Файл: Старшенбаум Г.В. - Суицидология и кризисная психотерапия.pdf

определенным образом коррелируют с типами акцентуации характера

.

Астенический тип развивается преимущественно у молодых людей с астенической и

сенситивной акцентуациями характера в ситуациях любовных или детско-родительских конфликтов

.

Пациент занимает

, 

как правило

, 

пассивную позицию

, 

готов принять любое поведение значимого ЗД

,

лишь бы тот не оставлял его

. 

Он обращается к ЗД с мольбой о сочувствии и помощи

, 

обвиняет себя

,

обещает полную покорность во всем

.

На первое место выступают жалобы астенического характера

: 

повышенная утомляемость

,

мышечная слабость

, 

сонливость

, 

головокружение

. 

В отличие от реакции демобилизации наблюдаются

субдепрессивные расстройства

: 

пониженный фон настроения

, 

чувство печали

, 

снижение аппетита

,

полового влечения

, 

снижение интереса к жизни

, 

утрата ее смысла

, 

антивитальные переживания типа

«заснуть бы и не проснуться

». 

Пациенты пессимистически оценивают свои возможности по

самостоятельному выходу из кризиса и свое будущее

. 

Просят оставить их в покое

, 

не тратить на них

время

, 

поскольку им все равно ничем нельзя помочь

.

В стационар они поступают

, 

как правило

, 

по инициативе родственников

, 

собственной

активности не проявляют

, 

в беседе с врачом пассивны

, 

раскрываются неохотно

, 

малословны

. 

Они

отказываются от участия в семейной и групповой терапии

, 

предпочитают аутотренинг и гипноз

.

Пациенты обычно просят назначить им большие дозы транквилизаторов

, 

чтобы

 «

отключиться

» 

от

реальности

. 

Они залеживаются в постели

, 

не следят за своим внешним видом

, 

не участвуют в жизни

отделения

, 

ссылаясь на бессилие и апатию

.

Аутоагрессивные переживания проявляются в форме самоупреков

, 

взятия на себя всей

ответственности за происшедший конфликт

. 

Ретроспективный анализ своего поведения приводит

пациентов к однобокому выпячиванию своей вины перед ЗД в тех или иных вопросах

, 

собственные

поступки выстраиваются в линию

, 

которая якобы неотвратимо должна была привести к конфликту

.

Угрызения совести способствуют формированию вывода о необходимости искупить свою вину

: «

Раз я

испортила жизнь любимому человеку

, 

значит

, 

я не заслуживаю жить

». 

Следствием подобного

самоосуждения является

 «

смертный приговор

», 

как вполне заслуженное наказание и единственно

возможное искупление вины

.

Суицидальные попытки обычно возникают на пике астено-субдепрессивного состояния и

связаны с общей тенденцией к уходу от страданий

, 

которые представляются непосильными и потому

непереносимыми

. 

Антисуицидальным фактором служит лишь едва теплящаяся

, 

часто исчезающая

надежда на улучшение ситуации

. 

Суицидальный риск наиболее высокий в описываемой группе

состояний

. 

Суицидальные попытки

, 

как правило

, 

совершаются с помощью большой дозы

сильнодействующих препаратов с усыпляющим действием

. 

Постсуицид чаще всего некритический

.

Пациенты сожалеют

, 

что их спасли

, 

открыто заявляют

, 

что все равно жить не будут и повторят

попытку более надежным способом

, 

как только для этого появятся силы

. 

Течение постсуицидального

периода отличается стойким

, 

затяжным характером

, 

длительно сохраняется астеновегетативная

симптоматика

. 

Общая продолжительность астенического типа реакции наибольшая среди

описываемого класса состояний и может достигать шести месяцев

.

В качестве терапевтической мишени используется тенденция пациентов данной группы

 — 

как

правило

, 

лиц молодого возраста

 — 

к уходу и аскетизму как типологической защите от сексуального

влечения

. 

Указанная форма защиты в процессе проведения групповой кризисной терапии заменяется

сублимацией с установлением дружеских взаимоотношений с лицами противоположного пола

, 

что

является более приемлемым для личности по сравнению с полным отказом от общения

. 

На

последующих этапах лечения в ходе ролевого тренинга оживляются или вновь усваиваются навыки

полоролевого поведения

, 

позволяющие пациенту переводить дружеские отношения в любовные

.

Истерический тип свойственен лицам с истерической акцентуацией характера

, 

отличается

манипулятивной позицией пациента в конфликте

, 

когда он легко переходит от самообвинений к

упрекам

, 

от сцен с разрушительными действиями к обещаниям и мольбе

, 

от попыток примирения и

сексуальной близости к унизительным сценам ревности

, 

от угроз в адрес партнера к суицидальному

шантажу

. 

Подобным образом ведут себя пациенты и в стационаре

. 

Они жалуются врачу на

необыкновенные страдания

, 

в то же время стремятся подчеркнуть свои необычайно привлекательные

качества

:  

внешние

, 

деловые

, 

моральные

, 

психологические

. 

Они стремятся любыми

средствами

вызвать у окружающих

, 

в том числе и у врача

, 

интерес к себе

,  

глубокое сочувствие

, 

восхищение

, 

а

зачастую

 — 

и сексуальное влечение

.

На высоте переживаний у пациентов наблюдается конверсионная симптоматика

, 

чаще

 — 

в виде

неудержимых рыданий

, 

рвоты

, 

заикания

, 

астазии-абазии

 (

невозможности стоять и ходить

) 

и т

. 

п

. 

В

единичных случаях при засыпании отмечаются галлюцинации

, 

отражающие содержание

травмирующих переживаний и сопровождающиеся выраженными аффективно-вегетативными
проявлениями

.

Суицидальная попытка

,

как доверительно сообщали в постсуицидальном периоде

пациенты

,

призвана была доказать партнеру силу чувств

,

готовность рисковать своей жизнью ради

восстановления отношений

, 

а также вызвать у ЗД чувство вины и таким образом добиться улучшения

его отношения к пациенту

.

Как правило

, 

пациенты оказываются в центре внимания спонтанной группы

,

пытаются завладеть

вниманием и терапевтической кризисной группы

, 

неуклонно сводя дискуссию к обсуждению их

собственных проблем

, 

или демонстрируют свою компетентность

, 

навязчиво давая советы участникам

группы

. 

Пациенты обычно используют терапевтическую ситуацию для продолжения своих попыток

оказывать давление на ЗД

. 

Высказывают врачу многочисленные обиды на партнера

, 

убеждают

, 

что

лишь с помощью суицидальной попытки можно было надеяться на улучшение его отношения к себе

,

но поскольку оно и после этого не улучшилось или даже ухудшилось

, 

теперь вся надежда

 — 

на

вмешательство врача

. 

Они ожидают

, 

что врач силой авторитета клиники

,

своим психотерапевтическим

искусством заставит партнера пойти навстречу желаниям пациента

.

Пациенты отличаются эгоцентричностью

, 

обидчивостью

. 

Когда им не удается удовлетворить

свою повышенную потребность во внимании

, 

они демонстративно обижаются

, 

надолго укладываются

в постель и неудержимо рыдают

, 

собирая вокруг многочисленных сочувствующих зрителей

.

Успокаивается пациент лишь после вызова в палату врача

, 

удаления посторонних и назначения

внутримышечной инъекции транквилизатора

. 

Аналогичные сцены обычно разыгрываются и перед

выпиской пациента

, 

который упрекает

, 

что к нему отнеслись недостаточно внимательно

, 

практически

ничем не помогли и теперь ему уж точно остается только одно

 — 

покончить с собой

.

Иногда пациенты

действительно совершают внутрибольничные суициды

 — 

явно демонстративные

, 

с целью привлечь к

себе дополнительное внимание

. 

Чаще же до суицида дело не доходит

, 

пациенты лишь скапливают

лекарства

, 

причем держат их довольно открыто

, 

а при ухудшении состояния во всеуслышание

угрожают отравиться

.

В качестве антисуицидальных факторов служат нежелание причинять себе серьезный ущерб

,

эстетический критерий

 — 

представление о непривлекательности трупа

, 

вера в неиспользованные

жизненные возможности

 — 

главным образом

, 

по привлечению внимания потенциального

сексуального партнера

.

У пациентов данной группы патологическая форма личностной защиты проявляется в

вытеснении полового влечения

, 

при этом потребность в сексуальном признании становится более

напряженной и в то же время вынуждена удовлетворяться бесконтрольно

, 

в обход сознания

.

Соответственно терапевтической мишенью становится неосознанное сексуальное влечение к ЗД

,

которое необходимо вскрыть

, 

дать возможность пациентке отреагировать его

, 

разделить с ней аффект

обиды по поводу ее отвержения сексуальным партнером и подкрепить уверенность пациентки в ее

сексуальной привлекательности

. 

Важную роль в решении указанных задач играет кризисная группа

,

которая по сравнению с психотерапевтом имеет неизмеримо больше возможностей удовлетворить
поистине ненасытную жажду признания пациентки

.

Обсессивный тип наблюдается у психастенических личностей и личностей с чертами

паранойяльности

, 

которых объединяет нормативность

, 

аффективная ригидность

, 

выраженная

тенденция к лидерству или опеке

, 

склонность подолгу переживать в себе психотравмирующие

события

. 

У пациентов данной группы обычно выражена тенденция к формированию сверхценных

образований

, 

склонность к систематизации доказательств

, 

стремление настоять на своем мнении

.

Свои переживания пациенты раскрывают неохотно

. 

Заявляют

, 

что утратили доверие к людям

, 

не

верят больше в добро

, 

любовь

, 

справедливость

. 

Обосновывают негативным представлением о

человеческой природе свое решение стать эгоистичнее

, 

жестче

, 

мстительнее

, 

просят помочь им в

соответствующей работе над собой средствами психотерапии

. 

Нередко наблюдается тенденция к

смене ведущей жизненной сферы с семейно-личной на профессионально-престижную с целью

получения власти над людьми

.

Пациенты переживают из-за угрозы ЗД лишить их детей

, 

имущества

, 

жилплощади

, 

жизни

.

Подобные высказывания нередко оказываются преувеличенными и могут быть отнесены к разряду

сверхценных образований

. 

К их числу относится также убеждение

, 

что ЗД жаждет смерти пациента

,

специально доводит его до самоубийства или добивается его госпитализации в психиатрическую

больницу с целью его дискредитации

 — 

социальной смерти

. 

Пациенты жалуются на навязчивые

мысли

, 

воспоминания

, 

фантазии

, 

повторяющиеся сновидения

, 

отражающие кризисную ситуацию

.

Подобные переживания аффективно окрашены в мрачные тона

, 

сопровождаются тревогой по поводу

невозможности самостоятельно прекратить эти чрезвычайно Мучительные состояния

.

Характерны эпизоды навязчивого сексуального влечения к партнеру

. 

В это время пациент

настаивает на многочисленных половых актах

, 

а когда партнер пытается уклониться от близости

,

расценивает его поведение как явное доказательство его неверности

. 

Идеи ревности

, 

однако

, 

носят

отрывочный

,

несистематизированный характер и чередуются с периодами критического отношения к

ним

.

Пациенты склонны также навязчиво упрекать себя

,

доходя в этом

,

по их собственным словам

,

до

«самоедства

». 

Содержанием подобных переживаний может быть недовольство своей чрезмерной

заботой о ЗД

., 

которая якобы испортила его

. 

Пациенты упрекают себя в излишней наивности

,

доверчивости

, 

альтруизме

. 

Суицидальный риск при данном типе реакции невысок

, 

ограничивается

обычно суицидальными мыслями

.

Кризисная поддержка пациентов данной группы затруднена имеющимися у них тенденциями к

интеллектуализации

, 

рационализации и изоляции аффекта

. 

После включения у пациента

эмоциональной реакции

 (

любой модальности

) 

удается вскрыть страх расставания

, 

замаскированный

преувеличенной сознательной потребностью в независимости

. 

Далее достигается отреагирование

пациентом страха расставания и разделение его психотерапевтом

, 

после чего аффективная

напряженность

, 

а вместе с ней и обсессивные проявления начинают претерпевать обратное развитие

.

В

заключение осуществляется кризисное вмешательство

, 

имеющее своей целью реконструкцию

нарушенной микросоциальной сферы пациента с помощью следующих терапевтических приемов

:

рассмотрение неопробованных способов решения кризисной проблемы

, 

выявление неадаптивных

установок и их коррекция

.

Тревожный тип наблюдается

, 

как правило

, 

у тревожных личностей

. 

В клинической картине

преобладает страх расставания с объектом привязанности

, 

одиночества

, 

ненужности

, 

собственной

сексуальной и личностной непривлекательности

, 

невозможности разрешить своими силами

социальные проблемы

, 

возникающие при потере ЗД

, 

в том числе связанные с воспитанием детей

,

материальным благополучием

, 

социальным статусом

.

Характерно

,

что тревожные переживания усиливаются при затрагивании темы взаимоотношений

пациента с объектом привязанности

, 

ослабляются при отвлечении пациента от упомянутой темы и

могут на короткое время смениться даже некоторой эйфорией при появлении надежды на

восстановление прерванных отношений

. 

Однако вскоре к пациенту возвращается тревога и в свете ее

восстановление отношений представляется ему невозможным или нежелательным

, 

вредным и

опасным

. 

Максимальная выраженность тревоги наблюдается при таком повороте событий

, 

когда

вероятность расставания нарастает

, 

а также при требованиях расстаться с объектом

, 

предъявляемых

пациенту окружающими

 (

в том числе неопытным психотерапевтом

) 

или самим собой

.

Данный тип состояний отличается невысоким суицидальным риском

. 

Нарастая

, 

страх

расставания в чистом или трансформированном виде вызывает состояние речедвигательного
тревожного возбуждения с мыслями о самоубийстве как единственном способе покончить с

невыносимой тревогой

.

Однако до суицидальной попытки дело доходит нечасто

. 

Обычно это самоотравление

небольшими дозами лекарств

, 

иногда

 — 

поверхностные самопорезы в области вен запястий

.

В роли антисуицидального фактора обычно выступает опасение причинить ущерб значимым

другим

, 

в том числе

 — 

объекту привязанности

. 

Кроме того

, 

антисуицидальными факторами нередко

служат страх смерти

, 

крови

, 

инвалидности

, 

морального осуждения окружающими

, 

а для верующих

 —

страх ответственности перед Всевышним

.

При лечении пациентов данной группы акцент делается на кризисной поддержке

, 

которая

заключается в установлении терапевтического контакта

,

раскрытии и отреагировании суицидоопасных

переживаний

, 

а также мобилизации личностной защиты

. 

При этом вначале актуализируется такой

антисуицидальный фактор

, 

как страх смерти

, 

инвалидности

, 

крови

, 

боли

. 

Далее в качестве

антисуицидального фактора используется забота о близких и шире

 — 

тенденция к озабоченности за

состояние и судьбу объектов идентификации

. 

В качестве таких объектов предлагаются

 «

товарищи по

несчастью

» — 

пациенты кризисного стационара

. 

Впоследствии на этапе тренинга навыков адаптации

удается переключить актуализированную тенденцию проявлять сочувствие и заботу на самого

кризисного индивида

, 

что способствует повышению его ответственности за собственную судьбу

,

улучшению эмоционального самоконтроля и смене локуса контроля с внешнего на внутренний

.

Дисфорический тип наблюдается чаще у возбудимых истероидных личностей

. 

Для пациентов

характерно преобладание стенического компонента аффекта

, 

эгоцентрическая позиция личности в

конфликте

, 

экстрапуни-тивная направленность с выраженной агрессивностью в сочетании с высокой

степенью социализации

, 

прямолинейность

, 

ригидность аффекта

, 

низкая способность к его

вытеснению

. 

Характерны также высокая напряженность потребностей

, 

невыносливость к фрустрации

,

тенденция к импульсивности в состоянии психологической напряженности

.

В ситуации супружеского конфликта у пациентов наблюдается агрессивно-оборонительное

поведение

, 

направленное либо на супруга

 (

любовника

), 

либо на соперника

. 

В основе подобного

поведения

, 

по-видимому

, 

лежит резервное включение примитивных аффективных механизмов

,

обеспечивающих сохранность пары путем

 «

укрощения

» 

любовного партнера или изгнания

конкурента

.

Пациенты занимают активную позицию в конфликте

,

требуют от ЗД больше внимания к себе

,

обвиняют его в недостатке тепла

, 

эгоизме

, 

распутстве

, 

угрожают различными санкциями

. 

Они

всячески контролируют поведение объекта фиксации

: 

читают личные записи и переписку партнера

,

Подслушивают разговоры

, 

в том числе по телефону

, 

выслеживают

, 

пытаются оказать влияние через

других лиц

, 

в том числе официальных

 (

во время пребывания в стационаре

 — 

через врача

).

Общий фон настроения пациента

 — 

дисфорический

. 

Преобладают переживания гнева

, 

обиды

:

на

партнера

, 

соперника

, 

которого реально или предполагаемо предпочитает партнер

, 

на других лиц из

ближайшего окружения

, 

попадающих

 «

под горячую руку

». 

Раздражение может проявляться и в форме

недовольства лечением

, 

отношением медперсонала

, 

соседей по палате

. 

В ряде случаев можно

наблюдать генерализацию оппозиционной установки

: «

Мир несправедлив

, 

уничтожить его

невозможно

, 

но и жить в нем нельзя

, 

остается уничтожить жизнь в себе

».

На высоте дисфории у пациентов возникают гетероагрессивные проявления

, 

вплоть до

гомицидных

. 

Они признаются

, 

что желают обидчику смерти

, 

временами готовы

 «

задушить его своими

руками

», 

видят в своих фантазиях сцены мучительной смерти объекта фиксации

. 

В ряде случаев

гетероагрессия проявляется не столь определенно и тогда в сновидениях фигурируют драки

, 

погони

,

различные акты разрушения

.

В отличие от феноменологически сходной реакции оппозиции пациенты часто реализуют свои

гетероагрессивные тенденции

: 

пытаются избить партнера

, 

рвут его одежду

, 

фотографии

, 

уничтожают

его личные вещи

. 

Агрессивный аффект легко разряжается и на собственную личность пациента

,

который склонен упрекать себя в невозможности справиться с кризисом

, 

а также во вспыльчивости

,

конфликтности

, 

утрате родительских чувств

, 

мизантропии

. 

Аутоагрессивные переживания довольно

часто завершаются суицидальной попыткой

, 

причем преобладают способы

, 

сопряженные с

самоповреждениями и болью

: 

глубокие самопорезы вен

, 

проникающие ножевые и огнестрельные

ранения

, 

самоотравления прижигающими веществами и бытовым газом

, 

самоповешение

, 

попытки

совершить автоаварию или попасть под машину или поезд

. 

В роли антисуицидального фактора

нередко выступает нежелание

 «

доставить радость

» 

своим уходом из жизни обидчику

, «

выжить ему

назло

», 

чтобы навязать ему свою волю или

, 

добившись его любви

, 

затем мстительно отвергнуть

.

При лечении пациентов данной группы на этапе кризисной поддержки подкрепляется

имеющаяся у них тенденция к разрядке аффективной напряженности

, 

расслаблению

. 

С этой целью с

самого начала лечения пациенты включаются в групповой аутотренинг и гипнотерапию

. 

На этапе

кризисного вмешательства используется такой антисуицидальный фактор

, 

как нежелание доставлять

удовлетворение своей смертью

. 

Подобное представление не оспаривается

, 

но молчаливо

поддерживается

. 

На заключительном этапе лечения в процессе аутотренинга и ролевого тренинга

происходит тренировка навыков саморегуляции и

, 

в частности

, 

внешнего локуса контроля и контроля

за агрессивными импульсами

.

Для личностей истерического

, 

тревожного и астенического типа с доминирующей

психологической защитой по типу вытеснения эффективным способом лечения является
гипнотерапия

. 

Используется разработанный нами

 (

Г.В

. 

Старшенбаум

, 1976)

метод внушения образных

переживаний в сочетании с техникой систематической десенсибилизации по Вольпе

 (Wblpe, 1960).

Процесс гипнотерапии протекает в три этапа

.

На первом этапе

 — 

кризисной поддержки

 — 

в состоянии

 I 

стадии гипнотического сна

достигается раскрытие

, 

отреагирование и разделение врачом психотравмирующих переживаний

.

Мобилизуется личностная защита

, 

укрепляется уверенность в возможности решения кризисных

проблем

. 

Сознательная установка на разрыв высокозначимых отношений соединяется с

неосознаваемой субдоминантной установкой на независимость в интимно-психологических
отношениях

, 

и обе эти установки интегрируются в когнитивной сфере пациента

. 

В результате

повышается самооценка пациента

, 

снижается интенсивность страха расставания

, 

уменьшается

зависимость от отношения к нему партнера

.

На втором этапе

 — 

кризисного вмешательства

 — 

в состоянии П-Ш стадии гипнотического сна

реализуются внушенные образы объекта фиксации вначале в нейтрально эмоционально окрашенных
ситуациях

, 

а затем

 — 

в ситуациях прекращения отношений

. 

При этом внушается безразличное

отношение к бывшему партнеру

, 

мотивированное его неспособностью удовлетворить потребность

пациента в высокозначимых отношениях

. 

На данном этапе пациент освобождается от эмоциональной

зависимости

 — 

как от любви

, 

так и от враждебности к бывшему партнеру

. 

Стимулируются

гедонистические тенденции

, 

повышается ценность собственной жизни

. 

Актуализируются достижения

пациента в ходе терапии

, 

усиливаются представления о собственной сексуальной привлекательности

,

вырабатывается установка на тренинг полоролевого поведения

.

В качестве образца могут быть рекомендованы следующие формулы внушения

.

«

Человек

,

к которому вы испытываете такие противоречивые чувства

,

становится для вас

безразличным

.

Его лицо вспоминается сейчас как безжизненная маска

,

которая оставляет вас

равнодушной

. 

Его фигура вспоминается сейчас как неживая

, 

восковая фигура

. 

Вид этого человека

оставляет вас теперь равнодушной

. 

Его имя для вашего слуха теперь пустой звук

. 

Само воспоминание

о нем сейчас расплывается в тумане

, 

становится далеким

, 

безразличным

, 

как полузабытый сон

. 

Все

связанное с этим человеком остается в прошлом

, 

как будто это было не с вами

, 

а с другим

,

посторонним человеком

. 

Ваше сердце отныне свободно от власти чувства к этому человеку

. 

На душе

теперь свободно и легко

. 

Вы стали свободны и независимы

. 

Чувствуете себя привлекательной

,

интересной женщиной

. 

Вы легко завоевываете симпатии мужчин

, 

сами выбираете достойного друга

.

И

на этот раз это будет более удачный выбор

. 

У вас есть все для этого

, 

и успех вам обеспечен

».

Заключительный этап терапии

 — 

тренинг навыков адаптации

 — 

проводится

, 

как правило

, 

в

группе

. 

В состоянии И-Ш стадии гипнотического сна с внушенным сноговорением моделируются

ситуации

, 

направленные на групповое сплочение

, 

рост взаимного доверия

. 

Стимулируется

жизнеутверждающее

, 

гедонистическое поведение с раскрепощением блокированного сексуального

влечения к лицам противоположного пола

.

Наиболее гипнабельным пациентам удается внушить роль иной личности

 — 

независимой

,

высоко привлекательной

. 

Данный образ имеет выраженное терапевтическое значение не только для

переживающего его пациента

, 

но и для других членов группы

, 

идентифицирующихся с ним

. 

Общие

внушения сочетаются с индивидуальными

, 

направленными на астеновегетативные

, 

астено

-

субдепрессивные

, 

тревожно-ипохондрические и фобические симптомы

. 

Гипнотерапия осуществляется

дифференцированно

, 

в зависимости от типа реакции

: 

при астеническом и тревожном типе реакции

акцент делается на укреплении личностной защиты

, 

при истерическом типе

 — 

на тренинге

самоконтроля над образным компонентом переживаний

.

Итак

, 

общие соображения при проведении психотерапии пациентов с конфликтом зависимых

отношений сводятся к следующему

. 

Решение о сохранении или разрыве высокозначимых отношений

должен принять сам пациент

. 

В случае окончательного разрыва отношений задача психотерапевта

 —

разделить с пациентом переживания горя и облегчить ему поиск новых высокозначимых отношений

, 

в

которых пациент сможет занять более независимую позицию

. 

Опасно подкреплять враждебные

чувства пациента к партнеру

,

так как агрессия может обратиться на терапевта или трансформироваться

в суицидоопасную аутоагрессию

. 

Как правило

, 

в процессе кризисной терапии удается добиться

освобождения пациента от тягостной зависимости и

, 

используя специфические возможности данного

вида терапии

, 

добиться повышения уровня адаптации индивида с обеспечением личностной

независимости в будущем

.

Клиническая иллюстрация

Д-ва Т.Ш

., 32 

г

., 

находилась в Кризисном стационаре

 40 

дней

.

Анамнез

. 

Отец злоупотреблял алкоголем

. 

Родилась в Грузии

, 

единственный ребенок в семье

.

Мать после рождения дочери развелась с мужем

, 

оставила дочь своим родителям

, 

переехала в Москву

,

замуж больше не выходила

, 

преподавала русский язык на Высших курсах КГБ

. 

Пациентка

воспитывалась у бабки с дедом

, 

которые вместе с отцом девочки баловали ее

, 

не хотели отдавать ее

матери

, 

судились с ней

.

В возрасте шести лет пережила первое в жизни сильное потрясение

. 

Однажды

, 

когда девочка

играла во дворе

, 

в него неожиданно на большой скорости въехала черная

 «

Волга

», 

из которой

выскочили несколько мужчин

, 

схватили ее

, 

втащили в машину и увезли

. 

Она громко плакала

, 

звала на

помощь

, 

отбивалась от женщины

, 

которая зажимала ей рот так

, 

что она задыхалась

 (

это оказалась ее

мать

). 

С того времени часто видит описанную сцену в пугающих сновидениях

, 

до сих пор испытывает

страх замкнутого пространства

, 

не может пользоваться общественным транспортом

, 

особенно метро

,

где возникают панические приступы с сердцебиением

, 

одышкой

, 

страхом смерти

; 

боится одна далеко

отходить от дома

.

В Москве мать отдала дочь в детский сад с пятидневным содержанием

, 

где она часто плакала

,

отказывалась играть с детьми

, 

боялась воспитателей

, 

которые часто наказывали ее за

 «

капризы

».

Когда

девочка пошла в школу

, 

мать строго контролировала ее учебу

, 

била ремнем за плохие оценки

,

непослушание

, 

обзывала

 «

отцовским отродьем

», 

заявляла

, 

что

 «

сделает из нее человека

». 

Мать

мечтала

, 

что дочь станет

, 

как и она

, 

педагогом

, 

отдавала в различные кружки и секции

.

Росла впечатлительной

, 

тревожной

, 

до настоящего времени боится покойников

, 

смерти

, 

из-за

страха темноты всегда спит со светом

. 

В

 12 

лет прочитала фантастические повести Гоголя

,

часто видит

сцены из этих произведений в кошмарных сновидениях

. 

Отношения с матерью и преподавателями

были конфликтными

, 

быстро оставляла занятия в кружках из чувства протеста против матери

, 

которое

с годами нарастало

,

превратилось в манеру настаивать на своем

,

неуступчивость

.

Стремилась ни в чем