ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.10.2020
Просмотров: 5175
Скачиваний: 28
Однажды она пришла с металлическим крестиком на шее: она купила его за десять
центов «для того, чтобы умиротворить „силы"». Я сказал ей, чтобы она не была столь
оптимистична, а приготовилась бы к чему-то более дьявольскому от собственных
глубинных эмоций. Она посмеялась над этим и стала уверять меня, что я преувеличиваю.
Пациентка демонстрировала признаки избегания дальнейшей терапии. Ей хотелось
принять участие только в нескольких сессиях. Она сказала, что я недостаточно образован
и восприимчив для нее и она пойдет в полицию и расскажет, что я «делаю плохие вещи».
Затем однажды она совсем не пожелала работать, не стала снимать пальто и вскоре
совсем ушла. Позвонив тем же вечером, она извинилась за свое поведение и сказала мне,
что, к сожалению, все еще нуждается во мне. После этого события приняли драматичный
характер,
2. Внезапный кататонический срыв
Пациентка пришла на следующую встречу в ужасном состоянии. Она провела
«кошмарную ночь»: вещи и формы в комнате «оживали»; на стене появлялась тень и
тянула руки, пытаясь достать ее. «Я не боялась, но это была ужасная ночь», — сказала
она.
Ей стало немного лучше, когда возникли телесные потоки и она позволила себе
воспринимать их.
На следующий день ее сознание было совершенно спутанным и сопровождалось
тяжелым расстройством речи и мыслей. Все вещи были «незнакомыми», а действия —
ужасно сложными, если что-то не удавалось, она считала, что это «силы» оказывают
давление на ее волю. Ее работа в офисе стала тяжкой ношей, совершенно непосильной. На
протяжении всей встречи ее речь была очень заторможенной и неразборчивой, но она
очень старалась, чтобы ее поняли.
Она оставалась в процедурной комнате до 7.20 вечера, а затем начала одеваться.
Один из моих ассистентов обнаружил ее там в 8.50 в кататонической позе, она не могла
двинуться и полтора часа оставалась в неподвижности. Очень медленно, прилагая
огромные усилия, она сказала нам, что не могла позвать на помощь. Ее организм
отреагировал кататонической каталепсией, то есть полностью блокировал движения,
когда ее захлестнул сильный плазматический поток.
На следующий день пациентка избавилась от каталептического приступа, но
вместо этого у нее возник бред величия, который выполнял функцию ограждения от
переживания потока биоэнергии в организме и восприятия природы в ней самой.
Когда во время сессии внезапно возникли сильные предоргасти-ческие ощущения,
она сказала: «Я слишком благородна и хороша для того, чтобы быть животным...» Через
несколько минут она добавила: «Силы заставляют меня порезать левую щеку. Но я держу
себя в руках, я сильнее, чем они [силы]...»
С точки зрения оргонно-биофизического функционирования, эта реакция была
очевидным проявлением иллюзии силы, вызвавшей новое и удовлетворяющее
переживание биофизической, вагинальной экспансии ее плазматической системы. Она все
еще была неспособна полностью принять функцию удовольствия и насладиться ею, она
сопротивлялась, прибегая к иллюзии: теперь она была даже сильнее, чем «силы», то есть
все же сильнее, чем животное в ней. Это вскоре неожиданно подтвердилось. На
следующий день я получил от нее письмо.
Четверг.
Дополнительно улаживать — аффективные (должны быть эффективными)
адвокаты лицея в Риме. Вы не видите этого из-за бессмертной силы Воли выживания и
достижения. «Мой ум» смешал подходящие осколки власти и моего славного начальника
и работы. Вы не собрали мои осколки, и никто не мог и не может, и вот почему я иду к
психиатрам, чтобы узнать. — Дети воды, божественная Диана и сказка о докторе
Дулиттле, когда я была ребенком. Я гораздо старше Будды и Мохаммеда в пещерах и
Изиды на распятье, меня всегда угнетала моя природа. Я должна получить точный ответ
на вопрос, не «меняя своего мышления», как вы говорите — который ничего не разрешит
— но вы очень-очень добрые мои мысли — не мысли, но оплодотворенные знанием,
вложенным в мою голову. Наказание описано в книгах, которые знают, как и почему я
страдаю, написаны для моих глаз в одиночестве без знания и воли автора.
ч
Оплодотворенные мысли.
Но страшная паника, возникшая из ужасного смятения, причиняет боль.
Есть и другое сообщение вдобавок к вашей коллекции. Оно может однажды
оказаться очень цепным — я вовсе не собираюсь говорить: «Я вам так сказала».
Знаете кто я? Я говорила вам, что могла бы нарисовать для вас портрет в полный
рост — и греков и римлян — древних, конечно — проникнув прямо в эту картину. Я
полагаю, что вы слышали об Изиде
Я — ЕЕ ВОСКРЕШЕНИЕ.
. И есть те, кто противостоит Чуждым Силам — их, наверно, всего пять. — Бог
слева, остальные более или менее чем-то противоположны ему — Это те, кто иногда
внушает страх, потому что они часто бывают против меня и умело истязают меня. Вы
знаете, что полная реинкарнация бывает не всегда, а когда она бывает частичной, я
открыта снарядам со стороны противников. У меня нет жриц и т.д. — нет в этом мире,
поэтому мне приходится бороться самой — и мне не всегда хватает моей сверхсилы,
чтобы делать это с легкостью — Бог, конечно — мой союзник. Когда я полна, как тем
вечером в вашем доме, нет ничего, что я не могла бы сделать — если бы я этого пожелала
— пришла домой, а там полицейский арестовал кого-то, кто выключил свет в магазине -
для предотвращения воздушного налета — я надеялась, что он мог бы что-нибудь сказать
мне или кто-то другой мог бы — приказать мне сделать что-то — Дураки те люди, они не
могут оценить моего величия — они его не понимают — они видят только нечто
странное, но не знают силы.
Проблема самоубийства очень сложна, потому что возникает вопрос состояния за
пределами — возвращусь ли я к исходному рождению или достигну большего —
будущего королевского воплощения — до тех пор, пока этот вопрос не будет решен, я
ничего не могу сделать. Смерть — это другая сила, она действительно королева, и очень
серьезная фигура — она приходила раньше — и с тех пор ее нет. Тот, кто был сегодня, он
же был и на прошлой неделе, но то был Дьявол, я думаю, вы знаете, я как Изида, была не
совсем тем же самым, что Другие — есть одна принципиальная причина для того, чтобы
я предопределила жить здесь на земле и должна выносить эту жизнь — тот вопрос, на
который я никогда не могла найти ответ — в чем же главная причина существования на
земле — Ну, достаточно писанины,
Ф
Имена столь бессмысленны, почти как семейные пережитки -совсем нереальные -
Она стала божественной Изидой из-за сильных телесных ощущений;
психотическое искажение восприятия силы, «миссии» и контакта со Вселенной, весьма
очевидно, стадо порождением неспособности позволить себе во всей полноте воспринять
естественную оргонотическую мощь и наслаждаться ею, оставаясь живым организмом,
целостным и в здравом рассудке. Поэтому мое заключение таково: шизофреник в
противоположность невротику обладает полной силой естественного оргонно-
энергетического функционирования; он отличается от здорового животного, включая и
человека, отщеплен-ностью восприятия от возбуждения и, таким образом,
трансформирует собственное переживание силы в иллюзорное величие, а слабое
восприятие отстраненного возбуждения в бред «запредельности» и преследования.
Эти выводы имеют первостепенную важность для понимания всей сферы
психотических бредовых расстройств; дело не в том, вызвано ли расщепленеие высокой
температурой, как это бывает при послеродовой аменции (postpuerperal amentia) или
постсифилисных структурных повреждениях, или как в случаях выраженного
паралитического бреда, или истинно шизофренического расщепления. Суть остается той
же: когда единое функционирование организма раздроблено, происходящий в организме
биофизический процесс будет восприниматься как сила, отчужденная от эго, в форме
разного вида галлюцинаций или бреда. Специфические механизмы, которые отличают
бред при параличе от бреда послеродовой аменции или бреда при старческом слэне
вынести все это. Когда есть только одна «сила», я способна это вынести, но когда их так
много вокруг, я не выдерживаю, мне не хватает духу.
Не правда ли, сказано прямолинейно? Необходимо научиться понимать этот язык, а
не впадать в шоковое состояние от этих надломленных людей. Homo normalis запирается в
четырех стенах за спущенными шторами, если яркий солнечный свет раздражает его и
когда он не может выстоять перед лицом природных сил. Старая дева сплетничает,
рассказывая дурные истории о влюбленных, потому что ее организм не способен вынести
возбуждения, когда дело касается функционирующей вокруг нее любви. Биопат-фюрер
убивает миллионы людей, поскольку не выносит ни одного проявления живого.
Преступник убивает того, кто вызывает в нем чувство гуманности и доброты.
Шизофреник разрывается на части эмоционально и биологически.
На этой сессии пациентка впала в ступор, замкнулась, и один из ее родственников
отвез ее домой.
На следующий день около 1.30 пополудни она проглотила крест, который носила
на груди. На сессию пациентка пришла в очень болезненном состоянии. Сначала она
только взяла крестик в рот, затем «он проскочил туда сам собой...». Зев был поранен, но в
конце концов крестик все же проскользнул по пищеводу. Этим действием она
намеревалась «угодить Господу» и помешать людям следить за ней. Ей пришлось
напрячься, когда она глотала крест, но Бог улыбнулся ей. Ей хотелось взойти на высокую
гору, воздеть руки к небесам, и тогда Господь приблизился бы к ней и принял бы в свои
объятия.
Острое желание генитального контакта, таким образом, раскрылось в форме
психотического бреда, связанного с божественными объятьями.
Я велел ей немедленно съесть большой кусок хлеба. Она посмотрела на хлеб и
сказала: «Здесь глаза [дырочки на хлебе], которые ел едят за мной...»
Ее отправили к терапевту, который назначил ей рентгенологическое обследование.
Крестик обнаружился в животе. Терапевт был в курсе оргонно-терапевтического
эксперимента и способствовал тому, чтобы ее выпустили из клиники. Но все усилия
пропали напрасно. За^всю свою долгую карьеру терапевта-исследователя я встречался со
многими человеческими существами, которые скорее бы умерли, чем позволили бы себе
воспринимать биоэнергетический поток ощущений. Я знаю людей, которые предпочитали
уйти на войну, нежели рискнуть понести наказание за слова правды. Поэтому, я нисколько
не удивился, когда пациентка предпочла отправиться в психиатрическую клинику, вместо
того чтобы принять полное генитальное возбуждение собственного организма.
Через некоторое время крестик вышел из ее тела естественным путем. Но днем
позже я получил от одной из приглядывающих за ней родственниц следующие заметки:
23 мая 1942 года.
«Я впервые осознала некоторые изменения в ее поведении, когда она попросила
мать оставить ее и сказала, что она могла бы приготовить что-нибудь поесть. Позже я
поняла, что она настаивала на том, чтобы мать ушла из дома. Она накрыла на стол. Когда
я в другой раз посмотрела на нее, она стояла возле раковины и била по ней стаканом,
который держала в руке. Он не разбивался, и тогда она попыталась разбить его
маленькой лопаткой, но это тоже не удалось. Я подумала, что она может повредить себе,
и поэтому подошла к ней с тем, чтобы предложить ей разбить стакан за нее. Она отдала
его мне, и я разбила. Она собрала все кусочки и аккуратно сложила их в ведро».
«Никаких инцидентов во время еды больше не было. Она была на кухне и
наблюдала за мной, взгляд у нее был странным. После еды я собиралась пойти в душ.
Потом, уже под душем, я очень испугалась, когда увидела ее в ванной с большим
кухонным ножом в руках. Она была полностью раздета и впервые предстала передо мной
голой».
«Я спросила, зачем ей нож. Она ответила, что он понадобился ей для того, чтобы
поднять щеколду и открыть дверь. Потом она положила нож на полочку и уставилась на
меня. Я пыталась продолжать мыться, но вынуждена была все время наблюдать за ней.
Она все так же молча смотрела на меня. Я попробовала завести с ней разговор, но это не
удалось. Вдруг она вспрыгнула на край ванны, в которой я находилась, схватила меня за
горло и попыталась столкнуть меня под воду. Мне в горло попало мыло, и ее хватка была
совсем слабой. Я ухватила ее запястья и столкнула с бортика ванной. Я спросила, зачем
она все это сделала? Она сказала, что хотела посмотреть на меня под водой. Она еще
некоторое время постояла, наблюдая за мной, а потом ушла».
«Когда я вышла из ванной, она была в другой комнате. Свет не был включен, и
она сидела в темноте. Я не стала туда входить, но прислушивалась как можно
внимательнее. Через некоторое время я услышала плач. Что вызвало се слезы, я не знала
и, поскольку плачь не прекращался, я пошла проверить, чем она занимается. Она
разорвала в клочья книгу «Функции оргазма» доктора Вильгельма Райха и собиралась
сделать то же самое с другим экземпляром, когда я его отобрала. Она уже была в халате и
стала прохаживаться по темной комнате».
«Когда я опять навестила ее, она влезла в стенной шкаф и пребывала там в
кататоническом состоянии, из ее руки выпала сигарета. Через десять минут, на
протяжении которых она неподвижно стояла в шкафу, я позвонила доктору Райху и
спросила его, как мне быть. Он велел, чтобы я положила ее и дала ей телефонную трубку,
чтобы он мог поговорить с ней. Я взяла ее за руку и опустила вниз. Она легко осела в
моих руках. Но когда я попыталась перенести ее к телефону, она начала биться и
попросила, чтобы я оставила ее лежать. Я оставила ее в покое. Она поправила халат и
села, чтобы поговорить с доктором Райхом по телефону. Я оставила ее одну и прошла в
другую комнату».
«Доктор Райх сказал мне, чтобы я дала ей две таблетки снотворного и уложила в
кровать. Но поговорив по телефону, она почувствовала себя гораздо лучше и захотела
посетить одну свою замужнюю подругу, с которой собиралась встретиться. Мы обе
отправились туда и провели там весь вечер. Когда около двух часов ночи мы вернулись
домой, она приняла две таблетки снотворного и улеглась в кровать».
«Она проспала все воскресенье и отказывалась встать, чтобы поесть или сделать
что-нибудь еще. В понедельник утром она, наконец, встала, но на работу в тот день так и
не пошла».
Через несколько часов после того, как я получил это письмо, пациентка позвонила
мне. Она хотела «что-то сделать, но не могла мне сказать, что именно..,». Я знал, что она в
достаточно хорошем состоянии, и не стала бы предпринимать ничего ужасного. Я
понимал, что прорвались глубинные шизоидные механизмы и продолжают прорываются,
и что ее поступки вызваны именно этим, но кроме этого, я знал, что ее желание лечиться и
доверие ко мне были достаточно сильными, чтобы удержать ее от опасных действий.
Элемент взаимного доверия имел в наших отношениях огромный вес. Она
продемонстрировала мне, что готова немедленно отправиться в клинику, как только
потребуется; я должен был положиться на ее слово, если хотел продолжать лечить ее.
Невозможно вернуть душевное равновесие шизофреника, если не поддерживать его
благоразумие и не рассчитывать на него. Она знала, что я полагаюсь на нее, и это было
самой сильной гарантией против реальной опасности. Дальнейшее развитие событий, как
и окончательное выздоровление, подтвердили, что именно такой подход был абсолютно
верным.
В полдень того дня позвонила ее родственница и сказала, что пациентка разделась,
взобралась на высокий комод и стоит там, как статуя, заявив, что она божественная Изида.
Кроме того, она соблазняла своего брата, после чего пыталась утопить его в ванной.
Часом позже позвонил ее брат: она все так же неподвижно стояла там и явно не
собиралась сдвинуться с места. Я уговаривал ее родственников сохранить трезвую голову;
я сказал им, что она проходит через определенную эмоциональную ситуацию, при этом
наиболее важно позволить ей оставаться вне клиники — если это вообще возможно, но
они могут вызвать «скорую помощь», как только ситуация покажется им опасной. Им не
пришлось вызывать «скорую помощь».
Еще я попросил их немедленно и в любое время звонить мне, как только появятся
какие-то изменения. Звонков не было до следующего вечера. Пациентка вечером легла в
постель в изможденном состоянии. Потом, до четырех часов дня, она не хотела вставать.
Мать пыталась силой поднять ее из постели. Я сказал им, чтобы они позволили пациентке
спать; очевидно, она была измождена и нуждалась в отдыхе после огромного напряжения,
которое ей пришлось пережить.
Пациентка проспала почти
три
дня и пришла ко мне в шесть часов вечера. Она
«собиралась опять вернуться в клинику, но та оказалась закрытой». Я сказал, что ей
необходимо вернуться в госпиталь, если она чувствует такую необходимость. Она
ответила, что не знает, должна ли возвратиться туда или нет. Она опасалась, что ей станет
хуже, если она вернется. Я согласился, что такая опасность есть и что она достаточно
велика.
Из этой сессии было понятно, что после сильного приступа она одновременно
переживала прояснение и находилась в непосредственной близи к кататоническому
срыву. Прежде мне никогда не приходилось видеть такой ясности и здравого рассудка в
паре с кататони-ческим состоянием. Обычно прояснение и здравомыслие появляются
после того, как пациент выходит из кататонического ступора благодаря приступу
бешенства. Здесь и в помине не было ярости и имела место явная борьба с
неподвижностью. Что в конце концов победит? Я не знал, и никто не смог бы этого
сказать.
Кататоническая неподвижность клиентки была очень устойчивой и возрастала по
мере того, как усиливались попытки вступить в коммуникацию со мной, что-то сказать
мне, рассказать о том, что с ней происходит. Она говорила очень четко, но чрезвычайно
медленно, каждое слово давалось ей с огромным трудом. Лицо было похоже на маску, она
совсем не могла пошевелить лицевой мускулатурой, но взгляд не был затуманен,
напротив, он светился разумом и пониманием. Ее речь, хоть и замедленная, была ясной и
артикулированной, логичной и четкой.
На протяжении почти трех часов она рассказывала мне, как недавно «полностью
ушла в другой мир». «Силы» сумели втолкнуть ее туда против ее воли. В конце концов ей
удалось вернуться обратно в этот мир. Но она все еще ощущает себя очень-очень далеко.
У нее совсем нет контакта с вещами и людьми, все кажется отдаленным на большое
расстояние. Она чувствует себя совершенно равнодушной ко всему — ей все равно,
сколько сейчас времени, девять часов утра или девять вечера, смеются окружающие или
плачут, нравится она им или нет. Она изо всех сил старалась приблизиться к людям и
вернуть переживания, но не могла этого сделать.
Пациентка внимательно рассматривала солнечный блик на полу. Она знала, что это
свет, но в то же время он выглядел в ее глазах странным, «чужим», будто это «что-то
живое». Я понимал, что она ясно воспринимает эти впечатления, но в то же время не
может установить контакт со своим восприятием.
Разница между внутренним состоянием пациентки до лечения и тем, которое имело
место теперь, была в том, что прежде состояния прояснения чередовались со
спутанностью сознания, теперь же она, впадая в смятение, четко понимала, что именно
вызывает такое состояние. Это был большой шаг к выздоровлению. Такие инсайты в
процессе лечения очень важны сами по себе. Они не только предупреждают о
приближении кататонического ступора, но и обнаруживают важные функции
самовосприятия и сознания как такового. Любой естествоиспытатель знает, какую
решающую роль играют такие инсайты для перспективы понимания величайшей загадки
всей естественной науки — функции само восприятия. И на протяжении всего
эксперимента я чувствовал и действовал скорее как естествоиспытатель, нежели как
психиатр. Я должен отметить, что только психиатрам с большим опытом работы, в
совершенстве изучившим проблемы сознания, можно отважиться на исследование
естественного функционирования человека. Но с другой стороны, нет сомнений в том, что