Файл: 1 Вопрос.docx

Греческая техника мозаики с трехслойным грунтом, ограничением в применении естествен-ных пород камней и преимущественным использованием смальты, богатство оттенков смальт в виде мелких кубиков указывает на участие византийских художников. Мозаики набраны из мелких кубиков прямоугольной формы размером от 4 х 7 х 4 мм до 12 х 15 х 16 мм. Они вдавливались в сырой грунт под различными углами, чем достигались искристость поверхности и игра красок. Во время реставрационных работ были обнаружены на верхнем, третьем слое грунта фресковые изображения, служившие подготовкой для мозаики, они помогали ориентироваться при наборе смальты.

Мозаичная палитра Софии Киевской включает 177 оттенков. Колорит мозаик отличается строгостью и благородством цветовых сочетаний. Основными тонами являются синие, пурпурные, светло-серые и золотые, имеющие множество оттенков. С неподражаемым искусством используют мозаичисты в одеяниях переливчатые цвета, бесконечно обогащающие их палитру, создается огромное разнообразие колористических решений, отличающихся ослепительным богатством.

Мозаическое убранство храма Софии дополнялось обширным фресковым циклом, использование с замечательным искусством обоих видов монументальной живописи делает декоративную систему более гибкой и свободной. Фрески собора были перештукатурены на рубеже XVII-XVIII вв., в середине XIX века они были обнаружены и открыты, после чего записаны масляной краской. В настоящее время, в результате реставрационных работ

30-70-х годов XX в. фрески собора полностью освобождены от скрывавших их записей. Сохранность фресок много хуже, чем мозаик, в местах особенно больших утрат частично оставлены масляные прописи.

Фресковая живопись огромного храма, строительство которого длилось несколько лет, выполнялась в несколько этапов. Самая ранняя группа фресок центрального креста и подкупольного пространства, как и мозаики, была написана к 1046 г., к первому освящению собора. Сцены протоевангельского цикла в диаконнике – немного позднее, после 1046 г. и не позже второго освящения храма в промежутке между 1061 и 1076 гг. Часть фресок (как, например, фрески наружной галереи, крещальни и некоторые из фресок приделов) возникла еще позднее – в XII в.

Фрески украшают стены центрального, боковых нефов и трансепта, располагаясь регистрами друг над другом. Киевские фрески, как и мозаики, неразрывно связаны с архитектурой. Евангельские сцены размещены в трансепте и в сводах южных и северных рукавов креста. Более ранние по времени события изображены в верхних регистрах, более поздние – в нижних. Иерархическая евангельская сюжетика развивается по принципу кругового движения сверху вниз, обусловленному крестово-купольной архитектурой храма. Евангельский цикл распространяется и на пространство над хорами – «Явление Христа ученикам», «Брак в Кане» и «Тайная вечеря». Здесь же, против «Евхаристии» в апсиде, расположены три композиции, являющиеся ее ветхо-заветными прообразами: «Троица», «Три отрока в пещи огненной» и «Жертвоприношение Авраама». Наибольшее место в росписи Софии Киевской занимают фигуры святых, как ростовых, так и поясных изображений. Они написаны в арочных проемах, на арках и на крестчатых столбах. Храм наполнен множеством фигур. При статичности строго фронтальных поз особенно выразительны лики с индивидуализированными чертами и жесты рук с поднятыми ладонями. Среди многочисленных святых выделяются острой выразительностью образы неизвестных мучениц и преподобных в главном нефе. Манера письма этих изображений свободна и непринужденна. Лики их отличаются тонкой одухотворенностью; обобщенными линиями силуэтов и торжественным жестом поднятой руки фигуры святых связаны между собой в едином цикле, подчиненном общему замыслу росписи.

На западной стене центрального нефа, с переходом на примыкающие части южной и северной стен были расположены фрески, занимающие в росписях собора особое место – групповой портрет строителя собора князя Ярослава Мудрого и его семьи. Центральная часть этого изображения не сохранилась (при перестройках уничтожена часть древней западной стены), здесь был помещен Христос на престоле, перед ним стоял князь Ярослав, подносящий модель построенного им храма св. Софии и княгиня Ирина. За Ярославом следовали его сыновья, за Ириной – дочери. Сохранились изображения младших сыновей князя и, лучше всего, его дочерей. Теперь только копия с зарисовки фрески, сделанная в 1651 г. голландским художником А. Ван-Вестерфельдом дает представление о полном облике этой композиции. Княжны Елизавета, Анна и Анастасия шествуют за своей матерью к престолу Спасителя с зажженными свечами в руках. Живопись ктиторской фрески относится к первому этапу росписи собора. Подобные композиции были распространены в византийском искусстве, но редки такого масштаба, как портрет семьи киевского князя.

Замечательные фрески сохранились в боковых приделах храма. Святому Георгию, небесному покровителю Ярослава Мудрого, Георгия в крещении, посвящен северный придел. В конхе апсиды помещено поясное изображение Георгия. На сводах были фрески, иллюстрирующие житие святого. Около Георгиевского придела фрагментарно сохранилась фреска с изображением человека с воздетыми руками, без нимба. Выразителен лик с большими внимательными глазами, с рыжеватыми волосами, усами и небольшой раздвоенной бородой. Существует предположение, что это ктиторское изображение князя Ярослава, молящегося своему святому покровителю. В южном приделе, посвященном архангелу Михаилу, написаны огромное полуфигурное изображение архангела и сцены архангельских деяний. Изображение святого Михаила, покровителя воинов и князей, самого города Киева, обретало особое значение.

Рядом с жертвенником был придел, посвященный первоверховным апостолам Петру и Павлу. Житийные сцены не уцелели, но изображения Петра и Павла в рост хорошо сохранились. Образы апостолов спокойны и величавы, лики отмечены глубокой одухотворенностью, жест правой руки апостола Петра напоминает ораторский жест античного философа.

В приделе святых богоотец Иоакима и Анны, родителей Богоматери, примыкающем к главной апсиде с юга, лучше всего сохранились фрески протоевангельского цикла «Иоаким при своих стадах», «Моление Анны», «Встреча и целование Иоакима и Анны у городских ворот», «Рождество Богородицы», «Благовещение», «Целование Марии и Елизаветы». Фрески отличаются особенной эмоциональностью и жизненной правдой.

Во фресковой росписи также значительное место занимает красочный орнамент. Среди разнообразных растительных и геометрических мотивов, придающих нарядность декору храма, преобладает растительный узор, отличающийся крупными формами и живым ритмом. В декора-тивном убранстве Софийского храма нет ничего случайного, здесь не остается места для личного произвола, все сюжеты объединены в стройную систему, все подчинено закону. Фигуры святых даны в спокойных, застылых, преимущественно фронтальных позах. Композиции лишены движения. Разворачиваясь по плоскости, они искусно подчинены ритму стен, с которыми образуют нерасторжимое единство. Всюду господствует иконный принцип – и в одухотворенных суровых ликах святых, и во фронтальном положении их тел, и в статичных, легко обозримых композициях, состоящих из строго ограниченного числа фигур.

Стены и столбы лестничных башен, ведущие на хоры собора, где во время богослужения находилась княжеская семья и придворные, украшены фресками светского содержания. Юго-западная башня была построена и расписана в годы княжения Владимира Мономаха (1113-1125), северо-западная – немного позднее. Башни, ведущие на хоры, украшены фресками, изображаю-щими разнообразные игры на константинопольском ипподроме. Сидящие на трибуне зрители, во главе с императором и императрицей, наблюдают за разнообразными зрелищами. Эти сцены воспринимались как символ торжества царской власти, как один из видов триумфа василевса, выступающего прямым наследником римских императоров. Византийский ипподром, который продолжал традиции римского цирка, являлся подлинным центром общественной жизни Константинополя. Здесь вновь избранный император впервые встречался с народом. В Византии, как и в позднем античном Риме, даже триумфы отдельных возничих относились не столько к ним лично, сколько к присутствовавшему на ипподроме императору. Именно он выступал главным триумфатором. Его приветствовали как «вечного победителя». Вот почему эти сцены из жизни ипподрома воспринимались как символ торжествующей императорской власти. Недаром они занимают такое видное место в византийском искусстве (консульские диптихи, база Феодосия, многочисленные не сохранившиеся росписи царских дворцов, описанные современниками). Из Византии эта тематика была занесена в Киев, она свидетельствует о вкусах и устремлениях княжеского двора, о его ориентации на императорскую столицу.

Большое место среди росписей северной башни занимает композиция со скоморохами, они представлены играющими на гуслях и лютне. Двое нагнетают воздух в органные трубы, стоя на мехах, тогда как органист ударяет руками по клавишам. Это единственное изображение воздушного органа, сохранившееся в древнерусской живописи. Уникальные светские росписи Софии Киевской занимают исключительное место в мировом искусстве.

Также как и мозаики Софии, ее фрески были написаны греческими художниками при участии их киевских учеников. Сопровождающие изображения надписи в основном греческие, хотя встречаются и славянские, как, например, в росписях Сретенского придела, однако это не дает оснований для определения места происхождения работавших здесь живописцев. Стиль фресок, подобно стилю большинства мозаик, резко отличен от стиля константинопольских памятников (особенно это справедливо по отношению к фрескам обеих лестниц). Основная часть изображений исполнена в подчеркнуто линейном стиле, преобладает фронтальный разворот фигур, строгие лица имеют преувеличенно большие глаза. Но рядом с этим стилистическим вариантом, обнаруживающим множество точек соприкосновения с наиболее архаической группой мозаик (апостолы «Евхаристии»), в росписях встречается и другая манера письма – более свободная, живописная и артистичная, например, фигура неизвестного мученика на столбе северной стены, под «Сошествием во ад». Следовательно, и среди фрескистов находились мастера различных школ и направлений, выдвигавшие весьма разнообразные решения.

Фрески киевской Софии представляют особый интерес для истории русского искусства, так как часть из них, несомненно, принадлежит русским мастерам. Греческие художники при исполнении столь грандиозного декоративного ансамбля, как внутреннее убранство храма Софии, должны были прибегать к помощи местных сил. Их русские ученики помогали им справиться с огромным по масштабу заказом Ярослава и его преемников. Так образовалась та византийско-русская мастерская, которая с годами должна была приобретать все более самостоятельное и все более ярко выраженное самобытное лицо.

Во внутреннем убранстве храма Софии, как и Десятинной церкви, значительную роль играла в свое время скульптура. Богатая алтарная преграда, обрамления дверей, узорные фризы – все это способствовало созданию того впечатления пышности и блеска, к которому стремились строители храма. Еще в конце XVI века секретарь польского короля Сигизмунда Гейденштейн восторгался богатейшей отделкой Софийского собора. От всего этого былого великолепия сохранилось лишь очень немного – гробница Ярослава да шиферные плиты, некогда входившие в состав преграды. Плиты богато украшены резным орнаментом, образующим сложные плетения беспокойно извивающихся линий, которыми прихотливо обрамлены розетки. Ближайшие аналогии этим орнаментальным мотивам мы находим в открытом среди фундаментов Десятинной церкви саркофаге, в плитах храма Софии в Охриде и в плитах водосвятного фиала лавры Святого Афанасия на Афоне, из чего можно заключить, что части киевской преграды были выполнены византийскими мастерами, также как и гробница Ярослава, представляющая собой саркофаг, декорированный в весьма архаичной манере: кресты, стилизованные кипарисы и розетки чередуются здесь с побегами виноградной лозы. Эти орнаментальные мотивы невольно напоминают образцы раннехристианской пластики.