Файл: Кохут Х. - Анализ самости. Лечение нарушений личности.pdf

задача состоит в сохранении активного зеркального

переноса, несмотря  на  то, что  инфантильная

потребность, по  существу, снова  фрустрируется.

Именно  в  этой  продолжительной  фазе  пациент

постоянно  сталкивается 

с 

переживаниями,

связанными  с  процессом  переработки. Под

воздействием 

новых 

фрустраций 

пациент

стремится  избежать  боли, (а) пытаясь  воссоздать

равновесие, существовавшее 

до 

переноса,

посредством  вертикального  расщепления  и/или

установления  барьера  вытеснения, или (б) с

помощью  регрессивного  избегания, то  есть  от-

ступления 

к 

уровням 

психического

функционирования, которые  являются  более

архаичными, чем уровень патогенной фиксации (см.

диаграмму 2 в главе 4, где приведено схематическое

изображение  этих  регрессивных  колебаний).

Однако  интерпретации  переноса  и  генетические

реконструкции  позволяют  взаимодействующему

сектору  психики  анализанда  заблокировать  эти

два 

нежелательных 

пути 

избегания 

и

поддерживать 

инфантильную 

потребность

активированной, несмотря  на  создаваемый  ею

дискомфорт. (Опытный  аналитик  будет  помогать

пациенту, сохраняя 

этот 

дискомфорт 

в

допустимых  пределах, то  есть  будет  проводить

анализ  в  соответствии  с  принципом  оптимальной

фрустрации.)

Ввиду  того,  что  все  регрессивные  пути

заблокированы, а  инфантильная  потребность  в

зеркальном  отражении  активирована, но  не

может  быть  удовлетворена  в  своей  инфантильной

форме, психика  вынуждена  создавать  новые

структуры, трансформирующие 

и

конкретизирующие  инфантильные  потребности  в

сдержанных  в  отношении  цели  реалистичных

направлениях. Выражаясь 

на 

языке

поведенческих 

и 

эмпирических 

фактов,

происходит  постепенное  повышение  реалистичной

самооценки, удовлетворенности 

реальным

успехом, умеренное  использование  фантазий  о

достижении (их  слияние  с  планами  возможного

реалистичного  действия) и  образование  в  реа-

листичном  секторе  личности  таких  сложных

феноменов,  как  юмор,  эмпатия,  мудрость  и

креативность (см. главу 12).

ЧАСТЬ 3

КЛИНИЧЕСКИЕ И

ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ,

ВОЗНИКАЮЩИЕ

ПРИ НАРЦИССИЧЕСКОМ

ПЕРЕНОСЕ

ГЛАВА 8.  О

БЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПОВОДУ

НАРЦИССИЧЕСКИХ ПЕРЕНОСОВ

Т

ЕОРЕТИЧЕСКИЕ РАССУЖДЕНИЯ

Наиболее спорными среди вопросов, возникающих в свя-

зи  с  последовательной  терапевтической  мобилизацией

нарциссических  структур, являются  вопросы  теории

и терминологии. Надо ли последовательные реактивации

идеализированного  родительского  имаго  и  грандиозной

самости расценивать как перенос в метапсихологическом

или в клиническом смысле слова и можно ли обозначать

их термином «перенос»?

Вопрос  о  том, можно  ли  всестороннее  включение

аналитика  в  терапевтическую  активацию  нарциссически

инвестированной психической структуры называть пере-

носом, в принципе имеет такое же значение при рассмот-

рении различных клинических форм, в которых становит-

ся очевидной активация грандиозной самости, как и при

рассмотрении  активации  идеализированного  родитель-

ского имаго при идеализирующем переносе. Но поскольку

идеализирующий перенос иногда имеет внешние призна-

ки, которые  могут  напоминать  клинические  проявления

классических  неврозов  переноса, имеет  смысл  подчерк-

нуть  существенные  моменты, отличающие  данную  кли-

ническую  ситуацию от  собственно неврозов  переноса,

и осветить тот факт, что внешние трансферентные прояв-

ления при идеализирующем переносе обусловлены моби-

лизацией  нарциссического  катексиса, а  не  объектного

либидо. Мобилизация относительно поздних стадий раз-

вития грандиозной самости (зеркальный перенос в узком

значении термина) тоже ведет к появлению клинической

картины, внешне  напоминающей  перенос  при  анализе

неврозов переноса, и поэтому здесь также следует под-

черкнуть, что хотя аналитик и воспринимается на когни-

тивном уровне как отдельный и автономный субъект,

тем не менее он имеет значение исключительно в контек-

сте нарциссических потребностей анализанда; он  притяга-

телен и вызывает ту или иную реакцию лишь постольку,

поскольку  воспринимается  как  человек, выполняющий

или фрустрирующий потребности анализанда в отклике,

одобрении и подкреплении его грандиозности и эксгиби-

ционизма. Ситуация, однако, является противоположной,

когда  речь идет  о  мобилизации  ранних  стадий  развития

грандиозной  самости, то  есть  о  близнецовом  переносе

(переносе  по  типу  второго «я») и  слиянии посредством

расширения грандиозной самости. В этом случае внутрен-

ние  условия  и, в  частности, клиническая  картина, по-

рождаемая  включением  аналитика  в  терапевтическую

мобилизацию  грандиозной  самости, кажутся  настолько

отличными  от структуры  и  терапевтических  проявлений

неврозов  переноса, что  становится необходимым  прежде

всего сравнить эти два состояния и указать на их сходство.

Только  подчеркнув  аналогии, можно  продемонстриро-

вать, что, несмотря  на  архаичную  природу  интерпер-

сональных  условий, которые  воссоздаются  в  процессе

терапевтической активации ранних стадий развития гран-

диозной самости, аналитик и в самом деле вступает в ста-

бильные, структурно обоснованные клинические отноше-

ния с анализандом, в значительной мере способствующие

поддержанию аналитического процесса.

При ответе на вопрос, следует ли идеализирующий

и зеркальный перенос классифицировать как переносы,

необходимо (а) учитывать  метапсихологическую  оценку

клинической аналитической ситуации и (б) определиться

с трактовкой понятия «перенос».

Я не буду здесь принимать чью-либо сторону в поле-

мике  по  поводу  того, является  ли  нарциссический  пе-

ренос  таковым  в  строгом  метапсихологическом  зна-

чении  этого  слова. Не  отрицая  того, насколько  важна

строгость используемых понятий, я продолжу говорить

о  разных  проявлениях  терапевтической  активации

идеализированного  родительского  имаго  и  грандиозной

самости  как  о  переносах. Неоспоримый  факт  того,

что  образ  аналитика  входит  в  долговременные, отно-

сительно надежные отношения с мобилизованными

парциссическими  структурами, благодаря  чему  обес-

печивается  поддержание  систематического  процесса

переработки, служит  достаточным  оправданием  для

использования  термина «перенос» в (традиционном)

широком  клиническом  смысле  независимо  от  нюансов

метапсихологической оценки

1

.

Два  вида  нарциссического  переноса  будут  рассмот-

рены  на фоне  концептуальных  тенденций, которые  уже

существуют в этой теоретической  области, причем поня-

тия, предложенные  в  данной  монографии, будут  срав-

ниваться  с  прежними  понятиями, чтобы  более  четко

их разграничить. В частности, мы рассмотрим (1) отно-

шение идеализирующего и зеркального переносов к со-

стоянию, которое  Фрейд  часто  называл  спонтанно  воз-

никающим «позитивным  переносом», который  является

движущей  силой аналитической  терапии и эмоциональ-

ной  основой  эффективности  терапевтического  вмеша-

тельства  аналитика (см., например, Freud, 1912, р. 105-

106), и (2) отношение  идеализирующего  и  зеркального

переноса  к  проективно-интроективным  формам  пове-

дения, которым  отдельные  аналитики  отводят  важней-

шую  роль  в  клиническом  переносе  у  всех  анализандов,

опираясь  на  гипотезу  основоположника  «английской

школы» психоанализа М. Кляйн — которой принадлежит

смелая и новаторская (но, к сожалению, теоретически не-

достаточно  обоснованная) попытка проникнуть  в  скры-

тые  глубины  человеческого  переживания — о  сущест-

вовании  в  младенческом возрасте  двух  универсальных

первичных  позиций: «паранойяльной» и «депрессивной»

(см. Е. Bibring, 1947; Glover, 1945; Waelder, 1936).

' Анна  Фрейд, комментируя  данную  работу  и  личной  беседе,

выразила эту мысль следующим образом: «В этих случаях па-

циент использует аналитика не для оживления направленных

на объект стремлений, а для включения его в либидинозное

(то есть нарциссическое) состояние, до которого он регресси-

ровал или  на котором  остановился. Одни могут  называть это

переносом, другие — разновидностью переноса... В действитель-

ности это не имеет никакого значения, поскольку считается,

что данный  феномен не вызван катектированием аналитика

объектного либидо».

Что касается базисного «позитивного переноса» (см. ра-

боты  Вельдера [Waelder, 1936] и  особенно  Криса [Kris,

1951], который  указывает, что  Фрейд «выделяет  область

сотрудничества между аналитиком и пациентом»

2

), то я хо-

тел  бы повторить ранее предложенную  мною  формули-

ровку, а именно что мы должны «проводить различие между

(1) нетрансферентным  выбором  объекта, сформировав-

шимся  в  соответствии  с  моделями  детства (...зачастую

ошибочно называемым позитивным 'переносом'), и (2) на-

стоящими переносами». Первый состоит «из стремлений

к объектам, возникающих в глубине, но все же не пересе-

кающих барьер вытеснения», и из «тех стремлений Эго,

которые, будучи первоначально переносами, порвали затем

связи с вытесненным и стали, таким образом, автономными

объектными выборами со стороны Эго». Я же афористично

обобщил  эти  различия в  утверждении: «Хотя  и  верно,

что все переносы суть повторения, но не все повторения —

переносы» (Kohut, 1959, р. 472).

Безусловно, «область  сотрудничества  между  анали-

тиком  и  пациентом» (Kris, 1951) нужно  оберегать, если

аналитическая работа направлена на достижение проч-

ных результатов. Без «вступления в союз с Я пациента»

(Freud, 1937) анализ был бы всего лишь пассивным и ми-

молетным  переживанием, сопоставимым  с  гипнозом.

Кроме того, не вызывает сомнений, что терапевтическое

противопоставление  наблюдающего  и  переживающего

Эго (R. Sterba, 1934) сохраняется прежде всего тогда, когда

наблюдающее  Эго содействует аналитику в выполнении

аналитической  задачи  на  основе  реалистичных  связей,

которые в свою очередь зиждутся на «нетрансферентном

выборе объекта, сформировавшемся в соответствии с мо-

2

  «Как  известно,  аналитическая  ситуация  состоит  в  том,  что  мы

вступаем в союз с Я пациента, чтобы подчинить необузданные

части его Оно, то есть включить их в синтез Я... Я, с которым мы

можем заключить такой пакт, должно быть нормальным. Но по-

добное нормальное Я... — это идеальная фикция... Каждый нор-

мальный человек нормален лишь в среднем, его Я приближается

к Я психотика... а степень удаления от одного конца ряда и при-

ближения к другому будет пока для нас мерой того, что мы...

назвали 'изменением Я'» (Freud, 1937, р. 235).

делями  детства», и на «автономных  объектных  выборах

со стороны Эго» (Kohut, 1959), понимаемых, разумеется,

в смысле «вторичной автономии» (Hartmann, 1950, 1952).

Эти  условия  являются  необходимыми и  при  психоана-

литическом  лечении  нарциссических  личностей, и  при

анализе  классических  неврозов  переноса. Наблюдающая

часть  личности анализанда, которая  в  сотрудничестве

с аналитиком активно берет на себя задачу анализа и при

анализе нарциссических нарушений, и при анализе невро-

зов переноса, в сущности, не меняется. В  обоих случаях

адекватная  область  реалистического  сотрудничества,

возникшая  благодаря позитивным  детским переживаниям

(в  объектно-катектированной

и

нарциссической  обла-

стях), является  предпосылкой  сохранения  у анализанда

терапевтического расщепления Эго, а также симпатии

к  аналитику, обеспечивающей  поддержание  достаточной

веры в цели и возможности анализа в его напряженные

периоды.

С  другой  стороны, идеализирующий  и  зеркальный

переносы являются

объектами

анализа; то есть наблю-

дающая и анализирующая части Эго анализанда в сотруд-

ничестве  с  аналитиком противостоят им и  путем посте-

пенного понимания их в динамическом, экономическом,

структурном и генетическом аспектах пытаются достичь

контроля над ними и  отказаться  от  связанных  с ними

требований. Достижение такого  контроля является важ-

ной и отдельной терапевтической целью анализа нарцис-

сических нарушений.

«Позитивный перенос» (Фрейд) на основе «нетрансфе-

рентного выбора объекта» (Кохут) в «области сотрудниче-

ства между аналитиком и пациентом» (Крис) представляет

собой лишь инструмент, используемый при выполнении

этой  задачи; и именно переработка и  конечный  отказ

от  зеркального  переноса  или  идеализации архаичного

объекта  самости, который  приводит  к  специфическим

терапевтическим  результатам, характеризует  успешное

завершение психоаналитической терапии в этих случаях.

Четкое разграничение нарциссических переносов и реа-

листической связи, которая возникает между аналитиком

и анализандом, является важным не только с теоретической

точки зрения, но и — в еще большей степени — по практи-

ческим, клиническим соображениям. С теоретической точки

зрения, как  уже  отмечалось, реалистическая  связь  между

аналитиком и анализандом (позитивный перенос, раппорт,

рабочий альянс, терапевтический альянс и т.д.) в метапсихо-

логическом смысле является не переносом, а отношением,

основанном  на  ранних  благотворных  интерперсональных

переживаниях, которые, хотя и были постепенно нейтра-

лизованы и, следовательно, сдержаны в отношении цели,

продолжали влиять на все объектные инвестиции  пациен-

том взрослого объекта, включая его взаимодействие с анали-

тиком. В  рамках  модифицированной  структурной  модели

психики (Kohut, 1961; Kohut, Seitz, 1963) эта привязанность

к объекту относится не к

области переноса,

а к

области прогрес-

сивной нейтрализации.

Вместе с тем с точки зрения техники, особенно в отно-

шении  некоторых аспектов  нарциссических нарушений

личности, способность аналитика не вмешиваться в про-

цесс  установления нарциссического переноса и  не пред-

принимать  активных  действий, способствующих  раз-

витию  реалистической  терапевтической  связи, иногда

может оказаться решающим фактором на пути к терапев-

тическому  успеху. Например, гиперкатексис  архаичной

грандиозной  самости  лишает  реалистичное  самовоспри-

ятие  либидинозной  подпитки (Rapaport, 1950). Смутные

ощущения своей нереальности, иллюзорности, отсутствия

живости и  т.д. существуют на  нредсознательном  уровне,

однако анализанд, по-видимому, либо вообще не  сознает

наличия этих нарушений, либо сознает их нечетко и рас-

плывчато, либо научается их скрывать (не только от внеш-

него  мира, но и  от  себя  самого). Аналитик не  должен

отвечать на проявления неспособности таких пациентов

сформировать

реалистичную

с ним связь активным вме-

шательством, нацеленным  на  установление «альянса».

Их необходимо беспристрастно исследовать как признаки

нарушения в сфере катексиса самости и с ним связанного

нарушения  способности  пациента  ощущать  себя живым

и воспринимать мир как реальный.

Отдельные симптоматические действия в начале ана-

лиза, которые могут показаться аналитику обусловлен-

ными дефектами Супер-Эго, на самом деле часто пред-

ставляют собой проявления нарциссического нарушения

личности. Неспособный  четко  осознать  фундаменталь-

ное  нарушение  самовосприятия и потому  неспособный

сообщить о нем аналитику, пациент может начать анализ

со лжи, или с какого-либо обмана в оплате, или с чего-то

еще, что выглядит как жульничество. Аналитик не может

игнорировать  эти  первоначальные  проявления отыгры-

вания, но и не  должен  отвечать на них  осуждением или

активным вмешательством. Все, что нужно делать анали-

тику в большинстве таких случаев, — это обратить внима-

ние на случившееся (но не указывать пациенту на него

с неодобрительными интонациями), обсудить, если необ-

ходимо, реалистичные  аспекты  этого  и  подчеркнуть,

что он пока еще не может определенно сказать, имеет ли

это некий скрытый смысл, а если имеет, то надо объяс-

нить, в чем он может заключаться. Любое активное вме-

шательство, когда к симптоматическому действию отно-

сятся  как  к  совершенно  реальному, может  привести

к тому, что основная причина нарушения пациента ока-

жется вне фокуса  аналитической  работы, поскольку па-

циент будет отвечать на осуждение со стороны аналитика

сначала  раздражением  и  возмущением, а  затем  угодли-

востью и уступчивостью, — то есть изменение в Эго ана-

лизанда произойдет без мобилизации основополагающих

патогенных  нарциссических  конфигураций. Эпизоди-

ческие ошибки, которые может допустить аналитик, реа-

гируя на эти  первоначальные  симптоматические  дейст-

вия, будучи  неподготовленным  к  ним, или  из-за  того,

что  поведение  анализанда  оказалось  для  него  неожи-

данным, не  нанесут большого вреда, если впоследствии

аналитик сможет вернуться к первоначальному инциден-

ту и ретроспективно его переоценить. Если же чересчур

реалистическая или  морализаторская  реакция  аналитика

поддерживается  системой  теоретических  убеждений,

в соответствии с которыми аналитик считает себя вправе

отказаться от аналитической установки, столкнувшись

с «действительным  жульничеством», «действительным

отсутствием  честности» или «действительным  наруше-

нием обязательств», то в таком случае доступ к анализу