ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 22.09.2024
Просмотров: 111
Скачиваний: 0
СОДЕРЖАНИЕ
Славянская гипотеза идиш п. Векслера: за и против.
Глава I классификационное направление в современной лингвистике
1.2 Проблема славянского происхождения идиш на примерах языкового материала.
1.3 Представление гипотезы Пола Векслера.
Глава II гипотеза п. Векслера. За и против.
2.1 Преимущества гипотезы Пола Векслера
13. kojlec 'ритуальный хлеб, хала, калач'. Оригинал встречается во всех славянских языках. Наличие этого слова в эльзасском и швейцарском диалектах говорит о древности его появления в идиш.
14. mucen/mencen 'мучить'. От верхнелужицкого mučić, польского męczyć. Первый вариант слова распространён повсеместно, второй – ограниченно, лишь в нескольких городах Польши. М. И. Герцог объясняет присутствие восточнославянского mucen в центральном идиш миграцией носителей идиш на запад (Herzog, 1965).
15. nebex 'бедный, убогий'. Слово пришло в идиш в 15м веке. М. Вайнрайх считает, что слово произошло от чешского nebex, так как польский вариант n’ebex является в идише окказиональным и употребляется только в саркастическом значении ‘человек, который прибедняется’.
16. par(e)ve 'нейтральные/не молочные/не мясные продукты'. Для этого слова до сих пор не найдено точной этимологии. Голд выводит его из чешского paravy 'парный' (Gold, 1985), а Катан предлагает в качестве этимона латинское parvus 'маленький' (Katan, 1987). Гаркави считает возможным источником венгерское par 'нагой, пустой ' (Harkavy, 1928) (Голд отвергает эту гипотезу как «семантически слабую»). Чешский этимон является более семантически обоснованным, однако Пол Векслер, указывая на относительно небольшое количество чешских слов в идиш, предлагает происхождение от верхнелужицкого parowac 'обходиться без ч.-либо'
17. slup/stolp 'столб'. От польского słup/верхнелужицкого stołp. Вариант slup распространён в Польше и на территории Прибалтики, stolp же периодически встречается почти во всех идишеговорящих областях. Обе формы, вероятно, восходят к чехословацкому stѣlpъ.
18. tvorex/cvorex 'творог'. Форма с tv- встречается в Беларуси, Украине и Прибалтике, форма с cv- – в Чехии, Словакии, Венгрии, Польше. Так как в славянских языках существует только форма с tv-, cvorex вероятно позаимствовано идиш из восточногерманских диалектов – там этот славянизм появился в 15м веке.
19. zejde/dede 'дед'. Общеславянский этимон – dĕdъ, из которого образованы верхнелужицкое dźĕd и нижнелужицкое zĕt. Ни в одном славянском языке начальная форма этого слова не имеет гласной на конце, следовательно, в идиш могут быть два варианта её появления: 1) по аналогии со словом babe 'бабушка', 2) из ласкательной формы, оканчивающейся на гласный.
20. bludenen 'говорить чепуху, болтать' / blondzen 'заблудиться'. Первое встречается только в отдельных областях Литвы и произошло от литовского bludyti 'бродить, делать глупости' (любопытно, что значение 'бродить' литовский идиш не перенял). Blondzen могло произойти от польского błôdzić; однако, корень имеет носовой согласный в восточнославянских языках, где это может быть родным звукоподражательным образованием.
21. blote 'грязь, болото'. Славянизм распространён во всём идиш и очевидно имеет западнославянские корни (срав. с болгарским balota). М. Герцог и М. Вайнрайх относят его к полонизмам.
22. breg 'берег' – вероятно, от польского brzeg. Самое раннее употребление – bžek в чешском диалекте идиш в начале 17го века.
23. Идишу свойственно использовать заимствованные слова в качестве эвфемизмов для замены тех понятий, которые в Средние века считались у евреев некими магическими атрибутами. Эту функцию несёт, например, славянизм sline, sljune 'плевок'. Одновременное присутствие его, наряду с германизмом spajexc, в одних и тех же диалектах, может указывать на древность его появления в идиш. Ту же функцию имеет славянизм pupik 'пупок' (от болгарского pupok), существующий наряду с германским синонимом nopl. Оба слова одинаково распространены во всех диалектах, однако германизм употребляется исключительно в официальных случаях, в то время как славянизм широко употребим в разговорной, повседневной речи, различного рода народных идиомах и проклятиях (Векс, 2012).
24. Идишские термины, относящиеся к христианству, зачастую являются славянизированными германизмами или славянизмами, как например cerkve 'церковь', pop 'поп'. Ещё один интересный феномен – использование в еврейском языке старинных славянских слов из дохристианских языческих ритуалов, как, например, praven – 'справлять (религиозный обряд)', и trejbern – термин ритуальной обработки мяса. Ученым, включая Вайнрайха, пока не удаётся найти удовлетворительного объяснения тому, как славянское слово trѣba, употреблявшееся ещё в языческие времена и исключительно для обозначения языческого жертвоприношения богам, попало в идиш.
25. -nik (агентивный суффикс), например, nudnik 'скучный, надоедливый человек'. Идиш использует этот общеславянский суффикс шире, чем любой из славянских языков, вероятно, из-за того, что другие славянские агентивные суффиксы (-ar, -cik) почти не использует.
26. -eve- (глагольный суффикс), например, rabeven 'грабить'. Интересно, что идиш образовал неологизмы, состоящие из суффикса -eve- и переведённых на иврит славянских корней, например: adoneven 'назначать главным' является калькой с польского panować, но с заменой на ивритский корень adon 'господин'; leceven 'высмеивать' – с польского pajacować, но с ивритским корнем lec 'клоун'.
Как видно из вышеприведённых примеров, многие славянизмы появились в идиш уже на ранних стадиях его развития. Кроме того, древние славянские религиозные термины, перешедшие в идиш, как и другие славянизмы, этимология которых пока не может быть окончательно установлена лингвистами, могут поставить под вопрос достоверность рейнской гипотезы. Серьезный аргумент против германского происхождения идиш выдвинул Макс Вайнрайх, доказав, что в идише не удается проследить преемственность происхождения от какого-нибудь определенного немецкого диалекта. Также стоит помнить о том, что поколения исследователей идиша и восточноевропейского еврейства выросли на германской культуре, воспитывались в немецких университетах. Вместе со всей германской наукой XIX – первой половины XX веков они недооценивали, а то и просто игнорировали роль славянского компонента в истории идиш. Передовые еврейские писатели – Менделе Мойхер-Сфорим, Шолом-Алейхем – массово вычёркивали из своих произведений славянизмы. Официальный идиш успешно отрекался от своих славянских корней, однако в народном языке, в диалектах, славянизмам отводилась значительная роль.
1.3 Представление гипотезы Пола Векслера.
По общепринятой теории развития идиш, франко- и итало-говорящие евреи поселились у Рейна и в Баварии, где переняли, или, скорее, адаптировали, местные германские диалекты, которые, смешавшись с некоторым уцелевшим романским субстратом, образовали уникальную форму немецкого и получили к 17му веку название идиш. По мере миграции от Рейна к центральным и южным германским областям, и позже, в 11-12 вв., немецкий компонент идиш стал преимущественно верхненемецким. Кроме того, евреи теперь установили контакт со славянскими языками – контакт, который должен был продолжаться непрерывно, с разной степенью интенсивности, до настоящего времени. Хотя присутствие славянской лексики в разговорном идиш никогда не превышало десяти процентов, славянский компонент отвечает за серьезные изменения в идишской фонетике и синтаксисе, что, в конечном счете, произвело такой заметный разрыв между славянскими и немецкими диалектами идиш.
Однако в последнее время гипотеза, по которой идиш зародился на юго-западе Германии, представляется всё менее удовлетворительной. Для этого есть несколько причин:
1. Ни в одном диалекте идиш нет влияния юго-западных диалектов немецкого.
2. Западный идиш является достаточно однородным, в отличие от крайне неоднородного состава западногерманских диалектов, что намекает на позднее появление идиш в этой области.
3. Не-польское происхождение западных славянизмов в диалектах Эльзаса, Швейцарии, Голландии, и славянизмов в восточном идише поддерживает гипотезу о зарождении идиш не в одноязычной германской среде, а в двуязычной германско-славянской.
4. Из романского компонента, оставшегося в идиш, в юго-западных диалектах присутствует только французский, что указывает на движение с юго-востока, где присутствуют все романские компоненты.
По убеждению Пола Векслера, земли между Дунаем и Эльбой являются гораздо более правдоподобной родиной идиш, чем аллея Рейна; и, главное, сам идиш не является «формой немецкого». Близкое рассмотрение славянского компонента идиш, его ареала, географии и этимологии, привело П. Векслера к выводу, что евреи, проживавшие с 9-10 вв. в двуязычных славяно-германских областях к востоку от Лужицкого вала, могли быть первоначально носителями лужицкого языка.
Уже давно известно, что в Богемии говорили на «иудео-западнославянском» и что евреи уже на ранней стадии вступали в контакт со славянами в немецких землях. Пол Векслер предположил, что на иудео-западнославянском говорили и в двуязычных немецко-славянских землях. Состав славянского компонента этого языка тяжело воссоздать, так как есть только два основных источника: 1) глоссы в еврейских документах 11-14 вв., которые традиционно определяются как форма чешского, 2) славянизмы в идиш. Идишским славянизмам, произошедшим не из польского или восточнославянского, зачастую приписывают чешское происхождение, но редко это происхождение однозначно засвидетельствовано. География и структура большинства идишских славянизмов, а также история расселения евреев в германско-славянских землях заставляют Пола Векслера отдавать предпочтение верхнелужицкому, а не чешскому происхождению этих слов, как и многих других, которые традиционно определяют как полонизмы или восточнославянизмы. Иудео-лужицкий и идиш также могли иметь, по его мнению, незначительный полабский и южнославянский элемент. Массивная ивритская основа, а также небольшие итальянские, греческие и даже восточные вкрапления изначально присутствовали в лексиконе еврейских носителей славянского.
Основное положение теории Пола Векслера таково: язык идиш произошёл от иудео-верхнелужицкого, когда лужицкоговорящие евреи подверглись частичной смене языка на немецкий, став, таким образом, наследниками языка, в котором комбинировались немецкая лексика и лужицкая лексика, фонетика и синтаксис. Со временем, немецкие нормы распространяются на фонетику и синтаксис, а впоследствии и на лексику – в разной степени в разных диалектах. Таким образом, идиш изначально являлся славянским языком. Более того, по утверждению Векслера, только лужицкий компонент идиш является родным, а иврит и немецкий – крупными, но более поздними приобретениями.
Эта теория выглядит очень спорно и смело для современных лингвистов и носителей идиш, которые с 19го века единодушно рассматривали идиш как разновидность немецкого. Для этого Векслер выводит свои аргументы:
1. Долгое время считалось, что евреи в Германии первоначально говорили на том же немецком, что и их соседи-христиане, и этот немецкий превратился в идиш из-за изоляции в монолингвальных славянских землях на востоке. Идиш был якобы возвращен в германские земли только в начале 17го века, когда евреи бежали из Польши и Украины, захваченных Богданом Хмельницким.
2. Подавляющее большинство лексики идиш взял из немецкого. Славянский вклад в фонетику и синтаксис обычно оставался незаметным для говорящего и для наблюдателя, и тем более не рассматривался как родственный лужицкому. Кроме того, все языковые компоненты рассматривались как одинаково равные для становления идиш, что, как мы увидим в ходе нашей работы, является в корне неправильным.
3. Литературный идиш (клал-шпрах) основан на западном идише, который гораздо ближе к немецкому, чем восточный идиш. Тот факт, что литературные нормы меньшинства, живущего на западе, привлекательны для большинства, живущего на востоке, говорит о значительной популярности и приоритетном положении западной культуры.
4. Подробных исследований по иудео-славянской лингвистике не проводилось до 1950х годов. Нехватка существующих иудео-славянского материалов всегда препятствовала надлежащей оценке иудео-славянского компонента в идише. Идишисты ближе знакомы с польским, нежели с лужицким, и даже самые передовые из них не всегда могут точно определить происхождение славянизма. До Второй мировой войны знание истории славянских поселений в немецких землях было фрагментарным.
5. Германисты уделяли больше внимания судьбе немецких диалектов в колонизированных землях Восточной Европы, нежели происхождению и хронологии их славянского компонента.