Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

свидетелей были по возможности точными, а суждения
присяжных – правильными? Этой проблемой заинтересовалась
Канадская комиссия по судебной реформе, а спустя 10 лет –
бывший министр юстиции и генеральный прокурор США Жанет
Рено, которая и попросила Гари Уэллса поделиться своими
соображениями на этот счет. Вскоре после этого Министерство
юстиции, пригласив группу исследователей, юристов и
сотрудников правоохранительных органов, поручило им
разработку «Свода правил практического применения
законодательных актов» (Technical Group, 1999; Wells et al.,
2000). Среди практических рекомендаций, которые были даны
разработчиками этого «Свода…», были и рекомендации по
подготовке полицейских интервьюеров, и рекомендации,
направленные на минимизацию ошибок при опознании.

П

ОДГОТОВКА ПОЛИЦЕЙСКИХ

-

ИНТЕРВЬЮЕРОВ

Ознакомившись с магнитофонными записями бесед опытных

детективов из Флориды со свидетелями, Рональд Фишер и его
коллеги выявили их типичные схемы (Fisher et al., 1987). Все
беседы начинались с предложения «Расскажите все, что вы
помните», затем интервьюер начинал периодически перебивать
свидетеля, задавая ему дополнительные вопросы, в том числе и
такие, которые требовали точных и лаконичных ответов
(«Какого он роста?»). Фишер и Эдуард Гейзельман (Fisher &
Geiselman, 1996) полагают, что интервьюер должен начинать
беседу с предоставления свидетелям возможности самим, без
подталкивания, рассказать все, что они помнят, этой же точки
зрения придерживается и новый Свод правил.

Проблема крупным планом.

Я была уверена – и ошибалась

Шел 1984 год. Мне было 22 года, я отлично училась в

колледже, и меня ожидало блестящее будущее. Однажды ночью
кто-то ворвался в мою квартиру, приставил к моему горлу нож и
изнасиловал меня.

В ту страшную ночь я поклялась себе в том, что, если Богу

будет угодно сохранить мне жизнь, я сделаю все, что в моих
силах, для того чтобы мой насильник был пойман и понес
наказание. Я перестала думать о своем теле и сосредоточилась
на том, чтобы как можно подробнее, вплоть до мельчайших
деталей, запомнить его. Я внимательно изучала его лицо: линию
волос, брови, подбородок. Я внимательно вслушивалась в его
голос, в его речь и в отдельные слова. Я искала какие-нибудь
особые приметы – шрамы, татуировки – что-нибудь, что потом
должно было помочь мне опознать его. Ночь показалась мне
бесконечной, но рано утром, воспользовавшись моментом, когда
мой насильник расслабился и утратил бдительность, я,
завернувшись в одеяло, выскочила из квартиры. Я выжила.

В тот же день для меня началась мучительная работа, целью

которой было привлечение к суду моего обидчика. Вместе с
работавшим в полиции художником я часами методично
просматривала альбомы, заполненные изображениями сотен
носов, глаз, бровей, линий волос, ноздрей и губ, вновь и вновь
переживая случившееся и вспоминая мельчайшие детали облика
насильника, которые вместе должны были создать его полный
портрет. На следующий день этот портрет появился на первой
полосе местной газеты. Это было уже кое-что. В деле появился
первый подозреваемый. Спустя несколько дней в моих руках
оказались несколько фотографий, среди которых была и
фотография моего насильника. Я узнала его. У меня не было ни
малейшего сомнения в этом. Я была уверена на сто процентов.

Когда спустя полгода начался суд, я вышла на свидетельское

место и, положив руку на Библию, поклялась говорить «правду,
одну только правду и ничего, кроме правды». На основании
моих свидетельских показаний Рональд Джуниор Коттон был
приговорен к пожизненному заключению. Он больше никогда
не увидит дневного света. И никогда больше не сможет
изнасиловать ни одной женщины.

В 1987 г. по инициативе адвоката Коттона состоялось

повторное слушание этого дела: заключенный по имени Бобби

Пул хвастался тем, что именно он изнасиловал меня. Однако в
суде он это отрицал. Когда меня спросили, видела ли я когда-
нибудь этого мужчину, я решительно ответила, что вижу его
впервые в жизни. Другая жертва изнасилования сказала то же
самое. Приговор, вынесенный Рональду Коттону, был
пересмотрен: его приговорили к двум пожизненным срокам
заключения без права на досрочное освобождение.

В 1995 г., через 11 лет после того, как я впервые опознала в

Коттоне своего насильника, меня спросили, согласна ли я на
анализ крови на ДНК, результат которого может подтвердить
или опровергнуть обвинение в изнасиловании. Я согласилась,
ибо знала, что меня изнасиловал Рональд Коттон и что
результаты анализа только подтвердят это. Анализ должен
положить конец всем дальнейшим апелляциям Коттона.

Я никогда не забуду того дня, когда узнала результаты

анализа. Я была в своей кухне, когда детектив и окружной
прокурор сказали мне: «Рональд Коттон не насиловал вас. Вас
изнасиловал Бобби Пул». Эти слова поразили меня, как гром
среди ясного неба. Меня изнасиловал, приставив мне нож к
горлу, надругался надо мной и лишил меня покоя тот самый
человек, про которого я под присягой сказала, что никогда в
жизни не видела его. А тот, в чьей виновности я ни минуты не
сомневалась и чье лицо до сих пор мерещится мне по ночам, –
невиновен.

Рональд Коттон, освобожденный из тюрьмы после 11 лет

заключения, оказался первым в Северной Калифорнии
человеком, обвиненным в уголовном преступлении и
оправданным на основании результатов анализа ДНК. Бобби
Пул, осужденный на пожизненное заключение и умерший в
тюрьме от рака, признался в совершенных изнасилованиях, но
не раскаялся в содеянном.

Сегодня мы с Рональдом Коттоном – друзья по несчастью,

потому что мы оба – жертвы судебной ошибки. И все же мне
стыдно перед ним, и я виню себя в том, что он оказался в
тюрьме. Мы с ним ровесники, так что я прекрасно представляю

себе, чего он лишился, проведя 11 лет в тюрьме. У меня же была
возможность идти вперед и постепенно приходить в себя.
Закончить колледж. Обрести любовь и выйти замуж.
Реализовать себя как профессионал. И получить надежду на
счастливое будущее благодаря великому дару судьбы – моим
прекрасным детям. А Рональд Коттон провел все эти годы в
одиночестве, защищаясь от жестокости, которой было немало в
его тюремной жизни.

{Дженнифер Томпсон беседует с Рональдом Коттоном после

его освобождения}

Вскоре после того, как Рональд Коттон вышел на свободу, я

через наших адвокатов организовала встречу с ним: мне
необходимо было принести ему свои извинения и попросить его
простить меня. В конце концов он простил меня, и благодаря
этому мы оба обрели свободу. Теперь я всегда буду смотреть в
прошлое через призму нашей совершенно неправдоподобной
дружбы и благодарить судьбу за то, что ошибка, которую я
совершила при опознании Рона, не оказалась роковой.

Дженнифер Томпсон

, Северная Калифорния, США

---

Воспоминания свидетелей будут наиболее полными, если

интервьюер активизирует их память, попросив
реконструировать обстановку, в которой произошло событие.
Поможет им живо представить себе место действия и свои
мысли и чувства в тот момент. Даже демонстрация фотографий,
сделанных на месте преступления, например фотография
расчетного узла, на которой запечатлен человек, стоящий на том
самом месте, на котором стояла ограбленная кассирша, может
способствовать безошибочным воспоминаниям (Cutler & Penrod,
1988). Не перебивая свидетеля и предоставив ему
неограниченное время для того, чтобы он мог рассказать обо
всем, что приходит ему в голову, интервьюер затем
«подстегивает» его память вопросами, заставляющими

вспомнить детали («В его голосе не было ничего необычного? А
в его внешности или в одежде? Вам ничего не бросилось в
глаза?»). Когда Фишер и его коллеги обучили полицейских
интервьюеров именно такой методике, беседы со свидетелями
стали в 1,5 раза более информативными, а количество ложных
воспоминаний при этом не увеличилось (Fisher et al., 1989,
1994). Выполненный впоследствии статистический анализ
результатов 42 исследований подтвердил вывод о том, что в
ходе когнитивного интервью вспоминается значительно больше
деталей, а точность воспоминаний при этом не страдает
(Kohnken et al., 1999). Эти результаты оказались настолько
убедительными, что теперь большинство детективных агентств
Северной Америки и все детективные агентства Англии и
Уэльса пользуются именно этой методикой проведения
когнитивных интервью (Geiselman, 1996; Kebbell et al., 1999).
Сейчас она включена и в программу обучения сотрудников ФБР
(Bower, 1997). (Доказано, что эта методика полезна и при
составлении истории болезни, и при проведении репортажей.)

(– Вот он! Он самый!… Разве можно не узнать эту дурацкую шляпу?!)

Какое опознание можно назвать честным?

С точки зрения

подозреваемого, пишут Джон Бригэм, Дэвид Риди и Стэйси Спайер,

опознание тогда можно назвать честным, когда «все его участники имеют