Файл: Vestnik_TGU_426.pdf

186 

культета

 

также

 

отмечалось

, 

что

 

однажды

 

перед

 

чте

-

нием

 

пробной

 

лекции

 

одного

 

приват

-

доцента

 Â«

группа

 

профессоров

 

при

 

крайней

 

нетерпимости

 

к

 

мнению

 

противников

 

демонстративно

 

покинула

 

заседание

 

факультета

, 

чем

 

причинила

 

обиду

 

лицу

 

ни

 

в

 

чем

 

не

-

повинному

 

и

 

далекому

 

от

 

столкновений

 

на

 

факульте

-

те

» [2. 1917. 16 

июня

]. 

В

 

качестве

 

отступления

 

заметим

, 

что

 

к

 

материалам

 

дела

 

было

 

приложено

 

и

 

не

 

одобренное

 

деканом

 

тре

-

бование

 

профессора

 

Солнцева

 

провести

 

перевыборы

 

руководства

 

факультета

. 

Случилось

 

это

 

в

 

августе

 

1916 

г

. 

и

 

было

 

приурочено

 

к

 

принятию

 

закона

  Â«

О

 

временном

 

улучшении

 

материального

 

положения

 

профессоров

 

Императорских

 

Российских

 

университе

-

тов

 

и

 

Демидовского

 

юридического

 

лицея

, 

а

 

также

 

до

-

центов

 

Императорских

 

Варшавского

 

и

 

Юрьевского

 

университетов

 

и

 

названного

 

лицея

 

и

 

об

 

изменениях

 

некоторых

 

постановлений

 

устава

 

Императорских

 

Рос

-

сийских

 

университетов

» 

от

 3 

июля

 

того

 

же

 

года

 

[10. 

Л

. 119 

об

.–123 

об

.]. 

По

 

версии

 

Новомбергского

, 

Солнцев

 

во

 

время

 

за

-

седания

 

факультета

 27 

августа

 

того

 

года

 

поставил

 

вопрос

 

о

 

переизбрании

 

декана

 

и

 

секретаря

, 

связав

 

это

 

с

 

новым

 

законом

 

в

 

том

 

смысле

, 

что

 Â«

содержание

 

де

-

кана

 

и

 

секретаря

 

значительно

 

увеличивается

 

и

 

вслед

-

ствие

 

этого

 

на

 

повышенное

 

содержание

 

можно

 

ожи

-

дать

 

других

 

кандидатов

» [2. 1917. 23 

апр

.]. 

На

 

заседа

-

нии

 

следственно

-

резолютивной

 

комиссии

 

Солнцев

 

утверждал

, 

что

 

данная

 

цитата

 

искажает

 

смысл

 

его

 

слов

 [8. 

Л

. 33]. 

Впрочем

, 

комиссии

 

так

 

и

 

не

 

удалось

 

с

 

«

полной

 

точностью

 

выяснить

 

подлинный

 

текст

 

заяв

-

ления

 

профессора

 

Солнцева

, 

так

 

как

 

редакция

 

записи

 

в

 

протоколе

 

оспаривалась

 

им

, 

хотя

 

и

 

подтверждалась

 

некоторыми

 

членами

 

факультета

». 

При

 

этом

 

было

 

признано

, 

что

 Â«

из

 

содержания

 

закона

 3 

июля

 

не

 

выте

-

кало

 

предложение

 

профессора

 

Солнцева

, 

даже

 

если

 

присвоить

 

закону

 

самое

 

широкое

 

толкование

» 

[2. 1917.  16 

июня

]. 

Сам

 

Лященко

 

весьма

 

остроумно

 

заметил

 

по

 

этому

 

поводу

: «

Не

 

было

 

никаких

 

основа

-

ний

 

поднимать

 

вопрос

 

о

 

переизбрании

 

ни

 

с

 

юридиче

-

ской

, 

ни

 

с

 

моральной

 

стороны

… 

Никаких

 

прений

 

по

-

сле

 

заявления

 

профессора

 

Солнцева

 

на

 

заседании

 

фа

-

культета

 

не

 

было

, 

а

 

слова

 â€œ

ввиду

 

новых

 

окладов

 

мож

-

но

 

ожидать

 

других

 

кандидатов

” 

подтверждают

 

мысль

, 

что

 

на

 

старый

 

оклад

 

мог

 

идти

 

только

 

никуда

 

не

 

год

-

ный

 

декан

» [8. 

Л

. 34 

об

.]. 

Все

 

же

 

закон

, 

который

 

вступил

 

в

 

силу

 

с

 1 

января

 

1917 

г

., 

наложил

 

значительный

 

отпечаток

 

на

 

материаль

-

ную

 

сторону

 

жизни

 

профессоров

. 

Согласно

 

этому

 

зако

-

ну

 

содержание

 

ординарного

 

профессора

 

увеличивалось

 

с

 5 

до

 6 

тыс

. 

руб

., 

улучшалось

 

материальное

 

положение

 

молодых

 

ученых

 

и

 

вместе

 

с

 

тем

 

отменялась

 

установлен

-

ная

 

для

 

ученых

 

учреждений

 

и

 

учебных

 

заведений

 

особая

 

плата

 (

гонорар

) 

со

 

студентов

 

и

 

посторонних

 

слушателей

 

университетов

 

в

 

пользу

 

отдельных

 

преподавателей

  (

за

 

лекции

 

и

 

научное

 

руководство

). 

Последняя

 

мера

 

косну

-

лась

 

в

 

основном

 

преподавателей

 

юридических

 

факуль

-

тетов

, 

которые

 

в

 

связи

 

со

 

значительным

 

количеством

 

студентов

 

ранее

 

получали

 

наибольшие

 

гонорары

. 

Исто

-

рик

 

М

.

М

. 

Богословский

 

в

 

связи

 

с

 

этим

 24 

июня

 1916 

г

. 

заметил

 

в

 

своих

 

дневниках

: «

Прошли

 

наконец

 

законы

… 

о

 

прибавке

 

жалованья

 

профессорам

. 

Воображаю

, 

как

 

повесили

 

носы

 

наши

 

юристы

 

перед

 

перспективой

 

лише

-

ния

 

десяти

 

двенадцатитысячных

 

гонораров

 

с

 1-

го

 

янва

-

ря

» [11. C. 105–106, 274–275]. 

Все

 

вышесказанное

 

актуализирует

 

предположения

 

профессора

 

Новомбергского

, 

выдвинутые

 

на

 

основе

 

обобщения

 

вышеприведенных

 

фактов

. 

Он

 

писал

 

по

 

этому

 

поводу

: «

Я

 

далек

 

от

 

мысли

, 

что

 

профессора

 

Мокринский

 

и

 

Прокошев

 

старались

 

задержать

 

за

 

со

-

бою

 

чтение

 

по

 

вакантным

 

кафедрам

 

потому

, 

что

 

это

 

давало

 

им

 

лишних

 1½–2 

тыс

. 

руб

. 

в

 

год

. 

Может

 

быть

, 

они

 

действительно

 

были

  â€œ

проникнуты

 

желанием

 

оздоровить

 

факультетскую

 

жизнь

”. 

Я

 

только

 

не

 

могу

 

с

 

ними

 

согласиться

, 

что

 

профессор

 

Лященко

  â€œ

неуме

-

лый

 

и

 

неудачный

” 

декан

. 

Не

 

забываю

, 

что

 

профессора

 

Мокринский

 

и

 

Прокошев

 

оканчивают

 

полный

 

срок

 

профессорской

 

службы

. 

И

, 

конечно

, 

охотно

 

вместе

 

с

 

ними

 

допускаю

, 

что

  â€œ

неумелость

” 

декана

 

Лященко

 

могла

 

бы

 

помешать

 

им

 

остаться

 

на

 

кафедрах

 

сверх

 

срока

» [2. 1917. 23 

апр

.]. 

Констатируем

, 

что

 

тон

 

этих

 Â«

весьма

 

неприятных

» 

обвинений

 

во

 

многом

 

был

 

обусловлен

 

полемической

 

эмоциональностью

. 

Вместе

 

с

 

тем

 

нельзя

 

не

 

заметить

, 

что

 

сформулированы

 

они

 

безупречно

, 

и

 

ни

 

одна

 

ин

-

станция

 

не

 

осудила

 

бы

 

профессора

 

за

 

сказанное

, 

на

 

что

 

он

, 

как

 

опытный

 

газетный

 

полемист

, 

видимо

, 

и

 

рассчитывал

. 

При

 

этом

 

заметим

, 

что

  Â«

материальная

 

подоплека

» 

рассматриваемого

 

конфликта

 

не

 

может

 

быть

 

снята

 

со

 

счетов

, 

потому

 

как

 

подтверждается

 

не

 

только

 

обвинением

 

Новомбергского

, 

но

 

и

 

рядом

 

выше

 

представленных

 

косвенных

 

фактов

. 

Приведем

 

еще

 

один

 

пример

, 

иллюстрирующий

 

ма

-

териально

-

финансовое

 

измерение

 

конфликта

. 

Важ

-

ным

 

источником

 

дополнительного

 

заработка

 

в

 

рево

-

люционный

 1917 

г

. 

и

 

в

 

военные

 

годы

 

в

 

целом

 

были

 

так

 

называемые

 

вознаграждения

 

за

 

руководство

 

каби

-

нетами

, 

клиниками

 

и

 

вспомогательными

 

учебными

 

заведениями

. «

Право

 

на

 

дополнительное

 

вознаграж

-

дение

 

за

 

заведование

 

учебно

-

вспомогательными

 

учреждениями

» 

в

 

размере

 

от

 600 

до

 1 200 

руб

. 

было

 

предусмотрено

 

и

 

законом

 

от

 3 

июля

 [10. 

Л

. 123]. 

Так

, 

20 

февраля

 1917 

г

. 

по

 

прошению

 

ректора

 

университе

-

та

 

Грамматикати

 

за

 

руководство

 

юридическим

 

каби

-

нетом

 

профессору

 

Н

.

Я

. 

Новомбергскому

 

было

 

выдано

 

вознаграждение

 

в

 

размере

 600 

руб

. 

Еще

 

в

 

ноябре

 1916 

г

. 

декан

 

Лященко

 

ходатайствовал

 

перед

 

Советом

 

уни

-

верситета

 

о

 

необходимости

 

улучшения

 

положения

 

кабинета

 

и

 Â«

подразделении

 

его

 

на

 4 

отделения

: 

исто

-

рико

-

юридическое

, 

статистико

-

экономическое

, 

рим

-

ского

 

права

 

и

 

публичного

 

права

, 

находившиеся

 

каж

-

дое

 

в

 

заведовании

 

профессоров

, 

представителей

 

соот

-

ветствующих

 

дисциплин

» [12. 

Л

. 2, 13], 

что

 

в

 

пер

-

спективе

 

давало

 

дополнительные

 

доходы

 

для

 

членов

 

факультета

. 

Высокая

 

инфляция

, 

рост

 

цен

, 

постоянная

 

необхо

-

димость

 

дополнительных

 

расходов

, – 

таков

 

фон

 

того

 

бурного

, 

но

 

непростого

 

в

 

житейском

 

плане

 

времени

 

[13]. 

Данный

 

аспект

 

отчасти

 

проливает

 

свет

 

и

 

на

 

предмет

 

нашего

 

исследования

. 

Между

 

тем

 

на

 

заседаниях

 

следственно

-

резо

-

лютивной

 

комиссии

 

сторонами

 

выдвигались

 

и

 

другие

 

обвинения

. 

Немаловажное

 

место

 

среди

 

них

 

занимал

 

вопрос

 

о

 

том

, 

кто

 

же

 

первый

 

из

 

профессоров

 

решился

 

187 

привлечь

 

на

 

свою

 

сторону

 

студентов

 

в

 

данном

 

проти

-

востоянии

. 

В

 

письме

 

от

 

имени

 

группы

 

из

 

пяти

 

профессоров

, 

опубликованном

 

в

  Â«

Сибирской

 

жизни

» 

за

 18 

апреля

 

1917 

г

., 

содержались

 

следующие

 

слова

: «

Когда

 

насту

-

пили

 

величайшие

 

исторические

 

события

, 

мы

 

под

 

впе

-

чатлением

 

их

 

совершенно

 

отложили

 

в

 

сторону

 

фа

-

культетские

 

вопросы

; 

но

 

те

, 

кто

 

чувствовали

 

себя

 

“

тяжко

 

обиженными

”, 

не

 

последовали

 

этому

 

приме

-

ру

, – 

и

 

нам

, 

далеким

 

от

 

мысли

 

втягивать

 

студентов

 

в

 

профессорский

 

конфликт

, 

пришлось

 

вскоре

 

с

 

горечью

 

убедиться

, 

что

 

некоторым

 

студенческим

 

группам

 

этот

 

конфликт

 

не

 

только

 

известен

, 

но

 

и

 

представлен

 

им

 

в

 

одностороннем

 

и

 

тенденциозном

 

освещении

». 

Под

 Â«

тяжко

 

оскорбленным

», 

разумеется

, 

подразу

-

мевался

 

профессор

 

Новомбергский

. 

Последний

 

в

 

сво

-

ем

 

ответном

 

послании

 

парировал

, 

что

 

вскоре

 

после

 

предложения

 

со

 

стороны

 Â«

группы

 5-

ти

» 

подать

 

ему

 

в

 

отставку

 

о

 

нем

 Â«

стало

 

известно

 

и

 

ректору

 

и

 

министер

-

ству

, 

узнали

 

студенты

, 

заговорили

 

городские

 

обывате

-

ли

». Â«

Ясно

, – 

продолжал

 

Новомбергский

, – 

что

 

была

 

приведена

 

в

 

исполнение

 

угроза

: “

Данный

 

вопрос

 

сде

-

лать

 

достоянием

 

широких

 

общественных

 

и

 

академиче

-

ских

 

кругов

 

и

 

возбудить

 

его

 

в

 

установленном

 

поряд

-

ке

”». 

И

 

далее

: «

Не

 

мешало

 

бы

 

еще

 

и

 

припомнить

, 

что

 

задолго

 

до

 

разговоров

 

со

 

студентами

 

профессора

 

Но

-

вомбергского

 

профессор

 

Прокошев

 

дважды

 

в

 

аудито

-

рии

 

старался

 

втянуть

 

студентов

 

первого

 

курса

 

в

 

этот

 

конфликт

. 

При

 

этом

 

получил

 

жестокий

 

урок

 

со

 

сторо

-

ны

 

одного

 

первокурсника

» [2. 1917. 23 

апр

.]. 

Кто

 

же

 

первый

 

вовлек

 

студентов

 

в

 

конфликт

? 

На

 

основании

 

материалов

 

протоколов

 

заседаний

 

след

-

ственно

-

резолютивной

 

комиссии

, 

писем

 

и

 

показаний

 

профессоров

 

и

 

студентов

 

юридического

 

факультета

 

данный

 

аспект

 

удалось

 

реконструировать

 

следующим

 

образом

. 

По

 

сведениям

 

профессора

 

Прокошева

, 

спустя

 

7 

дней

 

после

 

отправки

 

писем

 

с

 

просьбой

 

об

 

отставке

 

П

.

И

. 

Лященко

 

и

 

Н

.

Я

. 

Новомбергскому

, 

т

.

е

. 20 

февраля

 

1917 

г

., 

к

 

нему

 

домой

 

пришли

 

студенты

 4-

го

 

курса

 

А

.

П

. 

Ломидзе

 

и

 

Л

.

И

. 

Карнаушевский

. 

Сам

 

профессор

, 

по

 

его

 

словам

, «

не

 

знал

, 

откуда

 

студенты

 

получили

 

все

 

сведения

 

об

 

инциденте

», 

подозревая

 

в

 

этом

 

про

-

фессора

 

Лященко

 

и

 

Новомбергского

 [8. 

Л

. 30]. 

Из

-

вестно

, 

что

 

дом

 

последнего

 

всегда

 

был

 

открыт

 

для

 

студентов

, 

а

 

сам

 

профессор

 

пользовался

 

популярно

-

стью

, 

на

 

основании

 

чего

 

мы

 

и

 

можем

 

предположить

, 

что

 

еще

 

до

 

беседы

 

с

 

П

.

А

. 

Прокошевым

, 

они

 

могли

 

узнать

 

первые

 

подробности

 

об

 

инциденте

 

от

 

Н

.

Я

. 

Но

-

вомбергского

. 

Спустя

 

некоторое

 

время

 

разговор

 

про

-

фессора

 

Прокошева

 

со

 

студентами

 1-

го

 

курса

 

на

 

эту

 

тему

 

возобновился

. 

По

 

показаниям

 

самого

 

Н

.

Я

. 

Новомбергского

, 

студен

-

ты

 

приходили

 

к

 

нему

  Â«

спустя

 

дней

 7 

или

 10 

после

 

от

-

сылки

 

письма

 

группою

 

пяти

» (20–23 

февраля

). 

Они

 

про

-

чли

 

ему

 

проект

 

своего

 

обращения

 

к

 

профессорам

. 

При

 

этом

 

Новомбергский

 

подчеркнул

: «

Как

 

видно

, 

студен

-

ты

-

юристы

 

предполагали

 

обратиться

 

к

 

профессорам

 

на

 

основании

 â€œ

упорных

 

слухов

”… 

В

 

присутствии

 

профес

-

сора

 

Лященко

 

я

 

им

 

сказал

, 

что

 

обращение

 

нахожу

 

дели

-

катным

, 

но

 

собираюсь

 

воздержаться

 

от

 

него

 

и

 

предоста

-

вить

 

это

 

дело

 

профессорам

». 

По

 

просьбе

 

профессора

 

студенты

 

временно

  Â«

воздержались

 

от

 

вмешательства

 

в

 

конфликт

» [8. 

Л

. 31–31 

об

.]. 

Приблизительно

 

в

 

те

 

же

 

дни

 

состоялся

 

и

 

разговор

 

студентов

 

с

 

П

.

И

. 

Лященко

  (

неиз

-

вестно

 

до

 

или

 

после

 

разговора

 

с

 

Прокошевым

), 

где

 

он

 

«

объяснил

 

студентам

, 

что

 

ему

 

было

 

брошено

 

обвинение

 

в

 

подлоге

» [

Там

 

же

. 

Л

. 29 

об

.]. 

Опираясь

 

на

  Â«

слухи

», 

студенты

-

юристы

 

подгото

-

вили

 

петицию

 

к

 

профессорам

. 

В

 

нем

 

прозвучали

 

предостерегающие

 

и

 

примиряющие

 

интонации

. 

В

 

частности

, 

в

 

ней

 

отмечалось

: «

Мы

 

вовсе

 

далеки

 

от

 

вмешательства

 

в

 

Ваши

 

личные

 

отношения

 

между

 

со

-

бой

 â€“ 

это

 

не

 

наше

 

дело

 

и

 

Ваша

 

свобода

 

в

 

этом

 

отно

-

шении

 

для

 

нас

 

непререкаема

… 

Мы

 

надеемся

, 

что

 

Вы

 

преклонитесь

 

пред

 

нашим

 credo… 

чтобы

 

не

 

случи

-

лось

 

то

, 

чего

 

мы

 

так

 

основательно

 

опасаемся

… 

Упо

-

требите

 

старшие

 

профессора

 

всю

 

свою

 

опытность

 

и

 

выдержку

, 

а

 

младшие

 â€“ 

свою

 

молодость

, 

которая

 

должна

 

использовать

 

неправду

 

и

 

не

 

допустить

 

ужас

-

ной

 

развязки

… 

Именем

 

науки

, 

именем

 

родины

, 

име

-

нем

 

Ваших

 

заветов

 

умоляем

 

Вас

: 

не

 

гасите

 

огонь

, 

но

 

поддерживайте

 

его

» [8. 

Л

. 79–79 

об

.]. 

Однако

 

данное

 

достаточно

 

патетичное

 

по

 

своему

 

содержанию

 

обращение

 

студентов

 

к

 

профессорам

 

эффекта

 

не

 

возымело

. 

Вскоре

 

изменился

 

и

 

настрой

 

подавляющей

 

части

 

студенчества

. 

Незадолго

 

до

 

объ

-

явления

 

бойкота

 19 

марта

 

учащиеся

 4-

го

 

курса

 

орга

-

низовали

 

встречи

 

с

 

представителями

  Â«

группы

 5-

ти

». 

Они

 

требовали

 

от

 

них

 

согласия

 

на

 

третейский

 

суд

, 

предложенный

 

Новомбергским

 

в

 

ответ

 

на

  Â«

оскорби

-

тельное

 

по

 

форме

» 

письмо

 

от

 13 

февраля

. 

Профессор

 

Солнцев

 

отказался

 

от

 

ответа

 [

Там

 

же

. 

Л

. 38]. 

В

 

квартире

 

профессора

 

Мокринского

 

студентом

 

Чумняковым

 

была

 

оставлена

 

записка

, 

на

 

которой

 

он

 

позднее

 

письменно

 

подтвердил

 

постановление

 

студенче

-

ской

 

сходки

 

от

 18 

марта

 

об

 

объявлении

 

бойкота

. 

Сам

 

профессор

, 

по

 

его

 

же

 

словам

, 

в

 

тот

 

момент

 

был

 

в

 

отъезде

, 

не

 

дав

 

при

 

этом

  Â«

отрицательного

 

ответа

 

о

 

третейском

 

суде

» («

В

 

тайну

 

сходки

, – 

подчеркивал

 

он

, – 

они

 

меня

 

не

 

посвятили

») [

Там

 

же

]. 

Хотя

, 

по

 

свидетельству

 

профессо

-

ра

 

Аносова

, 

встреча

 

с

 

делегатами

 

была

, 

и

 

профессор

 

Мокринский

 Â«

обошелся

 

с

 

ними

 

грубо

» [8. 

Л

. 42 

об

.]. 

18 

марта

 

к

 

профессору

 

Тельбергу

 

также

 

пришел

 

студенческий

 

делегат

, 

который

 

позднее

  Â«

поразил

 

его

 

ярко

 

тенденциозной

 

осведомленностью

 

и

 

категорич

-

ностью

 

требований

». 

Речь

, 

по

 

всей

 

видимости

, 

шла

 

о

 

том

, 

что

 

информацию

 

о

 

конфликте

 

студенты

 

получа

-

ли

 

от

 

П

.

И

. 

Лященко

 

и

 

Н

.

Я

. 

Новомбергского

, 

а

 

потому

 

заведомо

 

были

 

настроены

 

против

 

пяти

 

профессоров

. 

В

 

ответ

 

на

 

предъявленное

 

требование

 

Г

.

Г

. 

Тельберг

 

заявил

: «

Если

 

профессор

 

Новомбергский

 

сложит

 

пол

-

номочия

 

секретаря

, 

мы

 

обсудим

 

вопрос

 

о

 

третейском

 

суде

» [

Там

 

же

. 

Л

. 43–43 

об

.]. 

Профессор

 

Кравченко

, 

ссылаясь

 

на

 

занятость

  (

го

-

товился

 

к

 

предстоящему

 

докладу

 

в

 

общественном

 

совете

), 

вовсе

 

отказался

 

от

 

встречи

 

со

 

студентами

, 

аргументировав

 

это

 

тем

, 

что

  Â«

профессорам

 

принад

-

лежит

 

автономия

, 

и

 

инцидент

 

профессоров

 

и

 

ликви

-

дация

 

его

 

принадлежит

 

им

 

же

», 

призвав

  Â«

не

 

вмеши

-

ваться

 

в

 

этот

 

конфликт

» [

Там

 

же

. 39 

об

.]. 

При

 

этом

 

он

 

заметил

, 

что

 

к

 

тому

 

времени

 

студентам

 

уже

 

были

 

из

-

вестны

 

подробности

 

этого

 

инцидента

. 

Судя

 

по

 

всему

, 

о

 

подробностях

 

дела

 

студентам

 

по

-

ведал

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

. 18 

марта

 

в

 

университет

-

188 

ской

 

аудитории

 

в

 

разговоре

 

со

 

студентами

 4-

го

 

курса

 

он

 

озвучил

 

выдержки

 

из

 

писем

, 

полученных

 

им

 

и

 

профессором

 

Лященко

 

от

 Â«

группы

 5-

ти

», 

а

 

также

 

от

-

веты

 

на

 

эти

 

письма

. 

В

 

одном

 

из

 

них

, 

принадлежащих

 

перу

 

П

.

И

. 

Лященко

, 

последний

 

назвал

  Â«

академиче

-

ские

 

интересы

 

группы

 5 

профессоров

  â€œ

случайным

 

маскарадом

”» [2. 1917. 16 

июня

]. 

Отмечается

, 

что

 

об

-

народованы

 

были

 

и

 

письма

 

профессоров

 

Михайлов

-

ского

, 

фон

 

Зелера

, 

Аносова

 [8. 

Л

. 6]. 19 

мая

 

в

 

ходе

 

заседания

 

следственно

-

резолютивной

 

комиссии

 

Но

-

вомбергский

 

признал

 

факт

 

того

, 

что

 

он

 

передал

 

пись

-

ма

 

студентам

. 

Любопытна

 

и

 

представленная

 

и

 

моти

-

вировка

 

этого

 

своего

 

шага

: «

Так

 

как

 

они

 

ему

 

заявили

, 

что

 

эти

 

документы

 

принадлежат

 

академической

 

кор

-

порации

 

вообще

» [

Там

 

же

. 

Л

. 39 

об

.]. 

Студент

 

Попов

 

отмечал

, 

что

 

на

 

сходке

 11 

апреля

 

зачитывались

 

вы

-

держки

 

из

 

протоколов

 

заседаний

 

факультета

 

и

 

раз

-

личные

 

письма

 [

Там

 

же

. 

Л

. 58]. 

При

 

этом

 

нельзя

 

не

 

упомянуть

, 

что

 

и

 

другая

 

сто

-

рона

 

конфликта

 

также

 

делилась

 

подробностями

 

про

-

исходящего

 

со

 

студентами

. 

Так

, 

по

 

показаниям

 

сту

-

дента

 3-

го

 

курса

 

А

.

П

. 

Новицкого

, 

профессор

 

Солнцев

 

на

 

одной

 

из

 

своих

 

лекций

 

высказался

  Â«

относительно

 

всего

 

инцидента

», 

а

 

также

  Â«

сообщил

 

текст

 

письма

 

к

 

Новомбергскому

 

и

 

Лященко

, 

указывал

 

на

 

то

, 

что

 

два

 

профессора

 

не

 

сочли

 

нужным

 

поставить

 

вопрос

 

о

 

дове

-

рии

, 

когда

 

им

 

выразили

 

недоверие

» [

Там

 

же

. 58 

об

.]. 

Новицкий

 

так

 

и

 

не

 

вспомнил

, 

когда

 

состоялась

 

эта

 

лек

-

ция

, – 

до

 

или

 

после

 

бойкота

. 

Однако

 

в

 

другом

 

источни

-

ке

 

отмечалось

, 

что

, «

по

 

удостоверению

 

студента

 

Но

-

вицкого

 

и

 

самого

 

профессора

 

Солнцева

», 

это

 

было

 

21 

марта

 [

Там

 

же

. 

Л

. 9], 

т

.

е

. 

после

 

объявления

 

бойкота

. 

На

 

допросе

 

студент

 

не

 

подтвердил

 

эти

 

сведения

. 

Несмотря

 

на

 

противоречивые

 

показания

 

участни

-

ков

 

процесса

, 

комиссия

 

в

 

итоге

 

пришла

 

к

 

выводу

, 

что

 

«

конфликт

 

перекинулся

 

в

 

студенческую

 

среду

» 

сна

-

чала

 

через

 

профессора

 

Прокошева

, 

а

 

затем

 â€“ 

Новомб

-

ергского

 

и

 

Солнцева

. 

В

 

резолюции

 

говорилось

: «

Еще

 

до

 

оставления

 

профессором

 

Лященко

 

должности

 

де

-

кана

 

профессор

 

Прокошев

 

обещал

 

студентам

 

не

 

при

-

нимать

 

должности

 

декана

 

без

 

их

, 

студентов

, 

согласия

, 

но

 

потом

, 

после

 

объявления

 

бойкота

, 

принял

 

эту

 

должность

. 

Комиссия

 

не

 

может

 

не

 

признать

, 

что

 

дан

-

ное

 

профессором

 

Прокошевым

 

обещание

 

едва

 

ли

 

вы

-

зывалось

 

необходимостью

, 

но

 

раз

 

оно

 

было

 

дано

, 

то

 

следовало

 

бы

 

с

 

этим

 

считаться

» [2. 1917. 16 

июня

]. 

Как

 

уже

 

отмечалось

, 

в

 

день

 

объявления

 

бойкота

 

Прокошев

 

занял

 

должность

 

и

.

о

. 

декана

 

по

 

просьбе

 

ректора

 

Грамматикати

 

как

 Â«

старший

 

член

» 

факульте

-

та

 (

в

 

то

 

время

 

существовала

 

такая

 

традиция

). 

Михай

-

ловский

, 

предложенный

 

на

 

эту

 

должность

 

студента

-

ми

, 

еще

 

ранее

 

отказался

 

от

 

нее

 

добровольно

, 

отметив

, 

что

 

к

 

административной

 

работе

 Â«

он

 

совсем

 

не

 

приго

-

ден

» [

Там

 

же

. 23 

апр

.]. 

20 

марта

 

состоялась

 

встреча

 

нового

 

декана

 

со

 

сту

-

дентами

. 

На

 

ней

 

Прокошеву

 

было

 

предложено

  Â«

под

-

писать

 

бумагу

, 

в

 

содержание

 

которой

 

входило

, 

что

 

он

 

в

 

академическом

 

вопросе

 

поступил

 

неэтично

». 

Не

 

дождавшись

 

его

 

ответа

, 

они

 

вновь

 Â«

вынесли

 

ему

 

бой

-

кот

» [8. 40 

об

.]. 

Ближайшее

 

собрание

 

факультета

 

поддержало

 

сво

-

им

 

решением

 

новую

 

кандидатуру

 

декана

. 22 

марта

 

Лященко

 

передал

 

ему

 

дела

, 

озвучив

 

свое

 

намерение

 

сохранить

 

за

 

собой

 

место

 

председателя

 

государствен

-

ной

 

экзаменационной

 

комиссии

. 

Напомним

, 

что

 

в

 

тот

 

момент

 

близились

 

выпускные

 

экзамены

 

для

 

студентов

 

4-

го

 

курса

. 

Однако

 

вскоре

 

был

 

получен

 

циркуляр

 

ми

-

нистерства

 

народного

 

просвещения

, 

согласно

 

которо

-

му

 

место

 

председателя

 

комиссии

 

передавалось

 

и

.

о

. 

декана

 

П

.

А

. 

Прокошеву

. 

По

 

версии

 

Н

.

Я

. 

Новомберг

-

ского

, 

до

 

этого

 

Прокошев

 

сам

 

отправил

 

письмо

 

мини

-

стру

, 

в

 

котором

 Â«

просил

 

выяснения

 

своего

 

положения

 

в

 

испытательной

 

комиссии

 

и

 

введения

 

туда

 

профессо

-

ра

 

Солнцева

» [8. 

Л

. 39]. 

Факт

 

отправки

 

этого

 

письма

 

подтвердил

 

и

 

и

.

о

. 

ректора

 

профессор

 

В

.

Н

. 

Саввин

, 

подчеркнув

 

при

 

этом

, 

что

 

Прокошев

 

сделал

 

это

  Â«

без

 

его

 

ведома

» [

Там

 

же

. 

Л

. 44]. 

Еще

 

до

 

этого

, 29 

марта

 

в

 

присутствии

 

профессора

 

Аносова

 

состоялось

  Â«

объяснение

» 

Н

.

Я

. 

Новомберг

-

ского

 

со

 

студентами

. 

На

 

протяжении

 

двух

 

часов

 

он

 

«

убеждал

 

их

 

снять

 

бойкот

». 

Своеобразный

 

компро

-

мисс

 

был

 

достигнут

. 

Постановлением

 

студенческой

 

сходки

 

в

 

тот

 

же

 

день

 

было

 

решено

 Â«

экзаменоваться

 

с

 

молчаливым

 

бойкотом

 

Мокринского

, 

пока

 

профессор

 

Лященко

 

оставался

 

председателем

 

испытательной

 

комиссии

». 

Отмечается

, 

что

 

студенты

 

с

 

просьбой

 

об

 

этом

 

дважды

 

отправили

 

телеграмму

 

министру

  [

Там

 

же

. 

Л

. 39]. 

В

 

качестве

 

ответа

 

они

 

получили

 

выше

 

означенное

 

распоряжение

.  

Как

 

бы

 

то

 

ни

 

было

, 

данное

 

решение

 

оказалось

 

кри

-

тическим

 

и

 

вызвало

 

незамедлительную

 

реакцию

 

сту

-

дентов

 

выпускного

 

курса

. «

На

 

Пасхе

, – 

вспоминал

 

В

.

Н

. 

Саввин

, – 

получилась

 

телеграмма

 

об

 

изменении

 

состава

 

государственной

 

комиссии

, 

и

 

это

 

внесло

 

воз

-

буждение

 

в

 

среду

 

студенчества

» [

Там

 

же

. 

Л

. 44]. 

Чет

-

вертый

 

курс

 

студентов

-

юристов

 

в

 

полном

 

составе

 (

все

-

го

 63 

человека

) 

отказался

 

сдавать

 

государственный

 

экзамен

 

в

 

Томском

 

университете

 [2. 1917. 23 

апр

.]. 

О

 

радикальном

 

настрое

 

значительной

 

части

 

студен

-

чества

 

свидетельствует

 

и

 

тот

 

факт

, 

что

 

многие

 

из

 

них

 

в

 

знак

 

протеста

 

против

 Â«

группы

 5-

ти

» 

отказались

 

от

 

уча

-

стия

 

в

 

заседания

 

следственно

-

резолютивной

 

комиссии

. 

Подобные

 

решения

 

с

 

их

 

стороны

 

были

 

озвучены

 

на

 

заседаниях

 13 

и

 21 

мая

  (

из

 

сохранившихся

 

протоко

-

лов

). 

В

 

первый

 

раз

 

студенты

 4-

го

 

курса

 

заявили

  Â«

об

 

отрицательном

 

отношении

 

этих

 

студентов

 

к

 

работам

 

следственной

 

комиссии

», 

а

 

позднее

 

отказались

 Â«

от

 

да

-

чи

 

свидетельских

 

показаний

» [8. 

Л

. 24 

об

., 45]. 

Более

 

того

, 

одним

 

из

 

студентов

 

утверждалось

, 

что

  Â«

у

 

них

 

работала

 

своя

 

комиссия

, 

которая

 

все

 

выяснила

» 

[2. 1917. 16 

июня

]. 

Комиссия

 

в

 

ответ

 

на

 

это

 

в

 

итоговой

 

резолюции

 

вынесла

 

свою

 

оценку

. «

Такое

 

уклонение

, – 

отмечалось

 

в

 

ней

, – 

мало

 

понятное

 

со

 

стороны

 

колле

-

гиальности

, 

как

 

бы

 

подсказывалось

 

желанием

 

студен

-

тов

 

поставить

 

себя

 

в

 

привилегированное

 

положение

, 

а

 

свою

 

деятельность

 â€“ 

вне

 

общественного

 

контроля

. 

Это

 

уклонение

 

было

 

тем

 

более

 

странным

, 

что

 

следственная

 

комиссия

 

была

 

построена

 

из

 

представителей

 

всех

 

трех

 

коллегий

 

университета

 

и

 

имела

 

своей

 

исключительной

 

целью

 

выяснение

 

истины

» [

Там

 

же

]. 

Отметим

, 

что

 

в

 

конце

 

августа

 

все

 

же

 

было

 

объявле

-

но

, «

что

 

осенняя

 

сессия

 

комиссии

 1917 

года

 

продлится

 

с

 1 

сентября

 

по

 1 

декабря

». 

По

 

все

 

видимости

, 

часть

 

студентов

 

воспользовалась

 

этой

 

возможностью

, 

ведь

 

со

 

189 

2-

го

 

сентября

 

и

.

о

. 

декана

 

стал

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

. 

В

 

газетном

 

объявлении

 

указывалось

, 

что

 

прошения

 

об

 

экзаменах

 Â«

в

 

исключительных

 

случаях

» 

принимались

 

и

 

после

 2 

сентября

 [2. 1917. 25 

авг

.]. 

В

 

ходе

 

процесса

 

прозвучало

 

еще

 

немало

 

обвине

-

ний

 

профессоров

 

в

 

адрес

 

друг

 

друга

. 

Так

, 

профессор

 

Тельберг

 

сетовал

 

на

 

то

, 

что

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

 

од

-

нажды

 

применил

 

в

 

его

 

адрес

 

выражение

 Â«

желторотый

 

мальчишка

», 

что

, 

по

 

его

 

мнению

, «

уместно

 

слышать

 

на

 

базарной

 

площади

, 

но

 

не

 

на

 

заседании

, 

хотя

 

и

 

частном

, 

факультета

» [8. 

Л

. 57]. 

Профессора

 

Солнцева

 

упрекнули

 

в

 

напечатании

 

его

 

монографии

 

вне

 

очереди

 

в

 

ущерб

 

интересам

 

Новомбергского

  [

Там

 

же

. 

Л

. 25 

об

.], 

что

 

было

 

подтверждено

 

комиссией

 [2. 1917. 

16 

июня

]. 

Исполняющего

 

обязанности

 

ректора

 

В

.

Н

. 

Саввина

 

уличили

 

в

 

том

, 

что

 

по

 

настоянию

 

про

-

фессоров

 

М

.

Г

. 

Курлова

, 

Г

.

Г

. 

Тельберга

 

и

 

Н

.

Я

. 

Но

-

вомбергского

 

при

 

составлении

 

протокола

 

заседания

 

Совета

 

университета

 28 

марта

 

в

 

него

 

не

 

были

 

вклю

-

чены

 Â«

все

 

прения

 

по

 

вопросу

 

о

 

ликвидации

 

недоразу

-

мений

 

между

 

профессорами

-

юристами

» [8. 

Л

. 18, 19, 

71], 

а

 

также

 

во

 

вскрытии

 Â«

тайной

 

частной

 

корреспон

-

денции

» 

и

 

т

.

д

. 

Обратимся

 

к

 

заключительным

 

вердиктам

 

след

-

ственно

-

резолютивной

 

комиссии

. 

Признавалось

, 

что

 

отказом

 

от

 

третейского

 

суда

 

после

 

послания

 

писем

 

от

 

13 

февраля

  Â«

группой

 5-

ти

», 

как

 

и

 

самой

 

формой

 

письма

, «

было

 

нанесено

 

оскорбление

 

проф

. 

Новомб

-

ергскому

», 

также

 

как

 

и

 

профессору

 

Лященко

. 

По

 

от

-

ношению

 

к

 

последнему

 

были

 

применены

 

несправед

-

ливые

 

обвинения

 

в

 

подлоге

 

документации

. 

В

 

свою

 

очередь

, 

и

 

Лященко

 

с

 

Новомбергским

, 

по

 

мнению

 

комиссии

, 

проявили

  Â«

непредусмотрительность

», Â«

не

 

испросив

 

доверия

 

факультета

» (

т

.

е

. 

не

 

сложив

 

с

 

себя

 

обязанности

, 

соответственно

, 

ректора

 

и

 

секретаря

) 

после

 

предъявленных

  Â«

со

 

стороны

 

почти

 

половины

 

факультета

» 

обвинений

. 

Что

 

касается

 

последнего

 

заключения

 

комиссии

, 

то

 

отметим

, 

что

 

те

 Â«

предъявленные

 

обвинения

» 

в

 

конеч

-

ном

 

итоге

 

не

 

были

 

оправданы

  (

приговор

 

Новомберг

-

ского

 

был

 

отменен

 

Сенатом

, 

а

 

по

-

настоящему

 

веские

 

причины

 

для

 

отставки

 

с

 

поста

 

декана

 

Лященко

, 

по

 

сути

, 

предъявлены

 

не

 

были

). 

Есть

 

основания

 

судить

, 

что

 

рассмотренный

 

конфликт

 

в

 

основе

 

своей

 

имел

 

скрытые

, «

закулисные

» 

мотивы

, 

связанные

 

с

 

личной

 

неприязнью

, 

амбициями

 

отдельных

 

членов

 

факульте

-

та

, 

наконец

, 

с

 

финансовыми

 

вопросами

. 

Все

 

это

 

очер

-

чено

 

гранями

 

того

, 

что

, 

используя

 

терминологию

 

П

. 

Бурдье

 

применительно

 

к

 

академической

 

конфлик

-

тологии

, 

можно

 

назвать

 

борьбой

 

за

  Â«

символический

 

капитал

». 

Добавим

, 

что

 

в

 

дореволюционных

 

научных

 

сообществах

 

Российской

 

империи

 

данный

 

тип

 

кон

-

фликтов

 

нередко

 

имел

 

место

 

и

 

подчас

 

был

  Â«

связан

 

с

 

образованием

 

новых

 

институций

» [4. 

С

. 234, 253]. 

Как

 

видим

, 

эта

 

борьба

 

приоткрыла

 

изнанку

 

жизненного

 

мира

 

университетской

 

корпорации

 

университета

. 

Выяснилось

, 

что

 

жизнь

 

юридического

 

факультета

 

Томского

 

университета

 

в

 

тот

 

период

  Â«

протекала

 

со

 

значительными

 

трениями

», 

дойдя

 

в

 

конце

 

концов

 Â«

до

 

болезненной

 

разрухи

». 

Обсуждения

 

вопросов

 

заме

-

щения

 

вакантных

 

кафедр

, 

крайне

 

актуальные

 

на

 

тот

 

момент

, «

проходили

 

часто

 

при

 

резких

 

столкновениях

 

между

 

членами

 

факультета

», Â«

резкость

 

отношений

 

доходила

 

до

 

того

, 

что

 

некоторые

 

члены

 

факультета

 

по

 

целым

 

годам

 

не

 

подавали

 

друг

 

другу

 

руки

», Â«

некото

-

рые

 

профессора

 

по

 

целым

 

полугодиям

 

не

 

посещали

 

заседания

 

факультета

 

и

, 

следовательно

, 

не

 

выполняли

 

своей

 

служебной

 

обязанности

». Â«

Вот

 

та

 

тяжелая

 

ат

-

мосфера

, – 

подчеркивалось

 

в

 

резолюции

 

комиссии

, – 

на

 

почве

 

которой

 

при

 

отсутствии

 

склонности

 

к

 

уступ

-

чивости

 

и

 

соглашению

 

у

 

заинтересованных

 

сторон

 

конфликт

 

между

 

двумя

 

группами

 

профессоров

 

раз

-

росся

 

до

 

таких

 

размеров

, 

что

 

его

 

не

 

могли

 

ни

 

поту

-

шить

, 

ни

 

ослабить

 

ни

 

деятельное

 

вмешательство

 

Со

-

вета

 

университета

, 

ни

 

мощная

 

волна

 

новой

 

жизни

, 

призывающая

 

всех

 

сознательных

 

граждан

 

бросить

 

свои

 

взаимные

 

распри

 

и

 

принести

 

свой

 

труд

 

на

 

сози

-

дательное

 

творчество

 

в

 

обновленной

 

стране

» [2. 1917. 

16 

июня

]. 

Приобретенные

 

в

 

результате

 

Февральской

 

рево

-

люции

 

гражданские

 

свободы

, 

которые

, 

несомненно

, 

значительной

 

частью

 

населения

 

России

 

воспринима

-

лись

 

как

 

великое

 

достижение

, 

для

 

крупнейшей

 

акаде

-

мической

 

корпорации

 

Сибири

 

обернулись

 

сомнитель

-

ной

 

возможностью

 

поднять

 

на

 

поверхность

 

старые

 

обиды

, 

антипатии

 

и

 

обвинения

, 

воплотившись

 

в

 

этой

 

не

 

самой

 

достойной

 

странице

 

истории

 

университета

. 

Для

 

профессора

 

П

.

И

. 

Лященко

 

случившееся

 

стало

 

поводом

 

изменить

 

траекторию

 

своего

 

дальнейшего

 

жизненного

 

пути

. 

Возвращаясь

 

к

 

началу

 

настоящей

 

статьи

, 

вновь

 

повторим

, 

что

 

летом

 1917 

г

. 

он

 

покинул

 

Томск

. 

Студенты

, 

среди

 

значительной

 

части

 

которых

 

он

 

пользовался

 

уважением

 

и

 

доверием

, 

в

 

те

 

дни

 

под

-

готовили

 

адрес

, 

в

 

котором

 

были

 

следующие

 

слова

: «

В

 

вашем

 

лице

 

сочетались

: 

гражданин

 

и

 

профессор

… 

Вместе

 

с

 

вами

 

вступив

 

под

 

своды

 

Томского

 

универси

-

тета

, 

мы

 

были

 

свидетелями

 

вашей

 

деятельности

 

в

 

ка

-

честве

 

декана

 

и

 

профессора

. 

На

 

посту

 

декана

 

вы

 

стоя

-

ли

 

всегда

 

на

 

страже

 

студенческих

 

интересов

, 

вы

 

были

 

близки

 

и

 

доступны

 

нам

, 

вы

 

были

 

нашим

 

старшим

 

то

-

варищем

, – 

и

 

время

 

вашего

 

деканства

 

не

 

изгладится

 

из

 

нашей

 

памяти

. 

Всеми

 

силами

 

поднимая

 

престиж

 

и

 

авторитет

 

юридического

 

факультета

, 

вы

 

встретили

 

сопротивление

 

тех

, 

кому

 

это

 

было

 

и

 

невыгодно

, 

и

 

ненужно

… 

Теперь

, 

провожая

 

вас

, 

мы

, 

ваши

 

ученики

, 

желаем

 

вам

 

всего

 

лучшего

 

на

 

светлом

 

пути

 

служения

 

науке

 

и

 

обновленной

 

родине

» [

Там

 

же

. 22 

июня

]. 

Впереди

 

П

.

И

. 

Лященко

 

ждала

 

карьера

 

почтенного

 

и

 

заслуженного

 

ученого

. 

В

 

начале

 1920-

х

 

гг

. 

он

 

стал

 

инициатором

 

открытия

 

и

 

первым

 

ректором

 

Донского

 

университета

. 

В

 1926 

г

. 

был

 

назначен

 

профессором

 

Института

 

красной

 

профессуры

 

в

 

Москве

, 

позднее

 â€“ 

старшим

 

научным

 

сотрудником

 

Института

 

АН

 

СССР

 

(1935) 

и

 

Комакадемии

 (1936). 

Одновременно

 

являлся

 

профессором

 

Московского

 

университета

. 

В

 1943 

г

. 

был

 

избран

 

членом

-

корреспондентом

 

АН

 

СССР

, 

в

 

1949 – 

удостоен

 

Сталинской

 

премии

 

за

 

фундамен

-

тальный

 

труд

 

в

 

двух

 

томах

  Â«

История

 

народного

 

хо

-

зяйства

 

СССР

» [1. 

С

. 158]. 

Революция

 

и

 

Гражданская

 

война

 

наложили

 

отпе

-

чаток

 

на

 

судьбы

 

других

 

героев

 

статьи

. 

Некоторые

 

из

 

них

 

выступили

 

на

 

стороне

 

Всероссийского

 

прави

-

тельства

 

А

.

В

. 

Колчака

. 

С

.

П

. 

Мокринский

 

в

 1919 

г

. 

избирался

 

в

 

члены

 

Восточного

 

отдела

 

ЦК

 

партии

 

190 

народной

 

свободы

, 

ранее

 

был

 

гласным

 

Томской

 

го

-

родской

 

думы

. 

П

.

А

. 

Прокошев

 

при

 

Правительстве

 

Колчака

 

занимал

 

должность

 

главноуправляющего

 

по

 

делам

 

вероисповеданий

. 

Г

.

Г

. 

Тельберг

 

после

 

перево

-

рота

 18 

ноября

 1918 

г

. 

указом

 

Верховного

 

правителя

 

России

 

был

 

назначен

 

Главноуправляющим

 

делами

 

Верховного

 

правителя

 

и

 

Совета

 

министров

, 

сенатором

 

Правительствующего

 

Сената

, 

а

 

со

 2 

мая

 1919 

г

. – 

ми

-

нистром

 

юстиции

. 

Во

 

Временном

 

Сибирском

 

прави

-

тельстве

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

 

назначался

 

товарищем

 

министра

 

туземных

 

дел

, 

а

 

во

 

Всероссийском

 

прави

-

тельстве

 â€“ 

товарищем

 

министра

 

внутренних

 

дел

.  

Вскоре

 

после

 

восстановления

 

советской

 

власти

 

в

 

Томске

 

в

 

декабре

 1919 

г

. 

все

 

они

 

были

 

уволены

 

из

 

университета

 

и

 

на

 

время

 

подверглись

 

аресту

 

и

 

заклю

-

чению

. 

Над

 

бывшими

 

колчаковскими

 

министрами

 

был

 

устроен

 

суд

. 

Сам

 

юридический

 

факультет

 

Том

-

ского

 

университета

 

был

 

преобразован

 

в

 

правовое

 

от

-

деление

 

созданного

 

в

 

марте

 1920 

г

. 

факультета

 

обще

-

ственных

 

наук

 (

в

 1921 

г

. 

он

 

был

 

закрыт

). 

Еще

 

в

 1917 

г

. 

профессора

 

Н

.

Н

. 

Кравченко

 

и

 

С

.

И

. 

Солнцев

 

также

 

уехали

 

из

 

Томска

. 

Первый

 

был

 

сначала

 

переведен

 

в

 

Казанский

 

университет

, 

а

 

в

 1920–

1928 

гг

. 

работал

 

профессором

 

Саратовского

 

универ

-

ситета

, 

позднее

 â€“ 

в

 1-

м

 

Московском

 

государственном

 

университете

. 

С

.

И

. 

Солнцев

 

с

 1917 

г

. 

преподавал

 

в

 

Новороссийском

  (

Одесском

) 

университете

  (

в

 1920 

г

. 

был

 

ректором

 

этого

 

вуза

), 

позднее

 â€“ 

в

 

вузах

 

Ленин

-

града

 

и

 

Москвы

. 

В

 1929 

г

. 

избран

 

действительным

 

членом

 

АН

 

СССР

 [1. 

С

. 243–244]. 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

 

после

 

окончания

 

Граждан

-

ской

 

войны

 

продолжал

 

преподавательскую

 

деятель

-

ность

, 

жил

 

и

 

работал

 

в

 

разных

 

городах

 

СССР

 (

умер

 

в

 

Архангельске

 

в

 1949 

г

.). 

Как

 

окончился

 

жизненный

 

путь

 

С

.

П

. 

Мокринского

  (

установлено

, 

что

 

в

 1920–

1921 

гг

. 

он

 

работал

 

на

 

факультете

 

общественных

 

наук

 

Саратовского

 

университета

) 

и

 

П

.

А

. 

Прокошева

, 

неиз

-

вестно

 [1. 

С

. 169, 201]. 

Что

 

касается

 

профессора

 

Г

.

Г

. 

Тельберга

, 

то

 

в

 

1920–1930-

х

 

гг

. 

он

 

жил

 

в

 

Китае

, 

после

 

Второй

 

миро

-

вой

 

войны

 

перебрался

 

в

 

США

. 

Был

 

профессором

 

юридического

 

факультета

 

Харбинского

 

политехниче

-

ского

 

института

, 

преподавал

 

в

 

Высшем

 

японском

 

коммерческом

 

колледже

 

в

 

Циндао

, 

а

 

затем

 

в

 

Амери

-

канской

 

Академии

. 

В

 

эмиграции

 

прошлое

 

неожиданным

 

образом

 

напомнило

 

о

 

себе

. 

В

 

Китае

 

профессор

 

Тельберг

 

неод

-

нократно

 

встречался

 

с

 

бывшим

 

студентом

 

юридиче

-

ского

 

факультета

 

Томского

 

университета

 

Л

.

В

. 

Ар

-

нольдовым

 (

учился

 

в

 

нем

 

в

 1916–1918 

гг

.). 

В

 

памяти

 

последнего

 

также

 

запечатлелся

 

эпизод

 

с

 

конфликтом

 

на

 

юридическом

 

факультете

. 

В

 

своих

 

мемуарах

 

Ар

-

нольдов

 

вспоминал

 

о

 

нем

: «

Мы

 

даже

  â€œ

бунтик

” 

не

-

большой

 

устроили

 

против

 

профессоров

 

Мокринского

, 

Прокошева

, 

Тельберга

, 

Солнцева

 

и

 

еще

 

кого

-

то

, 

ка

-

жется

, 

Н

.

Ив

. 

Кравченко

  [

Н

.

Н

. 

Кравченко

. – 

Прим

. 

авт

.

]. 

Бунтовали

 â€œ

на

 

академической

 

почве

” 

студенты

 

выпускного

 

курса

. 

Мы

, 

с

 

других

 

курсов

, 

им

 

помогали

, 

“

поддерживали

”… 

Бунт

 

и

 

зародился

, 

собственно

, 

в

 

недрах

 

совета

 

факультета

, 

среди

 

профессуры

. 

Отсюда

 

он

 

был

 

переброшен

 

в

 

студенческую

 

массу

, 

где

, 

разу

-

меется

, 

охотно

 

был

 

поддержан

». 

И

 

далее

: «

Но

 

всякий

 

раз

, 

встречаясь

 

теперь

 

летом

 

на

 

отдыхе

 

в

 

Циндао

 

с

 

почтенным

, 

заслуженным

 

и

 

так

 

мною

 

любимым

 

и

 

уважаемым

 

профессором

 

Г

.

Г

. 

Тельбергом

  (

который

 

все

-

таки

 

провалил

 

меня

 

на

 

первом

 

же

 

зачете

 

по

 

исто

-

рии

 

русского

 

права

 

перед

 

всей

 

аудиторией

), 

я

 

с

 

не

-

приятным

 

осадком

 

думаю

 

теперь

, 

как

 

мы

 

тогда

 

были

 

болезненно

-

легко

 

возбудимы

 

и

 

как

 

легко

 

было

 

нас

 

увлечь

 

на

 

что

 

угодно

» [14. 

С

. 62–63]. 

В

 

заключение

 

отметим

, 

что

 

образ

 

профессора

, 

особенно

 

в

 

обществе

, 

не

 

лишенном

 

признаков

 

тради

-

ционного

, 

как

 

в

 

России

 

начала

 XX 

в

., 

непременно

 

был

 

окружен

 

возвышающим

 

ореолом

. 

Служитель

 

науки

 

воспринимался

 

не

 

только

 

как

 

ученый

, 

но

 

и

 

как

 

граж

-

данин

, 

некий

 

образец

 

нравственности

 

и

 

показатель

 

должного

 

поведения

. 

Рассмотренный

 

эпизод

 

в

 

исто

-

рии

 

университетской

 

корпорации

 

г

. 

Томска

 

отчасти

 

развенчивает

 

это

 

стереотипное

 

представление

, 

пока

-

зывая

 

изнанку

 

жизни

, 

скрытую

 

повседневность

 

уни

-

верситетской

 

корпорации

 

г

. 

Томска

. 

То

, 

что

 

произошло

 

весной

–

летом

 1917 

г

. 

на

 

юри

-

дическом

 

факультете

, 

с

 

одной

 

стороны

, 

свидетель

-

ствует

 

о

 

негативных

 

тенденциях

 

в

 

развитии

 

томского

 

научного

 

сообщества

 

в

 

эпоху

 

революционных

 

собы

-

тий

. 

С

 

другой

 

стороны

, 

нельзя

 

не

 

заметить

 

и

 

иную

 

сторону

 

этой

 

истории

. 

Научный

 

микросоциум

 

г

. 

Том

-

ска

 

тогда

 

продемонстрировал

 

потенциал

 

по

 

саморегу

-

ляции

 

внутреннего

 

морально

-

этического

 

климата

, 

образовав

 

независимую

 

судебную

 

комиссию

 

из

 

числа

 

авторитетных

, 

в

 

том

 

числе

 

и

 

в

 

нравственном

 

плане

, 

профессоров

, 

что

, 

несомненно

, 

отражает

 

процесс

 

формирования

 

корпоративного

 

самосознания

 

местно

-

го

 

научного

 

сообщества

. 

 

ЛИТЕРАТУРА

 

 

1. 

Профессора

 

Томского

 

университета

. 

Биографический

 

словарь

. 

Вып

. I: 1888–1917 / 

отв

. 

ред

. 

С

.

Ф

. 

Фоминых

. 

Томск

 : 

Изд

-

во

 

Том

. 

гос

. 

ун

-

та

, 1996. 288 

с

. 

2. 

Сибирская

 

жизнь

. 

Газета

 

политическая

, 

литературная

 

и

 

экономическая

. 

Томск

. 

3. 

Беляева

 

О

.

М

. 

Академическое

 

сообщество

 

Петербургского

 

университета

 

в

 

ректорство

 

Э

.

Д

. 

Грима

: 

конфликты

 

в

 

профессорской

 

среде

 // 

Диалог

 

со

 

временем

. 2011. 

Вып

. 34. 

С

. 215–235. 

4. 

Свешников

 

А

.

В

. «

Вот

 

вам

 

история

 

нашей

 

истории

». 

К

 

проблеме

 

типологии

 

научных

 

скандалов

 

второй

 

половины

 XIX â€“ 

начала

 XX 

в

. // 

Мир

 

историка

: 

историографический

 

сборник

 / 

под

 

ред

. 

В

.

П

. 

Корзун

, 

Г

.

К

. 

Садретдинова

. 

Омск

: 

Изд

-

во

 

ОмГУ

, 2005. 

Вып

. 1. 

С

. 228–258. 

5. 

Ростовцев

 

Е

.

А

. 

Столичный

 

университет

 

Российской

 

империи

: 

ученое

 

сословие

, 

общество

 

и

 

власть

 (

вторая

 

половина

 XIX – 

начало

 XX 

в

.). 

М

.: 

РОССПЭН

, 2017. 903 

с

. 

6. 

Дневники

 

студента

 

П

.

А

. 

Леонова

, 1917 // 

Музей

 

истории

 

ТГУ

. 

7. 

Государственный

 

архив

 

Томской

 

области

 (

далее

 

ГАТО

). 

Ф

. 102. 

Оп

. 1. 

Д

. 731. 

8. 

ГАТО

. 

Ф

. 102. 

Оп

. 1. 

Д

. 1061. 

9. 

Зелер

, 

Карл

-

Вильгельм

 

Фридрихович

 // 

Электронная

 

энциклопедия

 

ТГУ

. URL: http://wiki.tsu.ru/wiki/index.php/

Зелер

,_

Карл

-

Вильгельм

_

Фридрихович

 (

дата

 

обращения

: 15.08.2017). 

10. 

ГАТО

. 

Ф

. 102. 

Оп

. 1. 

Д

. 649.