Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

Если подобную потребность в реактивном сопротивлении
испытывают одновременно все члены какой-либо группы,
результатом может стать бунт.

Мы не чувствуем себя комфортно, когда сильно отличаемся

от окружающих, но нам не хочется и быть «как все». Поэтому
мы ведем себя так, чтобы сохранить ощущение уникальности
своей личности. Будучи членом какой-либо группы, мы острее
всего осознаем свое отличие от окружающих.

ПОСТСКРИПТУМ АВТОРА

Быть членом общества и оставаться индивидуальностью

Делай то, что считаешь нужным. Подвергай сомнению слова

авторитетов. Если ты этого хочешь, делай. Думай о своем
удовольствии. Не будь конформистом. Принимай самого себя.
Не изменяй себе. Это твой долг по отношению к самому себе.

Мы слышим слова вроде этих снова и снова… если живем в

одной из стран с индивидуалистической западной культурой: в
Западной Европе, Австралии, Новой Зеландии, Канаде и
особенно в США. Не подвергаемая сомнению мысль о том, что
индивидуализм – это хорошо, а конформизм – плохо, есть то,
что в главе 1 было названо «социальной репрезентацией» –
идеей, которую разделяют все. Все вымышленные герои нашей
культуры – от Гекльберри Финна до Шерлока Холмса, от Люка
Скайуокера до юноши из «Общества мертвых поэтов» [См.
фильм с аналогичным названием. –

Примеч. науч. ред.

] –

бунтовали против установленных правил, считая
приоритетными права личности и восхваляя того, кто
противостоит группе.

В 1831 г. французский писатель Алексис де Токвилль,

побывав в Америке, ввел в обиход термин «индивидуализм». Он
писал: «Индивидуалисты никому ничем не обязаны и вряд ли
ждут чего-либо от окружающих. Они привыкли думать о себе в

отрыве от окружающих и считают, что их судьба зависит
исключительно от них самих».

Спустя полтора века психотерапевт Фриц Перлз в своей

«Гештальт-молитве» (

Gestalt Prayer

) выразил эту идею крайнего

индивидуализма в предельно лаконичной форме:

«Я занимаюсь своим делом, а ты занимайся своим.
Я пришел в этот мир не для того, чтобы оправдывать твои

ожидания,

А ты – не для того, чтобы оправдывать мои» (Perls, 1972).
Его поддержал психолог Карл Роджерс: «Единственный

вопрос имеет значение: “Живу ли я так, что моя жизнь
полностью удовлетворяет меня и дает мне возможность
реализовать все свои способности?”« (Rogers, 1985).

Как уже отмечалось в главе 2, вряд ли людей, живущих в

странах с другими культурными традициями, включая страны
Азии, волнует только это. Там, где ценится

общность

,

принимается и конформизм. Школьники нередко
демонстрируют свою солидарность тем, что носят форму.
Межличностные отношения чрезвычайно важны, чтобы
сохранить гармонию, разногласия и конфронтация
замалчиваются. «Торчащий гвоздь забивают» – говорят японцы.

Амитай Этциони, в недавнем прошлом президент

Американской социологической ассоциации, убеждает нас в
пользе коммунитаристского индивидуализма, в котором наш
нонконформистский индивидуализм сочетается с общинным
духом (Etzioni, 1993). Коллега Этциони, Роберт Белла, выражает
свое согласие с этой точкой зрения: «Коммунитаризм основан
на ценности, которая заключается в умении пожертвовать
личным». Но он также «подчеркивает центральную ценность –
солидарность… и то, что нас формируют наши отношения с
другими людьми» (Bellah, 1996).

Как представители западных культур, живущие в разных

странах, большинство читателей этой книги наслаждаются теми

преимуществами, которые дает им нонконформистский
индивидуализм; однако, по мнению сторонников
коммунитаризма, мы теряем при этом то хорошее, что несет в
себе коллективно организованная жизнь.

Нам, людям, нравится чувствовать свою уникальность и быть

хозяевами собственных жизней, но мы также и социальные
создания, имеющие базовую потребность принадлежать к той
или иной группе. Сам по себе конформизм ни хорош, ни плох.
Следовательно, мы как личности должны стремиться к балансу
между независимостью и привязанностью к другим людям,
между личной жизнью и жизнью общественной, между
индивидуальностью и социальной идентичностью.

ГЛАВА 7. УБЕЖДЕНИЕ

[В написании этой главы для седьмого издания принимала

участие Лиса Эванс. Доктор Эванс – доцент кафедры
психологии

Hope College

, занимающаяся исследованиями в

области убеждения.]

Геббельс, министр «народного просвещения» и пропаганды в

фашистской Германии, отлично понимал, какую силу имеет
убеждение. Установив контроль над печатью, радио, искусством
вообще и кинематографом в частности, он предпринял
обработку сознания немецкого народа, чтобы заставить его
принять идеологию нацизма. Единственной газетой, которую
Гитлер прочитывал от корки до корки, была

Der Strümer

–

антисемитская газета, издававшаяся пятисоттысячным тиражом
его другом и соратником Юлиусом Штрайхером. Штрайхер
издавал также и антисемитские детские книги и, как и Геббельс,
часто выступал на массовых митингах, ставших неотъемлемой
частью пропагандистской машины нацистов.

Насколько эффективной была деятельность Геббельса,

Штрайхера и других идеологов нацизма? Действительно ли они
сделали то, в чем их обвинили союзники на Нюрнбергском
процессе: «отравили сознание миллионов людей» (Bytwerk,
1976)? Многие немцы прониклись жгучей ненавистью к евреям,
но отнюдь не все. Были и просто сочувствовавшие
антисемитской политике. Большинство же остальных были либо
настолько равнодушны, либо настолько запуганы, что не только
не смогли отказаться от личного участия в уничтожении евреев,
но даже не попытались воспрепятствовать Гитлеру. Без
соучастия миллионов Холокост был бы невозможен (Goldhagen,
1996).

«Речь обладает энергией. Слова не исчезают бесследно. То,

что рождается звуком, вырастает в дела. Раввин

Абрам Хешель

,

1961»

В современном мире тоже немало мощных пропагандистских

сил. Установки подрастающего поколения по отношению к

марихуане быстро изменились после опубликования результатов
изучения физических и социальных последствий употребления
этого наркотика. По данным Калифорнийского университета в
Лос-Анджелесе, ежегодно проводящего соответствующие
опросы среди 250 000 первокурсников колледжей, в период с
1978 по 1991 г. число сторонников легализации марихуаны
уменьшилось с 50 до 21% (Dey et al., 1991; Sax et al., 2000).
Одновременно число учащихся старших классов американских
средних школ, считающих, что регулярное употребление
марихуаны «сопряжено с большим риском», возросло более чем
в 2 раза – с 35 до 79% в 1991 г. (Johnston et al., 1996). По мере
того как изменяются установки, изменялось и поведение. В 1992
г. в течение месяца, предшествовавшего опросу, число
старшеклассников, употреблявших марихуану, уменьшилось с
37 до 12%. Аналогичным образом изменились и установки
канадских подростков: число потребителей марихуаны
уменьшилось (Smart et al., 1991). Однако в дальнейшем,
благодаря более благоприятному «образу употребления
наркотиков», созданному средствами массовой информации,
изменились и установки, и поведение. К 2000 г. число студентов
колледжей – сторонников легализации наркотиков – вернулось к
прежней цифре 34%, число старшеклассников, считавших, что
регулярно употребляющие марихуану «сильно рискуют»,
уменьшилось и составило лишь 57%, а количество марихуаны,
потребляемой ими ежемесячно, возросло на 23%.

«Фанатик – это человек, не способный изменить свое мнение

и не желающий сменить тему.

Уинстон Черчилль

, 1954»

По данным центров контроля и профилактики заболеваний,

количество курильщиков в США за последние 30 лет
уменьшилось примерно в 2 раза и составляет в настоящее время
26%, что отчасти является результатом пропаганды здорового
образа жизни. Число первокурсников американских колледжей,
полностью отказавшихся от употребления пива, возросло с 25%
в 1981 г. до 47% в 1996 г. За последние десятилетия заметно
пополнились и ряды взрослых образованных людей,
небезразличных к собственному здоровью и к проблемам