Файл: Мухина В.С. - Возрастная психология. Феноменология развития.pdf

 видел. Идентификация стала развиваться и как способность приписывать свои особенности, склонности и чувства
другим. Природа одухотворилась. Каждый предмет чувствовал, мыслил, становился опасным или дружественным.
Надо было иметь его в виду постоянно, надо было угадать его желание.
Родовой человек, будучи человеком природным и телесным, становился существом социальным и духовным.

Идентификация  отношения  матери  и  младенца.

  Новорожденный  ребенок  современного  человека  сохранил

этологические признаки лица, которые обусловливают возникновение защищающих форм поведения у его матери.
Кроме  этого  у  младенца  очень  быстро  вырабатывается  пралингвистическая  знаковая  система (мимика, особенно
улыбки, жесты, восклицания и т.д.).
Такие  образования, значимые  для  общения, формируются  на  врожденной  основе  через  присвоение  ребенком
идентифицирующегося  поведения  взрослого. Ребенок  в  первые  недели  уже  способен  подражать  некоторым
мимическим  действиям, которые  ему  демонстрируют. При  этом  мать  пристально  всматривается  в  лицо  своего
дитяти, стараясь угадать возможности ребенка, идентифицируясь с ним, а затем как бы придвигает то, что есть пока
нереализованная мимическая и душевная потенция, предлагая ему повторить возможные выразительные движения
и эмоционально поощряя его.
Присвоенные  младенцем  элементы  пралингвистической  знаковой  системы  умиляют  не  только  мать, но  и
большинство  взрослых. Это  своеобразие  младенческой  мимики  действует  воодушевляюще  на  взрослых  людей,
особенно  на  женщин  (и  тем  более  на  маму).  Они  тут  же  стремятся  вознаградить  малыша  эмоционально  и  ждут
ответной  улыбки. Ребенка  учат  эмоционально  выразительному  отождествлению  с  другим  человеком  с  первых
недель его появления на свет.
В  свою  очередь, та  элементарная  знаковая  система, которой  овладевает  ребенок, стимулирует  определенные
реакции  у матери. Очень часто мать начинает пользоваться детской мимикой и жестами для общения с ребенком.
На этом уровне они отождествляют средства общения и достигают определенной степени идентификации. Ребенок
сам начинает побуждать мать на улыбки и воспроизведение его жестов.
Улыбка младенца приводит мать в гармоническое состояние радости от общения с ним, и она сторицей воздает ему
за  любовь. Здесь  мы  наблюдаем  отношения  развивающейся  взаимной  идентификации, которая  обеспечивает
формирование у ребенка чувства доверия сначала к матери, а позднее и к человеку вообще.
Идентификационные отношения взрослого могут быть двух видов:
непосредственные  и  специально  отработанные- предстающие  в  общении  с  детьми  как  техника  воздействия  с
воспитательными целями.

84

Идентификационные  отношения  ребенка  со  взрослым  и  взрослого  с  ребенком  способствуют  эмоциональной
причастности  малыша  к  человеческому  роду. Таким  образом, реально  механизм  идентификации  на  социальном
уровне начинает прививаться через присвоение ребенком идентифицирующего поведения другого человека путем
подражания.

Межличностная  идентификация (онтогенез  и  бытие). В

  онтогенезе  личности  овладение  идентификацией  как

способностью  приписывать  свои  особенности, склонности  и  чувства  другим (экстрариориза-ционная
идентификация), как  способностью  приписывать  себе  особенности, склонности  и  чувства  других, а  также
переживать  их  как  свои (интериоризационная  идентификация), ведет  к  формированию  механизмов  социального
поведения, к установлению отношений с другим человеком на положительных эмоциональных началах.
Развитие  способности  к  идентификации  определяет  формирование  социально  значимых  свойств  личности,
например, таких, как  способность  к  сопереживанию (сочувствию  и  сорадости) и  активному  нравственному
отношению к людям, к человечеству, к самому себе.
Идентификация  в  качестве  техники  общения  ложится  в  основу  демократического  стиля  воздействия  взрослого
(воспитателя, учителя) или группового лидера.
Установлено, что в условиях демонстрируемой идентификации повышаются настроение, самооценка и социальная
активность ребенка:
он общается с группой на уровне рефлексии и сопереживания. Идентификация как стиль общения обеспечивается
формированием  позитивных  идентификационных  личностных  качеств. При  этом  общение  со  сверстниками
выступает как школа социальных отношений - ребенок практикуется в действиях, присвоенных им от взрослого.
В  отношениях  со  взрослыми  и  сверстниками  ребенок  не  только  принимает  на  себя  роль  другого,  но  и
идентифицируется с ним, усваивая тип его поведения, его чувств и мотивов или приписывая другому собственные
мотивы.
Перенос собственных чувств и мотивов на другого - типичная форма экстрариоризационной идентификации. Она
становится свойственной ребенку на ранних этапах онтогенеза.
В  детстве  приписывание  своих  чувств  и  мотивов  другому  человеку  или  предмету  проявляется  очень  ярко. Из
непосредственных наблюдений детей в специально созданных ситуациях видно, сколь велика готовность ребенка
переносить свой эмоциональный опыт на другого человека или неодушевленный предмет. Поэтому ребенок легко
идентифицируется  с  куклой  или  с  другой  любимой  игрушкой: кукле  он  приписывает  то  или  иное  состояние,
которое  известно  самому  малышу (экстрариоризационная  идентификация), затем  ребенок  интерио-ризируется  с

этим состоянием куклы и действует в игре от имени кук-

85

 лы и от своего имени. Не только сюжет, но и переживания идентификационных состояний захватывают ребенка и
придают игре особую| значимость.
Развитие  способности  к  идентификации  дает  ребенку  возможность  различать  и  распознавать  эмоции  и  чувства
другого, а позднее соот-j носить их с эталонным нормативным поведением.
Идентификация как феномен социогенеза личности, как механизм, определяющий бытие личности, имеет двойное
воздействие  на  развивающегося  индивида. С  одной  стороны, идентификация  обеспечивает  присвоение
многообразных психических действий, формирует способность к установлению положительных взаимоотношений
с людьми, ведет к развитию  социально значимых личностных  качеств. С  другой  стороны, идентификация может
привести к растворению индивида в другом человеке, выхолащиванию индивидуального.
В  условиях  разумного  воспитания  социальное  развитие  человека  идет  в  направлении  формирования  личностных
качеств, обеспечивающих успешное существование индивида в группе и группы в целом.
Идентификация обеспечивает усвоение конвенциональных ролей, норм, правил поведения в обществе.
Первое рождение личности обусловлено присвоением структуры самосознания, как уже об этом говорилось ранее,
свойственной любому  социализированному человеческому  индивиду в любой человеческой  культуре независимо
от уровня развития производственных отношений (сказанное относится к самой структуре, но не к содержанию, ее
наполняющему). Присвоение  структуры  самосознания  осуществляется  через  механизм  идентификации. В
онтогенезе  личности  происходит  идентификация  с  именем, со  специальными  образцами, развивающими
притязания  на  признание, с  полом, с  образом «Я» в  прошлом, настоящем  и  будущем, наконец, с  теми
общественными  ценностями, которые  обеспечивают  бытие  личности  в  социальном  пространстве  и  дают  ей
возможность присвоить общественные нормативы прав и обязанностей.
Второе рождение личности связано с формированием мировоззрения, с построением связной системы личностных
смыслов. Активная  воля, организованная  мировоззрением  в  социальном  проявлении  индивида, оценивается  как
самостоятельность. Здесь механизм идентификации действует на эмоциональном и когнитивном уровнях. Развитая
личность ориентируется на идеологию, мировоззрение и прогнозирует себя в будущее, формируя идеальный образ
своей  жизненной  позиции, эмоционально  и  рационально  идентифицируется  с  ним  и  стремится  соответствовать
этому образу.

Идентификация в искусстве.

 В филогенезе человеческого рода, в мифологическом сознании людей доклассового

общества предметы и явления природы, боги, герои, демоны, духи и пр. были наделены

86

теми  же  свойствами  и  способностями, что  и  человек. Только  так, через  идентификацию  с  неизвестным, родовой
человек  мог  проникнуть  во  внутренние  свойства  этого  неизвестного. Отождествление  другого  с  собой  давало
возможность хоть как-то понять этого другого.
Вытеснение  из  себя  этих  свойств  и  возложение  их  на  другого  позволяли  лучше  разобраться  не  только  в  этом
другом, но и в себе самом.

Антропоморфизм-

 форма идентификации, позволяющая своеобразно познавать мир.

На  современном  уровне  развития  человеческого  познания  антропоморфизм  уже  не  может  представлять  собой
действенную силу освоения мира. Для этого мир нашей планеты достаточно изучен. Но первоначальные «наивные»
формы идентификации нужны человечеству.
Во-первых, развитие человека в детстве базируется на тех механизмах, которые существовали в начальный период
развития человеческого рода.
Во-вторых, специфика искусства требует от автора переживания  своей тождественности  с другим, приписывания
своих  особенностей, свойств, чувств  другим  и  способности  отождествляться  с  особенностями, свойствами  и
чувствами других.
Процесс  идентификации - неотъемлемая  черта  художественного  творчества. Для  примера  обратимся  к  поэзии
Уолта Уитмена. Как  пишет К. Чуковский, «слово «идентичность»

(identity -

 одинаковость, тождество) - любимое

слово Уолта Уитмена. Куда ни взглянет, он видит родственную близость вещей, все они сделаны из одного мате-
риала. И дошло до того, что какую вещь не увидит, про всякую говорит: это - я!»

6

. В этом его восклицании живое

чувство своей идентичности с миром, и ощущение это он делает своим поэтическим приемом.
У. Уитмен стремится довести свое со-радование, со-страдание, сочувствие до полного слияния с другой личностью,
тем самым расширяя пространство и время. Он  обращается  к еще не родившимся, к далеким потомкам, которые
будут жить в будущем и которые  уйдут, как и  он, но не в небытие, а в новые грядущие поколения. Поэтическая
идентификация  учит  человека  жить  не  только «между  башмаками  и  шляпой», а  быть  поистине  целостным
человеком.

§ 2. ОБОСОБЛЕНИЕ КАК МЕХАНИЗМ СОЦИАЛИЗАЦИИ И ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ
Происхождение  механизма  обособления.

  Реакцию  бессознательного  обособления  можно  наблюдать  в  любом

сообществе  стадных  (стайных)  животных.  Несмотря  на  то  что  эти  животные  объединены  в  стадо  (стаи),  они  и
внутри этого объединения действуют обособленно: каждый стремится занять более высокое иерархическое место,
каждый устремлен к пище и биологическому комфорту для себя.

87

 Такое естественное, природное обособление каждого отдельного животного в стаде (стае) создает предпосылки к
выживанию каждого представителя вида.
Среди приматов мы чаще наблюдаем обособление. Животное, поедающее лакомство, отворачивается от остальных,
чтобы другие не отняли у него еду. Вожак отнимает у членов стада все, что мало-мальски привлекает его внимание.
Агрессия - особая форма обособления. Животное в этом состоянии сигнализирует остальным, что оно небезопасно.
Реакция агрессии чаще всего является реализацией потребности в обособлении.
Реакции, сигнализирующие  о  стремлении  животного  к  обособлению, проявляются  через  враждебные  позы,
действия, звуки. Животное  может  обособиться  от  членов  стада. Но  есть  случаи  обособления  стада  от  животных
других видов или от чужих своего вида. В этот момент все животные стада объединяются в общем стремлении к
удалению пришельца-врага.
Таким образом, в животном мире мы находим некоторые биологические предпосылки к обособлению человека.
В период предыстории человеческого общества обособление играло весьма значительную роль. Родовой индивид
был  погружен  только  в  поле  родовой  идентификации.  «Мы»  -  реально  существующая,  малая  по  численности
первобытная  родовая  общность, в  которой  прежде  всего  развивался  механизм  идентификации. Всякие  другие -
«Они». Род  стремился  обособиться  от «Они», так  как  последние  несли  в  себе  опасность  разрушения  рода. В
отношении рода со всеми «Они» обособление всякий раз приобретало форму отчуждения, выражаемого в агрессии.
По существу, первоначально это было близкое к животному отчуждение.
Антропосоциогенез, как мы говорили выше, проходил под определяющим влиянием труда. Социальные отношения
людей  в  рамках  развивающегося  труда  объединяли  их  в  идентификационных  действиях  и  требовали  появления
рефлексирующего обособления, необходимого для следования за развивающимися родовыми законами (табу), для
успешного овладения орудиями труда и всей остальной родовой культурой.
В самом деле, чтобы  освобождающийся  от биологических форм поведения человеческий  род  смог сохраниться в
этом  мире, необходимо  было  создать  законы, равные  по  неукоснительности  природным  стимульным
поведенческим формам. Такими законами стали родовые табу.
Сызмальства  подрастающее  поколение  идентифицировали  с  родом. Определяющее  значение  в  этой  родовой
идентификации  имело  табу. Нарушивший  табу  автоматически  отчуждался  от  рода. Если  соблюдение  родовых
правил  обеспечивало индивиду родовую идентификацию, кооперацию во всех  ее видах (разделение крова, пищи,
защиту от чужих и пр.), то нарушение этих правил отторгало индиви-
„ ^ак  чужого. Он  изгонялся, он  переставал  быть  своим. Нередко  род  уничтожал  отступника, демонстрируя
определенный  максимализм. Так, через  крайние  формы  обособления - через  отчуждение - у  индивидов
формировалось понимание необходимости родового долга и одновременно осуществлялся контроль.
Управление  родом  принадлежащими  к  нему  индивидами (каждый «как  все») имело  непреходящее  значение:
именно  оно  обеспечивало  выживание  небольших  по  численности  групп  людей  в  экстремальных  условиях, когда
человек (отнюдь еще не sapiens) должен был противостоять бесконечно огромному миру.
Социальное бытие рода, особенно трудовая деятельность, требовали не только воспроизводства родового опыта, но
и  каких-то  нововведений. Распределение  труда, разделение  родовых  функций  требовали  большей
индивидуализации людей, выделения, осмысливания родом их достоинств и недостатков.
Очевидно, на этом этапе родового развития  человека появляется некий прообраз имени - индивидуального знака
родового человека. Этот знак присваивался каждому индивиду по различным законам. Синкретическое мышление
не  могло  сразу  породить  систему  имянаречения. Одни  индивиды  получали  прозвища  за  свои  родовые  деяния
(подвиги на охоте, создание улучшенного орудия и пр.), другие - по ассоциациям, связанным с рождением, с каким-
либо  событием, запечатленным  в  сознании  рода, и  т.д. Как  бы  то  ни  было, индивидуальный  знак  уже  выделял
человека из его родового «Мы», индивидуализировал, обособлял.
Получив имя, родовой человек получал и точку отсчета своих поступков и деяний. Это было начало социального
разрешения на индивидуализацию, на обособление.
Однако табу требовало неукоснительного следования предписаниям рода. За каждым следил не только его род, но
и более могущественный, чем человек, тотем. Тотем в представлении родового сообщества - праотец этого рода.
Тотемом  мог  быть  неодушевленный  предмет  или  животное (но  в  родовом  сознании  он  был  одушевлен), реже -
явление природы. Каждый род носил имя своего тотема - духовного покровителя.
Родовое  сознание  порождало  нормативность  и  создавало  социального  контролера - тотем. Нарушение  табу
отдельным индивидом требовало сиюминутной расправы с ним рода.
Табу держало род в готовности к противостоянию всему враждебному. Это - жесткая обязанность, перворожденное
в  сознании  человека «Надо!», которое  обеспечивало  выживание  отдельного  индивида  и  всего  рода. Табу
формировало  волю  человека  и  дисциплинировало  его  по  законам  социального  бытия. Но  табу  создавало  и
обязанности, права самого рода, не выделяя индивида.
Труд, как  мы  знаем, начал  индивидуализировать  человека  в  социальном  отношении. Наиболее  способные
создавали не только улучшен-

89

 ные  орудия, не  только превосходили  других в трудовой  деятельности, но и  ощущали  необходимость  улучшения
социальной системы рода. Если успехи в первых деяниях были очевидны (например, появлялось больше добычи в
результате  использования  улучшенного  орудия), то  новаторство  в  социальной  области  воспринималось  как
отступничество. Тот  родовой  индивид, который, несмотря  на  ожидаемую  кару, стремился  к  нововведениям  в
социальном плане, был поистине не только новатором, но и подлинным революционером, прообразом личностно го
начала в человеке. Сколько их было, безымянных теперь «родовы;
отступников», - в действительности истинных перволичностей!
Для того чтобы родовой человек предпринял попытку ввести  но' ваторские идеи в родовую социальную систему,
он должен был ж только породить эту идею, но и найти в себе силы обособиться oi родовых табу, тотема и самого
рода. И это обособление было уж{ качественно новым по сравнению с отчужденной агрессией к чужому племени.

Обособление  ребенка  матерью.

  Идентификационные  отношени» матери  с  ребенком  организуют  у  него

социальные потребности  в  положительных эмоциях, притязание на признание и чувство доверия к людям. Через
механизм идентификации, как мы уже об этом говорили, осуществляется присвоение из социума всех достижений
человечества: высших психических функций, ценностных ориентации и др.
Идентификация - механизм  уподобления. Однако  мать  хочет  творить  свое  дитя  как  индивидуальность. Поэтому
наряду  с  развитием  своего  малыша  через  уподобление  человеку  вообще, выступая  как  посредник  между
социальным бытованием человечества и психическим бытием своего ребенка, она творит также и его способность к
обособлению, ибо эта способность завершает создание полноценного человека как личности.
Мать  называет  свое  дитя  по  имени  сразу  же  после  его  рождения.  Это  обращение  по  имени  входит  в
бессознательную  сферу  младенца  вместе  с  положительными  эмоциями  матери. Здесь  идентификационные
механизмы  работают  на  бессознательном  уровне. Однако  младенец, погруженный  в  поле  материнской
идентификации, которая  обеспечивает  его  социальное  дозревание, скоро  прекращает  свое  инфантильное
существование. Мать  сама  организует  ситуации, которые  учат  ребенка  необходимому  для  его  нормального
развития  обособлению. Мать говорит: «Сам сделай!», «Сам мой ручки!», «Сам ешь!», «Сам оденься!» и  т.д. Это
«Сам!» - социальное доверие, социальная необходимость, которой добивается мать с надеждой и  уверенностью в
состоятельности своего дитяти.
И  малыш  награждает  мать  и  всех  близких, когда  заявляет: «Петя  сам!», «Я  сам!», «Я  хочу!», «Я  не  хочу!», «Я
буду!», «Я не буду!» и многое другое.
Обособление  ребенка  творит  его  личность. Теперь  уже  он  берет  на  себя  ответственность  за  свою
самостоятельность. И не важно, что вначале  его ожидают  неудачи,- он начинает формировать  свою  собственную
внутреннюю позицию.
Присваиваемые  механизмы  идентификации  и  обособления  определяют  самоощущение  ребенка, ощущения  им
других людей и взаимодействуют с этими же механизмами в его социальных контактах с другими. С первых лет
жизни ребенок начинает развиваться как личность.
Обособление

  как  механизм  развития  и  бытия  личности.

  В  онтогенезе  личности  овладение  обособлением  как

способностью  выделиться  из  общего, осознать  личностью  свою  собственную  нерасторжимую  целостность  и
индивидуальность ведет к формированию механизмов социального поведения, развития и бытия личности.
Обособление- прежде  всего  механизм  установления  с  другим  человеком  отношений  на  социально  приемлемых
началах, дающих возможность общающимся сохранять свою индивидуальность, чувство собственного достоинства
и тем самым реализовывать свои притязания на признание.
Обособление  в  качестве  техники  профессионального  общения  ложится  в  основу  демократического  стиля
воздействия: взрослого - на  детей; лидера- на членов  группы  и  др. Крайняя  степень  обособления - отчуждение -
может иметь место и в демократическом стиле как  способ выражения негативного отношения  к тому или иному
происшествию (поступку) или  асоциальному  суждению. Отчуждение  в  авторитарном  стиле  хотя  и  организует
дисциплину в группе, но оно непродуктивно в плане субъективного самочувствия членов группы, а также в плане
развития  каждой  личности. Отчужденный  стиль  воспитателя  рождает  или  аналогичный, идентифицирующийся  с
ним, агрессивный тип личности, или тревожную и робкую личность.
Обособление  как  феномен  социогенеза  личности, как  механизм, определяющий  бытие  личности, имеет  двойное
воздействие на развивающегося индивида. С одной стороны, обособление возлагает на личность индивидуальную
ответственность  за  себя. С  другой  стороны, обособление  может  привести  к  отчуждению  как  социальной
холодности.
В  условиях  разумного  воспитания  социальное  развитие  человека  идет  в  направлении  личностных  качеств,
обеспечивающих  успешное  существование  индивида  в  группе  и  группы  в  целом. Если  идентификация
обеспечивает  усвоение  конвенциональных  ролей, норм, правил  поведения  в  обществе, то  обособление  позволяет
присваивать «внешнее  через  внутреннее». Именно  обособление  индивидуализирует  присвоенное  поведение,
ценностные ориентации и мотивы человека.
И хотя каждый индивид присваивает структуру самосознания через идентификационные механизмы, обособление
определяет индивидуальное развитие каждого звена этой структуры.

90