ложны. Истина объективна по своему содержанию, но она относительна. Это заставляет человека не останавливаться на достигнутом уровне познания, а постоянно углублять его, идя от сущности первого порядка к сущности второго, третьего и т.д. порядка;

Какие бы ни были наши (человеческие) знания – полные или неполные, – они нуждаются в проверке, в том критерии, который может отделить (по возможности) истинное знание от заблуждений, от ложных знаний. Какие бы критерии не выдвигали различные философские направления и течения, все они оказываются не абсолютными, но только относительными. Можно сказать, что в этом заключается положительный момент, позволяющий постоянно углублять и расширять наше знание.