Файл: Теория_межд._отношений.doc

- абсолютное доминирование в государственном устройстве различных вариантов режима личной власти, а в повседневной жизни – отношений межличностных, что делало внешнюю политику такого государства решающим образом зависящей от крайне узкого круг лиц, их личных интересов, взглядов, часто также и патологий (от психофизиологических до социальных);

- особая роль государства как института, существованием и деятельностью зримо и по существу проводящего четкую грань между “внутренним” и “внешним”, а также как основного, если не единственного в этот период субъекта МО, однако с известными особенностями;

- практически полное отождествление в политической и научной мысли, в сознании мыслящей части общества международных отношений с межгосударственными. Последние связывались по преимуществу с военными кампаниями и дипломатией (государство не снисходило обычно до прямого участия в “чисто” экономических отношениях, предпочитая перекладывать связанный с ними риск на частных лиц);

- доминирование в складывающейся практике международной жизни и межгосударственных отношений насильственных форм осуществления этих отношений при крайне незначительном удельном весе в них взаимодействий, обмена, кооперации, сотрудничества;

- практическая и политическая эффективность насильственных форм МО: они и только они позволяли государствам удерживать собственные территории и население, приумножать свои владения захватами, эксплуатировать присоединенные или временно контролируемые территории, служили источниками авторитета, славы, мифологизации династий, режимов, конкретных деятелей, обеспечивая им тем самым поддержку элит и населения в собственных странах;

- значение внешних связей во внутренней жизни и развитии конкретных государства и общества проявляется главным образом через сферу насилия: экономически позитивно при удачном завершении военных кампаний (что, однако, не ведет автоматически к позитивным социальным и духовным последствиям) и негативно, когда данная страна становится жертвой военных неудач, поражений. За этими пределами, в обычной повседневности роль внешних связей во внутренней жизни абсолютного большинства стран и народов мала, почти ничтожна, достигая высокой значимости только для государств – имперских метрополий. Однако внешние связи как явление в целом на протяжении истории неуклонно возрастали по общему объему, по участию в них различных стран и народов, по значимости для их непосредственных участников и для мирового развития.

6. Вступление КНР в ООН, возрастание экономического потенциала Японии и Западной Европа, объединенной в "Общем рынке", положили конец биполярной эре. Мировая политическая структура из "двухполюсной" превратилась в "полицентричную", то есть в известном смысле вернулась к ситуации, существовавшей в XIX в. и до середина XX в. Новыми "центрами силы", помимо США и СССР, олицетворявших собой НАТО и ОВД и считавшихся "сверхдержавами", стали Япония, Китай и Западная Европа, без участия которых отныне не могла быть решена ни одна из глобальных проблем. Создание полицентричной модели мира способствовало деидеологизации международных отношений, а внешняя политика государств все меньше стала соотноситься с их общественным строем. На первое место вышли национальные интереса, которые в случае СССР и Китая нередко вступали в противоречие с требованиями идеологии и подминали их. Если при этом учесть, что важным фактором мирового развития сделались отношения между экономически развитыми и развивающимися странами ("Север - Юг"), то классовая природа участвующих в системе международных отношений национальных государств практически перестала играть сколько-нибудь существенную роль. Параллельно указанным процессам, в системе международных отношений под влиянием научно-технической революции, интернационализации производства, а также грозных опасностей, вставших перед человечеством в связи с возможностью ядерного омницида, экологической катастрофой, нерешенностыо проблем слаборазвитости многих странах "третьего мира", усилилась тенденция к сближению народов и государств, упрочилось стремление решать проблемы человечества общими усилиями. Этим объясняется расширение связей и обменов между людьми и неправительственными организациями, мощные интеграционные процессы в таких сферах, как научно-технический прогресс, мировая торговля и мировой рынок.

7. Осознание неразрывной связи судеб всех стран в ядерно-космический век, понимание того, что безопасность нельзя обеспечить одними военно-техническими средствами, вызвали необходимость новых подходов к проблемам национальной и международной безопасности, обусловили большую готовность к компромиссам на переговорах в целях устранения источников и причин напряженности, недоверия и враждебности. Эти взгляды на мир, получившие название "нового политического мышления", перечеркнули сложившиеся представления о войне и мире, привычные критерии внешней политики и военного дела. Начался процесс демократизации, гуманизации и демилитаризации международных отношений. В развитии международных отношений все более уверенно дают о себе знать такие тенденции, как приоритет человеческих ценностей, стремление к гармонизации отношений между людьми, обществом и природой, установление нового мирового политического, экономического и информационного порядка и самое главное - превращение человека в основного субъекта и объекта международных отношений.

8. На рубеже 90-х гг. система международных отношений испытала новое потрясение, связанное с крушением коммунистических режимов в восточноевропейских странах, развалом ОВД, объединением Германии, а главное - с распадом СССР. В результате всех этих событий международные отношения вступили в период энтропии, нестабильности, роста конфликтного потенциала и одновременно формирования новых модернизирующихся пространств с их центрами и тяготеющими к ним перифериями. Исчезновение советской военной угрозы подорвало первоначальную основу для консолидации сил Запада перед лицом общего врага, обнажило латентные противоречия в их рядах, обострило соперничество и конкуренцию между новыми "центрами силы". С другой стороны, разрушение прежних экономических, политических и идеологических структур в Восточной Европе и на территории бывшего СССР обусловили вспышку национализма, территориальных притязаний, религиозной нетерпимости и насилия (Югославия, Грузия, Молдова, Нагорный Карабах, Таджикистан). Усилилась нестабильность в странах "третьего мира". Исчезновение старых государств и появление новых (прежде всего на территории бывших Советского Союза и СФРЮ), ни одно из которых не имеет общепризнанных исторических государственных границ, однородного населения, создает новые очаги конфликтности, угрожающие миру во всем мире.

Вместе с тем указанные процессы не отменили долговременные тенденции развития международных отношений. И национальные государства, отстаивающие - нередко с оружием в руках - свое суверенное право на социальный и политический выбор, и все свободные правовые государства заинтересованы в скорейшем завершении переходного периода в развитии современных международных отношений. Они высказываются за установление нового мирового порядка, основными чертами которого стали бы сотрудничество, доверие и взаимопомощь государств и народов, преодоление отсталости и нищеты, рациональное международное разделение труда, обмен научными результатами и культурным достоянием. Разумеется, относительная устойчивость "евро-атлантической цивилизации", возглавляемой США, дает ей неоспоримые преимущества на данном этапе развития международных отношений, позволяет диктовать "правила игры" всему мировому сообществу. И подобная ситуация, видимо, сохранится еще на неопределенно долгое время, как и разделение народов по национально-государственным, цивилизационным, геополитическим, религиозным и другим признакам. Однако сохранение и даже усиление многообразия современного мира не могут и не должны становиться препятствием для стремления к единству, взаимосвязи и взаимозависимости в мире, носящего объективный характер, для объединения и согласованиях действий всех здравомыслящих сил во имя выживания человечества, укрепления всеобщей безопасности, мира и прогресса.

9. С точки зрения современной науки международные отношения – это специфическая область общественных отношений; совокупность экономических, политических, идеологических, правовых, дипломатических, военных и других связей и взаимоотношений между основными субъектами мирового сообщества. В западной политологии принято все определения международных отношений сводить к двум подходам, когда они:

а) представляются как разновидность человеческой деятельности, при которой между лицами более чем из одного государства, выступающими в индивидуальном или групповом качестве, происходит социальное взаимодействие;

б) выступают как конфликты и сотрудничество (войны и мир) между главными на международной apeне их субъектами, - государствами, межправительственными и неправительственными органами, организациями, объединениями, движениями негосударственного характера и т.д.

Умножение в последние десятилетия числа действующих на международной арене субъектов и среди них - увеличивающих свое воздействие на весь процесс глобального развития негосударственных участников МО, представляется целесообразным выделять:

- узкое понимание международных отношений, когда они традиционно сводятся к межгосударственным отношениям. МО в узком их понимании нередко определяются также как дипломатия, под которой понимаются:

а) контакты, которые правительства имеют друг с другом и способы, с помощью которых эти взаимодействия осуществляются;

б) совокупность приемов и средств, технологий осуществления государственной дипломатической деятельности;

в) процессы и процедуры, с помощью которых осуществляется передача информации от одного правительства к другому;

- широкое понимание, где к дипломатической практике государств добавляется еще и деятельность транснациональных по своей природе органов и организаций (транснациональные корпорации и банки, движения экологистов), вес и влияние которых на международную жизнь в последние годы превосходят возможности многих национальных государств и их объединений. МО_в их широком понимании, которые иногда называют "постмеждународными", то есть пришедшими на смену доминировавшим межгосударственным отношениям, отражают в себе перемены, характерные для современной международной жизни:

1) тенденцию к глобализации международных отношений в соответствии с принципом универсализации локального и локализации глобального;

2) рост числа субъектов международных отношений, диверсифицирующий в еще большей степени полиархию структуры центров влияния и силы, нередко действующих анонимно;

3) усложнение мира и возрастание количества противоречий, рождающих новое поколение цивилизационных конфликтов;

4) модификацию средств и методов международной деятельности национальных государств, вызванных изменением роли государства в историческом процессе;

5) увеличение масштабов взаимосвязей между внутренней и внешней политикой современных государств и т.д.

10 В России развитие науки о международных отношениях и корректное определение этого феномена усложняется еще и тем, что русскоязычное понятие “международные отношения” существенно расходится с вроде бы родственным ему “international relations” в английском языке, на котором созданы практически все термины науки о МО. В русском языке “международные отношения” в их изначальном и прямом смысле означают “отношения между народами”. Тогда неизбежен шлейф вопросов принципиального теоретического и методологического значения: где, как, ради чего и почему могли вступать в отношения друг с другом именно целые народы; что это были за народы; как такие отношения строились и осуществлялись практически; какие последствия имели они для самих народов и мирового, локального социально-исторического развития? По сравнению с русскими “международными отношениями” понятие “international relations” значительно более определенно и контекстуально. “Relations” тождественно отношениям. Приставка inter- имеет два значения: among (в определенной группе, среде) и between (между кем-то, кто разделен пространством, чем-то еще, но одновременно и соединен, сцеплен друг с другом этим разобщающим их пространством). Слово же “nation” является целой концепцией и в этом своем качестве означает не “народ” и не “нацию”, но определенный тип государства, сложившегося в Европе параллельно со становлением капитализма, как своего рода предпосылка и первый его результат. “International relations” в строгом смысле этих слов – отношение между государствами определенного социально-исторического и политико-экономического типа, притом отношения, складывающиеся и действующие в среде именно таких государств.

Конечно, с течением времени и это понятие в западной литературе расширялось и ныне распространяется на все многообразие текущих международных отношений. Да и в русском языке, говоря “международные отношения”, мы не имеем в виду отечественных или иностранных “челноков”, вроде бы осуществляющих самым непосредственным образом “отношения между народами”. Тем не менее, различие двух категорий имеет далеко идущие политические, идеологические, научные расхождения. Если IR – отношения прежде всего между родственными духовно и социально-политически, экономически государствами, то только такие отношения и могут быть максимально полными и ценными. Тогда необходимо делить государства на “касты” – цивилизованные, полуцивилизованные, нецивилизованные страны – причем отношения первых с остальными должны строиться на разных принципах и осуществляются по разным правилам. Между цивилизованными странами все отношения (даже войны) основаны на праве. Между цивилизованными и полуцивилизованными право действует выборочно, по усмотрению первых. К нецивилизованным право неприменимо вообще. На таких принципах основывалось европейское международное право XIX – первой трети XX в. Иная, демократическая альтернатива – добиваться того, чтобы весь мир состоял из однотипных и равно цивилизованных государств. Но если такой мир когда-то возникнет, не отомрут ли, не исчезнут ли в нем “international relations”? Если же “международные отношения” не связаны жестко с данным историческим типом государства, то тогда на передний план может выдвинуться история их существования до появления этого типа и они, развиваясь по собственным законам, сохранятся как явление даже в случае, когда данный тип государства уйдет на второй план в общественном развитии мира. Но тогда “международные отношения” – не что иное, как конкретный сиюминутный, реально осязаемый срез мирового развития. В таком случае, где граница между первым и вторым, в чем общее и различия в содержании каждой из двух категорий? В отечественной литературе встречается и иная крайность, например, утверждения, что МО охватывают собой разные сферы общественной жизни – от экономических обменов до спортивных состязаний. Правомерен вопрос, допустимо ли относить к МО транснациональную преступность? Не размывается ли сама категория МО от столь расширительного ее понимания? Тем не менее, русскоязычная интерпретация понятия “международные отношения” представляется в научном плане более интересной, емкой и продуктивной, чем IR.

11. В целях сделать свое понимание особенностей внешней политики и международных отношений более доступным, Р. Арон прибегает к сравнению их со спортом. При этом он подчеркивает, что, например, «по сравнению с футболом, внешняя политика является еще более неопределенной. Цель действующих лиц здесь не так проста, как забивание гола. Правила дипломатической игры не расписаны во всех деталях, и любой игрок нарушает их, когда находит в этом свою выгоду. Нет судьи, и даже когда некая совокупность действующих лиц претендует на судейство (ООН), национальные действующие лица не подчиняются решениям этого коллективного арбитра, степень беспристрастности которого оставляет повод для дискуссии. Если соперничество наций действительно напоминает какой-либо вид спорта, то таким видом слишком часто является борьба без правил — кэтч». Поэтому, считает Р. Арон, международные отношения — это «предгражданское» или «естественное» состояние общества (в понимании Гоббса - как «война всех против всех”). В сфере международных отношений господствует «плюрализм суверенитетов», поэтому здесь нет монополии на принуждение и насилие, и каждый участник международных отношений вынужден исходить в своем поведении во многом из непредсказуемого поведения других участников.

В целом же, в многообразии приведенных точек зрения просматриваются попытки либо объединить, либо отдать предпочтение в исследовании международных отношений одному из двух критериев. В одном случае — это специфика участников, в другом - особая природа международных отношений. Каждый из них, как мы уже убедились, может привести к неоднозначным выводам. Каждый имеет свои преимущества и свои недостатки. В рамках одного подхода существует возможность свести международные отношения, в конечном счете, либо к взаимодействию между государствами, либо, напротив, к деятельности только негосударственных участников, что тоже неверно. Действительно имеющаяся и набирающая силу тенденция к расширению числа участников международных отношений за счет межгосударственных и частных субъектов диктует необходимость внимательного анализа их роли в изменениях, происходящих на мировой арене. В то же время такой анализ должен обязательно сопровождаться сопоставлением удельного веса, который имеют в международных отношениях все их участники, в том числе и такие «традиционные», как государства. Практика показывает, что они и сегодня в большинстве случаев остаются главными и решающими действующими лицами в международных отношениях, хотя абсолютизация их значения как единственных и самодовлеющих неправомерна.

Противоположные выводы, взаимоисключающие крайности допускает и второй подход. Так, понимание природы международных отношений только как «естественного», «предгражданского» состояния не учитывает тенденции к их социализации, игнорирует нарастающие свидетельства преодоления такого состояния и становления нового мирового порядка. С другой стороны, если исходить только из указанной тенденции, то можно также придти к ошибочному выводу, который не учитывает, что несмотря на возрастающую целостность и взаимозависимость мира, на усиливающиеся процессы международной интеграции и сотрудничества различных государств и народов в экономической, политической, социальной и других областях, международные отношения и сегодня во многом остаются сферой несовпадающих интересов, соперничества и даже противоборства и насилия. Это уже не «джунгли», не «война всех против всех», но и не единое сообщество, живущее по единым законам и в соответствии с общими, разделяемыми всеми его членами, ценностями и нормами. Это, скорее, переходное состояние, когда усиливающаяся тенденция к становлению мирового сообщества не стала необратимой, когда элементы регулирования и «плюрализм суверенитетов», расширение сотрудничества на основе взаимных интересов и совершенствование средств насилия сосуществуют друг с другом, то взаимно уравновешиваясь, то вновь вступая в противоборство.