Файл: Основные проблемы философского освоения мира.docx

Во-вторых, помимо предметной, ноэматической стороны Гуссерль выделял ноэтическую сторону жизни сознания.

Ноэза (от греческого "процесс мышления") также невозможна сама по себе, но (соотнесена) с предметом мысли. Сознание как некая активность всегда есть сознание предметного мира.

Ноэза - это то, что наделяет смыслом. Эта категория выражает аспект нацеливания, имения в виду как интенциональной характеристики сознания. Такой, как воображение, фантазия, да и само восприятие.

Ноэза указывает на модусы мышления в их обращенности (модальность всегда есть обращенность) к обусловливаемому ими предмету. Она - условие всякой предметности. Ноэза выражает активность сознания, активность личности как таковой.

Принципиальным для феноменологии является разработка онтологического понимания истины.

Гуссерль называет истиной, во-первых, определенность бытия, то есть единство значений, существующее независимого от того, усматривает ли его кто-то или нет, а также само бытие, понимаемое как «предмет, свершающий истину». Иначе говоря, истина – это тождество предмета саму себе, «бытие в смысле истины» (истинный друг, истинное положение дел и т.д.).

Во-вторых, истина – это структура акта сознания, которая создает возможность усмотрения положения дел именно таким, каково оно есть, то есть возможность тождества (совпадения) мыслимого и созерцаемого; очевидность как критерий истины является переживанием этого совпадения.

С представлением о субъективности сознания и характере его объективации связаны такие понятия феноменологии, как интерсубъективность и историчность.

Мир, который мы обнаруживаем в сознании, есть интерсубъективный мир, то есть пересечение и переплетение объективированных смыслов.

Что касается исторического мира, то он, согласно Гуссерлю, «дан прежде всего, конечно, как общественно-исторический мир, но он историчен только благодаря внутренней историчности индивидов».

В основе историчности лежит, во-первых, первичная темпональность (временность) индивидуальных человеческих сознаний как условие возможности временного и смыслового

---

поля любого сообщения и, во-вторых, возникшая в Древней Греции

«теоретическая установка», связующая людей для совместной работы по созданию мира смысловых структур.

В таком понимании европейская культура должна исполнить свое предназначение – осуществление «сверхнациональности» как цивилизации нового типа не столько на пути унификации экономических и политических связей, сколько через «дух свободной критики», который ставит перед человечеством новые, бесконечные задачи и «творит новые, бесконечные идеалы».

Таким образом, феноменология – это учение о бытии сознания, которое несводимо (ровно как и невыводимо из них) к «практическим исследованиям» (прагматизм), к иррациональному потоку бытия или образу культуры (философия жизни), к практической

деятельности (марксизм), к индивидуальному или коллективному бессознательному (психоанализ), к знаковым системам и структурным связям как каркасу культуры (структурализм), к логическому анализу (аналитическая философия). В то же время феноменология имеет определенные точки соприкосновения практически со всеми течениями мысли, сформировавшимися или получившими распространение в XX –XXI вв.

В феноменологическом учении о сознании выявляются предельные возможности многообразных способов смыслообразования: от простейшей фиксации пространственно- временного положения объекта до усмотрения идеальных предметов, от первичного восприятия предмета до размышления о смысловых основах культуры.

---

Постструктурализм (философия постмодерна)

Круг философских идей, который описывается как “постмодернистский”,

укладывается в течение, условно называемое “постструктурализмом”.

Постструктурализм - в самом общем смысле этого слова - широкое и необыкновенно интенсивно воздействующее, интердисциплинарное по своему характеру, идейное течение в современной культурной жизни Запада. Он проявился в самых различных сферах гуманитарного знания: литературоведении, философии, социологии, лингвистике, истории, искусствоведении, теологии и тому подобных, породив своеобразное единство и климата идей, и самого современного образа мышления, в свою очередь обусловленное определенным единством философских, общетеоретических предпосылок и методологии анализа. Он вовлек в силовое поле своего воздействия даже сферу естественных наук.

Это течение было вызвано к жизни осознанием ограниченности структурализма. К основным представителям этого движения относятся: Фуко, Деррида, Делез, Лакан, Леви- Стросс, Гваттари.

Если структуралисты пытались обнаружить во всех областях реальности устойчивые порядки (структуры), то постструктуралисты подвергают критике само понятие “структура”. Вместо поиска “структур” они предлагают гибкие исследовательские стратегии, позволяющие избежать иерархического упорядочивания реальности. Деррида, например, говорит о “диссеминации”, а Делез и Гваттари выдвигают термин “ризома”. Ризома противополагается базовой метафоре прежней философии – метафоре дерева. Образ дерева предполагает наличие основного ствола и отходящих от него ветвей, ризома же – это корневая система, в которой, как в грибнице, нет главного корня. Здесь все – “главные” (как в состязаниях в Зазеркалье Льюиса Кэрролла все – “первые”).

Для мыслителей, относимых к постструктурализму/постмодернизму, при всем несходстве их подходов и целей, характерна одна общая черта. Это критика основных концептов классической западной философии. К числу таких концептов относятся “субъект”, “исток”, “идентичность”, “бытие” и “смысл” как континуум. Описав эту критику,

---

мы сможем получить более или менее точное представление о “постмодернизме” в философии.

На Западе в 1970-х — 1980-х гг. постструктурализм стал устойчивой составляющей философской мысли, а выработанные им процедуры широко использовались в теоретических и прикладных областях гуманитарного знания.

Причин этому много. Во-первых, несмотря на всю свою программную маргинальность, постструктурализм успешно коррелировал с новейшими данными естествознания.

Во-вторых, он стал осмыслением и выражением характерного интеллектуального климата Запада.

В-третьих, постструктурализм выразил ожидания кардинальных преобразований в гуманитарных науках своего времени.

Безусловно, постструктурализм не исчерпывает всего многообразия гуманитарных исследований в Западной Европе и Северной Америке, однако он оказал и продолжает

оказывать сильнейшее влияние на весь интеллектуальный настрой и способы мышления современной западной науки я.

К настоящему времени постструктурализм на Западе утратил обаяние новизны и стал привычным феноменом философского мышления. Более того, во многих своих проявлениях он подвергается отрицанию. Однако в условиях, когда на смену ему не пришло новое мощное интеллектуальное движение — какой-то предполагаемый постпостструктурализм, о котором давно уже поговаривают в западных странах, — постструктурализм остаётся актуальным интеллектуальным направлением, не отходя в область «когда-то бывшего».

В постструктурализме все равноправно, одинаково важно и равноценно. Здесь теряет смысл традиционный категориальный аппарат, выстроенный по принципу диалектической оппозиции: сущность — явление, форма — содержание, причина — следствие и т.п. Явление — это не обнаружение сущности, оно самоценно и представляет лишь самое себя, одну из граней разнообразия жизни. А разнообразие жизни постигается лишь множеством позиций субъектов познания, ни одна из которых не может оказаться в привилегированном положении.

То же самое в социальной жизни, которая в сознании постструктуралистов все больше индивидуализируется, партикулируется, фрагментируется. Пространством познания становится микроуровень, история превращается в микрособытия, в которых участвуют микроагенты, решающие локальные проблемы. Субъект истории растворяется во множестве, как и сама история, исчезает в становлении настоящего.

---

Проблематика постструктурализма.

В постструктурализме трудно выделить четко фиксированный понятийный аппарат, категориальный инструментарий, подвергнуть его какой-то систематизации. Постструктурализм в целом можно определить как общеметодологическую основу, на базе которой выстраивается множество концепций (постмодернизм, децентризм, деконструктивизм и т. д), отличающихся лишь исследовательскими приоритетами и имеющими выраженный практический характер анализа, нацеленный на изучение литературы, языка, культуры. Поэтому целесообразно изложить основные идеи постструктурализма, не пытаясь их классифицировать или типологизировать.

Постструктурализм, являясь естественным продолжением изначально присущих структурализму тенденций, как теоретическое движение развивается в форме критики структурализма, которая ведется по четырем основным направлениям:

• 
  проблема структурности;
  
• 
  проблема знаковости;
  
• 
  проблема коммуникативности;
  
• 
  проблема целостности субъекта.
  

Критический пафос постструктуралистов выразился прежде всего в радикальной оппозиции к «метафизике», в которую они включали какие бы то ни было попытки рационального объяснения и обоснования действительности, принципы причинности, истинности, идентичности и т.п.

Рациональность для них не что иное, как «маска догматизма», «империализм рассудка», ограничивающие свободное движение мысли и воображения Отсюда крайний негативизм в отношении ко всему, что так или иначе связано с рациональностью, начиная от концепции «универсализма» и кончая любым объяснением, в основе которого лежит логическое обоснование закономерностей действительности.

Всякое позитивное знание (истины, убеждения, ценности), принимаемое или принятое в обществе, по мнению постструктуралистов, служит инструментом самооправдания и самоузаконивания этого общества и должно быть подвергнуто разрушительной критической работе, исходящей из принципа "эпистемологического сомнения". Оборотной стороной такой позиции, естественно, оказывается тяготение к

иррационализму, фрагментарности, случайности, нестабильным процессам, к любым противоречивостям, релятивизму.

Одним из фундаментальных предметов постстуктуралистских инвектив стала критика принципа «структуры структурности», наиболее последовательно

---