ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.06.2019
Просмотров: 5900
Скачиваний: 44
Заходит "новый русский" в ресторан и ставит на стол большой чемодан. Официант говорит: "Чемоданы на стол не ставят!" — "Для кого чемодан, а для кого — кошелек!", - отвечает "новый русский".
В этом тексте гиперболизируется вещественное выражение богатства — много денег — чемодан денег. В британском языковом сознании шотландцы и голландцы характеризуются повышенной скупостью, а ирландцы — нерациональностью, вместе с тем скупость достаточно часто высмеивается, а импульсивность и странная логика поведения редко связываются с мотовством применительно к ирландцам; возможно, в коллективном сознании англичан образ ирландца не ассоциируется с богатством, а бедный человек не может безрассудно выбрасывать деньги на ветер.
К числу тематически релевантных объектов этнического юмора относятся концепты пищи и выпивки. Юмор, связанный с пищей, касается обжорства, неразборчивости в еде, нарушений этикета за столом, поедания испорченной пищи, нарушения эстетических характеристик пищи, использования странных продуктов для пищи, людоедства и т.д. При этом тема еды часто выступает как повод для создания комической ситуации. Например:
"Официант! Что делает эта муха в моем супе?" — "Плавает, сэр".
Мухи, волосы и другие посторонние предметы в пище вызывают отвращение, но соль данного анекдота — в невозмутимой реакции официанта, который делает вид, что не понял вопроса посетителя ресторана ("Почему в моем супе муха?"). На самом низовом уровне культуры обыгрывается тема экскрементов, случайно используемых в качестве пищи. Англичане с насмешкой относятся к изысканности французской кухни, особым объектом юмора выступает сыр с резким запахом (примером может послужить известный эпизод в книге Дж.К.Джерома "Трое в лодке, не считая собаки").
Алкоголь и отношение к нему выступают в качестве существенного индикатора этнокультурных ценностей. Обыгрывается пьянство, причем критике подвергается как неумеренное пьянство, так и несостоятельность в возможности много выпить. Англичане часто критикуют ирландцев за пристрастие жителей "Изумрудного острова" — Emerald Island — к неумеренному принятию алкоголя. Эта тема является одной из ведущих в русском языковом сознании. Отметим, что пьянство не получает отрицательной оценки, но выглядит как курьезное и часто положительно оцениваемое по сравнению с другими недостатками поведение. Например:
Алкоголик идет по улице, видит лежащего в луже человека и говорит: "Надо же, люди уже гуляют, а я — ни в одном глазу!"
Абсурдность ситуации заключается в том, что внешний признак опьянения — лежать в луже без сознания — воспринимается как желаемое состояние.
Очень часто тема алкоголя в русских анекдотах выражена в виде этнического сопоставления:
Поспорили француз, американец и русский, кто больше выпьет, и пригласили ученых с микроскопом, чтобы те увидели, что происходит в мозгу у испытуемых. Француз выпил бутылку, в его мозгу возникли эротические картинки, выпил две — и отключился. Американец выпил бутылку, в его мозгу возник образ гонки на автомобиле, выпил две — и отключился. Русский выпил бутылку, в мозгу — ничего, выпил две — ничего, выпил три — возникла какая-то точка. Взяли самый сильный микроскоп и увидели крохотный соленый огурец.
Этот анекдот гиперболически подчеркивает мощь людей, которые способны много выпить, и показывает типичный для русской культуры способ закуски.
В качестве зеркального отражения этой же темы уместен, на наш взгляд, следующий пример:
Приехал немец в Россию, его каждый день сердечно угощают, он пьет много водки. Первый день он пишет письмо жене: "Меня прекрасно принимают, но мне очень плохо от водки". На второй день: "Марта, я сегодня столько выпил, что чуть не умер". На третий день: "Лучше бы я умер вчера".
Подчеркивается слабость иностранцев в отношении выпивки. Данный анекдот является типичным самопредставлением в этнокультурном сопоставлении.
Неадекватное поведение пьяных представляется как клоунада:
В середине ночи возвращается домой пьяный мужик, включает свет в коридоре, пытается повесить одежду, вешалка падает с грохотом, все выскакивают из комнаты, а он говорит: "Ну, что? Плохо без батьки-то?"
Абсурд данной ситуации состоит в том, что восприятие собственного поведения пьяницы является неадекватным, он думает, что все выскочили, чтобы его встретить.
Пьяные не всегда радуются своему состоянию:
Приходит пьяница домой, жена встречает его тумаками и кричит: "Будешь пить, паразит? Пить будешь?" Он мычит что-то в ответ и, наконец, говорит: "Ладно, наливай!"
В этом анекдоте обыгрывается ситуация назойливого угощения, когда человека заставляют выпить в компании против его желания.
Гендерные отношения, включая темы семьи, секса, ухаживания, занимают существенное место в жизни людей и поэтому закономерно фиксируются в концептах. Как и в других случаях, объектом юмора выступает отклонение от норм поведения: чрезмерная и недостаточная сексуальная активность, различные аномалии, замещение высоких чувств корыстными или органическими позывами и т.д. Необходимо оговориться, что эти концепты относятся к традиционно табуируемой области, и поэтому они часто связаны с другими концептами (ум / глупость, красота / уродство, смелость / трусость и др.).
A funny thing about drinking is that you turn into the world's greatest lover and make sexual promises that you can't keep. It's like this: "When we come home, do you know what I'm going to do? I'm going to — I'm going to — I'm going to — fall asleep, that's what I'm going to do".
Юмористически характеризуется перевод обстоятельств интимных отношений в подтекст:
Сидят в купе четыре женщины. Оказалось, что все возвращаются с курорта. Одна говорит: "Приеду и все-все мужу расскажу!" "Ну и дура!" — подумала вторая. "Ну и смелая!" — подумала третья. "Ну и память!" — подумала четвертая.
В современном русском языковом сознании курорт ассоциируется со свободным поведением и нарушением супружеской верности. В приведенном анекдоте показан спектр оценок этого поведения: оно осуждается, оправдывается и характеризуется в количественном отношении. Именно последняя характеристика и вызывает улыбку: измен было так много, что их невозможно запомнить.
Табуируемая тема осознается в первую очередь:
"Тетя Маша! А я вашу Галю того..." — "Так женись!" — "Да нет, я ее того ... — трактором переехал."
Гиперболизация имеет форму черного юмора, но это уже фоновая характеристика анекдота.
Для анекдотов на интимную тему характерно использование жанра колкости как антипода комплименту:
"Дорогой, что ты во мне больше любишь, мое прекрасное тело или красивое лицо?" — "Твое чувство юмора!"
Пресуппозиция интимных отношений строится на высокой оценке внешнего вида партнера.
Приведем пример англоязычного анекдота:
A rather confident man walks into a bar and takes a seat next to a very attractive woman. He gives her a quick glance, then casually looks at his watch for a moment. The woman notices this and asks, "Is your date running late?" "No", he replies, "I just bought this state-of-the-art watch and I was just testing it." The intrigued woman says, "A state-of-the-art watch? What's so special about it?" It uses alpha waves to telepathically talk to me," he explains. "What's it telling you now?" "Well, it says we're passionately in love..." The woman giggles and replies, "Well it must be broken then because we're just sitting here and chatting!" The man explains, "Damn thing must be an hour fast."
В данном анекдоте юмористический эффект состоит в неожиданной развязке, при этом обычный флирт подается как неподконтрольное человеку событие, за которое отвечают волшебные часы. Получается, что чувства людей — это программируемый механизм, а поскольку это не так, то происходит конфликт двух сценариев — обычного и несерьезно-игрового, при этом игровое осмысление ситуации становится релевантным.
Концепт 'здоровье' также получает юмористическое освещение в языковом сознании и коммуникативном поведении. Устанавливаются следующие юмористические характеристики здоровья: отклонения от норм внешности, смешное проявление болезней (выделяются анекдоты о психических и венерических больных), ненормальная реакция врачей на заболевание.
К числу анекдотов на тему ненормальной внешности относятся шутки о дистрофиках:
Дистрофик прогоняет муху: "Прочь, прочь, окаянная птица! Всю грудь истоптала!"
Юмористический эффект строится на гиперболизации признака худобы.
Внешность человека связывается в анекдотах с развитием науки и техники:
XXI век. У обрыва реки стоят дедушка и внучек. "Дедушка, а правда, что здесь когда-то была атомная станция?" — "Правда, внучек," — сказал дедушка и погладил внука по головке. — "А правда, что она взорвалась?" — "Правда, внучек, правда," — сказал дедушка и погладил внука по второй головке.
В этом тексте в юмористической форме отражено весьма печальное событие — авария на Чернобыльской атомной станции. Тот факт, что эта тема стала фигурировать в анекдотах, свидетельствует о ее актуальности и вместе с тем о том, что люди не сдаются даже в самой тяжелой обстановке.
Психические отклонения являются излюбленной мишенью в анекдотах.
"Что Вы умеете делать?" — спрашивает психиатр. "Все, доктор! Я и сапожник, я и портной, я и чайник, я и сахарница!"
Рассказывая этот анекдот, говорящий имитирует поведение больного, который жестами изображает предметы. Пересечение в одном ряду несопрягаемых вещей вызывает комический эффект.
В анекдотах высмеиваются и дефекты речи:
В хлебном магазине. Заика: "Б-б-б-булочку з-з-за т-т-три рубля!" — Продавец: "П-п-п-п-ожалуйста!" Другой покупатель: "И мне!" — "Пожалуйста!" Заика продавцу: "Д-д-д-дразнишься н-н-н-надо м-м-м-м-ной?" Продавец заике: "Н-н-н-ет, н-н-н-над ним!"
Этот анекдот можно отнести к шутовскому типу, абсурд ситуации очевиден, подчеркивается нормальность правильного и ненормальность дефективного произношения.
Профессия врача привлекает к себе пристальное внимание людей — от врача слишком многое зависит. В анекдотах обыгрывается широкий спектр человеческих качеств врачей и пациентов, с одной стороны, и смешных ситуаций, в которые они попадают, с другой стороны.
Послеоперационные больные жалуются друг другу: "Хирурги непонятно о чем думают, недавно одному больному пришлось делать повторную операцию, ножницы вынимать." В этот момент открывается дверь в палату, и хирург говорит: "Ребята, мой шарф не видели?"
Рассеянность врача гиперболизирована и призвана подчеркнуть ответственность медика за жизнь человека.
В кабинет врача входит больной: "Доктор, я к Вам с печенью". — "Прекрасно! Давайте ее сюда, я положу ее в холодильник".
В этой миниатюре карнавально переворачивается требование общества к врачу — всегда быть готовым оказать медицинскую помощь. У этого анекдота есть и второе прочтение, непонятное для иностранцев и людей иной культурноисторической среды: пустые прилавки в магазинах, пища как презент (в обычной ситуации мясо или картофель презентом не выступают). Отметим двусмысленность как технику данного анекдота — один из простейших способов вызвать комический эффект.
Врачи в русских анекдотах могут брать взятки:
"Ты почему не пьешь?" — "У меня язва, врач запретил." — "У меня тоже язва, мне тоже врач запретил, я ему дал на лапу, и он сказал: "Пей, что хочешь!"
В этом тексте переворачивается известная истина "Здоровье не купишь". Вместе с тем в русских анекдотах нам не встретилось примеров на тему оплаты медицинской помощи, когда больной пытается сэкономить на медицинских услугах, а врач — продлить лечение.
Two doctors: "Can you see the woman over there? I am in love with her". — "Marry her, then!" — "No, I can't lose my best patient."
Финансовые интересы врача ставятся выше его личных пристрастий, и это не удивительно: гонорар врача в англоязычном мире весьма высок.
В нашем корпусе примеров отмечены типичные шутки врачей, например:
"Если больной хочет выздороветь, медицина бессильна", "Ну, что, лечить будем или пусть живет?", "Больные выздоравливают, как мухи".
В этих шутках актуализируется идея о том, что усилия врачей помочь пациенту не всегда приводят к желаемому результату.
Весьма интересной областью для сопоставительного изучения юмора является концепт смерти. Известно, что в русской лингвокультуре к смерти относятся серьезно, в то время как в английской люди пытаются уйти от страха перед смертью, смеясь над ней. В этом плане заслуживает внимания такой редкий жанр, как игровые эпитафии на могилах. Например, на могиле британского полковника, который был смертельно ранен случайным выстрелом из ружья (оружие выстрелило в руках ординарца, верно служившего хозяину много лет), выбита следующая надпись: Well done. Good and obedient servant. В этом смысле уместно противопоставить иронию говорящего и иронию ситуации. Ирония ситуации не всегда осмысливается как смешное явление, поскольку требует особого философского отношения к жизни.
В русском языковом сознании шутки на тему смерти также имеют место (в последнее время появились в большом количестве примеры черного юмора). Например:
"Скорая помощь, приезжайте, тут человек попал под асфальтоукатчик!" -"Адрес!"- "Улица Льговская, дом 8, 10, 12..."
Абсурд образа перевешивает моральное табу смеяться над смертью.
Смерть сама по себе, как и многие другие события, является оценочно-нейтральной, эмоциогенным это событие становится для тех, кто неравнодушен к умершему. Высмеивается несоразмерность переживаний, когда, например, на смертном одре человек беспокоится о житейских пустяках, либо душевная пустота у тех, кто должен проявлять понимание и сострадание. Например:
К психиатру приходит пациент. "Доктор, у меня депрессия!" "Ах, у Вас депрессия!" — восклицает психиатр. "Мне плохо, я не хочу жить!" — "Вам плохо, Вы не хотите жить!" Пациент подбегает к окну: "Я сейчас выброшусь!" — "Вы сейчас выброситесь!" Пациент прыгает из окна. Доктор подбегает к окну, смотрит вниз и восклицает: "Плюх!"
В этом анекдоте высмеивается несоответствие между требованием общества к врачу всегда оказывать помощь пациенту и стремлением гуманистической психиатрии выразить сочувствие пациенту. Сочувствие только в виде констатации превращается в абсурд. Смерть на фоне абсурда теряет свою значимость.
Отношение к смерти связано с этикетными нормами поведения во время похорон и поминальных обрядов.
Встречаются двое аспирантов. "Откуда ты такой довольный?" "С поминок." "?" "А что, накормили, напоили, а главное, никто не говорит: "А ты когда?"
В этой шутке обыгрывается весьма болезненная тема для аспирантов — уточнение сроков завершения и защиты диссертации.
В более простых текстах юмористический эффект состоит в страхе перед мертвецами:
Идет человек через кладбище, догоняет попутчика. "Хорошо, что не один, а то мертвецов боюсь!" — "А чего нас бояться."
Таким образом, юмористическое осмысление концептов распространяется на все их существенные признаки, и лингвокультурная специфика юмора в этом отношении сводится к соотносительной важности того или иного признака. На наш взгляд, существуют две разновидности юмористического осмысления концептов: в первом случае тема анекдота выступает как фоновая характеристика для комического освещения какого-либо человеческого качества (ситуация "любовник — муж" для осмеяния глупости), во втором случае юмористическая тематика определенной концептуальной области проявляется через другие темы (например, разговор идет о возвышенных чувствах, а подразумевается плотское удовлетворение инстинкта). Анекдоты первого типа более интересны для социально-психологического анализа, они соотносятся с юмором характеров, а не с комизмом ситуаций. Анекдоты второго типа иллюстрируют нарушения табу и представляют интерес прежде всего для культуролога и этнографа. В нашем корпусе примеров зарегистрирован английский анекдот с выдвижением на первый план табу как темы и расового оскорбления как идеи текста (двойная глубина смысла):