Файл: Крейдлин.pdf

Симптоматические улыбки дают выход чувствам наружу, пред­ ставляя собой мимический сигнал, который свидетельствует, в частности, о позитивных чувствах, испытываемых улыбаю­ щимся человеком в настоящий момент. Человек может улыбать­ ся своим мыслям и чувствам, даже оставаясь один.

Отметим особо, что там, где нет какого-либо, вербально­ го или невербального, показателя негативной эмоция, там мы либо имеем дело с ситуацией физического или психического нездоровья человека, либо сталкиваемся с отсутствием полного проявления самой эмоции. Жестикулирующий, как часто го­ ворят, сознательно сдерживает или подавляет свои чувства.

Умение человека не показывать своим поведением испытывае­ мое им горе или демонстрировать сдержанность перед лицом опасности, то есть сохранять (sic!) хладнокровие, обычно оце­ нивается другими людьми как положительное качество. Одна­ ко в случае испытываемых человеком позитивных эмоций си­ туация иная: неулыбакмцееся, деревянное или невыразительное лицо, как и окаменевший взгляд или абсолютно застывшая, неподвижная поза, создают представление о «неживом челове­ ке», и все эти невербальные манифестации оцениваются отри­ цательно. Кстати, совсем иное дело непроницаемое лацо, тоже не предполагающее появление на нем улыбки. Возможно, да­ леко не всегда приятное друзьям, оно не выдает информацию недругам, причем не только эмоциональную, но и когнитив­ ную. Контроль за выражениями лица, в частности за улыбка­ ми, является одной из важнейших форм общего контроля за коммуникативной ситуацией.

Итак, у русских улыбок, как и у других симптоматических жестов, есть два типа употреблений — физиологически исходное, симптоматическое, употребление в качестве средства выраже­ ния эмоции, и производное, коммуникативное, употребле­ ние — сознательная передача адресату некоторой информации. Однако для улыбок последний круг употреблений, в особен­ ности социально-информативная и этикетная сферы, имеет значительно более высокую функциональную значимость и ча­ стоту, о чем свидетельствуют, в частности, многочисленные языковые выражения типа спрятать улыбку, сдержать улыбку, удержаться от улыбки, убрать (или: снять, стереть) с лица улыбку, ср. (7) Посольство уже встало. Секретарь прошел мимо двери, стер с лвца улыбку и холодно бросил: «Доброе утро, то­ варищ Дакочи... (М. Адданов. «Начало конца»), а также сочета­ ния встретить кого-либо улыбкой, выдавить (или: выжать) из себя улыбку, ср. (8) Надо будет выдавить из себя улыбку, вый­ дет натянутой, но, если очень постараться, можно улыбнуть­

ся вполне прилично (М. Ллданов. *Начало конца»), одарить (или: наградить) кого-либо улыбкой, раздвинуть губы в приветствен­ ной (или: прощальной) улыбке.

Приведенные и аналогичные им языковые единицы пока­ зывают, что как коммуникативные жесты улыбки являются сознательными и контролируемыми выражениями лица, хотя, разумеется, и у разных людей, и у одного человека в разных жизненных ситуациях степень осознанности и контроля над улыбками может быть различной, о чем мы еще поговорим позже.

Как известно, многие культуры обладают особыми соци­ альными и культурными моделями, или сценариями, невер­ бального поведения, в том числе эмоционального. Человек, относящийся к конкретной культуре, хорошо знает ее прави­ ла и нормы, утверждаемые соответствующими сценариями, и обычно действует, согласуясь с ними. В тех же случаях, ког­ да поведение представителей данной культуры происходит с явным нарушением норм, то это делается им либо осознанно — обычно с намерением выполнить определенное коммуникатив­ ное задание, — либо неосознанно. А тогда ненормативное по­ ведение либо получает нестандартную интерпретацию, либо просто осуждается другими людьми как этически или эстети­ чески нехорошее, как физически или психологически непри­ ятное, а потому не благоприятствующее общению.

Американская культура, например, известна всему миру как система ценностей, одобряющая и высоко оценивающая улыбки на лицах людей, в том числе и в ситуациях, когда че­ ловек вовсе не испытывает положительных чувств. Многие русские, например, оценивают такое невербальное поведение американцев как неприятное, неискреннее и фальшивое. Меж­ ду тем, как мне представляется, мы здесь просто имеем дело с серьезными межкультурными различиями. Целью подобного поведения улыбающегося американца является показать друго­ му человеку, пусть совсем не знакомому, что ему, например, приятна встреча с ним; да и вообще это хорошо, когда люди думают, что тебе сейчас хорошо. Американские коммуника­ тивные улыбки по своей ориентации являются активными, так как многие из них содержат в семантической структуре компо­ нент, отражающий некое моральное обязательство: «я готов сделать для вас что-то хорошее». А, скажем, в японской куль­ туре достойным считается поведение, при котором адресат не должен видеть проявление плохих чувств на твоем лице, в час­ тности потому, что ему от этого тоже может быть плохо, и по

этой причине говорящему предписывается улыбаться даже втех ситуациях, когда ему плохо. Таким образом, если одна из основных функций и задач американской улыбки состоит в налаживании и поддержании нормальной коммуникации, то у социальной японской улыбки шЛюпОю, о которой идет речь, главная функция — охранная, «сберегающая» чувства другого. Улыбка ийкои1ко, продукт с давних времен культивируемого этикета, чрезвычайно сложного и изысканного по исполнению, является более пассивной, чем упомянутая выше американс­ кая, поскольку содержит компонент «не хочу сделать вам чтото плохое». Кроме того, согласно японским этикетным нор­ мам коммуникативного поведения, информацию, болезненную или тревожную для адресата, тоже следует передавать с улыб­ кой, которая, однако, в этом случае является уже не просто знаком успокоения, но и, как говорят сами японцы, прояв­ лением вежливости, выражающейся в высшем самоотречении.

* ··

Улыбкам как семиотически нагруженным единицам посвя­ щено довольно много исследований.

Чарльз Белл (Белл 1844), английский анатом, физиолог, хирург и художник, был одним из тех, кто первым заинтере­ совался выражениями эмоций на человеческом лице. Изучая улыбки, Ч. Белл пришел к выводу, что они передают тысячи различных значений — от безмятежной улыбки доброты и пре­ зрительного изгиба в улыбке нижней губы до улыбки самодо­ вольного тщеславия или улыбки сожаления.

Исследованием эмоций и их проявлений на лицах у чело­ века иживотного занимался также ЧарльзДарвин. В своей зна­ менитой книге (Дарвин 1872/1965) он специально останавли­ вается на улыбке и отмечает, что наиболее яркие эмоции у человека проявляются в выражениях глаз и мимике, а из ми­ мических жестов самым экспрессивным является улыбка.

В особенности много исследований было посвящено про­ исхождению улыбки и ее эволюционному развитию. Так, в статье Дж. ван Хоффа (Хофф 1976) речь идет о возникновении улыбок у высших приматов. Утверждается, что жест восходит к мимике обнаженных зубов, которая у всех обезьян связана с подчинением и легким испугом. В то же время противопос­ тавленный улыбке, но тесно с ней связанный смех филогене­ тически соотнесен с игровым лицом (с так называемым игро­ вым покусыванием, легкой агрессивностью и демонстрацией дружественных намерений субъекта).

О происхождении улыбок говорится и в работе БлертонДжоунз 1972, где. представлены результаты наблюдений над улыбками детей-дошкольников и констатирована значимость со­ циальной функции улыбок у детей при установлении ими ком­ муникативных контактов. Там же выявлена важная функция улыбок — функция умиротворешя (ср. русские сочетания ус­ покаивающая улыбка, примирительнаяулыбка, обезоруживающая улыбка).

В этой функции улыбка у детей сходна с мимикой подчи­ нения и страха у обезьян.

Р. Краут и Р. Джонстон (Краут, Джонстон 1979) тоже об­ ращают внимание на то, что улыбка у животных возникла как сигнал, призванный сгладить напряженность во взаимодействи­ ях между представителями одного биологического вида, живу­ щими в одном коллективе, а потому «можно вполне предпо­ ложить, что улыбки у людей тоже часто должны появляться в тех ситуациях, когда кто-то из них пытается успокоить или умиротворитьдругого, например, когда он или она сделали чтото неправильно или нарушили какие-то социальные нормы и приносят за это извинение» (Краут, Джонстон 1979, с. ISSO). 3. Фрейд, однако, возводил улыбку к мимике грудного ребен­ ка, которого только что накормили молоком и который пока­ зывает матери, что наелся.

Эти, а также последующие исследования Дж. ван Хоффа вместе с С. Пройшофтом, посвященные социальным функци­ ям улыбок и смеха (см., например, (Пройшофт, Хофф 1997), показали исключительно важную роль формы и положений губ, открытого рта и обнаженных зубов при исполнении основных видов улыбок.

Симптоматические улыбки-эмблемы составили предмет мно­ гочисленных трудов известного психолога, специалиста по эмоциям и их лицевому выражению П. Экмана и его коллег. Среди них выделим работы Экман 1992; Экман, Фризен 1982; Экман, Дэвидсон, Фризен 1990, которые, однако, как и упо­ мянутые выше исследования других ученых, лежат исключи­ тельно в области антропологии, психологии и физиологии, но не лингвистики.

Коммуникативные улыбки-эмблемы изучались в основном в связи с их интерактивными и социальными функциями. Так, в уже упомянутой работе Краут, Джонстон 1979 было проде­ монстрировано одно любопытное соотношение между чувством радости и ее проявлением в виде обычной улыбки. Авторы наблюдали за поведением людей в естественных жизненных ситуациях, таких как встреча с другими людьми в учреждени­

ях, театрах и иных общественных местах, приветствие люби­ мой команды на стадионе или спортивной арене, игра в кегли в кегельбане и пр., и пришли к выводу, что лю ди редко улы­

баются во время тех событий, которые предположительно яв­ ляются каузаторами эмоций радости или счастья, то есть, на­ пример, когда производился успешный бросок шара во время игры в кегли или когда любимая команда забивала гол. Но улыбки всегда были спутниками людей во время коммуника­ тивных взаимодействий, например при встрече знакомых, при обращении к болельщикам той же команды со своей радостью, соседям по трибуне или во время беседы в процессе игры в кегли. Такие улыбки рассматриваются как жесты, призванные выразить удовольствие от встречи или разделить успех, как призыв прокомментировать событие, происходящее на поле, и под. В то время, однако, оставалось неясным, были ли все это улыбки радости, — возможностей объективной проверки еще не было, да к тому же в естественных условиях это и сегодня не просто. Р. Краут и Р. Джонстон пишут (с. 1551), что они не знали также, одинаково ли исследуемые ситуации действо­ вали на людей, за которыми велось наблюдение. Даже если предположить, что все они испытывали чувство радости, то часто возникавшие перепалки и потасовки с болельщиками другой команды во время матчей, подсчет очков после завер­

шения партии в кегли и даже жаркое солнце могли для разных людей оказывать существенно разное влияние на интенсивность и длительность испытываемого чувства.

Одно из самых известных экспериментальных исследований последнего десятилетия, относящихся к сфере человеческих эмоций и эмоционального поведения, представлено в статье Фернандес-Долс, Руиз-Белда 1995. В ней описаны результа­ ты анализа невербального мимического поведения 22 спортсме­ нов разных стран (14 женщин и 8 мужчин), победителей лет­ них Олимпийских игр в Испании, во время церемонии их награждения золотыми медалями. Авторов интересовали прежде всего улыбки на лицах чемпионов. Было выдвинуто, на пер­ вый взгляд очевидное, предположение, что эти люди испыты­ вают чувство огромной радости от победы и что это чувство должно проявляться прежде всего в радостных улыбках на их лицах. Однако все оказалось не столь просто.

В ситуации награждения, уже самой по себе эмоциональ­ но накаленной, были выделены три фазы поведения, или три разных подтипа эмоциональных ситуаций, — поведение спорт­ сменов перед пьедесталом (ситуация ожидания), нахождение на пьедестале во время награждения (ситуация коммуникативно­

го взаимодействия с официальными лицами и публикой) и спуск с пьедестала и стояние перед флагом во время его подъема и исполнения национального гимна (некоммуникативная ситу­ ация снятия предшествующего сильного эмоционального напря­ жения). Важные и для нас выводы, к которым пришли авто­ ры, таковы: (1) сами по себе радость и счастье от победы к улыбкам не приводят; испытываемых эмоций не достаточно для того, чтобы на лицах людей появились улыбки. Дело в том, что улыбки у подавляющего числа спортсменов наблюдались только во второй фазе, а именно в ситуации коммуникативно­ го взаимодействия; (2) возможно, что в первой и третьей фа­ зах многие вообще не испытывали эмоций радости и счастья или умело их сдерживали, поскольку у большинства чемпионов улыбок в этих ситуациях не наблюдалось (в первой стадии было зафиксировано всего 4 улыбки из 22, а в третьей вообще ни одной); (3) прототипическое выражение эмоции радости напря­ мую связано с коммуникативными и социальными задачами.

Иначе говоря, за улыбкой как невербальным средством выражения испытываемого чувства или переживания всегда стоят социальные мотивы, связанные, главным образом, с коммуникативным взаимодействием людей.

Исследования улыбок разных жестовых языков и культур показывают, что симптоматическая функция улыбки, которая отражает когнитивный — «мысль о чем-то» и эмоциональный аспект — «это что-то улыбающемуся приятно» и которая пере­ дается в толковании улыбки смысловым жестовым примитивом «выражает», постепенно отходит на второй план как вторич­ ная по степени своей употребительности и важности, а глав­ ной начинает становиться коммуникативная и социальная состав­ ляющие, о чем мы уже говорили.

Коммуникативная функция улыбок тоже необходимо дол­ жна отражаться в их семантических представлениях, а потому смысловой инвариант улыбок содержит не только компонент «я чувствую нечто хорошее», как вполне справедливо полагает А. Вежбицкая, но и коммуникативную пропозицию «я хочу, чтобы ты знал...», вводимую жестовым семантическим прими­ тивом «показывает» (о жестовых семантических примитивах см., например, работу Григорьева, Григорьев, Крейдлин; 1996.

Данный вывод, впрочем, следует пока что рассматривать не как окончательное утверждение, а как предварительную гипотезу. Ведь лингвистический анализ жестов-улыбок еще толь­ ко начинается; до сих пор он остается совершенно в стороне от основного русла исследований в области кинесики и лингвис­ тики. Ни семиотический анализ жестов-улыбок и их вариан­