Файл: Райх В. - Анализ характера.pdf

Энергия, подпитывающая  эмоционально-чумное  реагирование, регулярно

черпается из генитальной фрустрации независимо от того, имеем ли мы дело с войной как
с  явлением, садистским  по  своей  сути, или  с  клеветой  на  друзей. Застой  сексуальной
энергии, свойственный  зачумленному  индивиду, сходен  со  всеми  другими  биопа-тиями.
Что  касается  различий,  то  я  вскоре  коснусь  этого  вопроса.  О  биопатической  природе
эмоциональной  чумы  свидетельствует  тот  факт, что, как  и  всякая  иная  биопатия, она
излечивается возвращением естественной способности любить.

Эмоциональная  чума  распространена  повсеместно. Нет  людей, совершенно

свободных от нее или, наоборот, хронически больных ею. Склонность к иррациональным
чумным реакциям может таиться в глубине каждого из нас, пусть даже самого здорового и
жизнерадостного, как и склонность к раку, шизофрении или алкоголизму.

Гораздо  легче  отличить  эмоциональную  чуму  от  генитального  характера, чем

отличить  ее  от  простого  характерного  невроза. Правда, сама  она  является  характерным
неврозом  или  биопатией  в  строгом  смысле  этого  слова, но  представляет  собой  нечто
большее, и  именно  это «большее» отличает  ее  и  от  того, и  от  другого. Эмоциональная
чума

—

это  такое  поведение, которое  на  основе  биопати-ческой  структуры  характера

проявляется в межперсональных, то есть социальных взаимоотношениях и организуется в
соответствующие  институты. Сфера  ее  действия  столь  велика, сколь  велика  сфера
характерной  биопатии. Я  хочу  сказать, что  там, где  есть  характерные  биопатии,
существует  возможность  возникновения  хронического  эффекта  или  острого
эпидемического  взрыва  эмоциональной  чумы. Если  обозначить  наиболее  типичные  для
возникновения  эпидемии  сферы  жизнедеятельности, мы  заметим, что  это  прежде  всего:
мистицизм в его наиболее экстремальной форме; пассивная и активная борьба за власть;
морализм; биопатия автономных систем жизни; политика; семья; система воспитания с ее
садистскими  методами; мазохистское  терпение  этих  методов  или  криминальный  бунт
против  них; сплетничество  и  клевета; авторитарная  бюрократия; империалистическая
военная  идеология; все, что  подразумевается  под  словом «рэкет»; криминальная
антиобщественность; порнография; ростовщичество; расовая ненависть.

Мы  видим, что  область  распространения  эмоциональной  чумы  охватывает  почти

все  социальное  зло, против  которого  с  незапамятных  времен  борется  общественно-
освободительное  движение. Нельзя  считать  областью  распространения  эмоциональной
чумы только «политическую реакцию» или даже политические принципы вообще. Чтобы
быть точными, следует приложить основные принципы всякой политики — стремление к
силе  и  превосходству — к  тем  различным  явлениям  жизни, которые  не  считаются
политическими. К  примеру, случай, когда  мать, которая  пользуется  политическими
методами, пытается  развести  собственную  дочь  с  ее  мужем; или  ученый-карьерист,
занимающий высокое социальное положение не в силу реальных научных достижений, а
благодаря интригам, что свидетельствует о несоответствии его поста реальным успехам.

Мы  уже  упоминали  о  биологическом  сексуальном  застое  как  о  биофизическом

ядре, который  присущ  всем  формам  эмоциональной  чумы. Насколько  позволяет  судить
наш  опыт, генитальный  характер  неспособен  пользоваться  методами, несущими  печать
эмоциональной чумы. В социальной жизни это оказывается очень невыгодным, до такой
степени  в  ней  доминируют  институты  эмоциональной  чумы. Есть  и  второй  общий
знаменатель  всех  форм  эмоциональной  чумы: отсутствие  способности  переживать
естественное  оргастическое  удовлетворение  регулярно  приводит  к  развитию  вторичных
импульсов, особенно  садистских. Это  несомненный  клинический  факт. Неудивительно,
что биопсихическая  энергия, которая питает реакции эмоциональной чумы, всегда носит
характер  энергии  вторичного  влечения. В  случаях  явно  выраженного  садизма  это
влечение, свойственное только человеку, как правило, имеет место.

Теперь понятно, почему честность и прямодушие являются столь редкими чертами

характера  человека  и  почему  такое  поведение, если  оно  преобладает, часто  вызывает
изумление и восхищение. С точки зрения «культурных» идеалов можно было бы ожидать,

что честность и прямота должны быть повседневными и естественными чертами. Ничего
подобного, даже напротив: честных и прямодушных людей считают странными, больше
того, быть честным и прямодушным зачастую означает подвергать свою жизнь опасности.
Все это базируется на идеологии, управляющей современном культурой. Понять тот факт,
что  столетие  за  столетием  силы  всякого  движения  к  свободе, правде  и  объективности
терпели  провал, можно, только  зная  об  эмоциональной  чуме. Мы  вынуждены  сделать
вывод, что  никакое  освободительное  движение  не  добьется  успеха, если  не
противопоставит  организованной  эмоциональной  чуме  гласность  и  если  оно  не
осуществляет этого противостояния открыто и решительно.

То, что суть  эмоциональной чумы до нынешнего времени остается  не  понятой  до

конца, служит ей наилучшей защитой. Следовательно, точное осмысление природы этого
явления и способов его действия позволяет смести эти защиты. Носители эмоциональной
чумы, конечно  же, заинтересованы  в  том, чтобы  ее  существование  истолковывали  как
фатальное  бедствие. Реакция  носителей  и  распространителей  этого  заболевания
фактически представляет собой действия, доказывающие его неизбежность. Это позволяет
разделить людей на тех, кто хочет помочь борьбе против эмоциональной чумы, и тех, кто
желает  сохранить  ее  фундамент.  Если  вникнуть  в  суть  эмоциональной  чумы,  то
раскроется ее иррациональная природа. Реакции эмоциональной чумы могут быть только
иррациональными, они  четко  и  бескомпромиссно  противостоят  рациональному  образу
мыслей и естественному восприятию жизни. Но не стоит брать ее приступом или воевать
с ней, достаточно всего лишь дать точное фактическое правдивое описание естественных
жизненных Функций, чтобы нанести ей серьезный удар.

РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ГЕНИТАЛЬНЫМ ХАРАКТЕРОМ,

НЕВРОТИЧЕСКИМ ХАРАКТЕРОМ И

РЕАКЦИЯМИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЧУМЫ

а) В сфере мышления

Мышление  генитального  характера  ориентировано  на  объективные  факты  и

процессы: он отличает существенное от второстепенного и пытается выявить и устранить
иррациональные  эмоциональные  искажения. Это  заложено  в  его  природе, которая
функциональна, а  не  механистична  и  не  мистична. Суждение — есть  результат
мыслительного  процесса: рациональное  мышление  принимает  факты, аргументируя  ими
свою позицию, и учитывает факты, выступающие в качестве контраргументов.

Надо  отметить, что  невротический  характер  в  своем  мышлении  тоже  старается

исходить  из  объективных  процессов  и  фактов. Но, поскольку  наряду  с  рациональным
мышлением  всегда  имеет  место  сексуальный  застой, образующий  с  ним  сложное
сочетание, невротический характер при этом будет ориентироваться еще и на стремление
избежать неудовольствия. В таком случае мыслительный процесс, который может вызвать
неудовольствие или противоречить системе взглядов, скажем, компульсивного невротика,
будет  развиваться  так, что  человек  различными  способами  постарается  избегать  или
станет  размышлять  таким  образом, что  рациональная  цель  станет  недостижимой. К
примеру, любой страстно желает мира. Однако поскольку процесс мышления происходит
по  большей  части  в  невротических  характерных  структурах, а  значит, одновременно
имеет место страх свободы и страх ответственности (страх удовольствия), мир и свобода
обсуждаются  с  формальной, а  не  содержательной  точки  зрения. Наиболее  явные  и
самоочевидные  жизненные  факты, которые  действительно  представляют  естественное
основание  мира  и  свободы, будто  намеренно  не  замечаются; важные  связи  между
различными фактами тоже упускаются из виду. Так, например, хорошо известные факты,
свидетельствующие, что  политика  разрушительна, а  человечество  неблагополучно  с
психиатрической  точки  зрения, никак  не  увязываются  со  здравой  необходимостью  в
оптимальном  социальном  самоуправляющем  механизме. Таким  образом, два  наиболее
хорошо  известных  и, в  общем, весомых  факта  сосуществуют  бок  о  бок  и  совершенно

несвязанно друг с другом. Причина в следующем: соотнесение этих фактов неизбежно и
незамедлительно  породит  призыв  к  практическому  изменению  повседневной  жизни.
Невротический характер может подтвердить идейную необходимость таких изменений, но
практических перемен он боится: его характерный панцирь не позволяет изменить образ
жизни,  ставший  уже  привычным.  В  связи  с  этим  он  согласится  с  критикой
иррациональности в обществе и науке, но практически ничего менять не станет: не внесет
никаких  изменений  в  соответствии  со  своей  критикой, не  возьмется  за  передел  себя  и
общества, а  также  не  станет  создавать  социальный  центр  необходимых  реформ. Очень
часто происходит  так, что  характер, выражающий  согласие  с идейной  точкой зрения, на
практике становится яростным оппонентом того, кто действительно пытается осуществить
исполнение реформ. В этом случае пограничная линия между невротическим характером
и зачумленным индивидом становится нечеткой и расплывчатой.

Подверженный  эмоциональной  чуме  индивид  не  пассивен — он  отличается  от

невротического  характера  активной  социальной  деятельностью, которая  в  той  или  иной
степени  служит  разрушению  жизни. Его  мышление  совершенно  затуманено
иррациональными  концепциями  и  по  сути  дела  детерминировано  иррациональными
эмоциями, правда, оно, как  и  у  генитального  характера, полностью  созвучно  его
действиям (в отличие от невротического характера, мышление которого диссоциировано с
действием). Однако  при  эмоциональной  чуме  выводы  всегда  готовы  раньше  самого
процесса  размышления: мышление  не  служит, как  это  бывает  в  сфере  рационального,
тому, чтобы сделать точное заключение, оно в данном случае, скорее, предназначено для
того, чтобы  подтвердить  уже  существующее  иррациональное «мнение» и
рационализировать  его. Обычно  это  называется «предубеждением», но  при  этом
упускается  из  виду, что  такая  предубежденность  обладает  весьма  ощутимыми
социальными  последствиями  и  что  это  очень  распространенное  явление, которое  часто
встречается  на  практике  и  которое  синонимично  тому, что  называется «инерцией  и
традицией». Подобное положение дел несоотносимо с рациональным мышлением, то есть
совершенно  нетерпимо  при  рациональном  образе  мыслей, который  всегда  стремится
покончить  с  этим  явлением. Эмоционально  зачумленное  мышление  не  приемлет
аргументов, у  него  есть  собственная  техника  в  собственной  сфере, оно  обладает
собственной «логикой» и по этой причине производит впечатление рациональности, хотя
на самом деле вовсе не рационально.

Строгий  авторитарный  педагог,  к  примеру,  отмечает,  вроде  бы  логично  и

корректно, что  дети  бывают  непослушными. В  этом  узком  контексте  подобное
заключение  кажется  вполне  справедливым. Но  если  рациональное  мышление  объясняет
это  непослушание  тем  иррациональным  образом  мыслей, который  приносит  свои
социальные  плоды,  проникая  в  образование,  то  сталкивается  с  неприятием  подобных
выводов, и  это  именно  та  точка, в  которой  иррациональный  характер  зачумленного
мышления становится очевидным.

Еще  один  пример: навязанное  моралью  сексуальное  вытеснение  порождает

вторичные  влечения, вторичные  влечения  делают  необходимым  моральное  подавление.
Само  по  себе  каждое  заключение  здесь  логично. Если  теперь  предложить  кому-то,
отстаивающему  необходимость  вытеснения, устранить  вторичные  влечения  путем
высвобождения  естественного  удовлетворения, то  придется  прорываться  в  систему
мышления зачумленного индивида, поскольку реакции последнего по обыкновению будут
непонимающими  или  некорректными, в  этом  случае  можно  натолкнуться  на
иррациональные  аргументы, молчание  или  даже  ненависть. Для  такого  человека
эмоционально  важно, чтобы  вытеснение, как  и  вторичное  влечение, продолжало
существовать. Каким  бы  парадоксом  это  ни  казалось, причина  проста: он  боится
естественных  импульсов. Его  страх — это  иррациональная  движущая  сила, лежащая  в
основании всей мыслительной системы, которая сама по себе может быть и логичной, но

это тот же самый страх, который направляет человека к опасным действиям, если кто-то
всерьез угрожает его социальной системе.

б) В сфере действий

Мотив, цель и действие генитального характера гармоничны; мотивы и цели имеют

рациональную, то  есть  социальную  направленность. Основываясь  на  своей
преимущественно  биологической  природе, мотивы  и  цели  направлены  на  улучшение
условий  жизни  и  условий  жизни  других  людей: это то, что  мы  называем «социальными
достижениями».

При  невротическом  характере  способность  к  деятельности  регулярно  снижается,

потому  что  мотивы  лишены  аффекта  или  противоречивы. Поскольку  иррациональность
невротического  характера, как  правило, прочно  вытеснена, он  вынужден  постоянно
бороться с ней. Именно эта борьба уменьшает его способность действовать. Он страшится
дать  себе  свободу  при  любой  активности, потому  что  никогда  не  уверен  в  том, что  не
прорвутся  садистские  или  другие  патологические  импульсы. Как  правило, он  страдает,
если понимает, что сдерживает свое  витальное функционирование, но при этом, однако,
не  испытывает  зависти  к  здоровым  индивидам. Его  позиция  такова: «Мне  не  везет  в
жизни, но мои дети будут жить лучше». Эта позиция делает его «стерильным» зрителем,
симпатизирующим и не препятствующим прогрессу.

Индивид, зараженный  эмоциональной  чумой, смотрит  на  вещи  иначе. Мотив  его

действия  всегда  вымышлен, он  никогда  не  бывает  актуальным, независимо  оттого,
сознается  или  не  сознается  актуальный  мотив. Цель  тоже  не  идентична  реальной  цели.
Предполагаемой  целью  германского  фашизма, к  примеру, было «сохранение
миролюбивой германской нации», а реальной — основанной на характерной структуре —
была  империалистическая  война, покорение  мира  и  ничего  кроме  этого. Основная
характеристика  охваченного  чумой  индивида  состоит  в  том, что  он  серьезно  и  честно
верит  предполагаемой  цели  и  мотиву. Мне  бы  хотелось  подчеркнуть, что  невозможно
понять характерную структуру пораженного чумой индивида, если не отнестись серьезно
к  следующим  фактам: зачумленный  индивид  действует  под  влиянием  структурной

компульсии

; независимо  от  того, насколько  благородны  его  побуждения, он  не  может

выбрать  никакой  другой  образ  действий, кроме  обусловленного  эмоциональной  чумой;
этот  образ  действий  столь  же  присущ  ему, сколь  присуща  генитальному  характеру
потребность  в  любви  и  истине; пораженный чумой  человек, защищенный  субъективной
убежденностью, не  понимает  что  его  действия  приносят  вред, и  не  страдает  от  этого.
Мужчина  может  добиваться  опеки  над  ребенком, потому  что  ненавидит  жену, которая,
скажем, неверна ему. При этом он честно верит в то, что действует «в интересах ребенка»,
а  скорректировать  свою  позицию  неспособен, даже  если  ребенок  страдает  без  матери  и
даже  если  он  от  этого  болеет. Пораженный  чумой  отец  будет  тщательно  вырабатывать
всевозможные рационализации, чтобы сохранить уверенность, что он, забирая ребенка от
матери, действует «исключительно  для  его  блага». Такой  отец  не  может  понять, что
реальный  мотив  его  действий — садистское  наказание  матери. Зачумленный  человек, в
противоположность  невротическому  характеру, постоянно  испытывает  сильнейшую
зависть  и  смертельную  ненависть  ко  всему  здоровому. Старая  дева  с  невротическим
характером  живет  уединенно  и  не  вмешивается  в  любовную  жизнь  других  девушек.
Зачумленная старая  дева относится к счастливой любви других представительниц своего
пола нетерпимо, скажем, если она работает воспитателем в школе, то будет делать все, что
в ее силах, чтобы лишить девушек способности переживать счастье любви. Это относится
к  любым  жизненным  ситуациям. Пораженный  чумой  характер  при  любых
обстоятельствах и любыми способами будет стараться так изменить окружающих людей,
чтобы ни в коем случае не был задет его образ мыслей и жизни. Он воспринимает все, что
противоречит  его  образу  жизни, как  провокацию  и  постоянно  борется  с  этим. Такая
позиция  особенно  заметна  у  аскетов, которая  выражается  следующим  образом: «Другие

не  могут  быть  счастливее  меня, они  должны  страдать  так  же». Эта  исходная  позиция  в
каждом случае так хорошо закамуфлирована идеологией или жизненной теорией, которая
сама  по  себе  кажется  логичной, что  необходим  большой  опыт, чтобы  обнаружить  и
раскрыть ее. Надо сказать, что европейское образование — от начала столетия и до наших
дней — следовало этому принципу.

в) В сфере сексуальности

По  своей  сути  сексуальная  жизнь  генитального  характера  определяется  базовыми

естественными  законами  биологической  энергии. Для  генитального  характера  радость
очевидного  счастья  в  любви  к  другим  само  собой  разумеющийся  факт,  как  и  полное
равнодушие  к  извращениям  и  отвращение  к  порнографии. Генитальный  характер  легко
определить  по  легкому  установлению  контакта  с  здоровыми  детьми. Согласно  его
структуре, совершенно  нормален  тот  факт, что  интересы  детей  и  подростков  в
значительной  степени  носят  сексуальный  характер, и  это  основано  на  биологических
фактах. Это отношение  спонтанно, независимо от  того, понимает  ли  это  сам  человек. В
современной  социальной  жизни  существующие  авторитарные  институты, остерегаясь
именно  таких  отцов  и  матерей — живут  ли  они  при  поддержке  благоприятного
окружения, или  нет — выставляют  как  преступников  и  обращаются  с  ними
соответствующим образом, в то время как они заслуживают как раз противоположного —
максимальной  социальной  защиты. Они  формируют  в  обществе  центры, из  которых
когда-нибудь  выйдут  рационально  действующие  воспитатели  и  врачи.  Основу  их
жизнедеятельности  составляет  сопутствующее  им  счастье  в  любви. Уже  сегодня
родителям,  которые  хотели  бы  позволить  детям  жить  в  полном  соответствии  со
здоровыми естественными  законами, угрожает опасность попасть под  влияние  аскетов и
потерять своих детей.

Невротический характер живет в сексуальном отчуждении или скрыто вовлекается

в  перверсивные  действия. Его  оргастическая  импотенция  сопровождается  страстным
стремлением к счастливой любви. Сталкиваясь с сексуальной проблемой, он реагирует на
нее не ненавистью, а скорее — тревогой. Его панцирь направлен только на собственную
сексуальность, а  не  на  сексуальность  других  людей. Его  стремление  к  оргазму  часто
заключено внутри культурных и религиозных идеалов, мало гармонирующих со здоровым
обществом. Обычно  он  активен  в  кругах  или  группах, не  оказывающих  заметного
социального  влияния. Многие  подобные  группы  имеют  несомненную  культурную
ценность, но  не  могут  внести своего вклада  в проблему массовой  психической  гигиены,
потому  что  массы  придерживаются  гораздо  более  определенного  отношения  к  вопросу
естественной любовной жизни, нежели эти сообщества.

Описанная  выше  базовая  установка  сексуально  ущербного  невротического

характера  при  определенных  условиях  может  в  любой  момент  принять  форму
эмоциональной  чумы. Обычно  происходит  следующее: вторичное  влечение, которое
сдерживается  с  помощью  культурных  и  религиозных  идеалов, прорывается.
Сексуальность  пораженного  чумой  индивида  всегда  тесно  связана  с  садизмом  и
порнографией 

из-за 

сосуществования 

сексуальной 

похотливости (благодаря

неспособности  получить  сексуальное  удовлетворение) и  садистской  морали. Такова
данность структуры этого типа. Он не может изменить ее, даже если обладает пониманием
и  знаниями, и  не  способен  ни  на  что, кроме  порнографической  похоти  и  одновременно
садистского морализаторства.

Это — ядро  характерной  структуры  эмоциональной  чумы. Она  порождает

безудержную ненависть, направленную на любой процесс, провоцирующий оргастическое
влечение, а вместе с ним и оргастическую тревогу. Требование аскетизма направлено не
только  на  себя  самого, но  садистским  образом  на  естественную  любовь  других  людей.
Пораженные  чумой  индивиды  в  достаточной  мере  склонны  формировать  социальные
круги, которые становятся центрами общественного  мнения, характеризуемого  активной