ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 15.07.2020
Просмотров: 1519
Скачиваний: 4
Критерием истинного деления методов в данном случае выступает практика. Если говорить в общем, каков предмет деятельности, таков и ее метод. Есть множество частных видов человеческой деятельности: человек пашет землю, ткет холсты и ковры, выплавляет руду и кует металл, И в любом случае объект деятельности, раскрывая свои свойства, диктует соответствующие им приемы и способы своего оформления и переформирования. И здесь можно выделить частные методы разной, так сказать, общности. Например, существует система медицинских методов в целом, а среди них такой особенный, как патологоанатомический.
Итак, есть частные методы. Но есть и общий — универсальный метод, в основе своей имеющий труд человека как таковой. И труд пахаря, и труд металлурга, и прочие виды труда несут в себе универсальные характеристики, продиктованные универсальными формами бытия природы, общества и мышления. Сообразуясь с последними, и теоретик и практик вырабатывают столь же универсальные способы движения по объективной логике предмета: наблюдение, эксперимент, моделирование, анализ, индукция, то есть целостную систему методов любой деятельности. Такова причина разнообразия методов, вытекающая, главным образом, из характеристик объекта.
{174}Однако есть очень серьезная причина иного членения методов, и она уже берет свое основание не столько в объекте, сколько в субъекте. Речь идет о делении всех методов на две большие группы: методов эмпирических и методов теоретических. Смысл такого деления уже затронут нами при обсуждении диалектики эмпирического и теоретического, как форм движения познания. Дело в том, что эмпирические методы, взятые в целом, не вытекают из природы, из сущности объекта, а поэтому выступают как внешние, противоположные ему. Эмпирические методы преобладают на том этапе познания, когда еще не вскрыты внутренняя связь и единство многообразного в своих проявлениях и свойствах предмета, а следовательно, — метод познания выступает в виде некоторого внешнего отношения к предмету, реализующего «точку зрения», то есть целевые (а порой и чисто волевые, произвольные) устремления и установки познающего субъекта. Незнание внутренних структуры и функции объекта принуждает субъекта двигаться не по внутренним, а по внешним параметрам движения предмета, которые часто оказываются несущественными и случайными. А в силу этого эмпирический метод может не только не соответствовать законам движения и развития исследуемого объекта, но даже и противоречить им.
Однако надо сразу подчеркнуть, что такова природа эмпирических методов только в том случае, если они не входят, как необходимый элемент, в сферу действия системы методов теоретических, которые, напротив, построены на единстве предмета и метода, ибо теоретический метод выступает отражением форм самодвижения, саморазвития предмета. Иными словами, исторически происходит так, что познание обычно начинается с применения, в основном, одних эмпирических методов. Но когда эти, во многом субъективные, методы с помощью практики и интуиции позволяют, наконец, нащупать суть и природу исследуемого объекта, тогда возникающие теоретические методы, выступающие способом организации субъектом своей деятельности в соответствии с сущностью предмета, вовлекают в сферу своего действия и эмпирические методы, буквально перерождая и «облагораживая» их. С возникновением теории эмпирические методы получают внутри нее направленность и объективность.
{175}Из сказанного вытекает следующее. Деление методов на теоретические и эмпирические тесно связано с делением их на содержательные и формальные. Содержательные методы основаны на содержательной логике, а формальные, соответственно, - на формальной. Однако нельзя отождествлять теоретический метод с содержательным, а эмпирический – с формальным. Между ними существует более сложная связь: теоретический метод в качестве подчиненного себе постоянно привлекает различные формальные «исчисления», расчеты, с другой же стороны, эмпирический метод не имел бы никакого смысла, если бы содержал в себе только субъективные намерения и совсем не «схватывал» бы объективных свойств исследуемого им предмета. Так, большинство современных профессиональных врачей не соглашается с объяснениями причин болезней со стороны различных нетрадиционных методов лечения, однако они не могут отрицать и того, что не все из последних носят антинаучный, шарлатанский характер, а, напротив, многие из них, впитывая в себя многолетнюю практику «проб и ошибок», демонстрируют весьма высокую эффективность. Можно также вспомнить успехи народных земледельцев и животноводов в области селекции, изобретательские успехи мастеров-самоучек и т.д. Как было сказано в разделе о содержательных и формальных формах познания, последние, с помощью разного рода ассоциаций, основанных на чисто формальном сходстве, могут выходить на серьезные содержательные решения той или иной важной проблемы.
Правда, надо давать себе отчет и в том, что для базирующихся на эмпирических методах открытий и изобретений требуется весьма продолжительное время и что они в массовом масштабе сопровождаются серьезными и даже трагическими ошибками. Такой путь развития человеческого знания очень напоминает развитие живых организмов через случайные изменения (мутации) и естественный отбор наиболее эффективных способов отражения. В наше время, когда человечество уже не располагает достаточно большим временем для решения своих актуальных проблем, а цена ошибки несравненно выросла (вспомним Чернобыльскую катастрофу), первенство теоретического метода перед эмпирическим стало неоспоримым.
Познание начинается с наблюдения.
{176}Наблюдение ни в коем случае не следует понимать как некоторое ненаправленное созерцание, так сказать, — «глазение». Напротив, наблюдение — это метод направленного отражения черт, характеристик предмета, позволяющий составить определенное представление о наблюдаемом явлении. При этом наблюдение предполагает процедуру закрепления наблюденного, Поэтому своеобразным и важным продолжением наблюдения, уточняющей фазой наблюдения является описание, то есть фиксация наблюденного по определенным, заранее намеченным правилам, программам.
Приемом, конкретизирующим наблюдение, является измерение, которое предполагает использование дополнительных средств, а именно — приборов для проведения уточнения содержания описания.
В блок процедур наблюдения следует еще включить сравнение, причем, не только с иным предметом по отношению с тем, который мы наблюдаем, но и с некоторым эталоном, с заранее установленным образцом.
Итак, мы имеем некий целостный блок процедур (наблюдение, описание, измерение, сравнение), выступающий основой дальнейшего исследования. Все эти процедуры являются, таким образом, предварительными приемами исследования некоего объекта или процесса, причем не предполагающими вмешательства в исследуемый объект или процесс.
Иное дело — эксперимент — метод активного воздействия на предмет путем создания искусственных условий, необходимых для выявления ранее неизвестных свойств и сторон предмета. Экспериментатор сознательно изменяет течение естественных процессов.
Эксперимент — более эффективный метод познания, органически продолжающий метод наблюдения, делающий его более эффективным. Так, важнейшим достоинством эксперимента является возможность изучения реального объекта в широком диапазоне условий, при таких изменениях многочисленных обстоятельств, характеристик, которые в естественных условиях могут и не возникать. Достаточно в качестве примера привести изучение различных процессов, например, жизнедеятельности расте{177}ний и животных в космических лабораториях в условиях невесомости.
Подлинно научный эксперимент предполагает повторяемость своих результатов. Это дает, во-первых, возможность проверить их правильность или неправильность, а во-вторых, здесь присутствует такая важная сторона, как иллюстративность, способность продемонстрировать что-то наглядно и убедительно.
Эксперимент как метод ценен тем, что явление с его помощью может изучаться «в чистом виде», то есть очищенным от сопровождающих его в естественных условиях внешних воздействий, нередко искажающих сущность этого явления. Особый и очень важный вид эксперимента, изучающего явление в его чистом виде — это мысленный эксперимент. Он обязательно сопровождается методом идеализации. «Идеализованная схема деятельности приобретает характер мысленного эксперимента. Предмет познания мысленно помещается в такие условия, в такие противоречивые связи, в которых его сущность может раскрыться и развиться с особой чистотой и определенностью»38.
«Идеализация (в том числе и сложнейшие процессы научно-теоретической идеализации) — это неотъемлемый момент самой предметной деятельности общественного субъекта. В процессе материально-чувственной обработки реального предмета труда (и предмета познания), в процессе предметного взаимодействия осуществляется также мысленная обработка, трансформация этого предмета, формируется идеализованный предмет, постоянно, непрерывно, в процессе самой деятельности сопоставляемый с материально-чувственным предметом.
Здесь нет никаких «до» и «после». Это есть единый процесс труда. В нем на основе материального (и идеального) преобразования, на основе изменения формы предмета, трансформации его структуры и т. д. познается, выявляется и закрепляется действительная сущность предмета»39.
Главной задачей эксперимента является обоснование какой-то определенной гипотезы. В конечном итоге, эксперимент выступает средством и способом к установлению теоретического закона. Происходит это путем выявления противоположных признаков исследуемого предмета (свет — это волна, свет — {178}это корпускула), исследование связи между которыми (поиск разрешения противоречия) выступает как завершающий шаг на пути перехода от познания эмпирического к познанию теоретическому40.
Метод моделирования. В процессе эксперимента часто прибегают к помощи того или иного заместителя реального объекта. Такой эксперимент называется модельным экспериментом. Однако суть модели и моделирования нельзя уяснить, если под ними понимать только аспекты и термины модельного эксперимента. Это — узкое понимание моделирования, трактующее модель лишь как одну из ряда иных форм познавательной деятельности. Такое понимание отвлекает от глубинной сущности моделирования, сводя все лишь к одной, хотя и действительно важной, особенности модели — ее сходству (подобию) с оригиналом в каком-то из строго зафиксированных и обоснованных отношений. Все рассуждения при описании метода моделирования в узком его понимании вращаются вокруг понятий изоморфизма (полного подобия) и гомоморфизма (подобия частичного).
Однако существо процесса моделирования можно понять только при рассмотрении иного, предельно широкого, понимания модели, связанного с вопросом об отношении материального и идеального41.
В таком, широком, смысле понятие модели обозначает любую форму материальной объективации, опредмечивания идеального образа объекта. Это исходная и важнейшая функция модели, в связи с чем принципиально неточной представляется тот момент классификаций моделей, когда среди них выделяют модели материальные и идеальные. Видимо, подобные исследователи путают вещественность с материальностью, а ведь это совсем не одно и то же. По-видимому, имеется в виду то различие моделей, когда одна модель является вещественной, например, макет какого-либо прибора, здания и т. д., а другая — невещественной, например, математическая модель. Их так и следовало бы именовать — «вещественные и невещественные», так как и макет и математическая формула одинаково выступают процессом и результатом материализации некоторого замысла или идеи.
Важно отметить, что у сторонников деления модели на материальные и идеальные вещное понимание материального сопровож{179}дается и неправильным пониманием идеального — идеальное в данном случае понимается в субъективно-психологическом плане42.
Следующая, вторая функция модели и моделирования состоит в том, чтобы провести различного рода эксперименты с созданным материальным заместителем некоего задуманного объекта. И, наконец, третья, заключительная, функция состоит в том, что модель выступает программой действия по предстоящему построению, сооружению смоделированного и проверенного в эксперименте объекта. Так, например, чертеж здания, пройдя все возможные проверки и согласования, сопровождаемые необходимыми изменениями, не просто уже демонстрирует нам формы и детали здания в различных ракурсах и проекциях, а по сути дела, содержит в себе программу действий строителя по сооружению данного здания. Таким образом, идея выдающегося архитектора, предварительно материализуясь в модели, пройдя стадию экспериментирования, вторично и окончательно материализуется в шедевре градостроения, который восхищенный ценитель искусства волен затем образно называть застывшей музыкой. Впрочем, то же самое происходит и с настоящей музыкой: композитор опредмечивает свои музыкальные идеи и образы в партитуре — нотной модели своего замысла, а дирижер и исполнитель, распредмечивая эти нотные записи, не просто механически, как некая музыкальная машина, исполняют замысел создателя музыки, а осуществляют своеобразный эксперимент, толкуя, интерпретируя замысел композитора, то есть производя предварительную работу, без которой невозможно исполнение музыкального произведения.
Таким образом, можно сказать, что любая форма познания носит форму моделирования, что же касается модельного эксперимента, то это, как можно было видеть, лишь один из важных моментов этого универсального метода. Применение моделей — это одно из отличительных свойств сознательной, целенаправленной деятельности человека, свойство, которое принципиально отличает человеческую деятельность от инстинктивного поведения животных.
Рассмотрение сущностных характеристик категории «модель» и ее функций в процессе познания предоставляет нам возмож{180}ность обратиться к вопросу, насколько правомерно было употребление нами этой категории для обозначения онтологических концепций различных философских течений.
Действительно, в разделе «Онтология» приходилось довольно часто прибегать к этому термину. Сейчас мы можем видеть, что применение понимаемой в широком смысле категории модели было там вполне обосновано: ведь идеалистические, материалистические и прочие взгляды на мир в целом и на место в нем человека являются ни чем иным, как воплощением в категориальной форме тех или иных обобщенных идеальных образов универсума (мировоззрений и их ценностной, методологической и деятельностной составляющих). Категории в данном случае являются тем «строительным материалом», которые позволяют материализовать, делать зримым тот или иной идеальный образ мира. Онтологические концепции предстают, таким образом, различными формами (зачастую – вынужденно односторонними, огрубленными) отражения объективной логики бытия, воплощенными с помощью субъективной логики мыслителей-философов. При этом логика выступает и средством (методом), и целью (предметом) такого моделирования. Такие модели становятся «зримыми», доступными для собеседника или читателя. В этом контексте весьма резонной представляется точка зрения В.Н.Хамитова, согласно которой философ (любитель мудрости) отличается от собственно мудреца тем, что устно или письменно объективирует и тем самым - опубликовывает свои взгляды 43.