Файл: Пападопулос Т.Ф. - Острые эндогенные психозы (психопатология и систематика)-1.pdf

V. Аментиформные (спутанно-онейроидные) приступы

 заслуживают выделения в отдельный

тип, так как по своим особенностям они требуют разграничения от экзогенных психозов с глубоким пом-
рачением сознания. Это тем более необходимо, что такого типа помрачение сознания наблюдается часто
и при фебрильных (кататонических) приступах шизофрении. Наиболее существенное отличие от класси-
ческих онейроидно-кататонических приступов заключается в амнезии кульминационного периода психо-
за, в многофабульности, разной тематике и большой изменчивости грезоподобных переживаний. Такого
рода приступы встречаются намного чаще, чем фебрильная кататония. Как и последняя, они могут сле-
довать за менее сложными приступами, повторяться, уступать место более простым. До наступления
аментиформной картины выявляются нарушения, характерные для этапов развития онейроидной катато-
нии. По характеру этих этапов, несмотря на «экзоформную» картину в периоде кульминации, можно
выявить особенности аффективного фона, преобладающий тип аффективных расстройств (депрессив-
ный, сдвоенный, маниакальный).

Приведенная систематика приступов рекуррентной шизофрении включает наиболее частые и ха-

рактерные типы приступов, наблюдаемые при этой форме болезни. Все типы приступов по своей струк-
туре входят в круг синдромов, составляющих особый тип многозвеньевого нарушения. Именно внутрен-
ними связями можно объяснить частую смену «синдромов» и «переходы» между аффективными, бредо-
выми, сновидными нарушениями. Взятые в полном объеме нарушения в течение жизни больного могут
клинически выражаться разнообразными приступами, психотическими и «амбулаторными» расстрой-
ствами. Полиморфные психические нарушения и приступы в целом не выходят за рамки описанного
полного приступа рекуррентной шизофрении.

Наблюдаемая возрастная «модификация» клинической картины не меняет основной структуры

приступов. Последняя сохраняется в разных возрастных периодах, что свидетельствует о ее обусловлен-
ности устойчивыми патогенетическими механизмами, свойственными рекуррентной шизофрении.

Примером может служить следующее наблюдение.
Больная Ш-ва Н. Т., 1946 года рождения. У родственников но линии матери имеются реактивные

депрессии, суицидальные попытки. Мать больной в детстве страдала ночными страхами, была боязли-
вой, играла только около дома, боялась детей, во всем им уступала. Мнительность, нерешительность,
робость и застенчивость оставались и в последующие годы. В 20 лет в течение года почувствовала себя
увереннее. Был «какой-то подъем духа». Занималась по вечерам, вышла замуж. Всю дальнейшую жизнь
отличалась тихим характером, работала и вела домашнее хозяйство. Очень примитивна, смирная, пас-
сивная, неуверенная. Живет интересами семьи.

Отец больной малообщительный, всегда молчаливый, замкнутый. Прямолинейность сочетается у

него с повышенным чувством долга. Все его интересы сосредоточены на работе, где преуспевает и где
его ценят. Всегда энергичен, бодр. Домашними делами мало интересуется. В семье нетребователен, кор-
ректен.

Больная родилась после нормальной беременности. Развивалась и росла без отклонений. Была

спокойной, общительной, послушной девочкой. До 5-го класса была отличницей. Несколько дней болела
голова. Месячные с 15 лет, регулярные, безболезненные.

Примерно с 15-летнего возраста появилась несвойственная ей ранее робость, легко краснела, на

экзаменах терялась, стала хуже учиться. В середине 8-го класса бросила учебу, поступила на курсы тор-
гового ученичества. Настроение выровнялось. Была довольна, охотно училась, общалась с сокурсницами,
познакомилась со многими новыми девушками.

Летом 1962 г. (16 лет), когда отдыхала в деревне, понизилось настроение, стала плаксивой, беспо-

коилась по поводу предстоящего распределения, говорила, что ей не доверяют. Плохо спала, днем ощу-
щала слабость, сонливость. Вернувшись в Москву, стала работать в большом магазине. Была этим очень
довольна, улучшилось настроение, поступила в вечернюю школу.

В конце сентября 1962 г. вновь наступила «слабость», не могла учиться, плохо ела, выглядела

больной, усталой, после работы сразу ложилась спать. 5/Х было два приступа «удушья» со страхом смер-
ти, кричала, что ей нечем дышать. Вызывали скорую помощь, приступы проходили после прихода врача.
После короткого отпуска состояние улучшилось, хорошо спала. 17/Х вновь вышла на работу. Через не-
сколько дней ухудшилось состояние, снизилось настроение, чувствовала усталость, недомогание, сонли-
вость, перестала работать. В начале ноября резко изменилось состояние: повысилось настроение, днем
спала, а по ночам занималась уборкой, оставила опыты по химии» в кухне, много говорила, не слушалась
родных. За несколько дней до стационирования перестала спать, чувствовала прилив энергии и бодрости.
И днем и ночью постоянно суетилась. Сшила себе костюм для карнавала. Говорила, что в голове наплы-
вы мыслей, шум. 11/XI была доставлена в Московскую городскую психиатрическую больницу № 1 име-
ни П. П. Кащенко.

В отделении в первый день была в состоянии приподнятого настроении. Много говорила, отвле-

калась, считала, что находится в санатории. Ночью не спала. На следующий день началось возбуждение:
больная откидывала голову, повторяла: «Замерзла» ... «Жарко», «Где мать?».

Речь стала непонятной, состоящей из отдельных слов и выражений: «Какой затхлый запах!», «Те-

тя Нюра вся поседела» и т. д. Говорила, что в голове много мыслей, слышала голоса родных и друзей за
стеной. Повторяла слова окружающих. Часто гримасничала. смеялась, плакала. На третий день возбуж-
дение усилилось, металась в постели, повторяла слова» «Паразиты! Ввели паразитов! Блохи на коже...
Миллиард сердец!..» и т. д. Когда несколько успокоилась, рассказала, что чувствовала как растут волосы,
как останавливается кровь, в груди слышала бульканье, по всему кишечнику ощущала жар, холод. Отме-
чала, что стоило ей заговорить, стена начинала колыхаться, когда молчала — стена успокаивалась.

Ощущала, как лампа притягивает ее к себе; казалось, что если не держаться, то полетит к потолку. Было
ощущение невесомости. Как потом выяснилось, больная в это время считала, что ей в вену вводят пара-
зитов, думала, что находится то на правительственной даче, то в Киеве. В голове «вызывали» поток мыс-
лей, одинаковых с мыслями окружающих. Временами боялась, что сердце остановится. Ощущала, как с
помощью аппаратов вытягивают из нее кислород. Все это происходило в рамках ее «подготовки в баро-
камере» для полета в космос. Проводили лечение аминазином.

Через б дней после поступления жаловалась, на тяжесть и шум в висках, затруднение дыхания, на

ощущение твердости зубов, «чувство грязи во всем организме», на неустойчивое настроение, изменяю-
щееся помимо ее воли. Казалось, что окружающие знают ее мысли, рассуждают о ней, то хвалят — «Ка-
кая спортивная, закаленная!», то бранят.  Видела  среди больных «родных. Постоянно ощущала легкость
— «хочу встать и лечу над кроватью, вся плыву, невесомая».

С 10-го по 16-й день после поступления перечисленные расстройства прошли. Больная была вя-

лой, отмечала медленное течение времени, уменьшение количества мыслей в голове, чувство тяжести в
ней. Затем в течение 2 нед настроение было сначало ровное, а затем несколько приподнятое. Спала, ела
хорошо. Больная 20/XII была выписана домой.

Со стороны внутренних органов при первом поступлении признаков патологического процесса не

было обнаружено.

За время пребывания в больнице со стороны соматического состояния был отмечен лейкоцитоз

(10,4 на 10

3

 в 1 мкл). Формула крови без изменений. СОЭ 16 мм в час. При повторном анализе 27/XI в

клинической картине крови заметных отклонений не было выявлено.

Дома первые 3 дня состояние было хорошее. Затем резко наступило ухудшение: возникло чувство

удушья, говорила, что, видимо, умрет, перестала спать, то смеялась, то плакала, испытывала страх. Боль-
ная позже рассказала, что в этот период почувствовала головокружение, ночью с закрытыми глазами
ярко видела, что делали ее родные. Лежа в кровати, увидела мысленным взором целое цирковое пред-
ставление. Думала, что соседние комнаты превращены в аквариум, оттуда слышались бранные слова.
Увидев, как из игрушечного медвежонка посыпались опилки, подумала, что в комнате идет густой снег,
почувствовала, что опилки проникли в ее голову. На потолке заметила голову медведя.

27/XII 1962 г. больная вновь поступила в больницу. При поступлении наблюдалось состояние

психомоторного возбуждения. Больная то садилась, то ложилась изгибаясь, сильно щурила глаза. На
вопросы отвечала злобно, сопротивлялась осмотру, громко произносила отдельные слова и фразы:
«Жарко, в голове опилки», «Все люди с рогами». Временами плакала, рвала белье, закрывалась с головой
одеялом. Говорила, что ее душат, терзают черти, медведи. Знала, что находится в больнице.

В физическом состоянии отмечалась тахикардия (120 уд/мин), сухость слизистых губ.
Было начато лечение аминазином до 300 мг в сутки внутримышечно. После инъекции засыпала на

3—4 ч, а при пробуждении находилась в состоянии кататонического возбуждения, обнажалась плакала,
гримасничала, проявляла негативизм, была злобной, бранилась. врачей называла на «ты». Иногда громко
произносила фразу: «В голове опилки белые, белые». Иногда говорила о гипнозе, о приходе родных.
Кормили с принуждением. Такое состояние держалось в течение недели. Затем несколько успокоилась,
стала себя обслуживать, говорила, что здесь все притворяются, что на нее действуют гипнозом, от кото-
рого она чувствует, как раздувается, считала, что в отделении не больные, а ее знакомые девушки. В по-
следующие дни периоды возбуждения наблюдались лишь на короткое время, и на 11-й день после посту-
пления внезапно наступило улучшение: стала спокойнее, доступнее, рассказала о своих переживаниях
при втором обострении болезни. Сказала, что окружающих принимала за родных и знакомых, в голове
мысли путались. Однажды, стоя у окна, ясно увидела на улице «Бородинскую битву с Наполеоном», ви-
дела, «как наяву», войска в красочной форме, с шашками. По ночам бывали и другие «фантазии»: то она
спасала учеников в охваченной пожаром школе, то находилась в Индии, в джунглях, где видела тигров
(эта картина возникла после услышанной индийской песни). В другой раз она оказалась в раю, видела
бога с бородой, ангелов и чертей, сама была ангелом с большими крыльями. Однажды ей показалось, что
она живет в начале XIX века. Позже некоторых больных считала чертями, которые воруют продукты у
ангелов, других принимала за шпионов.

Поводом к этим мыслям были разговоры больных. Больная рассказала, что все эти красочные кар-

тины возникали «из мечтаний», сначала мечтала, а потом мечты превращались в картину. В этот период
больная не различала ночь и день, не понимала последовательности реальных событий и болезненных
переживаний. В последующие 2 нед. у больной наблюдалось лишь несколько пониженное настроение с
критикой перенесенного психоза. Жаловалась на апатию; на нежелание что-нибудь делать. С уменьше-
нием дозы аминазина настроение быстро выровнялось.

13/11 ночью внезапно ухудшилось состояние, возникло возбуждение: кричала, бегала, то плакала,

то смеялась, стучала в окна, повторяла услышанные слова. Одну больную называла своим двойником.
Вновь «приснилось» цирковое представление. В последующие дни возбуждение продолжалось, несмотря
на инъекции аминазина до 350 мг в сутки. Повысилась температура, губы стали сухими, пульс—
учащенным. Быстро нарастали явления кататонического ступора с периодическими кратковременными
состояниями возбуждения. Временами у больной вид зачарованный. По ночам импульсивна, агрессивна.
Через 10 дней заторможенность уменьшилась, рассказала, что ей мерещилось путешествие в космос, что
ее движения делались помимо ее воли. Наблюдались выраженные бредовые идеи отношения и особого
значения, ложные узнавания, эхолалические повторения, растерянность. В последующие дни на фоне
субступора и субфебрилитета отмечалось лабильное состояние в виде возбуждения, нестойкого аффекта,
периодов негативизма или дурашливости.

Постепенно состояние улучшилось, отмечалось несколько повышенное настроение. Температура

стала нормальной. Через несколько дней вновь усилились кататонические проявления: возбуждение,
негативизм, агрессия, нестойкий аффект, бессвязная речь, эхолалия, временами дурашливость. Продол-
жала принимать аминаэин. Наблюдались кратковременные периоды улучшения, когда больная высказы-
вала отрывочные бредовые идеи отношения, фрагментарно рассказывала о полетах. В эти периоды вос-
станавливалась ориентировка.

С 12/III больной было начато лечение инсулином в сочетании с аминазином. В ночь на 14/III хо-

рошо спала, а утром заявила, что уже все прошло. Выглядела несколько подавленной, вялой, говорила,
что по ночам в период болезни слышала голос матери с улицы, видела лица своих подруг — «яркие, как
живые», однажды ей показалось, что летит на Марс. Время проходило очень быстро. Воспоминания о
прожитом фрагментарные, многие из своих рассказов в периоды послабления не помнит, удивляется:
«Разве я такое говорила?». В отличие от предыдущих приступов больная заявила, что не испытывала
необычных ощущений в теле, не было настоящих картин. В последующие дни состояние больной быстро
улучшилось. В течение 2 нед оставалось несколько подавленное настроение, «апатия». В периоды гипог-
ликемии иногда наблюдались кратковременные состояния эйфории с речевым возбуждением. По мере
увеличения дозы инсулина и уменьшения дозы аминазина стала активнее, появилась полная критика в
отношении болезни, физически заметно поправилась. Спала хорошо. В мае была выписана домой.

В соматическом состоянии при втором поступлении в больницу у больной, кроме отмеченных

симптомов, был выявлен лейкоцитоз (12,6 на 10

3

). Спустя 2 мес (25/11) наряду с лейкоцитозом (12,7 на

10

3

 в 1 мкл) отмечалась лимфопения (12), увеличена СОЭ до 65 мм/ч. 2/III: лейкоцитов 20 на 10

3

 в 1 мкл,

лимфоцитов 13, СОЭ 57 мм/ч. В дальнейшем отмечалось постепенное улучшение картины крови. 9/III:
лейкоцитов 14,5 на 10

3

 в 1 мкл, лимфоцитов 8 и СОЭ 58 мм/ч. 19/III—лейкоцитов 10,2 на 10

3

 в 1 мкл при

нормальном количестве лимфоцитов (28) и СОЭ 42 мм/ч. 22/IV: лейкоцитов 9,9 на 10

3

, СОЭ 35 мм/ч,

лимфоцитов 22.

После выписки из больницы в течение месяца больная была вялая, жаловалась на «апатию»,

больше сидела дома. Постепенно самочувствие улучшилось, стала чувствовать себя более уверенной,
появились прежние интересы и с августа 1963 г. снова стала работать продавцом. Некоторое время стес-
нялась своей фигуры (располнела после инсулина), была робкой, нерешительной. В течение месяца ис-
пытывала к вечеру усталость, появлялась сонливость. С работой справлялась хорошо, к своим обязанно-
стям относилась добросовестно, с сотрудниками была в хороших отношениях, время проводила в компа-
нии новых знакомых. Не думала о перенесенной болезни. Настроение было ровным. Отмечала, что после
болезни «стала внутренне спокойнее, сдержаннее, меньше реагировала на неприятности». Принимала на
ночь 25 мг аминазина. Спала и ела хорошо.

Состояние изменилось в начале июля 1965 г: снизилось настроение, появились слабость, вялость,

утомляемость. Просила дать ей отпуск. Во время отпуска больше лежала, испытывала тоску, затормо-
женность, было трудно думать и двигаться. «Пропали чувства». Особенно плохо чувствовала себя по
утрам, не могла подняться с постели. После отпуска не смогла вернуться на работу, уволилась. В середи-
не августа настроение выровнялось, а затем наступил подъем, нарастала пзбудоражепность, суетливость,
стала многоречивой, чрезмерно подвижной, думала, что она может многого добиться, собиралась посту-
пить в институт, готовилась к экзаменам. Временами на короткое время возникала тоска, тревога, не на-
ходила себе места, но быстро возвращалось приподнятое взбудораженное настроение.

1/IX 1965 г. больная обратилась к своему бывшему лечащему врачу. На приеме расплакалась, со-

гласилась остаться в больнице.

Первые 3 дня была спокойна, временами по-бредовому оценивала окружающее, имели место на-

плывы и путаница мыслей Заявила, что она беременна, чувствовала шевеление плода, Говорила, что она
болгарка. Настроение было лабильным, легко переходила от слез к смеху. Спала плохо.

В соматическом состоянии отмечалось: сухие, покрытые корочкой губы, язык обложен, зев гипе-

ремирован, пульс учащен (105 уд/мин).

В последующие 3 дня развилось двигательное и речевое возбуждение: постоянно находилась в

движении, вскакивала на подоконник, стучала в двери, ложилась на чужие постели. Возбуждение не
снималось инъекциями аминазина, несмотря на явно сонливое состояние. Жаловалась на путаницу в го-
лове. Временами заявляла, что она все может: работать врачом, актрисой написать книгу, полететь в
космос. В течение дня настроение менялось - то смеялась, то была подавленной, испытывала страх за
свое здоровье. Испытывала необычные ощущения во рту. в сердце чувствовала. как кости позвоночника
и рук стали мягкими. Испытывала на себе влияние окружающих, необычные связи - «Когда больная Т.
ест, меня тошнит; когда ем я, тошнит больную Т». В голове звучала музыка Баха, Бетховена, голос Леви-
тана. Считала что она может разговаривать с луной, с космосом с помощью цветка который держала во
рту. Ей известно, что происходит в мире. В отделении узнавала родных. Временами заявляла, что она на
пляже, обнажалась, ложилась на пол «загорать». Собирала мусор. В последующие дни, несмотря на бы-
строе повышение дозы аминазина до 300 мг внутримышечно, возбуждение нарастало Лицо было сонли-
вым, сальным. Стучала в двери, требовала выпустить ее, рвала белье, бывала агрессивной, высказывала
отрывочные идеи воздействия. Испытывала необычные ощущения - «мозги разбухли, зубы разрушают-
ся». Временами слышала голоса. Состояние оставалось лабильным со сменой приподнятого и депрессив-
ного настроения. По ночам возбуждение усиливалось 12/IX наблюдался кратковременный подъем тем-
пературы до 38°С.

В конце третьей недели возбуждение стихло, быстро успокоилась, стала себя обслуживать, выхо-

дила на прогулки. Рассказала о пережитом во время приступа, при этом продолжала жаловаться на ощу-

щение беременности, «чувствовала» сердцебиение плода В фильме по телевизору видела человека, по-
хожего на ее жениха. В течение нескольких дней наблюдались кратковременные периоды ухудшения
состояния с лабильным настроением, сменой тоски и гипомании.

С 15/IX в таком состоянии больной начато лечение инсулином После первых же инъекций быстро

наступило улучшение. Перенесла 27 глубоких субкоматозных состояний.

О перенесенном приступе рассказала следующее: при поступлении считала, что находится в сана-

тории, казалось, что все в ее силах. Затем считала себя артисткой оперетты, поэтому раздевалась и сме-
шила больных. Видела себя по телевизору на сцене в главных ролях кинофильмов.

Казалось, что все окружающее зависит от нее. Люди повторяли вслух ее мысли, и сама она узна-

вала мысли окружающих. Среди больных видела много родных и знакомых. На короткое время потеряла
связь с реальностью, пережила целое путешествие в Болгарию, видела виноградники, сады, крестьян в
ярких национальных костюмах. Испытывала блаженство. Но временами возникал страх, казалось, что
она болгарка, что она отстала от своей туристской группы и теперь никогда не сможет вернуться в Бол-
гарию. видела себя с женихом на самолете. Внизу виднелись города, было ощущение полета. Длительное
время считала себя беременной, слышала биение сердца плода, его шевеление.

В конце октября в течение недели у больной отмечалось пониженное настроение с чувством апа-

тии, одиночества, вялости. Затем быстро улучшилось самочувствие, стала бодрой, общительной, участ-
вовала в жизни отделения. 29/XII 1965 г. была выписана домой.

При втором поступлении также отмечались изменения в картине крови: умеренный лейкоцитоз и

увеличение СОЭ. В дальнейшем наступила нормализация картины крови.

Ремиссия у больной длилась около 2 лет. Первые 3 мес была вялой, быстро уставала, больше си-

дела дома. не работала. Весной 1966 г. настроение повысилось, слушала легкую музыку, смотрела весе-
лые фильмы. Стала работать в аптеке. Общалась только с родными, была с ними ласкова.

Рецидив наступил в начале января 1967 г. Стала жаловаться на усталость, головные боли, была

раздражительна.

После ангины с высокой температурой нарушился сон и изменилось настроение. Появились бод-

рость, многоречивость и через педелю (14/1 1967) поступила в больницу. В течение первой недели была
многоречивой, деятельной, рано вставала. В то же время настроение было неустойчивым, жаловалась на
боли в спине, в ребрах, на головокружение, на плохой аппетит. Спустя 2 нед вновь ухудшилось настрое-
ние, появились тоска, пессимизм, стала малоподвижной. В середине апреля 1967 г. стало быстро нарас-
тать маниакальное возбуждение с грубостью, двигательной активностью. Постепенно периоды двига-
тельного возбуждения стали чередоваться с состоянием субступора, малодоступности. Стойкое улучше-
ние наступило летом 1967 г., когда после периода субдепрессии настроение выровнялось, физически
поправилась, сон наладился. Появилось критическое отношение к болезни. После выписки из больницы
(сентябрь 1967 г.) самочувствие у больной было ровным. Жила дома, имела инвалидность второй груп-
пы, а затем третьей. С 1969 г. стала работать на фабрике рабочей. С работой справлялась. Свободное
время проводила дома, любила читать книги, смотреть телевизор. С родителями была в хороших отно-
шениях. Близких подруг не имела. Регулярно принимала лекарства (аминазин, трифтазин). Ремиссия
продолжалась до конца 1970 г.

Приведенное наблюдение иллюстрирует основные клинические и психопатологические особенно-

сти рекуррентной шизофрении.

Болезнь началась в возрасте 16 лет в виде выраженного психоза «полиморфной» структуры. Этот

«полиморфизм» был характерным для аффективных, бредовых, психомоторных, сенсопатических рас-
стройств. Более детальный анализ показал, что до манифестного приступа наблюдался период аффектив-
ных колебаний. В дальнейшем развитии болезни наблюдались характерные для онейроидно-
кататонического приступа этапы, вплоть до аментиформного.

В структуре первого приступа и

в

 особенностях его течения отчетливо выступала и возрастная

«модификация» клинической картины. Главными и характерными возрастными особенностями присту-
пов являлись: 1) выраженная волнообразность течения первого приступа (практически наблюдалась се-
рия из 4 приступов с короткими ремиссиями); 2) большой удельный вес расстройств самоощущения в
виде разнообразных сенестопатий, психо-сенсорных нарушений, симптомов нарушения схемы тела и др.
Эти расстройства вместе с другими симптомами, свойственными онейроидной кататонии с большой ла-
бильностью состояния, еще больше усиливали полиморфизм психоза. Клиническая оценка первого при-
ступа затруднялась еще и в связи с появлением фебрилитета, «экзоформной» (аментиформной) картиной.
Но, как показал анализ динамики первого приступа, за полиморфизмом, лабильностью и возрастной ок-
рашенностью психоза можно установить характерные этапы более целостного нарушения перцептивно-
бредового характера: от начального этапа аффективных нарушений до «кульминационных» онейроидно-
кататонического и аментиформно-фебрильного состояний с характерными символико-фантастическими
переживаниями в сфере восприятия и самосознания. Характер последующего течения, включая ремиссии
и структуру повторных приступов, окончательно подтвердили рекуррентное течение болезни. По мере
увеличения давности болезни после юношеского возраста в приступах сохранялись основные клиниче-
ские и психопатологические особенности, свойственные рекуррентной шизофрении, но значительно ре-
дуцировались «пубертатные» особенности клинической картины (волнообразиость внутри приступов,
психо-сенсорные и сенестопатические расстройства).

Через 11 лет после первого приступа (катамнез весной 1973 г.), несмотря на повторяющиеся при-

ступы, в ремиссиях не выявлялись диссоциативные изменения. Больная критически относится к присту-
пам, сохраняет теплое отношение к родным, аутизм отсутствует. Вместе с тем наблюдаются характерные

для рекуррентной шизофрении «изменения» в виде сужения интересов, пассивности, привязанности к
узкому кругу лиц (к родным), склонности к состояниям психической слабости.

терные для онейроидно-кататонического приступа этапы, вплоть до аментиформного.
В структуре первого приступа и

в

 особенностях его течения отчетливо выступала и возрастная

«модификация» клинической картины. Главными и характерными возрастными особенностями присту-
пов являлись: 1) выраженная волнообразность течения первого приступа (практически наблюдалась се-
рия из 4 приступов с короткими ремиссиями); 2) большой удельный вес расстройств самоощущения в
виде разнообразных сенестопатий, психо-сенсорных нарушений, симптомов нарушения схемы тела и др.
Эти расстройства вместе с другими симптомами, свойственными онейроидной кататонии с большой ла-
бильностью состояния, еще больше усиливали полиморфизм психоза. Клиническая оценка первого при-
ступа затруднялась еще и в связи с появлением фебрилитета, «экзоформной» (аментиформной) картиной.
Но, как показал анализ динамики первого приступа, за полиморфизмом, лабильностью и возрастной ок-
рашенностью психоза можно установить характерные этапы более целостного нарушения перцептивно-
бредового характера: от начального этапа аффективных нарушений до «кульминационных» онейроидно-
кататонического и аментиформно-фебрильного состояний с характерными символико-фантастическими
переживаниями в сфере восприятия и самосознания. Характер последующего течения, включая ремиссии
и структуру повторных приступов, окончательно подтвердили рекуррентное течение болезни. По мере
увеличения давности болезни после юношеского возраста в приступах сохранялись основные клиниче-
ские и психопатологические особенности, свойственные рекуррентной шизофрении, но значительно ре-
дуцировались «пубертатные» особенности клинической картины (волнообразиость внутри приступов,
психо-сенсорные и сенестопатические расстройства).

Через 11 лет после первого приступа (катамнез весной 1973 г.), несмотря на повторяющиеся при-

ступы, в ремиссиях не выявлялись диссоциативные изменения. Больная критически относится к присту-
пам, сохраняет теплое отношение к родным, аутизм отсутствует. Вместе с тем наблюдаются характерные
для рекуррентной шизофрении «изменения» в виде сужения интересов, пассивности, привязанности к
узкому кругу лиц (к родным), склонности к состояниям психической слабости.