ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 09.09.2019
Просмотров: 3604
Скачиваний: 2
В произведениях "натуральной школы" отсутствует романтическая масштабность изображения жизни. Внимание писателей переключено на анализ общественных отношений, в большей степени чувствуется связь с общественно-политическими событиями времени. Кроме того, в "натуральной школе", как справедливо отмечает Е.Н.Купреяно-ва: "Критический анализ "среды", т.е. крепостнических отношений и крепостнической нравственности, сочетаются у единомышленников и соратников Белинского, как и у него самого, с не менее критическим анализом "униженной и оскорбленной" обществом и протестующей против него личности, собственная общественно-нравственная ценность которой измеряется способностью оказывать активное сопротивление "среде", бороться за демократические преобразования
И за свое человеческое достоинство" (285, с.355).
В известном смысле произведения "натуральной школы" в своем художественном значении были "ниже" произведении романтизма. Об этом писал Белинский. Критик подчеркивал в литературе "натуральной школы" момент ее становления, переходности: "Мы отнюдь не хотим сказать, что она ("натуральная школа" - И.Г.) всегда останется в том состоянии, как теперь; нет, она будет идти вперед, изменяться, но только никогда уже не оставит быть верною действительности и натуре. Мы нисколько не обольщены ее успехами и вовсе не хотим их преувеличивать. Мы очень хорошо видим, что наша литература и теперь еще на пути стремления, а не достижения, что она только устанавливается, но еще не установилась" (15, с.314).
Как представляется, переходный характер литературы в "натуральной школе", по крайней мере на первых порах, проявился в том, что в глубинной своей сущности она еще не была полным отказом от романтизма. Эту особенность литературы того периода подчеркивал Аполлон Григорьев. Он писал: "Забавнее всего было то, что никогда . так сильно не бранили романтизма, как в этом периоде сшлых романтических отношений авторов к действительности" (62, с.34).
Сложное взаимное переплетение сентиментальных и романтических традиций и проявление их на новом уровне можно наблюдать в "сентиментальном натурализме".
Появление сентиментальных форм в литературе той поры было обусловлено многими причинами. Комплекс социальных, исторических, экономических условий вызвал широкую демократизацию литературы, невозможную в предшествующие годы.
Зависимость развития литературного процесса от определенных социально-исторических условий в связи с "натуральной школой" четко выражена С.Е.Шаталовым: "Если распрямить историю русской
литературы в соответствии с логикой ее собственного развития до 1790-х годов, то непосредственно вслед за просветительским реализмом должна была располагаться натуральная школа - одно из ранних образований русского критического реализма... Таков был прямой путь в развитии реализма. Однако социальное развитие шло своим путем. Особенности исторического развития в России и в Западной Европе обусловили еще ряд проб, новых приобретений и утрат прежде, нежели был накоплен художественный опыт, необходимый для перехода к критическому реализму 1830-1840-х годов" (251, с.28). а
Утверждение реалистического типа творчества в русской литературе 40-х годов XIX в. - несомненный факт. Но необходимо в то же время принимать во внимание сложные взаимодействия романтических и реалистических тенденций в творчестве писателей этого периода. Можно сказать, что вопрос о судьбах романтизма в прозе 40-х годов еще не является решенным. Для понимания этого вопроса, как нам кажется, необходимо иметь в виду, что "натуральная школа" была явлением развивающимся и проделала значительную эволюцию. В ней отчетливо может быть выделен ранний период, когда произведения писателей, принявших "программу" школы, оставались во многом романтическими по творческому методу, - конец 30-х - самое начало 40-х годов, - и зрелый период, когда происходит утверждение последовательно реалистических форм раскрытия жизни, - середина 40-х годов.
Периодизация школы дана в книге В.И.Кулешова, но исследователь в целом не связывает ее с проблемой эволюции творческого метода школы, особенно с наличием в нем романтической тенденции (215, с.15-19).
В последние годы появился ряд исследований, где развитие реализма не рассматривается в противопоставлении романтизму, а под-
Зачеркивается роль романтизма в становлении реализма 30-х - 40-х годов (279,304,306,310,328).
У.Р.Фохт пишет, что "история нашей литературы развивалась не прямо "от романтизма к реализму", как об этом часто пишут (например, А.Н.Соколов), и даже не "через романтизм к реализму", как уточняют другие (Г.А.іуковский, Д.Д.Благой). >,Эти формулировки верны, если рассматривать литературный процесс в самом широком масштабе. Конкретно - исторически происходило другое. Становление реализма обусловило поглощение реализмом ряда структурных компонентов романтической литературы, но оно не прекратило развитие самого романтизма, а лишь отвело ему специфическую сферу отражения действительности, лишив господствующего положения.
Особенно ощутима роль романтизма в процессе становления pea- лизма в 30-40-е годы (310, с.192).
Б рассуждениях исследователя отсутствует объяснение самого факта появления реализма, поглощающего романтизм. Противопоставляя свою точку зрения суждениям А.Е.Соколова, Д.Д.Епагого и Г.А. іуковского, автор исходит прежде всего из тезиса Чернышевского: "Вся возможность дальнейшего развития русской литературы была приготовлена и отчасти еще приготовляется Пушкиным". Это положение не подлежит сомнению. Но по отношению к реализму 40-х годов, как представляется, возможна и другая постановка вопроса, отнюдь не отменяющая концепцию У.Р.Фохта. Развитие реализма XIX в. шло различными путями. Несомненно, велика роль традиции, идущей от просветительской и нравоописательной литературы ИХ в. (творчество А.Е.Измайлова, И.А.Крылова). Но в то же время следует иметь в виду эволюциго романтизма, возможность перерастания романтических теїщенций в реалистические. Тогда становится более ясной мысль У.Р.Фохта об ощутимой роли романтизма в процессе становления pea-
лизма в 30-40-е годы.
С.В.ЗДаев и И.Е.Усок справедливо отмечают, что "завоеванное в литературе романтиками осваивали и развивали не только Пушкин и Лермонтов. Для всех русских художников 30-40-х годов приобрели первостепенное значение поиски новых форм выражения авторской оценки изображаемого, и все они, каждый по-своему, осуществляли эти искания... все они шли по пути сопряжения героя, живущего вы- сокими романтическтш порывами со средой и историей. Мир народной жизни становится для них все более интересен. Все больше их внимание привлекает личность из народа как объект художественного изображения" (306, с.163).
В работе Ф.А. Пшенной ставятся задачи выявления романтических элементов в "натуральной школе", выяснение их роли в развитии реалистического метода ведущих писателей школы, установления типов этих элементов (328). Исследовательница выделяет в "натуральной школе" три типа романтического начала: I) традиции прогрессивного романтизма; 2) романтизм социально-утопических исканий; 3)"сен-тиментальный натурализм". Признавая наличие в "натуральной школе" романтических начал, отмечая взаимодействие реалистических и романтических тенденций, Ф.А.Пшенная в то же время пишет о дискредитации романтического направления в 30-е годы и, таким образом, романтизм оказывается "ущербным". Становится непонятным, что мог черпать из него реализм и в чем положительная роль романтизма в становлении творческого метода писателей "натуральной школы". Кроме того, исследовательница пишет о вторжении реалистических элементов "извне" в романтическую структуру произведения (328, с.4). Данный тезис представляется очень неясным.
8. Физиологический очерк как жанр
Физиологический очерк — жанр журналистики (эссеистики), основной целью которого является наглядное представление определённого социального класса, его жизни, среды обитания, устоев и ценностей. Жанр физиологического очерка зародился в 30-40 годах XIX века в Англии и Франции, позднее появился и в России и был развит писателями "натуральной школы".
Русская “натуральная школа” претендовала на создание “энциклопедии русской жизни”.Литература натуральной школы, просуществовавшая довольно активно около десяти лет, стремилась к очерковости и сюжетной редуцированности. В качестве главенствующего утвердился “физиологический очерк.
Жанр «физиологического очерка» ставил своей задачей изучение тем, до той поры еще не затронутых в русской литературе. Предметом исследования обычно становилось какое-либо «низменное» явление, к которому надо было привлечь общественное внимание, изучить его признаки, функции («физиологии»). Писатели «натуральной школы создали целую теорию о влиянии не человека окружающей среды. Для«натуральной школы» программными жанрами были не только «физиологические очерки», но также и повести (М. Салтыкова, В. Соллогуба, В. Даля, И. Панаева) и романы («Бедные люди» Ф. Достоевского, незаконченный «Тихон Тростников» Н. Некрасова). Но все они оказывались так или иначе связанными с «физиологиями».
Нарочитый отказ от вымысла, голая правда факта, «натуральность» — вот что было девизом «школы». Понятие «натуральность» легко соединялось в 40-е годы с термином «физиология», пришедшим из Франции, где на литературу определенным образом начали оказывать влияние успехи естествознания. Такого рода влияние и взаимодействие художественных и научных методов не всегда оказывалось благотворным для прозы, как это позднее и произошло с «натурализмом» школы Золя. Но в 40—60-е годы «физиологический очерк», с его стремлением к бесспорной достоверности, способствовал углубленному реалистическому постижению жизни. «Натуральная школа» стремилась проникнуть в «анатомию» общественной жизни, в механизм взаимодействия антагонистических сословий, расширяя художественный диапазон прозы. Писатели «натуральной школы» открывали до сих пор не изученные стороны российской действительности.
«Физиологический очерк», с его подчиненностью реальному факту, был вместе с тем проводником гуманных, альтруистических намерений у таких писателей, как Салтыков, Достоевский, Плещеев и др.
9.
10. Поэтика романа Герцена «Кто виноват» и традиции натуральной школы
И в теории, и в практике Герцен последовательно и целеустремленно сближал публицистику и художественную литературу. Он бесконечно далек от спокойного, невозмутимого изображения действительности. Герцен-художник постоянно вторгается в повествование. Перед нами не бесстрастный наблюдатель, а адвокат и прокурор в одном и том же лице, ибо если одних действующих лиц писатель активно защищает и оправдывает, то других разоблачает и осуждает, не скрывая своих субъективных пристрастий. Авторское сознание в романе выражено прямо и открыто.
Первая часть романа состоит преимущественно из развернутых биографий действующих лиц, что подчеркивается даже названием отдельных разделов: «Биографии их превосходительств», «Биография Дмитрия Яковлевича». Во второй части развертывается более последовательное сюжетное повествование с многочисленными вставными эпизодами и авторскими публицистическими отступлениями. В целом же весь художественный текст связан единством авторской идеи и строится прежде всего на основе четкого и последовательного развития авторской мысли, которая стала важнейшим структурообразующим и стилеобразующим фактором. Авторская речь занимает центральное место в общем ходе повествования. Она часто проникнута иронией — то мягкой и добродушной, то разящей, бичующей. При этом Герцен блестяще использует самые разнообразные стили русского языка, смело сочетая формы просторечия с научной терминологией, щедро вводя в текст литературные цитаты и иноязычные слова, неологизмы, неожиданные и потому сразу обращающие на себя внимание метафоры и сравнения. Так создается представление об авторе как великолепном стилисте и энциклопедически образованном человеке, обладающем острым умом и наблюдательностью, способном улавливать самые разнообразные оттенки изображаемой им действительности — смешные и трогательные, трагические и оскорбляющие человеческое достоинство.
Роман Герцена отличается широким охватом жизни во времени и пространстве. Биографии героев позволили ему развернуть повествование в большом временном диапазоне, а поездки Бельтова давали возможность описать дворянскую усадьбу, провинциальные города, Москву, Петербург, рассказать о его заграничных впечатлениях. Глубокий анализ своеобразия Герцена-писателя содержится в статье Белинского «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Главную силу автора романа «Кто виноват?» критик увидел в могуществе мысли. «У Искандера (псевдоним Александра Герцена),— писал Белинский,— мысль всегда впереди, он вперед знает, что и для чего пишет; он изображает с поразительною верностью сцену действительности для того только, чтобы сказать о ней свое слово, произвести суд» [10, 343]. По глубокому замечанию критика, «такие таланты так же естественны, как и таланты чисто художественные» [10, 318]. Белинский называл Герцена «по преимуществу поэтом гуманности», в этом он видел пафос творчества писателя, важнейшее общественное и литературное значение романа «Кто виноват?». Традиции интеллектуального романа Герцена были подхвачены и развиты Чернышевским, на что указывает прямая перекличка заглавий: «Кто виноват?» — «Что делать?»
Противники натуральной школы — из числа ее современников — ограничивали ее по жанровым («физиологии») и тематическим признакам (изображение низших слоев, преимущественно крестьян). Напротив, сторонники школы стремились подобные ограничения преодолеть. Имея в виду Ю. Ф. Самарина, Белинский писал в «Ответе „Москвитянину“» (1847): «Неужели он и в самом деле не видит никакого таланта, не признает никакой заслуги в таких писателях, каковы, например: Луганский (Даль), автор „Тарантаса“, автор повести „Кто виноват?“, автор „Бедных людей“, автор „Обыкновенной истории“, автор „Записок охотника“, автор „Последнего визита“». Большинство упомянутых здесь произведений не относится к «физиологиям» и не посвящено крестьянской теме. Белинскому важно было доказать, что натуральная школа не регламентирована в тематическом или жанровом отношениях и, кроме того, охватывает самые значительные явления литературы. Время подтвердило принадлежность этих явлений к школе, хотя и не в таком, что ли, тесном смысле, как это представлялось ее современникам.
Общность упомянутых произведений со школой проявляется двояко: с точки зрения филологического жанра и вообще психологизма и с точки зрения глубоких поэтических принципов. Вначале остановимся на первом. Во многих романах и в повестях 40—50-х годов тоже без труда нащупывается «физиологическая» основа. Пристрастие к натуре, различные виды ее «локализации» — по типам, месту действия, обычаям — все это существовало не только в «физиологиях», но распространялось и на смежные жанры. В «Тарантасе» (1845) В. А. Соллогуба (1813—1882) можно встретить немало физиологических описаний, о чем свидетельствуют уже названия глав: «Станция», «Гостиница», «Губернский город» и т. д. «Обыкновенная история» (1847) И. А. Гончарова (1812—1891) предлагает (во второй главе первой части) сравнительную характеристику Петербурга и губернского города. Влияние «физиологизма» сказалось и в «Кто виноват?» (1845—1847) А. И. Герцена, например в описании «публичного сада» города NN. Но еще важнее, с точки зрения натуральной школы, некоторые общие поэтические моменты.