ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.11.2019
Просмотров: 4260
Скачиваний: 6
96
отгороженность
от
общества
(
с
. 48).
Вдруг
мелькнул
лучик
света
:
это
не
вся
школа
,
а
точнее
,
та
ее
часть
,
которую
не
затронули
перемены
.
Но
,
к
сожалению
,
не
указывается
,
какая
часть
и
какие
перемены
.
Эта
часть
—
островок
старой
социальной
системы
,
обломок
«
прежней
,
статичной
образовательной
модели
,
нацеленной
на
воспроизводство
старого
в
сущем
...»
(
там
же
).
Это
уже
не
публицистика
,
а
почти
философия
!
И
далее
снова
нагнетание
ужасов
,
относящихся
,
видимо
,
к
целому
.
Автор
пишет
о
корпоративной
замкнутости
,
о
групповой
природе
«
педагогического
челове
-
ка
» (?!).
И
снова
надежда
:
не
вся
,
а
немалая
часть
остается
политически
и
социально
инерционной
,
не
готовой
к
происходящим
изменениям
(
с
. 49).
Все
это
,
плюс
еще
растерянная
,
агрессивная
бывшая
«
педагогическая
аристократия
» (?!),
выпестованная
прежней
тоталитарной
системой
.
А
когда
эту
аристократию
новая
жизнь
вытащила
из
берлоги
образовательного
госсо
-
циализма
,
она
стала
еще
ужасней
,
агрессивней
.
У
нее
появился
синдром
(?)
«
профессионального
вырождения
» (
с
. 50).
Действительно
,
нужно
быть
Голиафом
или
С
.
М
.
Буденным
,
чтобы
кавалерийским
наскоком
, «
бурей
и
натиском
»
взять
эту
твердыню
.
Но
,
как
известно
, «
нет
таких
крепостей
...».
Не
буду
вдаваться
в
подробности
,
относится
ли
эта
характеристика
педагогической
системы
к
ней
в
целом
или
к
ее
части
(«
немалой
части
»),
была
ли
только
«
педагогическая
аристократия
»
или
наряду
с
ней
был
и
«
педагогический
пролетариат
»?
Наверное
,
он
был
не
только
во
ВНИКе
,
но
и
за
его
пределами
.
Имел
ли
«
педагогический
человек
»
только
групповую
природу
или
был
и
«
штучный
педагогический
человек
»?
Здесь
дело
не
в
количестве
,
а
в
односторонности
,
предвзятости
характеристики
школы
и
педагогической
науки
.
В
книге
политизация
педагогической
системы
и
школы
достигла
таких
высот
,
о
каких
не
могла
мечтать
вся
советская
партийно
-
государственная
пропагандистская
машина
.
Специалист
в
области
истории
педагогики
Э
.
Д
.
Днепров
лучше
других
должен
был
бы
понимать
,
что
даже
если
очень
малая
часть
педагогической
системы
была
другой
,
она
заслуживала
бы
благодарной
оценки
и
подробной
характеристики
.
А
другой
была
не
такая
уж
и
малая
часть
.
О
педагогической
науке
и
говорить
нечего
.
В
ней
всегда
были
звезды
первой
величины
.
Да
и
сегодня
Россия
умами
не
оскудела
.
В
принципе
любая
реформа
,
в
особенности
революционная
,
должна
опираться
на
науку
,
иметь
в
качестве
предпосылки
хотя
бы
три
источника
и
три
составных
части
.
Это
относится
,
между
прочим
,
не
только
к
прошлому
,
но
и
к
настоящему
и
будущему
,
поскольку
сейчас
(
не
без
участия
автора
книги
)
продолжается
ра
-
бота
над
стратегией
развития
(
реанимации
?
выживания
?)
образования
,
над
доктриной
образования
.
Судя
же
по
книге
Э
.
Д
.
Днепрова
,
педагогическая
наука
—
это
пустыня
.
Я
многие
годы
спрашиваю
студентов
,
были
ли
у
них
любимые
школьные
учителя
?
И
неизменно
получаю
положительный
ответ
.
Это
кое
-
что
значит
.
Ведь
детей
обмануть
невозможно
.
Позволю
себе
не
согласиться
с
приводимым
утверждением
К
.
Д
.
Ушинского
о
том
,
что
«
жизнь
легко
97
опрокидывает
школу
,
которая
становится
поперек
ее
пути
».
Автор
усиливает
это
положение
,
говоря
о
хрупкости
института
образования
,
о
его
прямой
за
-
висимости
от
воли
государства
и
общества
.
Российская
школа
не
была
опрокинута
советской
жизнью
,
советским
государством
и
обществом
.
Между
прочим
,
школа
и
есть
общество
,
во
всяком
случае
его
ядерная
часть
.
И
притом
такая
,
которая
ближе
всего
к
гражданскому
обществу
,
хотя
бы
в
силу
большей
широты
культурного
кругозора
,
влечения
к
таким
«
бесполезным
»
ценностям
,
как
свобода
,
добро
,
искусство
,
понимание
,
человеческая
мысль
...
Это
интуитивно
чувствуют
власть
имущие
,
поэтому
-
то
они
стремятся
навязать
школе
внеположенные
ей
цели
ценности
(
например
,
до
сего
времени
неистребимы
вариации
на
тему
:
самодержавие
,
православие
,
народность
)
и
всячески
препятствуют
достижению
имманентных
образованию
целей
и
выработке
соответственных
ценностей
.
Тем
не
менее
школа
устояла
,
как
устоял
русский
язык
,
как
устояли
театры
,
актеры
,
писатели
,
поэты
,
композиторы
,
ученые
.
Другой
вопрос
:
все
ли
и
чего
им
это
стоило
?
Мое
поколение
застало
учителей
,
профессоров
с
дореволюционным
образованием
,
сохранявших
профессионализм
,
внутреннюю
свободу
и
передававших
их
другим
поколениям
.
Это
была
героическая
,
хотя
внешне
незаметная
,
борьба
советской
интеллигенции
с
режимом
.
Об
этом
,
например
,
патетически
писал
французский
философ
Ж
.
П
.
Вернан
в
эссе
«
Грузинский
Сократ
»,
посвященном
памяти
М
.
К
.
Мамардашвили
.
К
тому
,
что
говорил
цитируемый
Э
.
Д
.
Днепровым
В
Н
Чарнолуский
о
дореволюционной
школе
,
можно
добавить
впечатления
английского
наблюдателя
,
высказанные
им
накануне
первой
мировой
войны
: «
Наиболее
распространенный
тип
среди
русских
преподавателей
—
тип
идеалиста
.
Преданный
своему
делу
и
неутомимый
,
когда
нужно
помочь
ученикам
,
это
подлинный
учитель
молодежи
.
И
хотя
его
жалованье
ниже
,
чем
в
большинстве
других
стран
,
энтузиазмом
своим
он
значительно
превосходит
преподавателей
в
других
странах
».
К
счастью
для
страны
,
эти
качества
российских
преподавателей
сохранились
до
сего
времени
.
К
несчастью
для
преподавателей
,
эксплуатация
их
идеализма
и
энтузиазма
многократно
увеличилась
.
Но
все
же
как
большевикам
не
удалась
перманентная
революция
,
так
им
не
удалось
в
полной
мере
и
перманентное
воспитание
.
Продолжалась
невидимая
,
но
в
высшей
степени
эффективная
работа
российского
учителя
,
которую
заметил
В
.
И
.
Вернадский
: «
Меня
не
смущает
,
что
сейчас
те
лица
,
в
глуби
духовной
силы
которых
совершается
сейчас
огромная
,
невидимая
пока
работа
,
как
будто
не
участвуют
в
жизни
.
На
виду
большей
частью
не
они
,
а
другие
люди
,
действия
которых
не
обузданы
духовной
работой
.
Но
все
это
исчезнет
,
когда
вскроется
тот
невидимый
во
внешних
проявлениях
процесс
,
который
является
духовным
результатом
мирового
человеческого
сознания
.
Он
зреет
,
время
его
придет
,
и
последнее
властное
слово
скажет
он
,
а
темные
силы
,
всплывшие
сейчас
на
поверхность
,
опять
упадут
на
дно
...»
Эти
слова
были
написаны
в
1920
г
.
В
более
поздние
годы
пришло
время
учителей
-
шестидесятников
,
вклад
которых
в
перемены
,
произошедшие
98
в
нашей
стране
,
явно
недооценен
.
И
,
вообще
,
насколько
я
знаю
,
вклад
учительства
в
освоение
космоса
в
Советском
Союзе
в
полной
мере
оценил
лишь
Конгресс
США
.
Вот
этой
культурной
и
духовной
работы
школы
не
увидел
Э
.
Д
.
Днепров
.
Школа
благодаря
ей
жила
и
развивалась
и
была
готова
к
переменам
.
Между
прочим
,
и
нашему
и
будущим
реформаторам
хорошо
бы
учитывать
сказанное
когда
-
то
О
.
Мандельштамом
по
поводу
ситуаций
,
когда
революционная
переоценка
прошлого
предшествует
созидательной
работе
:
«
Утверждение
и
оправдание
настоящих
ценностей
прошлого
столь
же
ре
-
волюционный
акт
,
как
создание
новых
ценностей
».
Черное
«
Вчера
»
понадобилось
автору
для
того
,
чтобы
у
читателей
не
возникло
сомнений
: «
Это
именно
я
,
Э
.
Д
.
Днепров
,
пришел
,
чтобы
дать
вам
волю
».
Именно
волю
,
хотя
Э
.
Д
.
Днепров
настойчиво
говорит
о
свободе
.
Но
это
в
лучшем
случае
«
свобода
от
...»,
то
есть
воля
,
которая
в
России
всегда
мешает
покою
и
подлинной
свободе
.
Справедливости
ради
нужно
сказать
,
что
со
«
свободой
для
...»
неважно
обстоят
дела
не
только
у
Э
.
Д
.
Днепрова
.
Но
,
к
счастью
,
наше
образование
было
готово
к
переменам
,
и
поэтому
оно
с
благодарностью
приняло
реформу
и
само
стало
искать
(
и
ищет
до
сих
пор
),
как
употребить
полученную
свободу
-
волю
.
Я
должен
сказать
,
что
оно
нашло
ей
в
целом
неплохое
применение
.
Образовательное
пространство
стало
разнообразным
.
В
нем
расцветают
все
цветы
.
Какие
-
то
увядают
сами
,
какие
-
то
затаптываются
,
какие
-
то
рас
-
пускаются
.
Многое
осталось
прежним
.
Конечно
,
на
эти
процессы
влияют
правительство
,
федеральные
и
региональные
органы
образования
.
Но
все
это
нуждается
не
только
в
политико
-
идеологической
оценке
,
а
прежде
всего
в
содержательном
анализе
.
Такого
анализа
вправе
ожидать
читатель
книги
от
автора
.
Тем
более
что
со
времени
реформы
прошел
достаточный
срок
и
автор
действительно
имел
к
ней
самое
непосредственное
отношение
.
К
сожалению
,
такой
анализ
в
книге
отсутствует
.
Думаю
,
что
вопреки
убеждению
автора
преемник
Э
.
Д
.
Днепрова
новый
министр
образования
Е
.
В
.
Ткаченко
(
теперь
уже
тоже
бывший
)
не
испоганил
эту
волю
-
свободу
.
Просто
«
исторические
глаза
»
под
влиянием
фантома
превратились
в
истерические
,
а
исторический
камикадзе
,
точнее
,
конечно
,
символический
превращается
в
киллера
,
разумеется
,
к
счастью
,
тоже
символического
,
имеющего
хотя
и
фрустрированное
,
агрессивное
,
но
все
же
«
безрогое
сознание
».
Я
должен
извиниться
перед
читателем
,
так
как
не
смогу
воспроизвести
ярость
,
сарказм
,
пафос
да
и
просто
невежливость
,
с
какой
Э
.
Д
.
Днепров
набрасывается
на
Министерство
образования
,
на
его
руководителя
Е
.
В
.
Тка
-
ченко
.
Приведу
лишь
один
пассаж
,
давший
название
этому
тексту
: «
В
министерстве
,
которое
с
этим
потолком
(
речь
идет
о
вполне
обычном
признании
министра
,
что
у
него
тоже
есть
“
потолок
”
возможностей
. —
В
. 3.)
превратилось
в
“
хрущебу
”,
дышать
стало
нечем
...
И
что
должен
делать
руководитель
,
который
признается
: “
Я
не
знаю
,
что
делать
?”
Только
одно
—
99
уйти
.
Подать
в
отставку
.
Но
не
тут
-
то
было
.
Школьный
Министр
двумя
руками
держится
за
ручки
кресла
.
Доведя
до
ручки
вверенное
ему
ве
-
домство
» (
с
. 133).
Все
-
таки
ленинский
стиль
неистребим
.
Жив
курилка
!
Недаром
французы
говорят
,
что
стиль
—
это
человек
.
Самое
обидное
во
всей
этой
истории
,
что
Э
.
Д
.
Днепров
сам
,
своими
собственными
руками
обесценил
свою
книгу
,
в
которой
на
самом
деле
есть
много
бесспорно
интересного
и
полезного
,
но
затененного
и
зашумленного
авторскими
аффектами
,
излиш
-
ними
притязаниями
и
далеко
не
всегда
справедливыми
претензиями
.
Конечно
,
реформа
была
,
свою
положительную
роль
она
сыграла
.
Саморазвитие
школы
было
всегда
,
реформа
лишь
дала
ему
новый
импульс
,
переоценивать
который
едва
ли
нужно
.
В
защиту
автора
должен
сказать
,
что
потеря
,
боль
утраты
,
ностальгия
по
власти
неизбежно
вызывают
фантомные
явления
.
К
ним
относится
идентификация
части
самого
себя
с
объектом
потери
,
амбивалентные
и
преувеличенные
чувства
,
связанные
с
любованием
собой
,
беспомощностью
,
вызывающими
,
в
свою
очередь
,
повышенную
агрессию
вовне
.
Все
это
своего
рода
компенсаторная
классика
,
многократно
описанная
в
психоаналитической
традиции
.
У
меня
сложилось
впечатление
,
что
сама
по
себе
работа
над
книгой
помогла
Э
.
Д
.
Днепрову
в
изживании
фантома
.
Осталось
немногое
.
Автору
нужно
осознать
,
что
свой
темперамент
и
ярость
пора
направлять
в
мирных
целях
.
Иными
словами
,
работать
надо
,
а
не
лелеять
фантом
,
не
суетиться
.
Уверен
,
что
Э
.
Д
.
Днепров
на
своем
собственном
опыте
понял
то
,
что
давно
известно
из
практики
.
Преодоление
фантома
дело
не
простое
.
Наиболее
эффективный
способ
—
это
возврат
к
старой
или
построение
новой
деятельности
,
которая
врастает
в
фантом
и
уничтожает
его
изнутри
.
Мое
искреннее
пожелание
автору
состоит
в
том
,
чтобы
эта
деятельность
была
исполнена
уважения
к
науке
и
практике
образования
.
А
главное
—
к
людям
,
которые
делают
свою
нелегкую
работу
И
эта
работа
должна
оцениваться
не
только
с
управленческой
,
но
и
с
содержательной
точки
зрения
.
Содержание
не
может
находиться
за
скобками
управления
,
иначе
управление
никогда
не
станет
содержательным
,
то
есть
перестанет
быть
управлением
,
что
,
к
несчастью
,
не
такая
уж
редкость
.
Педагогика
, 1997,
№
3,
с
. 119-124
100
Психоанализ
в
России
В
.
М
.
Лейбин
Писать
о
психоанализе
в
России
легко
и
трудно
.
Легко
,
поскольку
,
изучая
историю
психоаналитического
движения
на
протяжении
нескольких
лет
,
в
общих
чертах
я
представляю
себе
все
зигзаги
тернистого
пути
,
связанные
с
распространением
,
запрещением
и
возрождением
психоанализа
в
России
.
Трудно
,
поскольку
,
будучи
свидетелем
психоаналитического
бума
,
подогретого
Указом
Президента
Российской
Федерации
«
О
возрождении
и
развитии
философского
,
клинического
и
прикладного
психоанализа
»
за
№
1044
от
19
июля
1996
г
.,
невольно
оказываешься
участником
,
более
того
,
соучастником
того
стремительного
движения
,
которое
воистину
с
российским
размахом
готово
не
только
подхватить
каждого
,
попавшегося
ему
на
пути
,
но
и
нести
неизвестно
куда
и
зачем
.
Лично
у
меня
,
занимающегося
историей
и
теорией
психоанализа
с
конца
60-
х
годов
и
приступившего
к
психоаналитической
практике
в
начале
90-
х
годов
,
сегодняшнее
состояние
психоанализа
в
России
вызывает
противоречивые
чувства
.
С
одной
стороны
,
отрадно
видеть
,
что
среди
молодежи
растет
интерес
к
психоаналитическим
идеям
,
у
россиян
появилась
реальная
возможность
знакомиться
с
переведенными
на
русский
язык
работами
А
.
Адлера
,
А
.
Фрейд
,
З
.
Фрейда
,
К
.
Хорни
,
Э
.
Фромма
,
К
.
Г
.
Юнга
и
других
психоаналитически
ориентированных
авторов
,
а
врачи
-
психотерапевты
и
психологи
в
своей
клинической
деятельности
в
открытую
используют
методы
и
приемы
психоанализа
.
С
другой
стороны
,
приходится
констатировать
,
что
издержки
переходного
периода
России
из
одного
состояния
развития
(
точнее
,
застоя
)
в
другое
дают
о
себе
знать
и
в
области
психоанализа
.
Впрочем
,
скорее
следует
говорить
не
об
издержках
переходного
периода
,
а
о
специфике
менталитета
россиян
,
традиционно
готовых
мчаться
«
впереди
планеты
всей
»,
в
том
числе
и
в
своем
приобщении
к
психоанализу
.
Приобщение
к
психоанализу
—
дело
тонкое
,
затрагивающее
внутрипсихическую
жизнь
человека
.
Овладение
теорией
и
практикой
психоанализа
—
длительный
процесс
,
связанный
с
личными
переживаниями
и
сопереживаниями
,
а
не
краткосрочный
акт
коллективного
прозрения
,
нередко
перерастающего
в
безумие
.
Творческое
развитие
психоанализа
—
внутренне
осознанная
потребность
в
переосмыслении
предшествующих
психоаналитических
идей
и
клинического
опыта
,
а
не
внешне
навязанная
обязанность
беспрекословно
исполнять
в
срок
соответствующие
Указы
и
Постановления
.
Современное
состояние
психоанализа
в
России
во
многом
схоже
,
на
мой
взгляд
,
с
тем
,
которое
имел
?
место
семьдесят
лет
тому
назад
.
В
то
время
прерванный
Первой
мировой
войной
интерес
к
психоаналитическим
идеям
проявился
с
новой
силой
.
В
20-
е
годы
возобновились
переводы
работ
З
.