Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

терроризме. Это наша общая цель, и достичь её можно только
сообща.»

Но если восприятие одной стороны не соответствует

восприятию другой, то как минимум одна их них воспринимает
другую искаженно. А подобное искажение восприятия, считает
Бронфенбреннер, «есть психологический феномен, не имеющий
аналогов по серьёзности своих последствий… ибо при этом

складывается такой образ [врага], который имеет
обыкновение самоподтверждатъся

». Ожидая от

В

враждебных

действий,

А

может относиться к

В

так, что поведение

В

подтвердит его подозрения, и порочный круг замкнется. Вот что
пишет об этом Мортон Дойч:

«Вы слышите лживую сплетню о том, что ваш друг нелестно

отзывается о вас; вы устраиваете ему выговор; в ответ он ругает
вас, т. е. оправдывает ваши ожидания. То же самое происходит и
в политике: если лидеры Запада и Востока убеждены в
неизбежности войны и каждый из них пытается как можно
надежнее защититься от другого, этот другой будет вести себя
так, что оправдает начальный шаг» (Deutsch, 1986).

Известно немало примеров того, как негативное

зеркальное

восприятие

препятствовало достижению мира.

– Обе стороны арабо-израильского конфликта настаивают на

том, что «мы» вынуждены так действовать, чтобы защитить
свою безопасность и свою территорию, в то время как «они»
хотят уничтожить нас и завладеть нашей землей. «Мы» испокон
веков живем на этой земле, а они – «захватчики». «Мы» –
жертвы, «они» – агрессоры (Heradsveit, 1979; Rouhana & Bar-Tal,
1998). При таком взаимном недоверии трудно говорить о каких
бы то ни было переговорах.

{Самоподтверждающееся зеркальное восприятие является

отличительным признаком таких глубоких конфликтов, как
конфликт в бывшей Югославии}

– В Ольстере, в Университете Северной Ирландии, Дж. А.

Хантер и его коллеги продемонстрировали студентам,

протестантам и католикам, видеозаписи нападений протестантов
на католическую похоронную процессию и католиков – на
похоронную процессию протестантов. Большинство студентов
приписали причины агрессивности другой стороны её
«кровожадности», а нападение «своих» расценили как акт
возмездия или самозащиты (J. A. Hunter et al., 1991).

– Аналогичную предрасположенность в пользу своей группы

и соответствующее ей искаженное восприятие демонстрируют и
конфликтующие в Бангладеш мусульмане и индуисты (Islam &
Hewstone, 1993).

Негативное зеркальное восприятие проявляется также в

конфликтах между немногочисленными группами и между
индивидами. Как нам уже известно из описания «дилеммных»
игр, каждая из сторон может сказать: «Мы хотим сотрудничать,
но их отказ от сотрудничества заставляет нас обороняться». С
подобными объяснениями столкнулись Кеннет Томас и Луи
Понди, когда они изучали поведение управленцев (Thomas &
Pondy, 1977). Рассказывая по просьбе исследователей об каком-
либо серьёзном из недавних конфликтов, только 12%
респондентов полагали, что другая сторона готова к
сотрудничеству; о собственной готовности к сотрудничеству
упомянули 74% респондентов. По словам управленцев, они
«предлагали», «информировали» и «рекомендовали», в то время
как противоборствующая сторона «требовала», «отвергала все
мои предложения» и «отказывалась». То же самое можно
сказать и про голландских переговорщиков и
правительственных чиновников: они тоже склонны считать, что
их тактика на переговорах «хорошо продумана» и
свидетельствует об их готовности «слушать» и «сотрудничать»;
что же касается второй договаривающейся стороны, то они чаще
«прибегают к угрозам», «блефуют» или «избегают обсуждения
сути проблемы» (De Dreu et al., 1995).

«Американцы – хорошие ребята, только вот лидеры у них

никудышные. Слова

Адала Гезана

, бакалейщика из Багдада,

после бомбардировки Ирака американцами»

Конфликт между группами нередко подогревается

иллюзорными представлениями о том, что все зло – от
руководителей противоборствующей группы, а члены её, хотя
они и несамостоятельны и ими манипулируют, – на нашей
стороне. Этот феномен

«лидер плох, а люди хороши»

проявился в

том, как американские и советские граждане воспринимали друг
друга в период холодной войны. США начали в войну во
Вьетнаме, веря, что в регионе, где господствуют вьетконговские
«террористы», у них полно союзников, которые только и ждут
их прихода. Как стало ясно впоследствии из информации,
которая до поры до времени была секретной, власти выдавали
желаемое за действительное.

{Зеркальное восприятие подливает масла в огонь конфликта.

Когда в 2000 г. оказалось, что исход президентских выборов
зависит от результатов пересчета голосов в штате Флорида, и
сторонники Гора, и сторонники Буша говорили примерно одно и
то же: «Нам нужно лишь одно – честный и правильный подсчет
голосов. Наши соперники хотят украсть у нас победу»}

Еще один тип зеркального восприятия – взаимное

преувеличение позиций обеими сторонами. Позиции людей,
имеющих разные взгляды на такие проблемы, как аборты,
смертная казнь или сокращение бюджетных ассигнований,
зачастую различаются меньше, чем кажется самим оппонентам.
Каждая из сторон преувеличивает экстремизм другой стороны,
особенно если эта группа стремится к каким-либо переменам.
Каждая сторона считает, что «наши» представления базируются
на фактах, а «они» интерпретируют факты в соответствии со
своей идеологией (Keltner & Robinson, 1996; Robinson et al.,
1995). Именно из таких неадекватных представлений об
оппоненте и возникают культурные войны. По мнению Ральфа
Уайта, сербы начали войну в Боснии отчасти из
гиперболизированного страха перед умеренно религиозными
боснийскими мусульманами, которых они ошибочно
приравняли к исламским фундаменталистам и фанатичным
террористам Ближнего Востока (White, 1996; 1998).

И

ЗМЕНЕНИЕ ВОСПРИЯТИЯ

Если верно, что искаженное восприятие – «спутник»

конфликтов, оно должно появляться и исчезать по мере того, как
вспыхивают и гаснут сами конфликты. Именно это и
происходит, причем с поразительной регулярностью. Те же
самые процессы, которые создают образ врага, могут до
неузнаваемости изменить его, когда враг становится союзником.
Так, те, кто во время Второй мировой войны были
«кровожадными, жестокими, вероломными япошками с
торчащими зубами», вскоре превратились в глазах граждан
Северной Америки (Gallup, 1972) и для масс-медиа в наших
«интеллигентных, трудолюбивых, дисциплинированных и
изобретательных союзников». Зато русские, их союзники по
антигитлеровской коалиции, стали «воинственными» и
«вероломными».

Немцы, которых после двух мировых войн ненавидели,

сначала стали предметом восхищения, а потом их снова
возненавидели и вновь возлюбили: судя по всему, та черта
национального немецкого характера, которая раньше считалась
«жестокостью», таковой более не считается. До тех пор пока
Ирак воевал с Ираном, хотя при этом он использовал
химическое оружие и уничтожал своих собственных граждан –
курдов, его поддерживали многие страны. Враг нашего врага –
наш друг. Когда же в войне с Ираном была поставлена точка и
Ирак вторгся в богатый нефтью Кувейт, его действия мгновенно
были названы «варварскими». Поразительно, как быстро
изменяются образы наших врагов.

{

Изменение восприятия.

Североамериканцы, когда-то

бывшие друзьями Ирака, во время войны в Персидском заливе
(1991 г.) стали его врагами и друзьями Кувейта}

Масштабы искажения восприятия во время конфликта –

отрезвляющее напоминание о том, что люди, находящиеся в
здравом уме и не отличающиеся патологической злобностью,
тоже способны создать искаженные представления о своих
антагонистах. Когда мы конфликтуем с какой-либо другой

страной, другой группой или просто с соседом по комнате в
общежитии или с одним из родителей, то с готовностью (и
ошибочно) воспринимаем свои собственные мотивы и действия
как исключительно благородные, а мотивы и действия другой
стороны – как злонамеренные. Обычно наши оппоненты
отвечают нам тем же: у них складывается зеркальное
восприятие наших поступков.

Итак, пойманные в социальную ловушку, конкурирующие за

ограниченные ресурсы или конфликтующие из-за
воспринимаемой несправедливости стороны продолжают
конфликтовать до тех пор, пока что-нибудь не заставит их
избавиться от искаженного восприятия и начать урегулирование
их подлинных разногласий. Поэтому полезным может оказаться
такой совет: конфликтуя с кем бы то ни было, не думайте, что
он не способен разделять ваши нравственные ценности. Лучше
сравните свое и его восприятие, помня о том, что, скорее всего,
ваш оппонент воспринимает ситуацию иначе, чем вы.

РЕЗЮМЕ

При любом взаимодействии двух человек, двух групп или

двух стран их потребности и цели (в том виде, как они их
воспринимают) могут вступить в противоречие. Многие
социальные проблемы возникают вследствие того, что люди
стремятся к удовлетворению собственных эгоистичных
интересов в ущерб интересам всего общества. Две лабораторные
игры – «Дилемма заключенного» и «Трагедия общинных
выгонов» – отражают суть противоречий между благополучием
индивидуума и благополучием общества. В реальной жизни, как
и в лабораторном эксперименте, можно избежать подобных
ловушек. Для этого нужно разрабатывать правила,
регулирующие эгоистичное поведение, создавать
немногочисленные группы, в которых люди чувствуют
ответственность друг за друга, предусматривать возможность
коммуникации, потому что она способствует снижению уровня
взаимного недоверия, использовать материальное