Файл: Krechmer_E_Stroenie_tela_i_kharakter_1930.pdf

шизоидные стигматы обнаруживаются в строении тела Коперника, Кеплера,
Лейбница, Ньютона, Фарадея. Красивые пикники очень редко попадаются среди
них. Мёбиус говорит на основании своих тщательных исследований, что
большинство математиков принадлежат к нервозным, что среди них часто
встречаются своеобразные характеры, оригиналы и чудаки. У Ампера, по-
видимому, был приступ шизофренического расстройства, а неясный психоз
Ньютона скорее всего можно толковать как легкую позднюю шизофрению.
Психозы Кардана и Паскаля Мёбиус считает «истерическими». Старший Болиа
был шизоидным психопатом. Мёбиус подчеркивает редкость способностей к
медицине и математике у одних и тех же лиц, что совпадает с нашими
конституциональными исследованиями. Напротив, способности к математике и
философии довольно часто встречаются одновременно. Среди философов, строгих
систематиков и метафизиков встречается очень много шизотимиков. Это
соответствует преобладанию «влечения к формам» над «влечением к
содержанию», любви к строгому построению, к чисто формальному, склонности к
сверхчувственному и ирреальному, подобно тому что мы видели у
шизотимических поэтов. Мы можем различить две часто переходящие друг в друга
группы:

1. Людей точной, ясной

логики и системы, типа Канта, которые соответствуют в поэтическом творчестве
художникам формы, со строгим стилем, и драматургам.

2. Романтических метафизиков, типа Шеллинга, которые имеют связь с поэтами-
романтиками. У менее значительных теософов это шизотимическое направление
мышления благодаря кататимическим механизмам может достигнуть необычайных
степеней логической расплывчатости.

Тот и другой склад мышления, несмотря на внешние различия, тесно связаны
между собой в биологическом отношении. У точных представителей критики
познания, Типа Канта, мы находим наряду с этим сильные потребности в
метафизике, желание смотреть «на звездное небо, стоящее надо мной», поиск
априорных, сверхчувственных, религиозно-нравственных постулатов. Между тем
романтики мысли, особенно незначительные, расплывчатые среди них,
обнаруживают ясную склонность к конструктивно-абстрактному описанию своих
идей. Поэтому приходится постоянно удивляться, когда мы находим у. самых
точных мыслителей известный «мистический уголок», который напрасно будем
искать у эксквизитно наглядных эмпириков типа Александра Гумбольдта.

Рис. 30. Философ Джон Локк.

Это взаимоотношение между систематической точностью и мистической
реальностью мышления принадлежит к такого рода явлениям, которые никогда
нельзя предложить a priori и которые мы, так сказать, против воли устанавливаем
на основании опыта. Еще более ясно, чем у здоровых шизотимиков, это
взаимоотношение проступает в мышлении душевнобольных шизофреников, где
господствующее иррациональное содержание, например мистически религиозного
характера, выливается в чистую схему понятий, цифр, номеров и геометрических
фигур.

Что же касается биологической основы, то среди отдельных видных философов,
чьи хорошие портреты и достаточное количество биографических заметок
имеются у нас в распоряжении, мы выявили нескольких эксквизитных
шизотимиков в отношении строения тела и психики. Напротив, пикников среди
них очень мало. Из 27 обследованных до сих пор философов-классиков мы не
нашли ни одного с пикническим строением тела, а пикнические налеты
встречаются в очень умеренном количестве». Тяжелыми астениками являются
Кант, Спиноза, Якоби и Мендельсон; Спиноза, кроме того, страдал туберкулезом.
Красивые шизотимические лица, кроме названных, мы встречаем у Локка,
Вольтера, Лотце, Шиллера, Гегеля (высокая средняя часть лица), Д. Ф. Штрауса,
Гамака, Гердера, В. Гумбольдта, Фенелона, Гемстериуса, Кьеркегора. Резко
выраженные стигматы строения тела шизотимического характера обнаруживаются
у Фихте (громадный нос) и в юношеских портретах Шлейермахера (склонность к
угловому профилю, к укороченному лицу в форме яйца, астенический habitus); у
того и другого в позднем возрасте присоединились пикнические компоненты, что
имеет свою параллель и в индивидуальной психологии.

Из старых гуманистов типичным шизотимическим строением тела и характером
отличались Эразм и Меланхтон. Шеллинг по не всегда согласующимся портретам,
и описаниям, по-видимому, обладал смешанным строением тела в психическом
отношении он был выраженным шизотимиком: «неугомонного характера»,
недоступный и раздражительный в общении с людьми, совершенно лишенный
юмора и веселости, в беседе большей частью пребывал в «состоянии какого-то
напряжения, которое с трудом исчезает», резко альтернативный и склонный к
комплексной, параноидной установке. В молодые годы можно было обнаружить в
его характере контрастирующие черты — стремление понимать природу в смысле
Гёте и стремление к критически-антиромантичному, «эпикурейскому»
мировоззрению. Возможно, все эти цикло-тимические черты идут параллельно с

пикническими компонентами строения тела. Кант в своей частной жизни
представляет шизотимический тип «отчужденного от мира идеалиста» в его самой
чистой и высшей форме, со спартанской умеренностью в потребностях, с детской
наивностью и крайне идеалистической нравственностью. Лейбниц своим
оптимистически-полипрагматическим характером составляет в телесном и
психическом отношении переходной тип между шизо-тимической и
циклотимической группами ученых, но все-таки он преимущественно астеник.

В частном образе жизни шизотимиков мы находим у некоторых групп
непрактичность и кабинетную ученость (Кант, Ньютон), у других — героически-
фанатические черты шизотимического характера (Фихте, Шеллинг), в
противоположность примирительности, живости, подвижности, умению жить
полной жизнью циклотимиков (Гумбольдт и Гёте).

Полученные до сих пор результаты относительно природных склонностей ученых,
при указанных трудностях сбора обширного материала, должны быть еще
проверены и требуют осторожного отношения. Они касаются главным образом
только хорошо выраженных оригинальных дарований исследователей. Между тем
у ученых среднего типа, как и вообще при выборе профессий, экзогенные
случайности — господствующей в науке моды, полученного образования и всей
окружающей среды — играют гораздо большую роль для избранного направления,
чем конституциональные моменты. Только немногие люди (это, конечно, касается
и других групп) отличаются такой односторонней шизотимической или
циклотимической конституцией, чтобы они при добром желании и хороших
способностях не могли проникнуться противоположным способом мышления и
чувств, если только этого требуют внешние обстоятельства. Лишь немногие узкие
специалисты так односторонне направлены — или только на наглядное, или только
на систематическое, что не могут привлекать к себе противоположный тип.

Вожди и герои

Строение тела и характер

Кречмер, Эрнст

Как циклотимические, так и шизотимические темпераменты в определенных
пропорциях дают благоприятные шансы для практической деятельности. Между
тем в других соотношениях, например в случае чрезмерного циклотимического
полнокровия, а среди шизотимиков лишенные аффекта гиперэстетики, тупые и
дефективные типы дают на ответственных практических постах отрицательные
результаты. Шизоидные преступники типа «безумных цезарей» могут причинить
громадное зло.

Здесь нас интересуют только продуктивные практические стороны темперамента в
их гениальных проявлениях. На циклотимической стороне мы находим в
гипоманиакальном темпераменте многочисленные благоприятные факторы:
размах, оптимизм, храбрость, подвижность, текучую практическую энергию.
Затем, переходя к средним состояниям, — здравый смысл, практический инстинкт,
душевность, умение обращаться с людьми. У чистых циклотимиков, наоборот,
отсутствуют твердость характера, идеалистическое напряжение, принципиальная
последовательность и методичность. Циклотимический металл сам по себе
слишком мягок. Поэтому у великих вождей, преимущественно циклотимического
темперамента, мы находим, насколько пока можно судить, значительные
шизотимические конституциональные примеси. На основании нескольких
исторических примеров можно выделить среди циклотимиков следующие типы
вождей:

1. Храбрые борцы, народные герои.

2. Живые организаторы крупного масштаба.

3. Примиряющие политики.

Последние ближе примыкают к средним состояниям, между тем две первые
группы обязаны своей силой гипоманиакальным компонентам.

Блестящим примером гениального вождя, который сочетал в себе эти обе стороны
циклотимического характера, является Мирабо, разумный руководитель первого
периода Французской революции. В соматическом отношении это фигура с
округленными формами и короткими членами, полная темперамента и мягкости,
—словом, типичный пикник.

Он обладал тенденциями храброго борца, осторожностью и способностями
примиряющего политика: пламенный дух, полный ораторского таланта и
пылающей чувственности, полный остроумия и сознания собственного
достоинства; но при этом всегда справедливый и примирительный, весельчак,
кутила, игрок, постоянный должник, но добродушный, как дитя, человек, который
сам любил пожить и давал жить другим; человеколюб, совавший каждому нищему
деньги в руки, беспечный, доступный, всюду пользовавшийся популярностью и
кичившийся ею; мастер популярно выражаться, умевший руководить при самых
горячих прениях, пропитанный тонким юмором и способный в самый сухой
официальный документ вставить умное замечание и прекрасный оборот. Человек,
лишенный скрупулезности и не отличавшийся очень высокой моралью, но
великодушный, со здравым смыслом и свободный от фанатизма и доктрины.

Рис. 31. Мирабо. (Из «Mirabeau Lettres». London, Wilson, 1832.)

В новейшей истории Германии мы видели ловких дипломатов пикнически-
циклотимической конституции — и мягкосердечных, великодушных, подвижных,
неутомимых организаторов, как Фридрих Науманн, и любезных, внимательных,
приспособляющихся, как князь Бюлов, и лиц с наивным самомнением,
полипрагматичных дилетантов.

Из группы крупных организаторов мы возьмем в качестве примера великого
техника и изобретателя Вернера Сименса, имевшего характерную голову с резко
изогнутым носом, очень выразительные глаза, закругленные пикнические формы
лица. Натура завоевателя, полный энергии, любви к жизни, отваги, свежести,
мужественности и эластичности; творческий человек, создававший новые планы и
идеи, невзирая на опасность; современный крупный промышленник громадной
предприимчивости, который, не. имея раньше никаких средств, с
«головокружительной быстротой» завоевал мир и основал крупнейшие
предприятия в России и за океаном. Веселая, изобилующая силой личность,
большой оптимист, искренний, гордый, храбрый и совершенно не
сентиментальный. Более мягкое проявление этого типа представляет собой
Бодельшвинг, известный как психотерапевт и социальный организатор крупного