Файл: Теория_межд._отношений.doc

17. Складывающаяся система международных отношений демонстрирует и другую свою отличительную черту - постепенную дегегемонизацию этих отношений. По всей видимости, крушение биполярного мира положило и конец сверхдержавности как историческому феномену с его гегемонистскими устремлениями. На смену гегемонизму держав и своеволию тех или иных группировок или союзов государств, всегда выступавших символами конфронтации, идут иные формы и методы со-развития народов, интегрированных в модель полицентричного мирового порядка будущего;

18. В современных международных отношениях достаточно чётко прослеживается тенденция замены права "силы" силой международного права. Многие публицисты и политические деятели используют для ее обозначения мысль о том, что в международных делах начался переход от "баланса сил" к "балансу интересов". В прессе, в дипломатии подобное противопоставление (как указание на то, что внешняя политика государств становится всё более сдержанной, склонной к поиску взаимоприемлемых решений) вполне уместно и может быть признано правомерным. Но с теоретической точки зрения такое противопоставление двусмысленно, ибо если "баланс" ("дисбаланс") интересов везде и всегда был глубокой основой политики, то "сила" выступала в таком случае лишь инструментом политики. В действительности же в системе международных отношений происходит не смена формул "баланс сил" и "баланс интересов", а меняются сами эти формулы. Это происходит под воздействием двуединого мирового процесс: с одной стороны, изменяется само содержание понятия сила и ее роли в международных делах; с другой стороны, наблюдаются серьёзнейшие подвижки и в содержании категории "интерес" ("национальный интерес"). Как бы там ни было, но обозримая перспектива развития мира - не ненасильственный мир, а мировой правопорядок, способный создать надёжную систему контроля над насилием в международной сфере, ввести насилие в более цивилизованные, рациональные, социально нравственные формы, чтобы использовать их в интересах человечества. "Иными словами, - пишет Н. А. Косолапов, - "спасение" насилия как одного из способов существования, как незаменимого пока средства регулирования многих общественных процессов, явлений, отношений, требует отказа от крайних форм насилия и в национальном, и в международном масштабах".

19. В складывающейся системе международных отношений по-новому проявляются проблемы национальной и международной безопасности. В наше время международная безопасность как состояние не - войны в отношениях между государствами постепенно трансформируется во внутреннюю безопасность человечества. Если раньше государство, добившееся внутренней стабильности, могло быть уверено, что сможет постоять за себя вовне, то сейчас международная сфера способна сломать любое государство или, наоборот, стать фактором поддержания его внутренней безопасности, по каким-либо причинам не достижимой иными средствами. Происходит размывание границ между внутренней и международной безопасностью отдельного государства, а международная безопасность превращается в объект и предмет заботы всего человечества, решаясь в той или иной степени и на тот или иной срок в глобальной системе;

20. В современной системе международных отношений проявляются и признаки изменения роли основного их субъекта - государства. Некоторые ученые-международники даже объявляют "державную" концепцию международных отношений безнадёжно устаревшей, так как миропорядок, базирующийся на принципе государственного суверенитета, может быть своего рода "смирительной рубашкой" для дальнейшего развития человечества. Действительно, с наступлением постиндустриализма завершается большой исторический цикл, когда государство и цивилизация шли "рука об руку", а возвышение государства служило показателем подъёма цивилизации. Государство-нация в новых условиях уже не способно творить историю, а история если и нуждается в нем, то только лишь как в одном из своих инструментов, механизмов, не более того. Но это отнюдь не означает, что уже в сколько-нибудь обозримом будущем система международных отношений потеряет своё "державное" измерение, а национальное государство уйдёт с исторической арены. Изменятся, по всей видимости, его роль и функции, оно превратится в один из многих субъектов единой системы мировых цивилизаций, но вряд ли исчезнет до тех пор, пока живы будут различные нации и этносы, пока человечество будет основывать свое бессмертие на многообразии рода людского.

Человечество делает в наше время только первые шаги в историческом пространстве, где каждый народ, каждая страна смогут найти себе достойное место для самоидентификации, выбрать и реализовать собственный путь в общее будущее человечества. Этот новый мир предполагает национально-государственный, расово-этнический, социально-экономический, социокультурный, религиозный, политический и все иные формы общественного плюрализма. И "обслуживать" такой многообразный процесс развития должна будет новая система международных отношений, абрисы и первые элементы которой возникают и проходят "обкатку" в нашем современном мире.

ЛИТЕРАТУРА

Каплан М. Система и процесс в международной политике / Теория международных отношений. Хрестоматия. М., 2002.

Мунтян М.А. О параметрах становящейся мировой системы // Международни отношения (София, Болгария). 1995. №4.

Мунтян М.А. Россия и становление новой системы международных отношений // Обозреватель. 1993. № 10.

Мунтян М.А. Система международных отношений и тенденции ее эволюции / Проблемы глобальных и региональных интеграционных процессов. Сб. ст. М., 1996.

Система, структура и процессазвития современных международных отношений / Под. ред. В.И. Гантмана. М., 1984.

Янг О.Р. Политические разрывы в международной системе / Теория международных отношений. Хрестоматия. Научный ред. П.А. Цыганков. М., 2002.

Braillard Ph. Theorie de systemeset relations internationales. Р., 1977.

Loard E. Types of International Society. N. Y., 1976.

ЛЕКЦИЯ ДВЕНАДЦАТАЯ

ТРИ “ВЕЛИКИХ ДИСКУССИИ” В ТМО

I. Различные подходы к изучению международных отношений, приведшие к формированию многочисленных парадигм, привели к острым теоретическим спорам. В международно-политической науке принято выделять три ьактх дискуссии. Первая дискуссия возникает в 1939 г. в связи с выходом в свет книги английского ученого Эдварда Карра “Двадцать лет кризиса”. В ней с позиций политического реализма были подвергнуты критике основные положения идеалистической парадигмы. Реалисты Ганс Моргентау (Morgenthau H. Politics among Nation. The Struggle for Power and Peace. N. Y., 1948) и его сторонники после второй мировой войны выступили инициаторами продолжения этой дискуссии. В новых исторических условиях победа реалистов над идеалистами казалась бесспорной.

Второй “большой спор” был начат в 50-е годы ХХ в. и приобрел особый накал в 60-е, когда модернисты, сторонники новых подходов и методов исследования международных отношений, подвергли резкой критике постулаты политического реализма. Ученые нового поколения (Куинси Райт, Мортон Каплан, Карл Дойч, Дэвид Сингер, Калеви Холсти, Эрнс Хаас и др.) выступили за применение при изучении МО научного инструментария, методов и методик, заимствованных из точных наук. “Модернисты” фактически не подвергали сомнению теоретические позиции своих оппонентов, они сосредоточились на методологической стороне науки. Вот почему, несмотря на внешне непримиримый тон, участники дискуссии в конце спора пришли к взаимному согласию, что в исследованиях международных проблем необходимо сочетать “традиционные” и “научные” методы.

В центре третьего “большого спора”, начавшегося в конце 70-х – начале 80-х годов и фактически не завершенного до настоящего времени, оказалась роль государства как участника МО, значение национального интереса и силы для понимания сути происходящего на мировой арене. Сторонники различных теоретических течений, которых условно можно назвать транснационалистами (Роберт Кохэн, Джозеф Най, Йел Фергюсон и др.), продолжая традиции теории интеграции (Дэвид Митрани) и взаимозависимости (Эрнст Хаас, Дэвид Моурс) выдвинули идею: политический реализм и свойственная ему этатистская парадигма не соответствуют характеру и основным тенденциям международных отношений, они должны быть отброшены. Многообразие участников, видов взаимодействий и их каналов, по их мнению, вытесняют государство из центра международного общения, трансформируя МО из межгосударственных в транснациональные. Под влиянием транснационалистов в международно-политической науке появляется ряд новых теорий, в частности, концепции глобализации, регионализации и т.д. Вместе с тем различия, по которым расходятся основные парадигмы, продолжают сохраняться. Большинство исследователей продолжают исходить из того, что государства остаются главными участниками международных отношений.

II. Недостатки, присущие парадигмам, а также отрицательное влияние межпарадигмальных споров на ТМО послужили причиной разработки в ее рамках новых исследовательских направлений – постмодернизма, международной экономической политики, социологии международных отношений, французской школы МО.

Постмодернизм не представляет собой отдельной научной школы или единого подхода к международным отношениям. Его приверженцы (Дж. Дер Дериан, М. Уолцер, Р. Шапиро, Р. Эшли и др) настаивают на том, что рационализм, на котором построена современная наука, является далеко не лучшим подходом к осмыслению МО. По их мнению, МО – результат и процесс политических и иных действий, и в то же время продукт нашего познания, присущих ему исследовательских средств, используемого языка, зависят от интерпретации соответствующих текстов. Постмодернисты отказывают в праве на существование всяких концептуальных теоретических построений, считают неправомерным возвратом к рационализму создание любого категориального аппарата. Их главное убеждение состоит в том, что МО, как и вся социальная реальность, - это результат наших собственных мыслей и действий, что они не существуют сами по себе, независимо от нашего познания и используемых методов. Поэтому парадигмы, тории, понятия, методологии являются не столько инструментами познания, сколько инструментами конструирования международной реальности, они не столько отражают, сколько создают международные факторы, события, нормы и процессы.

Постмодернизм оказал влияние на ТМО, вызвав к жизни постклассические версии либерализма, реализма и марксизма, которые отказываются:

а) от жестких границ между эмпирическими и нормативными исследованиями;

б) от анализа МО как неизменного и фиксированного объекта;

в) от рассмотрения существующих институтов и норм как неизменной данности;

г) от поисков причинности и рациональных объяснений в теории международных отношений.

Общими для большинства постклассических теорий являются:

- неприятие государства как центрального звена МО (для постмодернистов государство и национальные интересы – это всего лишь своего рода метафоры);

- все более критическое отношение к понятиям “суверенитет”, “территория”, “границы”;

- переосмысление понятия “безопасность” терминах личностных ощущений и переживаний угроз;

- перенос центра тяжести в объяснении международных отношений на культурно-цивилизационные аспекты, анализ идентичностей и т.п.

Социология международных отношений (СМО) – исследовательское направление, приверженцы которого не связывают себя с той или иной парадигмой. СМО представляет собой совокупность наиболее распространенных социологических подходов к исследованию МО. Их специфика заключается в акцентировании в международных отношениях не интересов акторов, а ценностей, норм, культурных особенностей, традиций и идей. В СМО наиболее влиятельными считаются конструктивизм и французская школа.

Конструктивизм может быть рассмотрен в двух вариантах:

а) неоклассический (Дж. Рагги, Ф. Кратохвил, И Адлер и др.), который включает в себя неоидеализм (А. Вендт, Д. Дреслер), социологический институционализм (М. Финнемор, Л. Мейер), коммунитаризм (К. Браун, Р. Джексон), критическую теорию (Р. Кокс, Н. Герас);

б) постмодернистский (Р. Эшли, Дж. Дер Дериан, Р. Уокер), который складывается из феминистских теорий (Ж. Эльстайн, А. Тикнер), неоидеализма А. Вендта и т.д.

При всей своей внутренней разнородности конструктивизм имеет и общее содержание:

- главными объектами анализа МО являются государства;

- ключевые структуры в межгосударственной системе рассматриваются не столько как материальные, сколько как интерсубъектные;

- идентичности и интересы государства считаются в значительной степени сконструированными этими структурами, а не человеческой природой или внутренней политикой государства.

Конструктивисты настаивают:

а) на взаимном создании друг другом мирового общества и его составных частей (прежде всего государства);

б) на преемственности в эволюции международной системы, которая способна претерпевать и революционные перемены;

в) на зависимости картины международных отношений не только от происходящих здесь процессов и взаимодействий, но и от концептуализации этой картины, от взгляда на нее.

Французская школа (Б. Бади, Д. Биго, М.К. Смутс, Ф. Шарийон) подчеркивает важность анализа тех сдвигов в МО, которые обусловлены расширением числа их акторов, усилением взаимозависимости современного мира возрастающего влияния на него процессов глобализации. Среди них как главные выделяются:

- подрыв государственного суверенитета расщеплением лояльности индивида между тремя относительно самостоятельными сферами – государством, транснациональными и социокультурными сетями;

- влияние новых акторов международных отношений на их структуру, участников, конфликты между ними;

- размывание граней между внешней и внутренней политикой, международными и внутриобщественными отношениями;

- участие государства в разрушении главных принципов, составляющих основу его легитимности – суверенитета, территориальности, политического представительства, в результате чего вся система МО подвергается серьезным испытаниям и дестабилизации.

Основное содержание международной политэкономии (МПЭ). В ее становлении важную роль сыграл журнал “Internationak Organization”, опубликовавший в 1975 г. тематический номер “Мировая политика и международная экономика”. С точки зрения известного специалиста в области МПЭ Р. Гилпин, предмет ее исследований связан с тремя принципиальными вопросами:

- о причинах и следствиях возникновения глобальной рыночной экономики: подчиняется ли функционирование рынка своей внутренней логике или оно зависит от государственного регулирования?;

- о диалектике экономических и политических изменений: в какой мере экономическая нестабильность может повлечь за собой политические потрясения? Как соотносятся стремление государства к сохранению своего суверенитета и глобализация способов экономического регулирования?;

- о политических путях вступления государств в процесс глобализации: какими средствами располагает государство для контроля рынка и какие стратегии имеет в своем распоряжении рынок (вернее, те силы, которые выступают от его имени) для преодоления или обхода государственных ограничений?

C. Cтрендж рассматривает основной вопрос МПЭ - о соотношении государства и рынка, - через структурное понимание власти. Власть ею уподобляется четырехграннику, стороны которого представляют собой структуры производства, безопасности, знания и финансов. Каждая сторона, соприкасаясь с другими, оказывается в положении тесной взаимосвязи, что влияет на отношение власти и рынка. В настоящее время, по мнению Стрэндж и других исследователей, власть над обществами и экономиками переходит от государств к транснациональным корпорациям, фирмам и банкам. Транснациональные предприятия и организации конфисковали у государства функции социального управления, обеспечения занятости, условий труда и его оплаты, подорвали роль государства в обеспечении безопасности и в целом его монополию на насилие. Однако, как они полагают, это не значит, что можно прогнозировать исчезновение государств или их полное подчинение транснациональным структурам, ибо соотношение сил между институционально-политической и экономической властью – величина переменная, и сегодняшняя ситуация, складывающаяся не в пользу государства, вряд ли будет длиться вечно.