Файл: Vestnik_TGU_426.pdf

181 

Отметим

, 

что

 

конфликтология

 

академической

 

сре

-

ды

 

дореволюционной

 

России

 

уже

 

находила

 

отражение

 

в

 

ряде

 

исследовательских

 

работ

. 

Они

 

посвящены

 

как

 

конфликтам

 

профессоров

 

с

 

правительством

 

по

 

поводу

 

проводимой

 

в

 

области

 

высшей

 

школы

 

политики

 [3], 

так

 

и

 

непосредственно

 

научными

 

и

 

личностными

 

соци

-

альными

 

коллизиям

 

среди

 

профессоров

 

и

 

преподавате

-

лей

. 

В

 

одной

 

из

 

статей

 

по

 

данной

 

тематике

 

выведена

 

типология

 

академических

 

конфликтов

, 

в

 

основном

 

на

 

примерах

 

из

 

истории

 

академических

 

сообществ

 

сто

-

личных

 

университетов

 (

Санкт

-

Петербург

-

ского

 

и

 

Мос

-

ковского

) 

второй

 

половины

 XIX â€“ 

начала

 XX 

в

. [4]. 

Исследуемый

 

же

 

нами

 

в

 

настоящей

 

статье

 

конфликт

 

пришелся

 

на

 1917 

г

., 

когда

 

в

 

стране

 

происходили

 

рево

-

люционные

 

процессы

, 

затронувшие

 

и

 

высшую

 

школу

. 

Томск

 

в

 

начале

 

марта

 1917 

г

. 

с

 

одобрением

 

и

 

лико

-

ванием

 

встретил

 

вести

 

из

 

Петрограда

 

о

 

случившейся

 

революции

  (

тогда

 

ее

, 

впрочем

, 

нередко

 

называли

 

пе

-

реворотом

). 

Город

, 

живший

 

до

 

этого

 

в

 

естественном

 

для

 

провинциального

 

антуража

 

патриархальном

 

спо

-

койствии

, 

открыл

 

двери

 

своих

 

домов

, 

заполонил

 

ули

-

цы

 

и

 

площади

 

толпами

 

городских

 

обывателей

. 

В

 

предыдущих

 

статьях

, 

также

 

посвященных

 

Томскому

 

университету

 

в

 

революционном

 1917 

г

., 

уже

 

освеща

-

лась

 

реакция

 

на

 

происходившее

 

со

 

стороны

 

универси

-

тетского

 

сообщества

 

и

 

населения

 

города

 

в

 

целом

. 

От

-

метим

, 

что

 

аналогичные

 

тенденции

 

проявились

 

в

 

дру

-

гих

 

вузовских

 

центрах

 

страны

, 

например

, 

в

 

Петро

-

градском

  (

Санкт

-

Петербургском

) 

университете

. 

Его

 

Ученый

 

совет

, 

так

 

же

 

как

 

и

 

Совет

 

Томского

 

универ

-

ситета

, «

с

 

началом

 

революции

 

выступил

 

с

 

заявлением

 

о

 

поддержке

 

нового

 

правительства

 

и

 

политических

 

перемен

» [5. 

С

. 726–727]. 

Дальнейшие

 

события

 

в

 

Томске

 

характеризовались

 

резким

 

подъемом

 

общественной

 

жизни

, 

политической

 

активизацией

 

его

 

различных

 

социальных

 

групп

, 

среди

 

которых

 

значительное

 

место

 

занимали

 

представители

 

академической

 

корпорации

 

города

, 

и

 

самая

 

активная

 

его

 

часть

 â€“ 

студенчество

. 

Обратимся

 

к

 

дневниковым

 

записям

 

одного

 

из

 

них

 â€“ 

студента

 

горного

 

отделения

 

Томского

 

технологическо

-

го

 

института

 

П

.

А

. 

Леонова

. 

В

 

них

 

он

 

запечатлел

 

день

 

10 

марта

, 

когда

 

в

 

Томске

 Â«

очень

 

оживленно

 

и

 

с

 

боль

-

шим

 

подъемом

» 

состоялось

 

первое

 

общегосударствен

-

ное

 

торжество

 

революционной

 

России

 â€“ 

так

 

называе

-

мый

 

Праздник

 

Свободы

. 

С

 

утра

 

на

 

Соборной

 

площади

 

готовился

 

парад

 

расквартированных

 

в

 

городе

 

полков

. 

Туда

 

со

 

всех

 

концов

 

города

 

стекались

 

люди

. 

У

 

боль

-

шинства

 

из

 

них

 

в

 

знак

 

солидарности

 

с

 

революцией

 

бы

-

ли

 

красные

 

ленточки

, 

а

 

солдаты

 

оборачивали

 

ими

 

ко

-

карды

. 

Здания

 

жилых

 

домов

 

и

 

учреждений

 

увешива

-

лись

 

багряными

 

флагами

. 

Оркестры

 

играли

 Â«

Марсель

-

езу

». 

Парад

 

длился

 5 

часов

. 

В

 

нем

 

приняли

 

участие

 

около

 70 

тыс

. 

солдат

. 

Вот

 

что

 

Леонов

 

писал

 

о

 

них

: «

Ре

-

волюционная

 

армия

! 

Оплот

 

Временного

 

комитета

! 

Солдаты

 

шли

, 

и

 

трудно

 

было

 

определить

 

их

 

настрое

-

ние

. 

Бросилось

 

в

 

глаза

 

довольное

 

настроение

 

некото

-

рых

 

войск

, 

обращала

 

внимание

 

радость

, 

истинная

 

ра

-

дость

 

тех

 

рот

, 

которые

 

первые

 

пошли

 

защищать

 

Вре

-

менный

 

комитет

» [6. 

Л

. 109 

об

.–110]. 

Вечером

, 

прогуливаясь

 

по

 

ул

. 

Почтамтской

, 

сту

-

денту

 

бросилась

 

в

 

глаза

 

вечерняя

 

иллюминация

, 

«

особенно

 

красиво

» 

оформленная

 

во

 

Второвском

 

пас

-

саже

. 

В

 

его

 

окне

 

ярко

 

горела

 

надпись

, 

буквы

 

которой

 

были

 

сделаны

 

красными

 

лампочками

, â€“ «

Свобода

» 

[

Там

 

же

. 

Л

. 111 

об

.]. 

Настроения

 

и

 

чувства

 

тех

 

дней

 

были

 

близки

 

к

 

то

-

му

, 

что

 

позднее

 

в

 

творчестве

 

Бунина

 

метафорически

 

было

 

выражено

 

словосочетанием

  Â«

солнечный

 

удар

». 

«

Я

 

начинал

 

чувствовать

 

радость

 

великого

 

счастья

, – 

писал

 

тот

 

же

 

П

. 

Леонов

, – 

и

 

чуть

 

было

 

не

 

заплакал

, 

но

 

сдержался

. 

Потом

 

опять

 

наступило

 

состояние

, 

словно

 

я

 

находился

 

во

 

сне

» [6. 

Л

. 108–108 

об

.]. 

Революционная

 

эйфория

 

завоевывала

 

город

, 

не

 

обойдя

 

стороной

 

и

 

Томский

 

университет

. 

Мерцающая

 

красным

 

светом

  Â«

свобода

» 

стала

 

важным

 

фактором

, 

определяющим

 

университетскую

 

жизнь

. 

В

 1917 

г

. 

университет

 

получил

 

автономию

. 

Профессурой

 

и

 

сту

-

денчеством

 

она

 

воспринималась

 

как

 

одно

 

из

 

ключе

-

вых

 

революционных

 

завоеваний

. 

Отсюда

 

вытекал

 

и

 

резко

 

снизившийся

 

контроль

 

со

 

стороны

 

государства

 

за

 

жизнью

 

вуза

. 

Утратил

 

свое

 

влияние

 

попечитель

 

Западно

-

Сибирского

 

учебного

 

округа

. 

Напомним

, 

что

 

эта

 

должность

 

была

 

окончательно

 

упразднена

 

осенью

 

1917 

г

. 

Ректор

 

университета

 

профессор

-

гинеколог

 

И

.

Н

. 

Грамматикати

 

был

 

болен

. 

В

 

марте

 

он

 

оставил

 

эту

 

должность

. 

Некоторое

 

время

 

и

.

о

. 

ректора

 

был

 

про

-

фессор

 

В

.

Н

. 

Саввин

, 

затем

 

был

 

назначен

 (

фактически

 

занимал

 

эту

 

должность

 

с

 

мая

) 

В

.

В

. 

Сапожников

. 

В

 

это

 

время

 

в

 

стенах

 

университета

 

организованное

 

студенчество

, 

значительная

 

часть

 

которого

 

была

 

заня

-

та

   

политической

 

деятельностью

  (

шла

 

подготовка

 

к

 

выборам

 

в

 

местную

 

Думу

), 

начало

 

борьбу

 

за

 

отмену

 

промежуточных

 

весенних

 

экзаменов

  (

минимумов

). 

Позднее

 

студенческим

 

старостатом

 

и

 

союзом

 

млад

-

ших

 

преподавателей

 

Томского

 

университета

 

были

 

предприняты

, 

правда

, 

не

 

увенчавшиеся

 

успехом

 

по

-

пытки

 

получить

 

представительство

 

в

 

административ

-

ных

 

структурах

 

и

 

Ученом

 

совете

 

вуза

. 

Правление

 

университета

 

почти

 

на

 

каждом

 

заседании

 

рассматри

-

вало

 

прошения

 

о

 

предоставлении

 

тех

 

или

 

иных

 

поме

-

щений

 

для

 

проведения

 

собраний

 

различного

 

рода

 

ор

-

ганизаций

, 

в

 

том

 

числе

 

студенческих

. 

Таковы

 

были

 

условия

, 

когда

 

обнаружились

, 

по

 

вы

-

ражению

 

Н

.

Я

. 

Новомбергского

, «

давно

 

не

 

заживающие

 

язвы

 

юридического

 

факультета

» [2. 1917. 23 

апр

.]. 

16 

марта

 

группа

 

из

 

пяти

 

профессоров

 

юридическо

-

го

 

факультета

, 

а

 

именно

 

П

.

А

. 

Прокошева

, 

С

.

П

. 

Мок

-

ринского

, 

Г

.

Г

. 

Тельберга

, 

С

.

И

. 

Солнцева

 

и

 

Н

.

Н

. 

Кра

-

вченко

, 

обратилась

 

с

 

письмом

 

к

 

президиуму

 

факуль

-

тета

. 

В

 

нем

 

декан

 

П

.

И

. 

Лященко

 

обвинялся

 

в

 

наруше

-

нии

 

порядка

 

составления

 

протоколов

 

заседания

 

фа

-

культета

, «

освещенного

 

не

 

только

 

многолетней

 

уни

-

верситетской

 

практикой

, 

но

 

и

 

являвшегося

, 

очевидно

, 

единственно

 

вообще

 

приемлемым

 

во

 

всяком

 

учре

-

ждении

». 

Дело

 

в

 

том

, 

что

 

на

 

заседании

 

факультета

, 

состоявшемся

 1 

марта

, 

не

 

был

, 

как

 

принято

, 

представ

-

лен

 

протокол

 

предыдущего

 

заседания

 (

от

 8 

февраля

), 

и

 

он

, 

соответственно

, 

не

 

был

 

заслушан

 

с

 

последую

-

щим

 

внесением

  Â«

поправок

 

и

 

дополнений

» 

членами

 

факультета

. 

На

 

следующем

 

заседании

, 8 

марта

, 

как

 

подчеркивается

 

в

 

письме

, «

декан

 

воспротивился

 

настойчиво

 

заявленному

 5-

ю

 

нижеподписавшимися

 

членами

 

факультета

 

желанию

 

внести

 

как

 

в

 

первый

, 

182 

так

 

и

 

во

 

второй

 

проекты

 

протоколов

 

ряд

 

существен

-

ных

 

поправок

». 

Отмечалось

, 

что

  Â«

при

 

энергичной

 

поддержке

 

секретаря

 

факультета

 

профессора

 

Новомб

-

ергского

 

и

, 

в

 

особенности

, 

члена

 

Петроградского

 

юридического

 

факультета

 

профессора

 

фон

 

Зелера

» 

оба

 

проекта

 

без

 

изменений

 

были

 

поставлены

 

на

 

голо

-

сование

 

и

 

в

 

итоге

 

подписаны

 6 

из

 11 

присутствовавших

 

профессоров

, 

т

.

е

. 

большинством

. 

Однако

, 

учитывая

, 

что

 

К

.-

В

. 

Ф

. 

фон

 

Зелер

 

был

, 

по

 

сути

, 

прикомандирован

 

к

 

факультету

, 

правомерность

 

этого

 

решения

 

группой

 

из

 

пяти

 

профессоров

 

оспаривалась

 [7. 

Л

. 112–112 

об

.]. 

Юрист

-

романист

, 

профессор

 

по

 

кафедре

 

римского

 

права

 

фон

 

Зелер

 18 

марта

 

того

 

же

 

года

 

по

 

приказу

 

министра

 

народного

 

просвещения

 

А

.

А

. 

Мануйлова

 

был

 

снят

 

с

 

должности

 

профессора

 (

вместе

 

с

 

фон

 

Зеле

-

ром

 

увольнению

 

подлежал

 

и

 

профессор

 

Колоножни

-

ков

, 

хотя

 

по

 

другим

 

сведениям

, 

они

 

подали

 

в

 

отставку

 

добровольно

 

и

 

несколько

 

позднее

 [8. 

Л

. 36]). 

Уже

 

в

 

Петрограде

, 

куда

 

вслед

 

за

 

этим

 

отправился

 

профес

-

сор

, 

он

 

был

 

арестован

 

по

 

подозрению

 

в

 

шпионаже

 

в

 

пользу

 

Германии

. 

Группа

 

из

 

пяти

 

профессоров

 

в

 

од

-

ном

 

из

 

писем

 

выражала

 

недоумение

, 

что

 

студенты

 

Томского

 

университета

 

ранее

 

выступали

 

за

 

переиз

-

брание

 

К

.-

В

. 

Ф

. 

фон

 

Зелера

, «

того

 

Зелера

, 

против

 

ко

-

торого

 

еще

 

недавно

 

шумно

 

протестовали

 

студенты

 

петроградские

» [2. 1917. 18 

апр

.]. 

Речь

 

шла

 

о

 

скандале

 

вокруг

 

персоны

 

профессора

, 

имевшего

 

место

 

после

 

начала

 

Первой

 

мировой

 

войны

. 

Тогда

 

он

 

занимал

 

должность

 

ординарного

 

профессора

 

римского

 

права

 

Петроградского

 

(

Санкт

-

Петербургского

) 

университета

. 

Начало

 

войны

 

фон

 

Зелер

 

встретил

 

на

 

территории

 

Германии

, 

где

 

тогда

 

проходил

 

лечение

. 

Вскоре

 

он

 

вернулся

 

в

 

Россию

 

и

 

вновь

 

приступил

 

к

 

своим

 

обязанностям

 

в

 

университе

-

те

. 

Однако

 

шовинистические

 

настроения

 

первых

 

ме

-

сяцев

 

войны

 

и

 

распространившиеся

 

слухи

 

о

 

том

, 

что

 

в

 

период

 

работы

 

в

 

Берлинском

 

университете

 (

с

 1901 

г

. 

был

 

приват

-

доцентом

, 

а

 

с

 1902 

г

. – 

экстраординарным

 

профессором

 

кафедры

 

римского

 

и

 

германского

 

граж

-

данского

 

права

) 

фон

 

Зелер

 

принял

 

германское

 

граж

-

данство

, 

привели

 

к

 

тому

, 

что

 

после

 

очередной

 

лекции

 

студенты

 

устроили

  Â«

обструкцию

 

с

 

криками

  â€œ

долой

 

немцев

 

из

 

университета

”» [5. 

С

. 705]. 

После

 

того

, 

как

 

эти

 

сведения

 

просочились

 

в

 

прессу

, 

протесты

 

против

 

профессора

 

расширились

 [9], 

что

 

и

 

привело

 

к

 

его

 

вы

-

нужденному

 

отъезду

 

в

 

Томск

. 

Выскажем

 

мнение

, 

что

, 

присоединившись

 

к

 

данной

 

критике

 

профессора

 

фон

 

Зелера

 

лишь

 

потому

, 

что

 

по

-

следний

, 

наряду

 

с

 

рядом

 

других

 

профессоров

 

факульте

-

та

, 

поддержал

 

в

 

данном

 

конфликте

 

декана

 

П

.

И

. 

Лящен

-

ко

, 

группа

 

из

 

пяти

 

профессоров

 

юридического

 

факуль

-

тета

 

не

 

делала

 

себе

 

чести

. 

Тем

 

более

 

что

 

вскоре

 

после

 

его

 

ареста

, 

в

 

апреле

 1917 

г

. 

он

 

был

 

освобожден

. 

К

 

тому

 

же

 

нельзя

 

не

 

отметить

, 

что

 

высокой

 

оценки

 

были

 

удо

-

стоены

 

профессиональные

 

качества

 

профессора

, 

в

 

том

 

числе

 

со

 

стороны

 

юристов

 

Томского

 

университета

. 

Так

, 

профессор

 

по

 

кафедре

 

энциклопедии

 

и

 

истории

 

филосо

-

фии

 

права

 

И

.

В

. 

Михайловский

 

отзывался

 

о

 

фон

 

Зелере

 

как

 

о

  Â«

выдающемся

 

романисте

». Â«

Последнего

 

профес

-

сора

, – 

отмечал

 

Михайловский

, – 

успели

 

уже

 

оценить

 

и

 

в

 

Томске

 

как

 

превосходного

 

преподавателя

, 

а

 

утвержде

-

ние

 

авторов

 

письма

 

о

 

том

, 

что

 

против

 

Зелера

  â€œ

шумно

 

протестовали

” 

петроградские

 

студенты

, 

совершенно

 

неверно

» [2. 1917. 23 

апр

.]. 

Возвращаясь

 

к

 

рассматриваемому

 

письму

, 

резю

-

мируем

, 

что

 

декан

 

был

 

обвинен

 

в

 

нарушении

  Â«

осве

-

щенного

 

обычаем

 

и

 

юридически

 

единственно

 

допу

-

стимого

 

порядка

» 

составления

 

протоколов

, 

в

 

игнори

-

ровании

 

протеста

 

по

 

этому

 

поводу

 

со

 

стороны

 

пяти

  

профессоров

 

факультета

, 

наконец

, 

в

 

том

, 

что

 Â«

созыва

-

емые

 

деканом

 

собрания

 

совершенно

 

утратили

 

значе

-

ние

 

официальных

 

заседаний

». 

Весьма

 

категорично

 

звучит

 

и

 

заключение

 

их

 

письма

: «

В

 

итоге

 

мы

, 

ниже

-

подписавшиеся

 

члены

 

факультета

, 

не

 

можем

 

не

 

прий

-

ти

 

к

 

печальному

 

выводу

, 

что

 

жизнь

 

факультета

 

как

 

учреждения

 

остановилась

» [7. 

Л

. 112 

об

.]. 

Данный

 Â«

вердикт

» 

выглядит

 

весьма

 

утрированными

, 

а

 

потому

 

небезосновательно

 

наводит

 

на

 

мысль

, 

что

 

за

 

ним

 

кроется

 

нечто

 

большее

. 

Действительно

, 

ранее

, 

13 

февраля

 

того

 

же

 

года

, 

группой

 

из

 

пяти

 

профессоров

 

одновременно

 

декану

 

П

.

И

. 

Лященко

 

и

 

секретарю

 

Н

.

Я

. 

Новомбергскому

 

были

 

посланы

 

письма

 Â«

с

 

предло

-

жением

: 

первому

, 

чтобы

 

он

 

подал

 

в

 

отставку

 

от

 

должно

-

сти

 

декана

, 

и

 

второму

, 

чтобы

 

он

 

сложил

 

с

 

себя

 

обязан

-

ности

 

секретаря

 

факультета

» [2. 1917. 18 

апр

.]. 

В

 

письме

, 

адресованном

 

П

.

И

. 

Лященко

, 

последний

 

уже

 

тогда

 

обвинялся

 

в

 

неумении

 

проводить

 

заседания

 

факультета

, 

которые

 

редко

 

проходили

  Â«

вполне

 

спо

-

койно

, 

не

 

вызывая

 

повышенного

 

настроения

»; 

в

 

не

-

способности

 

укрепить

  Â«

товарищескую

 

сплоченность

 

факультетской

 

корпорации

», 

быть

 

его

  Â«

организую

-

щим

 

центром

»; 

в

 

отсутствии

 

авторитета

 

в

 

Совете

 

университета

. «

Изыскивая

 

средства

 

к

 

выходу

 

из

 

со

-

здавшегося

 

положения

, – 

подчеркивалось

 

в

 

письме

, – 

мы

, 

как

 

бы

 

ни

 

расходились

 

наши

 

личные

 

взгляды

 

и

 

убеждения

 

по

 

поводу

 

тех

 

или

 

других

 

общественных

 

и

 

академических

 

вопросов

, 

совершенно

, 

однако

, 

схо

-

димся

 

в

 

том

, 

что

 

коренная

 

причина

 

царящей

 

на

 

фа

-

культете

 

неурядицы

 

лежит

, 

во

 

всяком

 

случае

, 

и

 

преж

-

де

 

всего

 

в

 

Вас

: 

Вы

, 

как

 

декан

, 

безусловно

, 

не

 

обнару

-

жили

 â€“ 

таково

 

наше

 

глубокое

 

убеждение

, 

тех

 

именно

 

качеств

 

и

 

способностей

, 

которые

 

являются

 

необходи

-

мым

 

условием

 

деятельности

, 

связанной

 

с

 

занятием

 

выборной

 

административной

 

должности

 

в

 

универси

-

тете

». 

И

 

далее

: «

Мы

 

не

 

можем

, 

конечно

, 

ссылаясь

 

на

 

тот

 

или

 

другой

 

пункт

 

университетского

 

устава

, 

предъявить

 

Вам

 

формальное

 

требование

 

подчиниться

 

настоящему

 

предложению

; 

но

 

мы

 

опираемся

 

в

 

данном

 

случае

 

не

 

на

 

букву

 

закона

, 

а

 

на

 

его

 

разум

 

и

 

на

 

добрые

 

академические

 

традиции

» [8. 

Л

. 68–68 

об

.]. 

Обратим

 

внимание

 

на

 

то

, 

что

 

как

 

в

 

данном

, 

так

 

и

 

в

 

дальнейших

 

письмах

 

конкретных

 

обвинений

 

в

 

адрес

 

Лященко

, 

по

 

сути

, 

не

 

прозвучало

. 

Изначально

 

письма

 

от

 13 

февраля

, 

кроме

 

упомянутых

 

из

 

пяти

 

профессо

-

ров

, 

были

 

также

 

подписаны

 

профессорами

 

Г

.

М

. 

Ко

-

лоножниковым

 

и

 

И

.

И

. 

Аносовым

. 

Однако

 

на

 

следую

-

щий

 

же

 

день

 

они

 

сняли

 

свои

 

подписи

 [

Там

 

же

. 

Л

. 60]. 

Данный

 

шаг

 

диктовался

, 

в

 

частности

, 

и

 

тем

, 

что

, 

по

 

их

 

мнению

, «

письмо

 

к

 

профессору

 

Лященко

 

носило

 

субъективный

 

характер

» [

Там

 

же

. 

Л

. 30 

об

.], 

иными

 

словами

, 

было

 

лишено

 

тех

 

самых

 

конкретных

 

обви

-

нений

. 

Заметим

, 

что

 

профессор

 

Михайловский

, 

на

 

квартиру

 

которого

 

с

 

предложением

 

присоединиться

 

к

 

подписантам

 

накануне

 

пришли

 

профессора

 

Тельберг

 

183 

и

 

Кравченко

, «

прочитав

 

первый

 

абзац

», 

сразу

 

же

 

от

-

казался

 

от

 

этого

 [8. 

Л

. 43]. 

Более

 

объективным

 

Колоножникову

 

и

 

Аносову

 

представлялось

 

письмо

, 

адресованное

 

секретарю

 

фа

-

культета

 

профессору

 

Н

.

Я

. 

Новомбергскому

. 

Фор

-

мально

 

оно

 

опиралось

 

на

 

имевшие

 

место

 

судебные

 

приговоры

 

профессору

  Â«

в

 

связи

 

с

 

клеветой

». 

По

-

скольку

 

вынесены

 

они

 

были

 

после

 

его

 

избрания

 

сек

-

ретарем

, 

Новомбергскому

 

предлагалось

 

сложить

 

с

 

себя

 

эти

 

обязанности

 

и

  Â«

подвергнуться

 

вновь

 

проце

-

дуре

 

избрания

 

на

 

предмет

 

выяснения

 

отношения

 

фа

-

культета

 

к

 

создавшемуся

 

положению

». 

На

 

этот

 

раз

 

в

 

письме

 

прозвучали

 

ультимативные

 

интонации

. «

На

 

это

 

обращение

 

наше

, – 

подчеркивалось

 

в

 

нем

, – 

мы

 

ждем

 

одного

 

ответа

 â€“ 

немедленной

 

Вашей

 

отставки

 

от

 

должности

 

секретаря

 

факультета

, 

всякие

 

же

 

объясне

-

ния

 

по

 

данному

 

принципиальному

 

вопросу

 

считаем

 

совершенно

 

бесполезными

 

и

 

бесплодными

, 

почему

 

заранее

 

от

 

них

 

отказываемся

… 

Считаем

 

долгом

 

предуведомить

 

Вас

, 

что

 

в

 

случае

 

неисполнения

 

его

 

Вами

, 

мы

 

сделаем

 

данный

 

вопрос

 

достоянием

 

широ

-

ких

 

общественных

 

и

 

академических

 

кругов

 

и

 

возбу

-

дим

 

его

 

в

 

установленном

 

официальном

 

порядке

» [8. 

Л

. 69– 69 

об

.]. 

Однако

 

немедленной

 

отставки

 

декана

 

и

 

секретаря

 

не

 

последовало

, 

а

 

профессор

 

Новомбергский

 

и

 

вовсе

 

посчитал

 

себя

 

оскорбленным

 

тоном

 

письма

. 

В

 

ответ

-

ном

 

послании

 

он

 

писал

: «

В

 

самом

 

предложении

 

мы

 

не

 

нашли

 

для

 

себя

 

ничего

 

обидного

. 

Лично

 

я

 

был

 

оскорблен

 

тем

, 

что

 

предложение

, 

посланное

 

мне

, 

не

 

носило

 

академического

 

характера

 

и

 

сопровождалось

 

троякого

 

рода

 

угрозами

… 

Здесь

 

каждое

 

слово

 

неза

-

бываемо

 

характерно

 

для

 

авторов

 

письма

» [2. 1917. 

23 

апр

.]. 

Новомбергский

 

потребовал

 

третейского

 

суда

 

за

 

нанесенную

 

обиду

. «

Группа

 5-

ти

» 

отклонила

 

дан

-

ное

 

требование

, 

а

 

несколько

 

позднее

 

сдержала

 

свое

 

обещание

, 

и

 

вскоре

 

конфликт

 

с

 

подробностями

 

вы

-

лился

 

в

 

газетную

 

дискуссию

, 

выставив

 

на

 

обозрение

 

внутриуниверситетские

 

коллизии

. 

18 

марта

 

П

.

И

. 

Лященко

 

и

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

 

сложили

 

с

 

себя

 

полномочия

, 

соответственно

, 

декана

 

и

 

секретаря

  [

Там

 

же

. 18 

апр

.]. 

Студенты

 4-

го

 

курса

 

юридического

 

факультета

, 

выражая

 

свою

 

солидар

-

ность

 

с

 

уже

 

бывшими

 

деканом

 

и

 

секретарем

, 

в

 

знак

 

протеста

 

против

 

действий

 

пяти

 

профессоров

 19 

марта

 

объявили

 

им

 

бойкот

. 

После

 

сходки

 20 

марта

 Â«

студен

-

ты

 

всех

 

курсов

» «

выразили

 

им

 

свое

 

искреннее

 

сожа

-

ление

 

и

 

глубочайшее

 

сочувствие

 

по

 

этому

 

поводу

», 

о

 

чем

 

и

 

было

 

напечатано

 

в

 

ближайшем

 

номере

 Â«

Сибир

-

ской

 

жизни

» [

Там

 

же

. 23 

марта

].  

В

 

апреле

 

на

 

страницах

 

той

 

же

 

газеты

 

появилось

 

объявление

 

за

 

подписью

 

студента

 

С

. 

Роговского

, 

согласно

 

которому

 

студенты

-

юристы

 

первых

 

трех

 

курсов

 

присоединялись

 

к

 

объявленному

 

пяти

 

про

-

фессорам

 

студентами

 4-

го

 

курса

 

бойкоту

. 

В

 

заклю

-

чение

 

было

 

заявлено

, 

что

, 

после

 

того

 

как

 

данное

 

решение

 

было

 

принято

 

на

 

собрании

  (

сходке

) 

сту

-

дентов

 11 

апреля

, 

все

 

студенты

, 

в

 

том

 

числе

  Â«

не

 

присутствовавшие

 

на

 

собрании

, 

безусловно

, 

обяза

-

ны

 

воздержаться

 

от

 

всякого

 

с

 

этими

 

профессорами

 

общения

 

в

 

пределах

 

академической

 

жизни

» [

Там

 

же

. 15 

апр

.]. 

Не

 

замедлил

 

себя

 

ждать

 

и

 

ответ

 

профессоров

. 

Он

 

был

 

опубликован

 

в

 

одном

 

из

 

следующих

 

номеров

 

га

-

зеты

. 

В

 

нем

 

они

, 

как

 

и

 

подобает

 

юристам

, 

сослались

 

на

 

отсутствие

 

кворума

 

упомянутого

 

собрания

 11 

ап

-

реля

 

и

 

в

 

связи

 

с

 

этим

 

признали

 

его

 

решение

 

о

 

бойкоте

 

неправомерным

. «

Мы

 

глубоко

 

убеждены

, – 

подчерки

-

валось

 

в

 

их

 

коллективном

 

письме

, – 

что

 

все

 

это

 

свое

-

образное

  â€œ

движение

”, 

в

 

целом

 

и

 

в

 

частностях

, 

идет

 

вразрез

 

с

 

настроением

 

всего

 

организованного

 

и

 

пере

-

дового

 

студенчества

 

в

 

Томске

». 

Позднее

 

студент

 

По

-

пов

 

подтвердил

, 

что

 Â«

кворума

 

не

 

было

» 

и

 

что

 

вопрос

 

о

 

бойкоте

 

вовсе

 Â«

не

 

обсуждался

 

на

 

общестуденческой

 

сходке

» [8. 

Л

. 57 

об

.]. 

При

 

этом

 

та

 

же

  Â«

Сибирская

 

жизнь

» 

утверждала

, 

что

 

к

 

бойкоту

 

профессоров

 

при

-

соединилось

 

«

большинство

 

студентов

-

юристов

» 

[2. 1917. 23 

апр

.]. 

Протестующие

 

студенты

 

потребовали

 

назначения

 

на

 

должность

 

декана

 

профессора

 

Михайловского

 

вме

-

сто

 

вступившего

 

в

 

эту

 

должность

 

после

 

отставки

 

Ля

-

щенко

 

профессора

 

П

.

А

. 

Прокошева

. 

По

 

свидетельству

 

«

группы

 5-

ти

», 

одно

 

время

 

студенты

 

даже

 

ходатай

-

ствовали

 

за

 

это

 

перед

 

попечителем

, «

т

.

е

. 

перед

 

такой

 

властью

, 

против

 

вмешательства

 

которой

 

в

 

академиче

-

скую

 

жизнь

 

всегда

 

протестовали

 

вся

 

прогрессивная

 

профессура

 

и

 

сознательное

 

студенчество

» [

Там

 

же

. 

18 

апр

.]. 

Профессор

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

 

обвинение

 

студентов

  Â«

в

 

реакционности

» 

посчитал

 

оскорбитель

-

ным

, 

о

 

чем

 

и

 

заявил

 

в

 

своем

 

ответном

 

письме

 [

Там

 

же

. 

23 

апр

.]. 

Перед

 

читателями

  Â«

Сибирской

 

жизни

» 

в

 

те

 

дни

 

в

 

серии

 

открытых

 

полемических

 

писем

 

предстала

 

чере

-

да

 

различного

 

рода

 

обвинений

 

сторон

 

конфликта

 

по

 

отношению

 

друг

 

к

 

другу

. 

Всего

 

в

 

апреле

 1917 

г

. 

было

 

напечатано

 

два

 

письма

 

группы

 

из

 

пяти

 

профессоров

 (

в

 

№

 81 

и

 89) 

и

 

по

 

одному

 

письму

 

за

 

подписью

, 

соответ

-

ственно

, 

профессоров

 

Н

.

Я

. 

Новомбергского

  (

в

 

№

 85) 

и

 

И

.

В

. 

Михайловского

 (

в

 

том

 

же

 

№

 85). 

Тон

 

и

 

харак

-

тер

 

этой

 

полемики

 

были

 

таковы

, 

что

 

уже

 

в

 85-

м

 

номе

-

ре

 

редакция

 

заявила

, 

что

  Â«

больше

 

не

 

может

 

давать

 

место

 

этому

 

вопросу

, 

особенно

 

в

 

силу

 

иных

 

требова

-

ний

 

текущего

 

важного

 

и

 

сложного

 

момента

». 

В

 

заяв

-

лении

 

также

 

подчеркивалось

: «

Из

 

того

, 

что

 

у

 

нас

 

напечатано

 

обеими

 

сторонами

, 

видно

, 

что

 

факультет

-

ская

 

жизнь

 

в

 

университете

 

расшатана

, 

что

 

там

 

идет

 

серьезный

 

болезненный

 

процесс

, 

давно

 

начавшийся

» 

[

Там

 

же

]. 

Однако

 

редакция

 

сделала

 

исключение

, 

и

 

18 

апреля

 

был

 

напечатан

 

ответ

 

пяти

 

профессоров

 

на

 

письмо

 

Н

.

Я

. 

Новомбергского

. 

В

 

нем

 

они

 

отвергли

 

все

 

предъявленные

 

им

 

обвинения

. 

Другие

 

письма

 

за

 

под

-

писью

 

профессоров

 

Мокринского

, 

Прокошева

, 

Солн

-

цева

, 

Новомбергского

 

и

 

других

 

были

 

отклонены

 

ре

-

дакцией

 [

Там

 

же

. 28 

апр

.]. 

Вскоре

 

эти

 

письма

 

были

 

приложены

 

к

 

материалам

 

корпоративного

 

судебного

 

разбирательства

. 

Для

 

этого

 

была

 

создана

 

академическая

 

следственно

-

резо

-

лютивная

 

комиссия

. 

В

 

ее

 

состав

 

вошли

 

профессор

-

ботаник

 

В

.

В

. 

Сапожников

 

и

 

профессор

-

медик

 

С

.

В

. 

Лобанов

, 

а

 

также

 

два

 

представителя

 

союза

 

младших

 

преподавателей

  (

Г

.

И

. 

Макаров

 

и

 

Н

.

И

. 

Со

-

лодкин

) 

и

 

три

 

представителя

 

студенчества

  (

Нижего

-

родцев

, 

Алексеев

, 

Белкин

) 

Томского

 

университета

. 

Председателем

 

же

 

был

 

назначен

  Â«

человек

 

со

 

сторо

-

184 

ны

» – 

директор

 

Томского

 

технологического

 

институ

-

та

 

профессор

-

механик

 

И

.

И

. 

Бобарыков

. 

По

 

данным

, 

представленным

 

в

 

отчете

 

по

 

результа

-

там

 

деятельности

 

комиссии

, 

всего

 

состоялось

 14 

засе

-

даний

. 

Проходили

 

они

 

в

 

мае

–

июне

 1917 

г

., 

чаще

 

всего

 

в

 

зале

 

Совета

 

университета

. 

По

 

итогам

 

ее

 

работы

 

в

 

отдельном

 

документе

 

было

 

представлено

 

заключение

, 

или

 

вердикт

. 

Вместе

 

с

 

материалами

, 

предъявленными

 

сторонами

 

в

 

ходе

 

суда

, 

они

 Â«

в

 

количестве

 58-

ми

 

номе

-

ров

» 

были

 

переданы

 

ректору

 

В

.

В

. 

Сапожникову

  Â«

для

 

хранения

 

в

 

архиве

 

университета

» [2. 1917. 16 

июня

]. 

Эти

 

материалы

 

частично

 

сохранились

 

в

 

личном

 

деле

 

профессора

 

Н

.

Я

. 

Новомбергского

, 

хранящемся

 

в

 

Государственном

 

архиве

 

Томской

 

области

. 

В

 

нем

, 

в

 

частности

, 

содержится

 29 

писем

, 

посланий

, 

заявлений

 

и

 

объявлений

. 

Из

 

них

 

четыре

 

в

 

незаконченном

 

виде

 

(

без

 

подписей

 

и

 

конечных

 

листов

). 

В

 

части

 

писем

 

также

 

не

 

обнаружено

 

отдельных

 

фрагментов

  (

пропу

-

щены

 

листы

). 

По

 

всей

 

видимости

, 

ранее

 

они

 

были

 

утрачены

. 

К

 

тому

 

же

 

при

 

формировании

 

и

 

подшивке

 

дела

 

нарушена

 

последовательность

 

документов

. 

Вместе

 

с

 

письмами

 

в

 

деле

 

содержатся

 

протоколы

 

семи

 

заседаний

 

следственно

-

резолютивной

 

комиссии

. 

Всего

 

из

 

них

 

в

 

полном

 

виде

 

имеется

 

только

 

четыре

. 

Как

 

следует

 

из

 

ранее

 

представленных

 

сведений

, 

оставшиеся

 

семь

 

протоколов

 

отсутствуют

. 

Об

 

этом

 

косвенно

 

свидетельствует

 

и

 

то

, 

что

 

в

 

деле

 

обнаружен

 

отдельный

 

лист

 [8. 

Л

. 65], 

на

 

котором

 

излагается

 

за

-

ключение

 

комиссии

 

за

 

подписью

 

ее

 

председателя

, 

членов

 

и

 

секретаря

. 

Сравнение

 

с

 

опубликованной

 

«

после

 

доклада

 

ее

 

Совету

 

университета

» 

в

 

номере

 

от

 

16 

июня

  Â«

Сибирской

 

жизни

» 

резолюцией

  (

отчетом

) 

показало

, 

что

 

данный

 

документ

, 

вероятней

 

всего

, 

яв

-

ляется

 

частью

 

протокола

 

последнего

 

заседания

 

ко

-

миссии

, 

по

 

которому

 

и

 

была

 

составлена

 

данная

 

резо

-

люция

. 

Однако

 

все

 

остальные

 

листы

 

протокола

 

отсут

-

ствуют

, 

так

 

же

 

как

 

и

 

отдельные

 

фрагменты

 

записей

 

других

 

заседаний

. 

Заметим

 

в

 

связи

 

с

 

этим

, 

что

 

исследуемый

 

кон

-

фликт

 

уникален

 

тем

, 

что

 

он

 

оказался

 

запечатлен

 

в

 

достаточно

 

широком

 

круге

 

официально

-

деловой

 

до

-

кументации

. 

Это

 

значительно

 

усиливает

 

наши

 

иссле

-

довательские

 

возможности

, 

поскольку

, 

как

 

отмечал

 

А

.

В

. 

Свешников

, 

для

 

научных

 

сообществ

 

в

 

целом

 

ха

-

рактерно

 Â«â€œ

вытеснение

” 

конфликтов

 

из

 

поля

 

саморе

-

флексии

», 

и

 

источники

 

личного

 

происхождения

, 

ко

-

торые

  Â«

в

 

меньшей

 

степени

 

охвачены

 

научным

 

дис

-

курсом

» [4. 

С

. 236–237], 

в

 

силу

 

безальтернативности

 

становятся

 

основным

 

источником

 

изучения

 

универси

-

тетско

-

академической

 

конфликтологии

. 

Однако

, 

как

 

нам

 

удалось

 

убедиться

, 

в

 

случае

 

с

 

историей

 

противо

-

стояния

 

на

 

юридическом

 

факультете

 

Томского

 

уни

-

верситета

 

в

 1917 

г

. 

письма

 

дополняются

 

и

 

протокола

-

ми

, 

резолюциями

, 

заключениями

 

специально

 

создан

-

ной

 Â«

конфликтной

» 

комиссии

. 

Имеющиеся

 

документы

, 

таким

 

образом

, 

обладают

 

информационным

 

потенциалом

 

для

 

изучения

 

рассмат

-

риваемого

 

конфликта

, 

реконструкции

 

его

 

основных

 

вех

, 

траектории

 

развития

 

и

, 

что

 

немаловажно

, «

заку

-

лисных

» 

аспектов

. 

Этот

 

конфликт

 

между

 

профессора

-

ми

 

юридического

 

факультета

 

интересен

 

с

 

точки

 

зрения

 

воссоздания

 

этических

 

взаимоотношений

 

в

 

среде

 

про

-

фессуры

, 

моральной

 

атмосферы

 

в

 

университетском

 

сообществе

 

тех

 

лет

, 

преломления

 

университетских

 

традиций

 

на

 

фоне

 

революционного

 

времени

. 

Свет

 

на

 

подоплеку

 

рассматриваемых

 

перипетий

 

проливают

 

следующие

 

обстоятельства

. 

Вернемся

 

к

 

вскользь

 

упомянутому

 

выше

 

приговору

, 

вынесенному

 

в

 1916 

г

. 

профессору

 

Н

.

Я

. 

Новомбергскому

, 

по

 

обви

-

нению

 

в

 

клевете

, 

который

, 

как

 

следует

 

из

 

письма

 

от

 

13 

февраля

, 

стал

 

своеобразным

 casus belli. «

Ранее

 

я

 

ни

 

на

 

минуту

 

не

 

задумывался

 

над

 

тем

, – 

отмечал

 

Но

-

вомбергский

, – 

что

 

обвинительный

 

приговор

 

по

 

мое

-

му

 

делу

  (

еще

 

не

 

вошедший

 

даже

 

в

 

законную

 

силу

) 

может

 

меня

 

опорочить

 

в

 

глазах

 

группы

 

пяти

». 

Речь

 

идет

 

о

 

двух

 

уголовных

 

делах

, 

возбужденных

 

еще

 

в

 1913 

г

. 

против

 

профессора

 

Н

.

Я

. 

Новомбергско

-

го

, 

по

 

обвинению

 

его

 

томским

 

присяжным

 

поверен

-

ным

 

М

.

Р

. 

Бейлиным

 

в

 

клевете

 

в

 

печати

, 

в

 

том

, 

что

 

он

 

выступил

 

с

 

обличительным

 

выступлением

, 

имея

 

лич

-

ную

 

неприязнь

, «

под

 

флагом

 

общественных

 

интере

-

сов

». 

Сам

 

профессор

, 

будучи

 

признанным

 

оратором

, 

на

 

суде

, 

во

 

время

 

своих

 

длительных

 

речей

, 

которые

 

порой

 

с

 

перерывами

 

длились

 

до

 4 

часов

, 

отрицал

 

свою

 

вину

, 

настаивая

 

на

 

том

, 

что

 

использованные

 

им

 

в

 

печати

 

сведения

 

достоверны

, 

и

 

требовал

 Â«

признать

 

его

 

действовавшим

 bonafide (

добросовестно

)». 

Не

-

смотря

 

на

 

это

 

местным

 

окружным

 

судом

, 

по

 

обоим

 

делам

, 

Новомбергский

 

был

 

признан

 

виновным

: 

за

 

первое

 

полагалось

 

наказание

 

в

 

три

 

дня

 

ареста

, 

за

 

вто

-

рое

 â€“ 

в

 

полтора

 

месяца

. 

Первый

 

приговор

 

при

 

этом

 

был

 

отменен

 

еще

 

в

 

1916 

г

. 

по

 

решению

 

выездной

 

сессии

 

Омской

 

судеб

-

ной

 

палаты

 [2. 1916. 29 

окт

.]. 

Что

 

касается

 

второго

, 

то

 

для

 

его

 

обжалования

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

 

обратился

 

в

 

Сенат

. 

А

 

свои

 

услуги

 

по

 

составлению

 

этой

 

жалобы

 

предложил

 

ему

 

не

 

кто

 

иной

, 

как

 

профессор

 

Мокрин

-

ский

  [

Там

 

же

. 1917. 23 

апр

.]. 

Отметим

 

также

, 

что

 

в

 

первом

 

процессе

 

о

 

клевете

 

свидетелем

 

со

 

стороны

 

Новомбергского

 

выступал

 

профессор

 

Прокошев

 [

Там

 

же

. 1916. 29 

окт

.]. 

Последний

, 

по

 

свидетельству

 

того

 

же

 

Новомбергского

, «

публично

 

в

 

здании

 

суда

 

цело

-

вался

 

с

 

ним

 

после

 

оправдательного

 

приговора

 

и

 

собо

-

лезновал

 

после

 

обвинительного

» [

Там

 

же

. 1917. 

23 

апр

.]. 

Ни

 

Мокринский

, 

ни

 

Прокошев

 

во

 

время

 

оче

-

редного

 

заседания

 

следственно

-

резолютивной

 

комис

-

сии

 

в

 1917 

г

. 

не

 

отрицали

 

данных

 

фактов

. 

Профессор

 

Тельберг

 

при

 

этом

 

заявлял

: «

Он

 

должен

 

был

 

задать

 

вопрос

 

факультету

, 

остается

 

ли

 

доверие

 

к

 

нему

 

непо

-

колебленным

. 

Но

 

он

 

этого

 

не

 

сделал

. 

Уголовный

 

при

-

говор

, 

кроме

 

того

, 

колеблет

 

престиж

 

факультета

» [8. 

Л

. 26–26 

об

.]. 

Уже

 

в

 

начале

 

марта

 

стало

 

известно

, 

что

 

и

 

второй

 

приговор

 

по

 

решению

 

Сената

 

отменен

. 

Вслед

 

за

 

этим

 

9 

марта

 

профессор

 

П

.

А

. 

Прокошев

, «

искренне

 

радуясь

» 

случившемуся

, 

обратился

 

с

 

письмом

 

к

 

Новомбергско

-

му

, 

в

 

котором

, 

в

 

числе

 

прочего

, 

заявил

: «

Ввиду

 

сего

 

прошу

 

Вас

 

считать

 

мою

 

подпись

 

под

 

указанным

 

к

 

Вам

 

извещением

 

потерявшей

 

значение

» [

Там

 

же

. 

Л

. 78]. 

Подразумевалось

, 

конечно

 

же

, 

письмо

 

от

 13 

февраля

. 

Все

 

эти

 

факты

, 

кажется

, 

небезосновательно

 

вызы

-

вали

 

у

 

Н

.

Я

. 

Новомбергского

, 

который

, 

к

 

слову

, 

был

 

«

убежден

, 

что

 

даже

 

обвинительный

 

приговор

 

не

 

по

-

рочит

 

ни

 

его

, 

ни

 

той

 

высокой

 

коллегии

, 

к

 

которой

, 

как

 

185 

профессор

, 

он

 

принадлежал

», 

сомнения

. 

В

 

открытом

 

письме

, 

опубликованном

 

в

 

газете

 Â«

Сибирская

 

жизнь

» 

23 

апреля

, 

он

 

предал

 

гласности

, 

что

 Â«

П

.

А

. 

Прокошев

 

от

 

имени

 

всех

 

пяти

 

дважды

 

вел

 

с

 

ним

 

переговоры

 

о

 

том

, 

чтобы

 

он

 

примкнул

 

к

 

их

 

кампании

 

против

 

про

-

фессора

 

Лященко

 

как

 

декана

», 

и

 

лишь

 

после

 

отказа

 

Новомбергского

 

вспомнил

 

о

 

его

  Â«

уголовном

 

про

-

шлом

». 

Однако

 

данное

 

обвинение

 

профессором

 

Про

-

кошевым

 

было

 

опровергнуто

, 

что

 

заставляет

 

и

 

нас

 

поставить

 

знак

 

вопроса

 

над

 

этой

 

страницей

  Â«

дела

 

профессоров

». 

Так

 

или

 

иначе

, 

мы

 

имеем

 

достаточно

 

сведений

, 

чтобы

 

предположить

 

в

 

качестве

 

главного

 

объекта

 

недовольства

  Â«

группы

 5-

ти

» 

именно

 

профессора

 

Ля

-

щенко

 

как

 

декана

 

юридического

 

факультета

. 

Чем

 

же

 

он

 

вызвал

 

подобный

 

негатив

 

со

 

стороны

 

пяти

 

почтен

-

ных

 

членов

 

факультета

? 

Как

 

уже

 

отмечалось

, 

в

 

пись

-

ме

 

от

 13 

февраля

 

никаких

 

конкретных

 

и

 

достаточно

 

«

веских

» 

обвинений

 

против

 

П

.

И

. 

Лященко

 

они

 

не

 

предъявили

. 

Вместо

 

конкретики

 

они

 

и

 

в

 

апрельском

 

письме

 

в

 Â«

Сибирской

 

жизни

» 

указывали

 

лишь

 Â«

на

 

его

 

неудачное

 

и

 

неумелое

 

ведение

 

факультетских

 

дел

» 

[2. 1917. 18 

апр

.]. 

Сам

 

Лященко

, «

знавший

 

атмосферу

 

факультета

», 

видел

 

в

 

обвинениях

  Â«

личную

, 

а

 

не

 

академическую

 

подкладку

» [8. 

Л

. 45 

об

.]. 

В

 

ходе

 

процесса

 

председа

-

тель

 

И

.

И

. 

Бобарыков

 

попросил

 

группу

 

из

 

пяти

 

про

-

фессоров

 

объяснить

, «

на

 

каких

 

основаниях

 

предъяв

-

лены

 

обвинения

 

Лященко

». 

На

 

это

 

профессор

 

Мок

-

ринский

 

рассказал

 

присутствовавшим

 

об

 

обстоятель

-

ствах

 

избрания

 

профессора

 

П

.

И

. 

Лященко

, 

на

 

тот

 

мо

-

мент

 

самого

 

молодого

 

профессора

 

на

 

факультете

, 

де

-

каном

. 

По

 

его

 

словам

, 

все

 

остальные

 

кандидаты

 

отка

-

зались

 

от

 

должности

, 

а

 

потому

, 

опасаясь

 

назначения

 

декана

 

министром

 

народного

 

просвещения

 

Л

.

А

. 

Кас

-

со

, 

как

 

известно

, 

не

 

пользовавшегося

 

в

 

академических

 

кругах

 

популярностью

, 

выбор

 

остановился

 

на

 

Лящен

-

ко

, 

о

 

чем

 

в

 

дальнейшем

 

сам

 

Мокринский

 

сожалел

. 

«

Декан

 

оказался

 

неумелым

, – 

отмечал

 

он

. – 

Главное

, 

на

 

что

 

мы

 

указали

, 

это

 

неумелость

 

и

 

неавторитетность

 

декана

» [

Там

 

же

. 

Л

. 45 

об

., 46]. 

В

 

числе

 

прочего

, 

нового

 

декана

 

обвиняли

 

в

 

нару

-

шении

 

сроков

 

объявления

 

конкурса

 

на

 

замещение

 

кафедр

, 

в

 

отклонении

 

просьбы

 

профессора

 

Солнцева

 

в

 

августе

 1916 

г

. 

внести

 

в

 

повестку

 

очередного

 

засе

-

дания

 

вопрос

 

о

 

переизбрании

 

президиума

 

факультета

, 

отсутствии

 

авторитета

 

среди

 

членов

 

факультета

  (

это

 

проявилось

, 

в

 

частности

, 

в

 

безответности

 

на

 

оскорб

-

ления

 

профессора

 

Новомбергского

 

в

 

адрес

 

декана

 

во

 

время

 

частного

 

совещания

 

государственной

 

комиссии

 

в

 

октябре

 1915 

г

.), 

все

 

в

 

том

 

же

 

нарушении

 

порядка

 

составления

 

протоколов

 

и

 

т

.

д

. 

Любопытен

 

и

 

ответ

 

на

 

эти

, – 

признаем

, 

кажущиеся

 

весьма

 

незначительными

 â€“ 

обвинения

 

самого

 

П

.

И

. 

Лященко

. 

В

 

нем

 

он

 

поведал

 

комиссии

, 

что

 

на

 

момент

 

избрания

 

его

 

деканом

 

члены

 

факультета

  Â«

к

 

профессору

 

Прокошеву

 

как

 

к

 

возможному

 

декану

 

от

-

носились

 

отрицательно

». 

Предложенная

 

же

 

Лященко

, 

который

, 

судя

 

по

 

всему

, 

активно

 

не

 

стремился

 

занять

 

эту

 

должность

, 

кандидатура

 

Мокринского

 

отпала

 

за

 

нежеланием

 

последнего

. 

П

.

И

. 

Лященко

 

объяснял

 

это

 

следующим

 

образом

: «

Не

 

желая

 

занимать

 

должность

, 

профессор

 

Мокринский

 

желал

 

руководить

 

факульте

-

том

. 

Кравченко

 

раньше

 

говорил

, 

что

 

Мокринский

 

оседлал

 

меня

… 

Профессор

 

Мокринский

 

желал

 

оказы

-

вать

 

безответственное

 

влияние

» [

Там

 

же

. 

Л

. 52 

об

.]. 

Схожей

 

точки

 

зрения

 

на

 

вопрос

 

придерживался

 

и

 

Н

.

Я

. 

Новомбергский

: «

Казалось

 

бы

, 

что

 

молодой

 

де

-

кан

 

будет

 

идти

 

в

 

поводу

 

у

 

старейших

 

членов

 

факуль

-

тета

. 

Случилось

 

иначе

» [2. 1917. 23 

апр

.]. 

Для

 

дальнейшего

 

прояснения

 

вопроса

 

о

 

скрытых

 

аспектах

 

исследуемого

 

конфликта

 

обратимся

 

к

 

наблю

-

дениям

, 

принадлежащим

 

Н

.

Я

. 

Новомбергскому

. 

Преж

-

де

 

повторим

, 

что

 

в

 

должность

 

декана

 

профессор

 

Ля

-

щенко

 

вступил

 

при

 

тяжелом

 

кадровом

 

положении

 

фа

-

культета

, 

которое

 

сохранялось

 

на

 

протяжении

 

несколь

-

ких

 

лет

. 

Главной

 

причиной

 

того

, 

что

 

надежды

 

Мокрин

-

ского

 

и

 

ряда

 

других

 

профессоров

 

факультета

 

относи

-

тельно

 

Лященко

 

не

 

оправдались

, 

Новомбергский

 

видел

 

в

 

том

, 

что

 

декан

 

проявил

 

большую

 

активность

 

по

 

за

-

мещению

 

кафедр

. 

Дело

 

в

 

том

, 

что

 

тот

 

же

 

профессор

 

Мокринский

 

на

 

протяжении

 

достаточно

 

длительного

 

периода

 

замещал

 

обе

 

кафедры

 

уголовного

 

права

 

и

 

су

-

допроизводства

. 

И

 

хотя

 

сам

 

Мокринский

 

утверждал

, 

что

 Â«

не

 

был

 

никогда

 

против

 

приглашения

 2-

го

 

крими

-

налиста

» (

при

 

этом

 

отмечал

, 

что

 

уголовное

 

право

 

было

 

поставлено

 

им

  Â«

на

 

надлежащую

 

высоту

» [8. 

Л

. 54]), 

Новомбергский

 

предполагал

, 

что

 

он

 Â«

желал

 

оставить

 

за

 

собою

 

две

 

кафедры

 

навсегда

» [2. 1917. 23 

апр

.]. 

Недоумение

 

Новомбергского

 

вызывал

 

и

 

тот

 

факт

, 

что

 

кафедра

 

римского

 

права

 

была

 

занята

 

профессором

 

Прокошевым

 â€“ «

человеком

 

с

 

богословским

 

образова

-

нием

 

вместо

 

юридического

» [

Там

 

же

], 

который

 

к

 

тому

 

же

 

в

 1915 

г

. «

был

 

назначен

 

председателем

 

государ

-

ственной

 

испытательной

 

комиссии

» [8. 

Л

. 47]. 

П

.

А

. 

Прокошев

 

действительно

 

являлся

 

выпускником

 

Казанской

 

духовной

 

академии

, 

имел

 

степень

 

магистра

 

богословия

, 

а

 

позднее

 

защитил

 

диссертацию

 

на

 

сте

-

пень

 

доктора

 

церковного

 

права

, 

которая

, 

к

 

слову

, 

бы

-

ла

 

удостоена

 

высоких

 

отзывов

 

как

 

в

 

России

, 

так

 

и

 

за

 

рубежом

 [1. 

С

. 199–200]. 

Сам

 

профессор

 

отрицал

 

об

-

винения

 

Новомбергского

, 

заметив

 

однажды

, 

что

 

в

 

период

 

подготовки

 

к

 

профессорскому

 

званию

 

в

 

Ка

-

занском

 

университете

 

он

 

работал

 

под

 

руководством

 

юриста

-

романиста

 

профессора

 

Н

.

П

. 

Боголепова

 

и

 

во

 

время

 

стажировки

 

в

 

Берлине

 

также

  Â«

изучал

 

римское

 

право

» [8. 

Л

. 47 

об

.]. 

В

 

подтверждение

 

того

, 

что

 

два

 

вышеуказанных

 

профессора

 

желали

 

сохранить

 

статус

-

кво

, 

Новомберг

-

ский

 

привел

 

случай

 

с

 

приглашением

 

на

 

кафедру

 

рим

-

ского

 

права

 

в

 

Томск

 

приват

-

доцента

 

Казанского

 

уни

-

верситета

 

В

.

Ф

. 

Глушкова

, 

кандидатура

 

которого

 

была

 

одобрена

 

факультетом

 

и

 

Советом

. 

Но

, 

по

 

словам

 

Но

-

вомбергского

, 

в

 

результате

  Â«

противодействия

 

про

-

фессора

 

Прокошева

» 

Глушков

 

отказался

 

приехать

 

в

 

Томск

 [2. 1917. 23 

апр

.]. 

Сам

 

Прокошев

 

оправдывался

 

тем

, 

что

 Â«

возражал

 

против

 

Глушкова

 

ввиду

 

того

, 

что

 

никаких

 

работ

 

у

 

Глушкова

 

нет

». 

Он

 

сослался

 

и

 

на

 

то

, 

что

 

взамен

 

им

 

была

 

предложена

 

другая

 

кандидатура

, 

что

 

именно

 

по

 

его

 

инициативе

 

был

  Â«

найден

 

талант

 

Охоцимского

», 

выпускника

 

юридического

 

факультета

 

Томского

 

университета

, 

которому

 

была

 

поручена

 

ка

-

федра

 

догмы

 

римского

 

права

 [8. 

Л

. 48]. 

В

 

связи

 

с

 

по

-

иском

 

новых

 

кандидатур

 

на

 

вакантные

 

кафедры

 

фа

-