Файл: Современного английского языка.pdf

186
Рассмотрим это явление на следующих примерах:
“Come see my bedroom, Aunt Charlotte…” I saw a fleeting
questioning expression on Miss Marsden‟s face.
“The children are to call you Aunt Charlotte?” she asked stiffly.
“If they wish to, yes, Miss Marsden.”
“That is perfectly all right with me, Elizabeth,” I said.
“I just want you to know that my being here will no way interfere with
your lessons with Miss Marsden. I look forward to our learning about
music, art, and languages.” (J.W. Brown)
В монологической последовательности коммуникация, как правило, направлена в одну сторону. Здесь предложения, связываясь непосредственно друг с другом, постоянно разворачивают речь в виде единого, непрерывного потока, формирующего монологическое единство.
Рассмотрим это на примерах:
One stormy, violent night, a French brigantine collided with one of
our ships, and all hands were lost. For days, the coastline was strewn with
wreckage, and the miners and fishermen had managed to outwit the King‟s
preventive men by collecting many of the spoils during the dead of night.
Once more, Lord Penross forbade any of us to go near to the sea – for
fighting over the loot was vicious and completely out of hand. Many sailors
from the sucken schooner were buried in the small graveyard of St.
Michael‟s church. Even two Frenchmen from the brigantine had been laid
to rest there – much to the anger of some of the villagers. The vicar held his
ground, however, and refused to be swayed by any of their threats.
(J.W. Brown).
В приведенном отрывке монологической речи осложненные пред- ложения в зачине развертывают текст с общей темой французской бригантины, которая столкнулась в единоборстве с английским флотом в районе английского побережья. Далее развертывающееся сообщение соединяется с завершающими предложениями, осложнен- ными полупредикативными конструкциями, которые, обособляясь, выполняют роль описания и дополнения этих событий.
Как показывает фактический материал, последовательности присоединительного типа, которые соединяются полупредикативными конструкциями,характеризуются односторонней коммуникативной направленностью, и могут встречаться и в диалогической речи.
Например, в английском языке: “Thanks for telling me?” he said.
Greene held up the briefcase.
“By the way, I made a trip to Baltimore.”
“The Baltimore records are among the best,” said Fountine.

187
“Where I‟m going, we made need some quick firepower in the Negev.
These could get it.”
“Very possibly.”
Greene hesitated, and then asked quietly. “You want to come along?
We can hide you. You could do worse.”
“Stop kidding yourself, Fontine! Use some of your well-advertised
money and get out of here as fast as you can. Buy sanctuary. You are
finished.”
“You‟re wrong. I‟ve just begun.” (R. Ludlum)
Рассмотрим отрывок из английской диалогической речи:
Fontine glanced at him. I have run with the pack – in the middle of the
pack – but now I have reached the edges and I will peel away.
”Why did you shoot at me?” if you thought it was him, how could you
take the chance? Not knowing what he did.”
“I saw your face against the glass. I wanted to blind you, not to kill
you. A dead man can‟t tell me where he‟s taken my wife. Or the body of my
wife. Or the children. I‟m a good shot; I fired inches above your
head.”(R. Ludlum)
Приведенный пример диалогических единств иллюстрирует положение о том, что диалогический строй выравнивается на уровень монолога к концу диалогического единства.
Последовательности типа встречно-направленных, встречно- коммуникативных отмечаются также и в монологической речи – когда говорящий ведет диалог с сами собой в форме внутренней речи.

188
Абзац как составная часть целого произведения в своем построе- нии и содержании зависит от построения и содержания целого текста.
Абзацы в зависимости от своего семантического наполнения подразделяются на описательные и повествовательные.
Описательные абзацы. К ним относятся такие абзацы, в которых автор дает описание действующих лиц, их характеров, их образа жизни, окружающей действительности в своем восприятий.
В описательном абзаце дается, как правило, законченная по содержанию и синтаксическому оформлению мысль автора.
Например: In the silence between them, in the open cabin, the black
sky above, the dark ground below, the incessant straining of the engine‟s
fires feeling the night outside, Petride felt an odd suspension of thought and
feeling. Thinking and feeling once-removed, as though he were examining
another‟s experiences from some isolated perch, looking down through a
glass. And he began to consider the man he would meet in the Italian Alps.
The man who had provided the Order of Xenope with the complicated
schedules of transportation through northern Italy. The expanding circles
within circles that led inexorably across the Swiss borders in a way that
was untraceable. (R. Ludlum)
В вышеприведенном абзаце полупредикативные конструкции выполняют функцию описания действия автора, передачи событий, приведших к тому или иному результату. Автор не стремится к закреплению внимания на отдельных отрезках описания. В таких случаях он объединяет ряд законченных по мысли отрезков в один абзац, создавая у читателя или слушателя общее представление об описании событий как ряда сменяющихся действий.
Повествовательные абзацы. Такие абзацы имеют дело с действиями, эпизодами, событиями и отличаются от описательного и по синтаксическому оформлению.
Out of love, and feeling it more than my duty, I had cared for my
mother – missing perhaps many of the gratifications of a busy social life.
With her death, five years after my father‟s, had come the added
responsibility of the house and the prospect of facing – at twenty-six years
of age – a lonely future. (R. Ludlum)
Характерная особенность таких абзацев в стиле художественной литературы состоит в быстром и сжатом обозначении событий, кото- рые выхватываются из широкого контекста и отражают сменяющиеся действия посредством концентрированного использования полупреди- кативных конструкций.
Полупредикативные конструкции в анализируемом абзаце выра- жают сменяющиеся действия, придавая абзацу повествовательный

189 характер, концентрируя внимание читателя на динамизме описания действий.
Конструкционно-композиционный абзацы. Этот вид абзацев
[J. Dens, 1941: 55-56] выполняет в тексте функцию связующего элемента: основная задача таких абзацев состоит в том, чтобы создать плавный переход к следующей мысли автора [Ряднова, 1961: 96]. Эти абзацы обычно краткие, чаще всего состоящие из одного предложения с рядом придаточных и присоединительных частей. Такими переход- ными абзацами являются:
The Maserati was headed north; there were no footsteps on the
passanger side of the car in front of him. He walked around the car; there
were distinct imprints on the driver‟s side: the shoe marks of a man.
Dakakos had conformed to the profile constructed at a table in the Via
Veneto. He had come alone.
There was no time to waste now. There was a picture on a wall to
be taken, and a journey to Champoluc that had to begin. Too, there was a
fine irony in finding Dakakos at Campo di Fiori. The informer‟s life would
end where his obsession had begun. Eyes Corps was owed that much.
(R. Ludlum)
Проиллюстрируем это на примерах с осложненным предложе- нием в английском языке:
Then I knocked on the inner door, heard a voice and went in.
I saw the Boss in shirt sleeves, cocked back in an easy chair wth his
sock-feet propped on a straight chair in front of him, and his tie askew, and
his eyes bugging out and a forefinger out in the air in front of him as
though it were the stock of a bull whip. Then I saw what the snapper of the
bull whip would have been flicking the flies off it that forefinger of the Boss
had been the stock of a bull whip: it was Mr. Byram B. White, State
Auditor, and his long bony paraffin-coloured face was oozing a few painful
drops of moisture and his eyes reached out and grabbed me like the last
hope. (R.P. Warren)
Третий конструкционно-композиционный тип абзаца – заключи- тельный. Он характерен для делового письма, в художественных призведениях встречается не часто, представляя эпилог текста, в котором автор разрешает все побочные линии текста.
Приведем пример из художественного произведения А. Сакстона
«Большая Среднезападная».
Inside, the lobby was warm and bright, crowded with students
chatting in groups and calling back and force to each other. Stephanie
elbowed her way to the check desk where she left her raincoat then went
downstairs to the women‟s washroom in the basement. She splashed water

190
againsther hot cheeks, dried her face, and powdered her nose. From the
mirror her eyes flashed back at her and her wet back hair shone under the
lights. Well, she thought, I don‟t love him any more. I saw him and I don‟t
love him. I don‟t even hate him. Now the uncertainty which had gnawed so
long in her mind was ended. He had returned; he had agreed to the
devorce. She remembered how she had been afraid that as soon as she saw
him again, everything would turn back to the way it had been. But now she
had been seen him and nothing had turned back. She neither loved him nor
hated him; she was free of him.
Stephanie lighted a cigarette and walked back up the stairs to the
lobby. (A. Saxton)
Весь абзац представляет внутреннюю речь-размышление Стефани о ее прошлой жизни, о человеке, с которым она прожила какой-то отрезок жизни, воспоминая о ее любви и ненависти к этому человеку.
Последний абзац, представленный осложненным предложением, завершает итог ее размышлений о прошлом, тем, что она собралась подняться наверх и забыть все, то, что произошло до этого момента.
Следовательно, могут быть выделены два семантических типа абзаца: повествовательный и описательный, а также промежуточный – конструкционно-композиционный, выполняющий функцию вводного, соединительного и заключающего элемента абзаца. Абзацы выполняют в тексте строевую, композиционную роль.
4.9 Функция осложненного предложения в тексте
В современном языкознании одной из кардинальных задач является выявление и описание категорий текста. Категориям текста за последнее время посвящено немало работ, среди которых наиболее значительной является работа И.Р. Гальперина «Текст как объект лингвистического исследования» [Гальперин, 2004].
З.Я. Тураева в своей работе «Лингвистика текста» отмечает, что категории текста не совпадают с категориями предложения и возни- кают вместе с текстом как системой высшего ранга [Тураева, 1986:
80].
Изучение категорий текста актуально, так как невозможно вести речь о каком-либо объекте исследования, не определив и не объяснив его категорий. Исследование категорий текста предполагает, прежде всего, выявление его текстовой структуры, организации языковых единиц, связей, которые устанавливаются между их компонентами.
В самом определении текста, его категорий имеются существен- ные различия. Так, в вышеуказанной работе И.Р. Гальперина рассматриваются такие категории, как сцепление, информативность,

191 ретроспективность. Т.Н. Николаева предлагает следующие категории: прединформация/постинформация, рассказ о мире/пересказ мира, инициальность/неинициальность. В работе З.Я. Тураевой выделяются такие категории текста, как художественное время, прогрессия/ стагнация. Это свидетельтствует об отсутствии единства взглядов по разграничению понятия «категория текста» и «инвентарь категории».
По своей природе классификации категорий неоднородны. В их основе лежат различные критерии: семантические и структурные, прагматические и функциональные, облигаторные и факультативные, признаки, которые отличают текст как лингвистический объект, и признаки, которые характеризует экстралингвистическую ситуацию порождения текста. Так, в вышеуказанной работе З.Я. Тураева предлагает для построения стройной классификации сочетать принципиально новую систему понятий и методов, применимую к связанному тексту, с понятиями и методами, ранее разработанными лингвистической наукой, и прежде всего грамматикой предложения.
Согласно разработанному М.Я. Блохом парадигматическому синтаксису, необходимо разделить категории текста на две основные группы. К первой группе категорий текста относятся структурные особенности, ко второй же – содержательные. Это деление в известной мере условное, так как и другие категории имеют и формальную, и содержательную сторону. Эти категории взаимообусловлены, а поэтому структурные присущи лингвистическому объекту, вторые же характеризуются как процесс отражения реальной действительности.
Первые заложены в самой структуре текста, вторые же осуществляют связь между самим текстом и объективной действительностью.
Предложение – это прежде всего единица сообщения, которая не существует в речи изолированно, а вступая во взаимосвязь с другими предложениями, формирует развернутый текст, в котором отражаются и закрепляются продукты деятельности мыслительного процесса, говорящего.
Как справедливо отмечает М.Я. Блох, текстовая связанность предложения не оставалась незамеченной синтаксистами предшест- вующих поколений; напротив, они принимают ее как нечто само собой разумеющееся. Без учета этой стороны предложения невозможно было бы разделить предложения по коммуникативной направлен- ности, ни вообще прочесть смысл предложения – высказывания в контексте речи. Однако текст брался грамматистами прошлого как фон для раскрытия внутреннего строя предложения [Блох, 2004: 112].
Данное положение нашло отражение в работах Л. Блумфилда о том, что «предложения в любом высказывании разграничиваются уже

192 в силу того простого обстоятельства, что каждое предложение – это независимая языковая форма, не включенная посредством той или иной грамматической конструкции в какую-либо более сложную языковую форму» [Блумфилд, 1968: 178-179].
Все категории текста имеют, как уже было сказано ранее, план выражения и план содержания. Синтаксисты определяли текст как средство, необходимое для выявления формальных, содержательных и функциональных особенностей предложения. Однако необходимо отметить, что в объективной действительности языка текст существует не только как диагностирующее средство текстового минимума, а как законченное целое монологической и диалогической речи. Как справедливо замечает М.Я. Блох, «диалогическая речь имеет свое начало и конец, позволяющий подвести итог реализованному обмену мыслей» [Блох, 1986: 113].
В современных исследованиях текста обнаруживается тенденция сдвинуть предложение на позицию «языковой модели», которая проявляется лишь в рамках внутреннего строения текста. Обращение к непосредственной текстообразующей единице обнаруживается в такой сегментации текста, которая реально дает выход речи на синтагму или смысловой сегмент, выделяемой фонетическим расчлене- нием речи, а для письменной речи – это выход прежде всего в сверхфразовое единство.
Однако с учетом непременного парадигматического фактора, который выявляет различные стороны грамматических явлений, следует признать, что предложение остается кардинальным существенным элементом выражения строя текста. Это проявляется в том, что предложение является выразителем предикации, без чего самого высказывания не существует. Ничто не может выступить альтернативой предложению, так как текст без предложения не может выступать предикацией. Как пишет М.Я. Блох, «это значит, что вне предложения текст не может выражать суждений и умозаключений, то есть лишается способности служить полноценным средством осмысленного отраже- ния окружающего мира» [Блох, 1986: 115].
Фонетико-просодическая сегментация речи отличается от ее пропозитивно-предикативного членения. Однако различные непреди- кативные выражения, выделяемые в автономные акцентно-паузацион- ные единства (словосочетания, отдельные знаменательные и незна- менательные слова, служебные слова, междометия), становятся носителями информативного смысла лишь в составе и в соединении с предикативными единицами в рамках предикативных синтаксических единств. Устная речевая синтагматика со всеми особенностями ее