ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.06.2019
Просмотров: 6080
Скачиваний: 45
Этот текст покаяния примечателен тем, что человек не кается в грехах, а осознает свою ничтожность, причем коллективную, а не индивидуальную.
В качестве примера молитвы благодарения приведем фрагмент из 29 псалма Давида:
"Превознесу Тебя, Господи, что Ты поднял меня и не дал моим врагам восторжествовать надо мною. Господи, Боже мой! Я воззвал к Тебе, и Ты исцелил меня. Господи! Ты вывел из ада душу мою и оживил меня, чтобы я не сошел в могилу".
В этой молитве перечисляются бедствия, от которых Бог избавил молящего: поражение в войне, болезнь, духовная смерть.
Молитвенная стратегия религиозного дискурса выражает суть соединения человека и Бога (латинское religio этимологически обозначает "связь"). Молящийся не случайно становится на колени (в древнееврейском слова "благословение" и "колено" этимологически связаны) либо ложится ниц, касаясь лицом пола, как это принято в ежедневной молитве-поклонении у мусульман: прежде всего подтверждается покорность Богу (аспект адресанта), далее произносится клятва верности, включающая обращение ко Всевышнему, перечисление его атрибутов, раскрывающих его величие (аспект адресата), далее следует прошение, мольба, собственно говоря, и составляющая прототипный текст молитвы (аспект текста). Мольба тесно взаимосвязана с благодарностью и восхвалением Бога, покаяние же выступает в качестве предварительного условия, хотя в структурном отношении может и замыкать молитву либо включаться в ее текст. Молитвенная стратегия стремится к сокращению произносимого текста: цель молитвы — соединиться с Богом, а поскольку Бог всеведущ, то разъяснять Ему эту цель не имеет смысла. Поэтому в ряде конфессий приветствуются молитвы без слов — акты сосредоточенного молчания либо сакрального пения. Молитва достигает цели, даже если она произносится на непонятном древнем языке (например, на латыни в католических странах). Молитву уместно произносить шепотом; громкое, декламационное чтение приводит этот вид религиозного дискурса к иллокутивному самоубийству.
Исповедальная стратегия религиозного дискурса в известной мере близка молитвенной стратегии, но существенное различие между ними состоит в том, что человек исповедуется не Богу, а некоторому медиуму. Этот медиум — священнослужитель — слушает исповедь и отпускает кающемуся его грехи. Исповедь включает искреннее желание кающегося очистить душу, т.е. понимание того, что есть благо и зло, самоосуждение и повествование о допущенных прегрешениях, причем грехи могут быть совершены как в реальной, так и в сокровенной душевной жизни человека. Непосредственный адресат исповеди должен выслушать кающегося, квалифицировать его отступления от норм поведения, назначить возможное наказание (епитимья — церковное наказание — поклоны, пост, длительные молитвы и т.д.) и простить грешнику его грехи, даже если речь идет о тяжком преступлении. Подразумевается, что исповедник будет соблюдать тайну исповеди. В отличие от молитвы, исповедь не поддается оформлению в некий заданный текст. Отметим, что исповедь по природе своей индивидуальна, а молитва может быть как индивидуальной, так и коллективной. Канонические молитвы коллективны, человек обращается к Богу, осознавая себя частью рода человеческого, поэтому и уместны обороты типа "Спаси нас..." Плюрализация субъекта исповеди может означать уход от ответственности. В некоторых конфессиях исповедь осуществляется публично, в кругу собратьев по вере, но такая практика требует максимума искренности, вряд ли достижимого в естественных обстоятельствах, и поэтому быстро формализуется. В определенных вероисповеданиях рассматриваемое речевое действие происходит в специально оборудованных беседках, чтобы исповедуемый и исповедующий не видели друг друга в лицо. Тем самым происходит как бы отделение мирского образа от души. В тех конфессиях, где посредника между человеком и Богом нет, исповедь как жанр религиозного дискурса не представлена, но исповедальная стратегия шире данного жанра, и элементы исповеди включаются в молитву.
Призывающая, утверждающая и разъясняющая стратегии религиозного дискурса составляют суть проповеди — религиозно-назидательной речи в церкви. В лингвистической литературе высказано мнение, согласно которому проповедь является центральным жанром церковно-проповеднического стиля (Грудева, 1999, с. 188).
Проповедь представляет собой истолкование священного текста. В христианском вероучении детально регламентируется этот жанр религиозного общения, выработаны принципы и характеристики правильно построенной проповеди. В подготовке профессиональных служителей веры есть курс гомилетики — учения о проповеди. Для составления проповеди требуется усиленная молитва, знание священных текстов наизусть, знание окружающей жизни, знание потребностей слушающих и четкое понимание цели проповеди. Мы видим, что эти требования построены на солидном фундаменте классической риторики, в частности, наблюдается почти полная корреляция между ними и известной "риторической звездой" — компонентами подготовки речи (изобретение, расположение, выражение, запоминание, произнесение). В жанре проповеди религиозный дискурс сближается с педагогическим. Проповедь сходна с беседой и лекцией, но отличается от этих жанров прежде всего принадлежностью к особому общению — религиозному. Человек, произносящий проповедь, говорит не только в присутствии Бога, но и от лица Бога. Именно поэтому от проповедника требуется обращение, т.е. внутреннее озарение. Впрочем, такое озарение в виде увлеченности предметом своего изучения считается необходимым компонентом в педагогическом дискурсе. Религиозное общение предъявляет высокие требования к личности проповедника, в частности, он должен быть непорочен, трезв, благочинен (т.е. опрятен, приятен с внешней стороны), некорыстолюбив, кроток и миролюбив. Проповедь является обратной проекцией исповеди: в обоих случаях священнослужитель выступает в роли медиума, но при исповеди коммуникативный вектор направлен в сторону Бога, а при проповеди — в сторону человека.
Обрядовая стратегия религиозного дискурса в известной мере смыкается со всеми другими стратегиями этого типа общения, но отличается от них тем, что по своей сути является дополнительным компонентом некоторого действия — обряда венчания, отпевания, конфирмации, отлучения от церкви и т.д. Эта стратегия общения детально рассматривается в этнографии и религиоведении.
Материал религиозного дискурса, т.е. совокупность устных и письменных текстов, составляющих этот тип общения, требует специального изучения. Специфика этого общения состоит в том, что прецедентные тексты, тексты священного писания, играют в нем совершенно исключительную роль, являясь прецедентными текстами по отношению к самому понятию о прецедентных текстах (Слышкин, 2000). К дискурсивным формулам относятся принятые в религиозном общении клише и функционально-обусловленные обороты, которые однозначно определяют тип данного дискурса.
Научный дискурс
Научный дискурс традиционно привлекает к себе внимание лингвистов. Участниками научного дискурса являются исследователи как представители научной общественности, при этом характерной особенностью данного дискурса является принципиальное равенство всех участников научного общения в том смысле, что никто из исследователей не обладает монополией на истину, а бесконечность познания заставляет каждого ученого критически относиться как к чужим, так и к своим изысканиям. В научном сообществе принято уважительное обращение "коллега", нейтрализующее все статусные признаки. Вместе с тем ученые отличаются своим стремлением устанавливать различные барьеры для посторонних, степени научной квалификации, академические звания и членство в престижных научных сообществах. Диада "агент — клиент", удобная для описания участников других видов институционального дискурса, в научном дискурсе нуждается в модификации. Дело в том, что задача ученого — не только добыть знания, оценить их и сообщить о них общественности, но и подготовить новых ученых. Поэтому ученые выступают в нескольких ипостасях, обнаруживая при этом различные статусно-ролевые характеристики: ученый-исследователь, ученый-педагог, ученый-эксперт, ученый-популяризатор. Клиенты научного дискурса четко очерчены только на его периферии, это широкая публика, которая читает научно-популярные журналы и смотрит соответствующие телепередачи, с одной стороны, и начинающие исследователи, которые проходят обучение на кафедрах и в лабораториях, с другой стороны.
Хронотопом научного дискурса является обстановка, типичная для научного диалога. Диалог этот может быть устным и письменным, поэтому для устного дискурса подходят зал заседаний, лаборатория, кафедра, кабинет ученого, а для письменного прототипным местом является библиотека.
В одном из новейших исследованиях подчеркивается, что целью научного общения является процесс вывода нового знания о предмете, явлении, их свойствах и качествах, представленный в вербальной форме и обусловленный коммуникативными канонами научного общения — логичностью изложения, доказательством истинности и ложности тех или иных положений, предельной абстрактизацией предмета речи (Аликаев, 1999: 60-68). Автор ведет речь не о научном дискурсе, а о научном функциональном стиле. Это означает, что акцент делается не на характеристиках участников и обстоятельств общения, а на текстуальных особенностях, которые вытекают из специфики языковых единиц, используемых в соответствующих текстах. В рамках научного стиля автор выделяет собственно научный (академический), научно-учебный, научно-технический, научно-публицистический, научно-информационный и научно-разговорный подстили. При этом в основу противопоставления академического и научно-технического подстилей положено не их дисциплинарное содержание, а преимущественная теоретическая либо экспериментально-прикладная направленность. Научно-учебный и научно-публицистический подстили являются периферийными по отношению к академическому подстилю как архетипу, но они весьма частотны и именно эти тексты фиксируют состояние дисциплинарного знания в определенный временной период. Научно-информационный подстиль является пограничной областью между научным и официально-деловым стилями. Сравнив русские и немецкие фрагменты выделенных подстилей в рамках научного стиля, Р.С.Аликаев доказывает, что максимальным межкультурным сходством характеризуются центральные подстили научного стиля, а наибольшее различие свойственно научно-публицистическому (научно-популярному) подстилю. Автор устанавливает прагматические характеристики научного стиля: 1) типизированный отстраненный субъект и объект речи, которые находятся в равных ролевых позициях, 2) типизированные условия общения, которые предполагают свободный обмен мнениями, 3) равные пресуппозиции участников, 4) сформированная традиция общения и наличие значительного пласта общих текстов. Рассматривая жанры научной речи, автор дифференцирует их на основании двух критериев — членимость либо нечленимость макротекста и первичность либо вторичность и выделяет в качестве первичных монографию, диссертацию, статью, в качестве вторичных — автореферат, аннотацию, тезисы (Аликаев, 1999, с.81, 116). Научно-разговорный подстиль, в котором разграничиваются доклад и полемическое выступление, не отличается принципиальными особенностями, тип мышления, как показано в другой работе, является более сильным фактором, чем форма речи (Богданова, 1989, с.39). Заслуживает внимания специальное исследование, посвященное монографическому предисловию как особому типу вторичного научного текста, представляющему собой метатекст (информацию об информации), в котором реализуются различные виды прагматических установок — интродуктивная, экспозитивная, дескриптивная и др. (Белых, 1991, с.7).
Ценности научного дискурса сконцентрированы в его ключевых концептах (истина, знание, исследование), сводятся к признанию познаваемости мира, к необходимости умножать знания и доказывать их объективность, к уважению к фактам, к беспристрастности в поисках истины ("Платон мне друг, но истина дороже"), к высокой оценке точности в формулировках и ясности мышления. Эти ценности сформулированы в изречениях мыслителей, но не выражены в специальных кодексах; они вытекают из этикета, принятого в научной среде, и могут быть сформулированы в виде определенных оценочных суждений: Изучать мир необходимо, интересно и полезно; Следует стремиться к раскрытию тайн природы; Следует систематизировать знания; Следует фиксировать результаты исследований (отрицательный результат тоже важен); Следует подвергать все сомнению; Интересы науки следует ставить выше личных интересов; Следует принимать во внимание все факты; Следует учитывать достижения предшественников ("Мы стоим на плечах гигантов") и т.д.
Оценочный потенциал ключевого для научного дискурса концепта "истина" сводится к следующим моментам: истина требует раскрытия, она неочевидна, путь к истине труден, на пути к истине возможны ошибки и заблуждения, сознательное искажение истины подлежит осуждению, раскрытие истины требует упорства и большого труда, но может прийти и как озарение, истина независима от человека. Истина сравнивается со светом, метафорой абсолютного блага. Истина едина, а путей к ней множество. Истине противопоставляется ложь и видимость истины. В русском языке осмысление истины зафиксировано в диаде "правда — истина" (См.: Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. М., 1995). Системным контекстом для концепта "истина" выступает совокупность оппозитивных концептов "правда", "заблуждение", "ложь", "фантазия", "вранье" (Гак, 1995: 24). Для научного дискурса актуальным является доказательство отклонения от истины, т.е. доказательство заблуждения. Способы такого доказательства детально разработаны в логике.
Стратегии научного дискурса определяются его частными целями:
-
определить проблемную ситуацию и выделить предмет изучения,
-
проанализировать историю вопроса, 3) сформулировать гипотезу и цель исследования, 4) обосновать выбор методов и материала исследования, 5) построить теоретическую модель предмета изучения, 6) изложить результаты наблюдений и эксперимента, 7) прокомментировать и обсудить результаты исследования, 8) дать экспертную оценку проведенному исследованию, 9) определить область практического приложения полученных результатов, 10) изложить полученные результаты в форме, приемлемой для специалистов и неспециалистов (студентов и широкой публики). Эти стратегии можно сгруппировать в следующие классы: выполнение, экспертиза и внедрение исследования в практику.
Стратегии научного дискурса реализуются в его жанрах (научная статья, монография, диссертация, научный доклад, выступление на конференции, стендовый доклад, научно-технический отчет, рецензия, реферат, аннотация, тезисы). Письменные жанры научного дискурса достаточно четко противопоставляются по признаку первичности / вторичности (статья — тезисы), ведутся дискуссии по поводу того, что считать прототипным жанром научного дискурса — статью или монографию, дискуссионным является и вопрос о том, относится ли вузовский учебник к научному дискурсу; устные жанры данного дискурса более размыты. Выступление на конференции меняется по своей тональности в зависимости от обстоятельств (пленарный доклад, секционное выступление, комментарий, выступление на заседании круглого стола и т.д.). Л.В.Красильникова (1999) рассматривает жанр научной рецензии и выделяет важнейшие функции этого жанра - репрезентацию научного произведения и его критическую оценку. Соотношение этих функций в тексте конкретной рецензии в значительной мере обусловлено фактором адресата: для читателя, незнакомого с рецензируемым текстом, важно получить представление об этом тексте, и поэтому такая рецензия должна включать элементы реферативного обзора, в то время как для специалистов в определенной области науки (и для автора, произведение которого рецензируется) нужна оценка выполненной работы. Существенное изменение в жанровую систему научного дискурса вносит компьютерное общение, размывающее границы формального и неформального дискурса в эхо-конференциях. Следует отметить, что стратегии дискурса являются ориентирами для формирования текстовых типов, но жанры речи кристаллизуются не только в рамках дедуктивно выделяемых коммуникативных институциональных стратегий, но и в соответствии со сложившейся традицией. Чисто традиционным является, например, жанр диссертаций, поскольку для определения уровня научной квалификации автора вполне достаточно было бы обсудить совокупность его публикаций. Но в качестве ритуала, фиксирующего инициацию нового члена научного сообщества, защита диссертации в ее нынешнем виде молчаливо признается необходимой. Ритуал, как известно, является важным способом стабилизации отношений в социальном институте.
Тематика научного дискурса охватывает очень широкий круг проблем, принципиально важным в этом вопросе является выделение естественнонаучных и гуманитарных областей знания. Гуманитарные науки менее формализованы и обнаруживают сильную зависимость объекта познания от познающего субъекта (показательно стремление философов противопоставлять научное и философское знание).
Научный дискурс характеризуется выраженной высокой степенью интертекстуальности, и поэтому опора на прецедентные тексты и их концепты (Слышкин, 2000) для рассматриваемого дискурса является одним из системообразующих признаков. Интертекстуальные связи применительно к тексту научной статьи представлены в виде цитат и ссылок и выполняют референционную, оценочную, этикетную и декоративную функции (Михайлова, 1999: 3). Прецедентными текстами для научного дискурса являются работы классиков науки, известные многим цитаты, названия монографий и статей, прецедентными становятся и иллюстрации, например, лингвистам хорошо известны фразы "Colourless green ideas sleep furiously" и "Flying planes can be dangerous", используемые в работах по генеративной грамматике.