Файл: Соотношение права и закона (Теоретические основы изучения права и закона).pdf

Естественно-правовая модель соотношения закона и права отличается в первую очередь тем, что данные явления рассматриваются как разноуровневые, качественно отличающиеся друг от друга. Естественное право имеет дозаконный характер, оно представляет собой феномен, имеющий объективное происхождение и воплощающий высшую и идеальную нормативность (по крайней мере, с точки зрения данной правовой ситуации). Закон же выступает в качестве формального олицетворения, воплощения права, он детализирует право, придает последнему точность и определенность и делает пригодным к использованию в повседневной практике [15].

В зависимости от интерпретации сущности данной нормативности можно выделить несколько разновидностей современных естественно-правовых подходов к праву [18]:

1) либертатно-юридический (право – мера свободы);

2) материалистический (право вырастает из объективных материальных отношений, прежде всего из отношений собственности);

3) номотетический (право есть закономерность социального бытия);

4) нравственный (право определяется как общечеловеческие принципы справедливости, равенства, гуманизма).

Вариации в данном случае не имеют никакого значения, поскольку они не затрагивают основной идеи, согласно которой право создается не человеком, законодателем, а самой природой человеческого общества и личности, и ввиду своих особенностей подлежит закреплению в законе, если же этого не происходит, естественное право выступает в качестве того единственного критерия и мерила, который позволяет оценить содержание предписаний закона, т. е. первейшим принципом, определяющим взаимоотношение закона и права, является приоритет и верховенство права.

В соответствии с этим закон, не соответствующий праву, квалифицируется в качестве неправового, он отрицает право и не может быть признан в качестве правовой формы. В литературе указывается, что такое понимание права не ставит интуитивное право выше закона, а лишь позволяет определить степень выражения в законе идей справедливости. Хотя есть и другая точка зрения, согласно которой все действующее законодательство подлежит проверке в плане того, как оно отвечает принципу права, и судья не должен принимать решения на основе неправового закона. Потому в Конституции должен закрепляться не принцип законности, а принцип права [16].

Другое различие между правом и законом с позиций рассматриваемой здесь доктрины проявляется в том, что закон как форма существования права одномерен по сравнению с правом, которое знает и иные формы своего существования, будучи формой общественного сознания.

---

В соответствии с этим нормативно-содержательное различие между законом и правом будет существовать как их пространственное расхождение, так как законодательство лишь с определенной долей вероятности может выражать правовые нормы и содержать наряду с этим массу мнимых норм, являющих собой с точки зрения права узаконенный произвол. С другой стороны, право может выходить за пределы рамок закона и содержать нормы, еще не зафиксированные нормативно-правовым актом.

Определенными особенностями отличается изучение проблемы соотношения закона и права в рамках социологического (широкого) правопонимания. Социологическая концепция права, как выражение легального бунта времен позднего социализма, отличается негативизмом, двусмысленностью и ограниченностью. С одной стороны, ее вектор имеет четкую антидогматическую направленность, в связи с чем поддерживающие ее авторы разграничивают закон и право. Критически относясь к позитивизму, они подчеркивают прежде всего социально-пространственное несоответствие закона и права: право, помимо закона, “вбирает” в себя целый ряд эпифеноменов и смежных явлений (правоотношения, права и обязанности, правосознание, фактические нормы). Причем в качестве права иногда рассматривается вся совокупность общественных отношений, характеризующих фактическое положение индивидов и социальных групп. В данном случае исполняется одна из традиций социологического изучения права, свойственного XX столетию, довольно рельефно выраженная в зарубежной литературе. Например, Ж. Карбонье полагает, что право шире, чем норма, и включает в себя судебные решения, “которые не являются механическим применением уже существующего закона и которые, создавая право, тем не менее не призваны превратиться в нормы права, хотя бы по одному тому, что данное решение может больше не повториться, именно таковы многие решения, выносимые низшими судебными инстанциями” [6, с. 143].

Существенное значение имеет субъектное различие между законом и правом: закон есть результат деятельности носителей властных полномочий, правотворческих органов, действующих в рамках жесткой процедуры, а актуальное право, как реализованный закон, являет собой и результат жизнедеятельности гражданского общества во всех его формах и проявлениях ( в том числе и непосредственной творческой, активной социальной деятельности личности) и одновременно следствие правоприменительной деятельности государственной власти. В силу этого существенным образом отличаются друг от друга интеллектуально-волевое содержание закона и актуального права, под которым (интеллектуально-волевым содержанием) Н. Неновски понимает идеальное оценочное отражение общественных отношений (интеллектуальный момент) со стороны нормотворца и его стремления регулировать их в том или другом направлении посредством определения поведения субъектов этих отношений [8, с. 113].

---

Таким образом, закон и право отражают два разных типа мироощущения, две противоположные “голограммы” жизни: этатистскую и антропоцентрическую, системную и синергетическую. С точки зрения индивида, закон в силу своей рациональности, всеобщности, официальности и логичности бездушен и сух, он неповоротлив и консервативен. Право же от закона отличает иррациональность и народность, оно наполнено жизненной силой, подвижно, изменчиво, выражает дух борьбы и конкуренции, хотя вместе с тем вполне обыденно и приземленно. В свете этого вполне понятен расхожий афоризм: другу – все, врагу – только закон.

2.2. Проблемы соотношения права и закона

Обращение к идее соотношения права и закона предполагает анализ суще­ственности необходимого и случайного, закономерного и уникального, отсюда постижение природы и сущности права неизбеж­но связано с формами его выраже­ния. Важным, существенным становит­ся все, поскольку оно фактично. Но не все, что основано на фактах, имеет ра­циональное начало и подчинено зако­нам. Поэтому постижение сущности права перестает связываться исклю­чительно с выделением наиболее об­щих и имманентных характеристик права, а выражение сущности права перестает связываться с поиском его определений. Вся полнота содержания действительного права предстает в ка­честве моментов его сущности, по­скольку право существует только как целое и сразу. И ядром этой сущности оказывается идея права, идентичная природе человека [17].

Но все же в массовом сознании понимание права неразрывно связано с мыслью о законе. Закон является средством легитимации власти и поддержания правопорядка. Однако еще господствующая в отечественной юридической теории позитивистская установка, согласно которой правом оказывается лишь система узаконен­ных, принудительных и поддержан­ных силой государства норм, безус­ловно, является крайностью. Вследст­вие такого понимания содержание понятия правового закона неоправданно сужается и не в состоянии вы­разить существо способа организации общественной жизни, свойственного праву по его природе и присущего ему во всем многообразии его форм.

Конечно, нельзя не признать, что в действительности любые социально существенные отношения и действия людей всегда непосредственно или опосредованно выступают в форме закона.

---

В научном смысле закон представ­ляет собой некоторую устойчивую, не­случайную, а потому предсказуемую (ожидаемую) зависимость одних про­цессов, отношений и явлений от дру­гих. Эта зависимость проявляет себя в массе однородных случаев и может быть воссоздана, если для этого име­ются соответствующие условия.

Но нам для характеристики право­сознания важнее не приведенный вы­ше, а тот контекст понятия закона, ко­торый связан с поиском точек опоры жизнедеятельности человека в нем самом, то есть с указанием на разумные основания деятельности. Во-первых, такая точка опоры обнаруживается в осознании человеком своего внутрен­него единства с окружающим миром, в осознании нерасторжимости этой свя­зи. Законы бытия и законы человека - одни и те же. Кстати говоря, совесть (совесть) - это та весть, которую пода­ет нам Ангел-хранитель. «Что есть дру­гие существа разумные, кроме нас и выше нас, - это истина, о которой сви­детельствует нам самое древнее и все­общее верование народов» [5].

Поскольку закон выступает и усло­вием, и средством разумной деятель­ности, постольку следование ему все­гда ведет к пользе. В таком контексте закон обретает ясную ценностную на­грузку, начиная с предсказуемости результата и заканчивая глубочай­шей одухотворенностью устремлений. В данном контексте закон выступает связующим интеллектуальным нача­лом, внедренным в мир явлений чело­веком.

Понятие о законе, однако, не сво­дится к объективным характеристи­кам, вследствие которых те или иные явления и зависимости обнаруживают себя с неизбежностью, а сообразован­ность с ними наших действий свиде­тельствует о том, что мы владеем зна­нием о некоторых свойствах реально­сти. Мысль о законе связана (и для социально-духовной сферы это чрез­вычайно важно) также и со свойства­ми, источником которых является сам человек.

Когда необходимость определен­ных отношений оказывается не столь­ко условием деятельности, сколько ее целью, тогда, во-первых, она стано­вится необходимостью для кого-то, вступающего с другими во взаимо­действие, и, во-вторых, она осуществ­ляется как воля одной из сторон соци­ального отношения.

Воля, в данном случае, предстает как желание, стремление и усилие преодолеть сопротивление другой сто­роны, настоять на своем интересе и на своих целях. Она является внут­ренним импульсом субъекта, перехо­дящим в действие. Способность же и возможность преодолевания чужого интереса составляет социальную силу субъекта воли. Деятельное воплоще­ние воли в социальной жизни может выступать или как признанный про­извол, если эта воля персонифициро­вана, или как право, если воля есть нечто всеобщее, то есть абстрагиро­ванное от всякого частного интереса и противопоставленного ему (конечно, противопоставленного лишь в види­мости). Представление о законе как акте юридического выражения все­общей воли сложилось в европейской культуре достаточно давно. Хотя, как узурпированное отдельным лицом право [8].

---

Проявленная воля всегда оказыва­ется настоянием на чем-то несомненно необходимом, независимо от того, дей­ствительно ли ее актуализация связана с отражением существенных сторон реальности или она на поверку оказы­вается чьей-либо прихотью. Воля, же­лающая себя утвердить, всегда, рано или поздно, принимает форму закона. Воля, скрытая в законе, предстает как социальное требование. Поскольку же воля принимает форму закона, по­стольку социальное требование пред­стает как императив, то есть как по­веление, обязывание, как непререкае­мое, безусловное, категорическое тре­бование. Воля может быть воспринята в качестве основы авторитета закона. В таком случае она, как правило, вы­ступает в виде общей воли народа.

Право не может быть, подобно мо­рали, «бессилием в действии», то есть пребывать на уровне таких требований, которые обусловлены лишь некоторыми ценностными установками, ориентира­ми жизни людей и, как правило, не за­ключают в себе деятельные эквивален­ты. Хотя, как полагал русский мысли­тель И.А. Ильин, понимание права в связи с силой возможно лишь в чисто юридическом аспекте, но неприемлемо в более широком, религиозно-правовом и нравственно-правовом смысле. Ра­зумеется, признание внутренней связи права с силой, с организованным при­нуждением не означает обязательности отождествления права с силой. И тем более нельзя связывать с силой пред­ставления о сущности права. Но отри­цать силовую природу правовых фено­менов (и как результатов требований, и как следствий усилий) невозможно [19].

Для понимания смысла закона, по­мимо выявления характеристик ре­альности или проявлений свойств че­ловека, чрезвычайное значение имеет усмотрение его глубинных духовно­-культурных оснований. Закон не произволен и не творим - он имма­нентен бытию и всего общества, и от­дельного человека. Закон можно от­вергать, не принимать во внимание, нарушать - от этого он не исчезает, а лишь сливается с общим смысловым фоном общественной жизни и ни­сколько не теряет ни своей силы, ни своего влияния.

Законы поддаются познаванию, но вряд ли до конца поддается не только познанию, но и пониманию то, как они возникают, чем порождаются. Собственно, сама такая постановка вопроса парадоксальна. Познать за­кон - значит прояснить механизм его действия, а также те условия, при ко­торых он действует. Узнав эти усло­вия, можно сообразовать с ними свои потребности, устремления, усилия, действия. Жизнь в соответствии с за­конами может осознаваться как жизнь в соответствии с собственной и окружающей природой. Но познание закона - это что-то из области непо­стигаемого, а потому, по сути, равное чистой случайности и в этом смысле предстает как чудесное. Сакральностъ (сверхреальность) является важ­нейшим компонентом, придающим понятию закона (да и самой идее зако­на) предельно глубокий смысл. Ею пронизано каждое действие, каждая конкретная судьба, и именно она (сакральность) связывает человека с не­которой целостностью, выступающей как мироздание, социум, человече­ская жизнь [13].

---