Файл: Кохут Х. - Анализ самости. Лечение нарушений личности.pdf

в  ошибочном  и  невыгодном  направлении, преодолевая

диффузные, неспецифические и хронические сопротив-

ления со стороны Эго анализанда.

Ограниченные  сопротивления, разумеется, сущест-

вуют, и  порой  они  бывают  стойкими и  труднопреодо-

лимыми. Но, в сущности, они обусловлены прежде всего

специфическими страхами, вызванными необходимостью

раскрыть  фантазии и побуждения  грандиозной самости,

а не конфликтами, связанными с выражением направлен-

ных на объект либидинозных или агрессивных импульсов.

В любом  случае  отсутствие обращений  к аналитику как

объекту — это не проявление сопротивления, а выражение

того, что патогномоничная регрессия привела к  оживле-

нию стадии, на которой  объектные отношения являются

нарциссическими. Поэтому точно также неверно (а) объ-

яснять  обращения  к  аналитику (например, требования,

чтобы  он  служил  отражающим, одобряющим и  выража-

ющим восхищение зеркалом) как проявление активных

в настоящий момент требований к  объекту (на которые

надо  отвечать как на оправданные запросы или  интер-

претировать как оживление при переносе детских объект-

но-инстинктивных стремлений), как и (б) объяснять их от-

сутствие  нежеланием  пациента  установить  текущий

терапевтический раппорт или интерпретировать это как

сопротивление  развитию (объектно-инстинктивного)

переноса. В  случае  нарциссических нарушений личности,

как  я  уже  пытался  выразить  это  в  предыдущей  работе,

«аналитик является не экраном для проекции внутренней

структуры... а  прямым продолжением  ранней  реально-

сти... [которая не смогла] трансформироваться в прочные

психологические  структуры» (Kohut, 1959, р. 470-471).

Однако эта «ранняя реальность» по-прежнему восприни-

мается как сосуществующая с самостью.

З

НАЧЕНИЕ ЗЕРКАЛЬНОГО ПЕРЕНОСА КАК

ИНСТРУМЕНТА ПРОЦЕССА ПЕРЕРАБОТКИ

Терапевтическая  регрессия (к  патогномоничной  точке

фиксации, то есть терапевтическая активация не подверг-

шейся изменениям грандиозной самости), которая ведет

к  установлению  зеркального  переноса, порой  сопрово-

ждается тревогой, выражающейся иногда в первые недели

анализа в форме снов о падении. Но после того как дости-

гается  патогномоничный  уровень  регрессии, основные

сопротивления  постепенному  терапевтическому  раскры-

тию грандиозной самости вызываются (1) страхом пациен-

та, что присущая ему грандиозность.станет причиной его

изоляции и долговременной потери объекта, и (2) его же-

ланием  избежать  дискомфорта, обусловленного  втор-

жением  нарциссического  эксгибиционистского  либидо

в Эго, где дефектные паттерны разрядки могут вызывать

состояние  тревожной  эйфории, чередующееся  с  перио-

дами  болезненной  застенчивости, стыда  и  ипохондрии.

Эго пытается отрицать эти болезненные эмоции громо-

гласными контрфобическими заверениями в  бесстрашии

и беззаботности, пытается избежать их за счет повторного

вытеснения  и/или  усиления  вертикального  расщепления

психики или пытается связать и разрядить вторгающиеся

нарциссические  структуры, формируя критические  симп-

томы, главным образом в виде асоциальных действий.

При этом, однако, перенос  служит здесь  специфиче-

ским  терапевтическим  буфером. При  зеркальном  пере-

носе в узком значении термина пациент способен мобили-

зовать  свои  грандиозные  фантазии  и  эксгибиционизм,

надеясь на то, что эмпатическое участие и эмоциональный

отклик терапевта не позволят нарциссическому напря-

жению  достичь  чересчур  болезненного  или  опасного

уровня. Пациент  надеется, что  его  реактивированные

грандиозные  фантазии и  эксгибиционистские  требования

не натолкнутся на травматическое  отсутствие  одобрения,

эхоподобного  отклика  и  отражения, которое  ему при-

шлось пережить в детстве, поскольку аналитик  сообщит

пациенту  о  своем принимающем, эмпатическом  понима-

нии роли, которую они играли в психологическом разви-

тии пациента, и осознбет существующую у него в данный

момент  потребность  в  их  выражении. При  близнецовом

переносе  или  слиянии  аналогичная  защита  обеспечи-

вается  продолжительным  распространением  нарцисси-

ческого катексиса на терапевта, который теперь становит-

ся носителем инфантильного величия и эксгибиционизма

пациента. В этих формах зеркального переноса мобилизо-

ванные нарциссические катексисы направляются на тера-

певта, который — не будучи предметом идеализации, вос-

хищения  и  любви — становится  частью  расширенной

самости пациента. Таким образом, зеркальный перенос

во всех его формах создает для пациента ситуацию относи-

тельной  безопасности, которая  позволяет  ему  упорно

решать  болезненную  задачу  сопоставления  грандиозной

самости и реальности.

В генетическом аспекте позиция аналитика в ситуа-

ции, где можно констатировать наличие состояния, напо-

минающего перенос — в той или иной его форме, — вызван-

ного  реактивацией  грандиозной  самости (в  частности,

состояний, названных нами близнецовым переносом или

переносом по типу второго «я»), может быть аналогична

позиции, занимаемой  у  нарциссических детей  вообража-

емыми партнерами по играм (Е. Sterba, I960). Но в какой

бы форме ни установился зеркальный перенос, то  есть

к какой бы стадии развития грандиозной самости — ран-

ней или поздней — ни  относилась мобилизация нарцис-

сических катексисов, с точки зрения терапии важнее всего

то, что в  нарциссической  сфере  может  быть  достигнута

реальная константность  объекта. Другими словами, важ-

нейшая функция зеркального переноса заключается в том,

что он вызывает состояние, поддерживающее кинетиче-

скую энергию терапевтического процесса.

Разумеется,  мы  не  должны  оставлять  без  внимания

влияние  сознательной  мотивации  пациента — желание

избавиться от своих недостатков и своего недуга. И хотя

анализанд  не  в  состоянии  сформулировать  глубинные

цели анализа, он может почувствовать, что аналитический

процесс  приведет  его  от  ненадежного  существования,

где  властвуют  резкие  эмоциональные  колебания  —  между

необузданными амбициями и ощущением неудачи и между

грандиозным тщеславием и жгучим чувством стыда, —

к возросшему самообладанию, внутреннему спокойствию

и уверенности в себе, которые возникают благодаря транс-

формации  архаичного  нарциссизма  в  заветные  идеалы,

реалистичные  цели  и  устремления и  устойчивую  само-

оценку. Однако сами по себе рациональные цели терапии

не  могут  убедить  уязвимое  Эго нарциссически  фикси-

рованного  аиализанда  отказаться  от  вытеснения, отвер-

жения и отыгрывания, оказаться лицом к лицу с потреб-

ностями  и  желаниями  архаичной  грандиозной  самости.

Чтобы  привести в  действие  и  поддержать  болезненный

процесс, приводящий к конфронтации грандиозных фан-

тазий с реалистичным представлением о себе и к пони-

манию  того, что  жизнь предлагает лишь  ограниченные

возможности для  удовлетворения нарциссических  эксги-

биционистских  желаний,необходимо,чтобы  установился

зеркальный перенос в той или иной  его форме. Если же

он не развивается или его установлению препятствуют

отвержение со стороны терапевта или преждевременные

интерпретации им переноса, то тогда грандиозность паци-

ента  остается  сосредоточенной  на  грандиозной  самости,

и  терапевт  воспринимается  как  чужой  и  враждебный

и, таким образом, не имеет возможности стать партнером.

В этих условиях защитная позиция Эго остается ригидной

и не может произойти расширения Эго.

Я завершу обсуждение роли зеркального переноса как

инструмента процесса переработки фрагментом из ана-

лиза  одного  пациента

16

. В  приведенном  ниже  примере

реактивация  грандиозной  самости  произошла  в  форме

переноса по типу второго «я».

Пациент В. проходил у меня анализ в течение четырех

лет. Он был человеком интеллектуального труда, в возрасте

около сорока пяти лет и, несмотря на то, что был женат,

имел нескольких детей и добился определенных успехов

в своей работе, во взрослом возрасте неоднократно под-

вергался психотерапии (в том числе психоанализу). Неко-

торые  из  этих  попыток  были  недолговечными, другие

продолжались около года, но ни одна, по его словам, не бы-

ла успешной и не затронула его основного психического

нарушения. И наоборот, пациент утверждал со все большей

уверенностью по мере продвижения терапии, что на этот

lfi

  Более  подробное  описание  зеркального  переноса (относяще-

гося к случаю мистера А. [глава 3], которое служит примером

мобилизации  идеализированного  родительского  имаго  при

идеализирующем переносе) будет приведено в главе 9.

раз в фокусе анализа оказалась центральная область его

психопатологии, и поэтому она приводила к постоянным,

но ощутимым и прочным результатам. Хотя  он жаловался

на некоторые проблемы, связанные с ejaculatio praecox

и недостаточной эмоциональной вовлеченностью во время

полового акта, становилось очевидным, что (как это часто

бывает в подобных  случаях) его симптомы  были размы-

тыми, неопределенными и их трудно было передать слова-

ми. Они заключались в ощущении пациента, что он не жи-

вет полной жизнью (хотя он не был подавлен), в состояниях

болезненного напряжения, относившихся к пограничной

области между  телесными и  психическими  переживани-

ями, и в тенденции к постоянному беспокойству по поводу

своих физических и психических функций.

Хотя в последующих фазах анализа он по разным пово-

дам выражал свою теплую благодарность за непривычные

для него помощь и понимание, которые он получал от ана-

литика, он его не идеализировал, и  хвалебные  пациента

не выходили за рамки (окрашенного позитивными чувст-

вами)  разумных  и  реалистичных  оценок.  Вместе  с  тем

анализ, основанный  на  близнецовом  переносе (переносе

по  типу  второго «я»), продолжал  развиваться  следующим

характерным способом. Каждый раз, когда во время анализа

всплывала  новая тема, ассоциации пациента  в  течение

долгого времени относились сначала не к нему самому,

а к аналитику; тем не менее эта фаза переработки, внешне

относившаяся к  аналитику, всегда  вызывала  у  пациента

важные психологические изменения. И только после завер-

шения  этой  части  работы  пациент  мог  фокусироваться

на самом себе, на своих собственных конфликтах, на дина-

мическом и генетическом аспектах своей личности и исто-

рии развития. Если же в первой части этого типичного

цикла я намекал или открыто утверждал, что пациент «про-

ецирует», то он реагировал эмоциональным отчуждением

и чувством того, что его неправильно поняли. Даже в позд-

них фазах анализа, когда  он  уже предвосхищал, что по-

дошел к разговору о себе, он по-прежнему придерживался

характерной последовательности: сначала в течение долго-

го времени он видел во мне (обычно провоцировавшие

тревогу) аффект, желание, стремление или фантазию,

которые его заботили, и только после того как он подобным

образом прорабатывал активированный комплекс, пере-

ходил к его рассмотрению в отношении себя самого.

Позвольте  мне  теперь  проиллюстрировать  процесс

переработки  в  этом специфическом случае  близнецового

переноса с помощью характерных эпизодов, неоднократ-

но  возникавших в  середине  анализа. Пациент, например,

начинал  воспринимать  меня  как  человека, лишенного

честолюбия, эмоционально  поверхностного, патологи-

чески невозмутимого, отстраненного и пассивного, и — хо-

тя этот образ не  совпадал с некоторыми присущими мне

чертами  личности  и  формами  поведения, известными

пациенту, — его убежденность в истинности этих фантазий

не  была поколеблена  даже  наличием  противоположной

информации. За  этим  последовал длительный  процесс

переработки, в котором моя личность внимательно изуча-

лась и воспринималась как разорванная на части конфлик-

том. Чего боялся аналитик? Действительно ли у него нет

честолюбия? Правда  ли, что  он  никогда  не  завидовал?

Или ему пришлось избегать своих честолюбивых стремле-

ний  и  чувства  зависти  из-за  страха, что  они  могут  его

разрушить? После длительного периода подобных сомне-

ний  и  тревог  восприятие  меня пациентом  постепенно

изменилось, и он вспомнил теперь многие вещи — которые

он всегда знал обо мне, — представлявшие меня в совер-

шенно  ином свете. (Непосредственное  восприятие  анали-

тика пациентом на  аналитическом  сеансе  точно  так  же

изменилось  в  соответствии  с  новым  образом, который

появился у пациента.) И только после этих переживаний,

относящихся к аналитику, пациент обратился к себе.

Этому  поворотному  пункту  обычно  предшествовало

описание пациентом внешних  событий, которые  демон-

стрировали то, что он уже достиг существенного прогрес-

са в той конкретной области, в которой он пытался разо-

браться посредством аналитика. Например, он рассказал

о чувстве зависти к своему коллеге, сопровождавшемся

желанием затмить его и получить свою часть признания

за достижения, которые он до сих нор молчаливо припи-

сывал  другим. Затем в  течение  сравнительно  короткого

промежутка времени, который, однако, был наполнен

сильными чувствами, пациент не только целиком пережил

в себе этот конфликт, но и сумел связать его с мучитель-

ными  воспоминаниями  о  событиях, произошедшими

в детстве, и детскими эмоциями. Хотя эти события не яв-

лялись генетически детерминирующими факторами в том

смысле, в каком им являются события, которые можно

вспомнить или реконструировать при неврозах переноса,

тем не менее они играли важную роль предшественников

нарушения  личности  в  зрелом  возрасте. Таким  образом,

он  вспомнил  свое  детское  одиночество, причудливые

фантазии о величии и власти, в которые он надолго погру-

жался, и опасения, что  он не сможет вернуться из них

в  мир  реальности.  Он  вспомнил,  как  ребенком  он  стал

бояться  эмоционально  катектированного  соперничества

из-за  страха  перед (близкими  к  бредовым) фантазиям

об обладании абсолютной садистской властью и как он сбе-

рег толику человеческого участия и реализма, (а) развивая

фантазии, связанные с воображаемыми товарищами но иг-

рам, особенно в  период, когда  его  страдавшая  хрониче-

ской депрессией мать была беременна, и как после рожде-

ния брата, когда пациенту было шесть лет (как и в фан-

тазиях  пациента  Л. [глава 9],  еще  не  родившийся  брат

оказался  центральной  фигурой  его  тревог), (б) обратив-

шись взамен эмоционально насыщенных желаний к бес-

страстным и  отстраненным интеллектуальным  занятиям

и (в) подчиняя все свои цели и устремления сознательной

рациональности, исключая  тем  самым  из  своей  жизни

эмоции и воображение и отказываясь от любого спонтан-

ного удовольствия.

О

БЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ О МЕХАНИЗМАХ

,

 ВЫЗЫВАЮЩИХ

ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС В ПСИХОАНАЛИЗЕ

Эмпирическое содержание и  основные свойства объекта

центрального переноса  существенно  различаются в про-

цессах  переработки, вызывающих  терапевтический  про-

гресс при классических неврозах переноса, с одной сто-

роны, и в случае нарциссических нарушений личности —

с другой. Однако, если рассматривать с психоэкономиче-

ской и динамической позиций, преобладающие меха-

низмы, лежащие  в  основе  движения к  психологическому

здоровью, в  этих  двух  классах  доступной  анализу  психо-

патологии  одни и  те  же. Основная констелляция  факто-

ров, которыми  объясняется  терапевтический  эффект

анализа  неврозов  переноса  и  нарциссических  нарушений

личности, заключается  в  следующем. (1) Аналитический

процесс  мобилизует  инстинктивные  энергии, связанные

с теми детскими желаниями, которые не интегрировались

(например, вследствие  вытеснения) с  остальной  частью

психики  и  поэтому  не  оказывали  влияния на  созревание

и развитие остальной части личности. (2) Аналитический

процесс (а) препятствует  удовлетворению  детских  жела-

ний  на  инфантильном  уровне (оптимальная фрустрация,

аналитическая  абстиненция), (б) постоянно  противо-

действует (посредством  интерпретаций) регрессивному

уклонению  от  инфантильных  желаний  и  потребностей

(включая  попытки  их повторного  вытеснения или  иные

формы  их  повторного  исключения  из  аналитически

установленного  контакта  с  центрально  расположенными

(пред)сознательными  областями  психики). (3) Таким

образом, для инфантильных влечений, желаний  или  по-

требностей, которые, с одной стороны, постоянно реакти-

вируются, но  не  удовлетворяются, а  с  другой  стороны,

лишены  возможности  регрессивного  бегства, остается

единственный путь — возрастающая интеграция  со зрелы-

ми и адаптированными к реальности секторами и сегмен-

тами  психики  посредством  добавления  новых  психоло-

гических  структур, которые  овладевают  влечениями,

контролируют  их  проявления  или  трансформируют

их в различные зрелые и реалистичные паттерны мышле-

ния и  поведения. Другими словами, аналитический  про-

цесс  пытается  активировать  инфантильные  потребности,

одновременно перекрывая им все пути, кроме того, что ве-

дет к зрелости и их реалистичному проявлению.

Приведенную динамическую формулировку  терапев-

тического  воздействия  процесса  переработки  полезно

будет проиллюстрировать на конкретном примере. Хотя

ее можно было бы легко продемонстрировать в контексте

классического  невроза  переноса, этот  пример  будет  ка-

саться не детских эдиповых желаний, а инфантильных

потребностей 

в 

зеркальном 

отражении,

поддержке  или  одобрении, особенно  часто

встречающихся  при  анализе  нарциссических

нарушений личности. В генетическом аспекте мы

должны понимать, что травматическая фрустрация

желаний  или  потребностей  в  родительском  при-

нятии, которые  соответствуют  определенной  фазе

развития, немедленно 

ведет 

к 

их

интенсификации, равно  как  и  фрустрация  любых

других 

обусловленных 

процессами 

развития

потребностей  и  желаний. Усилившееся  желание  в

сочетании 

с 

сохраняющейся 

или 

даже

возрастающей  внешней  фрустрацией (или  с

угрозой 

наказания) создает 

ощутимый

психический  дисбаланс, ведущий  к  исключению

желания  или  потребности  из  последующего

аутентичного  и  последовательного  участия  во  всей

остальной психической деятельности. В дальнейшем

из-за  страха  нового  травматического  отвержения

выстраивается стена защит, оберегающая  психику

от  реактивации  инфантильного  желания — в

данном  примере  от  развития  особого  класса

нарциссических 

нарушений 

личности: от

реактивации 

потребности 

в 

родительском

одобрении. В  зависимости  от  психической

локализации  защит  возникающий  в  личности

раскол  представляет  собой  либо (1) «вертикальное»

расщепление, то есть расщепление, которое отделяет

весь сегмент психики  от  сегмента, относящегося к

центральной 

самости, что 

проявляется 

в

чередовании (а) состояний  грандиозности, в

которых 

фрустрированная 

потребность 

в

одобрении  отрицается, и (б) состояний, в  которых

преобладают  ощущения  внутренней  пустоты  и

низкая  самооценка, либо (2) «горизонтальное»

расщепление,

то 

есть 

расщепление,

обусловленное 

возникновением

барьера

вытеснения, что  проявляется  в  эмоциональной

холодности  пациента  и  в  его  настойчивом

стремлении сохранять дистанцию с объектами, от

которых  ему  хочется  получить  нарциссическую

подпитку.

Первоочередной  задачей  процесса  переработки

может  оказаться  преодоление  сопротивления

установлению 

нарциссического  переноса (в

данном  примере — зеркального  переноса), то  есть

реактивация  в  сознании  пациента  инфантильного

желания 

или 

потребности 

в 

родительском

принятии. В 

следующей 

фазе 

анализа

терапевтическая