ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 17.10.2020
Просмотров: 7471
Скачиваний: 4
10. Вопрос о допустимости применения оговорки о публичном порядке при констатации противоречия иностранного арбитражного решения решению государственного суда становится все более актуальным для судебной практики <1>.
--------------------------------
<1> См., например: Ярков В.В. Оспаривание договоров, охваченных арбитражным соглашением // Международный коммерческий арбитраж. 2005. N 3. С. 5 - 26; Он же. Иск прокурора и арбитражная оговорка в договоре // Международный коммерческий арбитраж. 2006. N 3. С. 58 - 65; Он же. Отказ в признании и приведении в исполнение вынесенного в Лондоне решения международного арбитража (продолжение Калининградского дела) // Международный коммерческий арбитраж. 2007. N 2. С. 67 - 77.
В таких делах другие лица, не являющиеся участниками арбитражного соглашения, обращаются с иском о признании недействительной сделки, охваченной арбитражным соглашением. Целями таких исков являются признание договора недействительным и тем самым, во-первых, исключение компетенции международного коммерческого арбитража на рассмотрение дела в соответствии с арбитражной оговоркой либо, во-вторых, исключение признания в России иностранного судебного решения или арбитражного решения, обязывающего исполнить обязательства, вытекающие из соответствующего договора, содержащего арбитражную оговорку. В таком случае ставится вопрос о противоречии арбитражного решения с точки зрения последствий его признания и приведения в исполнение публичному порядку РФ.
Данные иски предъявляются в судебной практике в основном акционерами одной из сторон арбитражного соглашения о признании недействительным договора, содержащего арбитражную оговорку. Основанием для такого иска является утверждаемая истцом недействительность договора, в том числе связанная с несоблюдением требований к сделке в связи с ее крупным размером или заинтересованностью; либо прокурором в связи с совершением сделки, содержащей арбитражную оговорку, на основании ст. 52 АПК; либо органами Федеральной антимонопольной службы, которые вправе обращаться с заявлениями о нарушении антимонопольного законодательства, в том числе о признании недействительными полностью или в части договоров и иных сделок, не соответствующих антимонопольному законодательству.
Соответчиками являются обе стороны договора, содержащего арбитражное соглашение, одна из которых - иностранное лицо, российская организация с иностранными инвестициями. При этом одна из сторон (выгодоприобретатель) в юридико-тактическом плане "подыгрывает" истцу и, как правило, признает иск. Последствия вынесения положительного судебного решения о признании договора недействительным - конфликт двух решений: решения арбитража об исполнении российским ответчиком обязательства, вытекающего из договора, и решения российского государственного суда, которым сам договор признан недействительным.
Наиболее важный вопрос - в какой мере можно рассматривать решение российского суда о признании недействительным договора, содержащего арбитражную оговорку, препятствием для признания правовых последствий арбитражного решения. В таком случае сталкивается законная сила двух судебных актов - российского и иностранного. Например, решение иностранного арбитража касается взыскания долга по обязательству, а решение российского суда признает недействительным договор, из которого возникло обязательство и спор по которому был разрешен иностранным арбитражем. Будет ли противоречить такое решение иностранного арбитража публичному порядку нашей страны?
Здесь возможны различные подходы в зависимости от толкования данного вопроса. В соответствии со ст. 16 Конституции положения гл. 1 Конституции составляют основы конституционного строя РФ и не могут быть изменены иначе, как в порядке, установленном Конституцией. Согласно ст. 10 Конституции государственная власть осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. В соответствии со ст. 11 Конституции суды РФ осуществляют государственную власть. Отсюда вытекает принцип обязательности судебных актов для всех лиц, которые так или иначе оказались в сфере их действия.
Мнения специалистов по вопросу о влиянии решения российского суда о признании недействительным договора, содержащего арбитражное соглашение, на публичный порядок разделились.
Первый подход - арбитражное решение противоречит публичному порядку. Исходной посылкой здесь является то положение, что признание решения иностранного арбитража об исполнении обязательства, которое признано недействительным другим решением государственного арбитражного суда, может быть истолковано как игнорирование принципа обязательности судебных актов и независимости судебных органов в качестве органов государственной власти.
В таком случае исполнением решения иностранного суда будет нарушен процессуально-правовой публичный порядок нашей страны, причем речь идет об императивных нормах национального законодательства России, поскольку конституционно-правовые предписания о самостоятельности и независимости органов судебной власти, об обязательности судебных актов для всех лиц, к которым они обращены, носят императивный характер, отражены в Конституции и ст. 6 ФКЗ о судебной системе РФ.
Подобный результат - исполнение решения иностранного суда, которое построено на отрицании обязательности и законной силы судебного акта российского суда, - может быть истолкован как противоречие публичному порядку России, который основан на признании обязательности и исполнимости судебных актов.
Второй подход - публичный порядок может быть нарушен не всяким решением российского суда о признании сделки недействительной. Например, В.А. Мусин полагает, что следует использовать критерий ничтожности сделки, предусмотренный в ст. 169 ГК, запрещающий заключение сделок с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Исполнение таких сделок в результате признания арбитражного решения может считаться нарушением публичного порядка <1>.
--------------------------------
<1> См.: Международный коммерческий арбитраж. 2004. N 1. С. 173. Такое же мнение высказано Н.А. Шебановой. См.: Международный коммерческий арбитраж. 2004. N 1. С. 174.
Как отметил А.В. Асосков, ставить вопрос о противоречии публичному порядку третейских решений можно исключительно в случаях, когда сделка, на которой базировалось третейское решение, была признана недействительной по основанию, установленному ст. 169 ГК <1>. Для примера автор проанализировал Постановление Президиума ВАС РФ от 19.09.2006 N 4780/06.
--------------------------------
<1> См.: Асосков А.В. Параллельные разбирательства в государственном суде и международном коммерческом арбитраже: связан ли проводимый в России международный коммерческий арбитраж актами иностранных государственных судов стран, с которыми Россия имеет договоры о взаимном признании и приведении в исполнение судебных решений? // Международный коммерческий арбитраж. 2007. N 4. С. 27.
Следует отметить, что практика разрешения коллизий между иностранным судебным и арбитражным решением и решением российского суда о признании недействительной соответствующей сделки, об исполнении обязательств из которой разрешил спор иностранный суд или арбитраж, различна.
Например, в Постановлении ФАС Московского округа от 13.04.2004 по делу N КГ-А40/2399-04-П определение об отказе в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда было оставлено в силе. В основу мотивов отказа было положено решение Арбитражного суда г. Москвы от 19.08.2003, которым был удовлетворен иск заместителя прокурора г. Москвы в интересах Министерства здравоохранения РФ (истца) к МНТК "Микрохирургия глаза" и Московскому народному банку о признании недействительности гарантий в связи с их ничтожностью. Суд отклонил заявление Московского народного банка о пропуске истцом срока исковой давности и довод о том, что Министерство здравоохранения РФ является ненадлежащим истцом по делу. Данное решение было оставлено в силе Постановлением ФАС МО от 12.01.2004 по делу N КГ-А40/10598-03.
Б.Р. Карабельников отмечает, что при признании оспоримой сделки недействительной публичный порядок не пострадает, если в России будет приведено в исполнение иностранное арбитражное решение, которым российской организации предписывается возместить иностранному партнеру убытки, причиненные нарушением договора, который российский суд признал недействительным <1>.
--------------------------------
<1> Карабельников Б.Р. Исполнение решений международных коммерческих арбитражей: Комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и гл. 30 и 31 АПК РФ 2002 г. 2-е изд. М.: ФБК-пресс, 2003. С. 218.
В другом деле было вынесено решение арбитража Торговой ассоциации по зерну и кормам (ГАФТА) от 31.08.2001 о взыскании задолженности по двум контрактам. Определением Арбитражного суда от 16.11.2001 ходатайство о признании и приведении в исполнение арбитражного решения было удовлетворено. Российский ответчик подал иск в суд общей юрисдикции, который своим решением от 24.04.2002 признал контракты между сторонами арбитражного соглашения недействительными. В этой связи российский ответчик подал заявление в арбитражный суд о пересмотре Определения от 16.11.2002 по вновь открывшимся обстоятельствам, ссылаясь на недействительность как контрактов, так и содержащихся в них арбитражных соглашений, определивших компетенцию арбитража ГАФТА.
Определением от 01.07.2002 арбитражный суд отказал в удовлетворении заявления, поскольку признание российским судом недействительными указанных контрактов не является основанием для отказа в признании и приведении в исполнение решения ГАФТА, которое не пересмотрено и не отменено. Поэтому обстоятельства, связанные с недействительностью контрактов, не имеют значения для данного дела и не являются основанием для пересмотра Определения от 16.11.2001 по вновь открывшимся обстоятельствам. Апелляционная инстанция оставила определение без изменения по тем же основаниям, дополнительно указав, что на момент рассмотрения дела в апелляционной инстанции решение суда общей юрисдикции от 29.04.2002 было отменено, в связи с чем отсутствуют основания для пересмотра Определения от 16.11.2001.
Кассационная инстанция (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 05.11.2002 N Ф03-А51/02-1/2333) оставила в силе судебные акты первой и апелляционной инстанций. В ее Постановлении можно выделить три юридически значимых положения. Во-первых, вновь открывшимися обстоятельствами не являются новые обстоятельства, возникшие после рассмотрения дела и вынесения судебного акта. Во-вторых, контракты являются оспоримыми сделками по основаниям, установленным в ст. 174 ГК. В соответствии с п. 1 ст. 166 ГК оспоримая сделка является недействительной только после признания ее таковой в судебном порядке. Поскольку решение суда общей юрисдикции было принято 29.04.2002, то установленное в нем обстоятельство недействительности контрактов от 30.06.1997 и от 15.07.1997 не является вновь открывшимся по отношению к обстоятельствам, положенным в основу Определения арбитражного суда от 16.11.2001, а является новым обстоятельством, возникшим с момента принятия и вступления в законную силу вышеуказанного решения суда общей юрисдикции. В-третьих, был признан несостоятельным довод заявителя жалобы о том, что он лишен конституционного права на судебную защиту.
Наиболее обоснованный и точный подход был избран в следующем деле.
Прокурор предъявил иск в защиту государственных и общественных интересов к администрации Калининградской области, Региональному фонду развития Калининградской области и Дрезднер Банку АГ о признании ничтожным кредитного соглашения от 18.11.1997, заключенного между администрацией и Дрезднер Банком АГ, как притворной сделки, а также о применении последствий недействительности ничтожной сделки в виде признания фонда заемщиком по кредитному соглашению.
Иск прокурора подпадал под критерии ст. 52 АПК, поскольку был предъявлен в отношении администрации области, совершившей соответствующую сделку, и фонда как относящегося к собственности субъекта РФ. Однако договор сторон включал арбитражную оговорку, согласно которой возникающие споры должны были рассматриваться арбитражем. Таким образом, в указанном деле возник важный вопрос - связан ли прокурор условиями арбитражного соглашения, имеются ли особенности его процессуального положения, позволяющие определить его статус как самостоятельного истца либо лица, выступающего от имени одной из сторон договора, содержащего арбитражное соглашение, исходя из выгодоприобретателя по иску и судебному решению.
При ответе на данный вопрос необходимо проанализировать совокупность норм арбитражного процессуального законодательства. В соответствии с частью первой ст. 52 АПК прокурор вправе обратиться в арбитражный суд только по определенным категориям дел, в том числе и с иском о признании недействительными сделок, совершенных органами государственной власти субъектов РФ.
Согласно ч. 3 ст. 52 АПК прокурор, обратившийся в арбитражный суд, пользуется процессуальными правами и несет процессуальные обязанности истца. При анализе процессуального статуса прокурора как истца важно учитывать особенности его положения, связанные с характером заинтересованности прокурора. В частности, согласно ч. ч. 2 и 3 ст. 44 АПК истцами являются организации и граждане, предъявившие иск в защиту своих прав и законных интересов, а ответчиками - организации и граждане, к которым предъявлен иск. Таким образом, под истцом согласно ст. 52 АПК понимается предполагаемый участник спорного материального правоотношения <1>. Данное положение вытекает прямо из ч. 1 ст. 52 АПК, поскольку иск подается с целью защиты органов государственной власти субъектов РФ. Ведь прокурор не вправе обращаться в арбитражный суд для защиты субъектов частного права, что прямо следует из ч. 2 ст. 4 АПК, ст. 52 АПК и самой цели участия прокурора в арбитражном процессе. Поэтому именно субъект РФ должен быть указан в заявлении прокурора в качестве истца (ст. 125 АПК).
--------------------------------
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
Учебник "Арбитражный процесс" (под ред. М.К. Треушникова) включен в информационный банк согласно публикации - Городец, 2007 (издание третье, исправленное и дополненное).
<1> См., например, толкование: Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. М.К. Треушникова. М.: Городец, 2003. С. 120; Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. В.В. Яркова. М.: Волтерс Клувер, 2003. С. 116.
Данный вывод нашел подтверждение в судебной практике в целом ряде разъяснений и решений по конкретным делам.
Например, в п. 11 Постановления Пленума ВС РФ от 12.11.2001 и Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 N 15/18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности" сказано следующее: "В соответствии со ст. 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, независимо от того, кто обратился за судебной защитой: само лицо, право которого нарушено, либо в его интересах другие лица в случаях, когда закон предоставляет им право на такое обращение (ст. ст. 41, 42 ГПК РСФСР, ст. ст. 41, 42 АПК РФ)".
В Постановлении Президиума ВАС РФ N 11968/01 от 11.02.2003 со ссылкой на приведенное Постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 12, 15.11.2001 отмечено по делу, возбужденному прокурором, что иск заявлен в государственных интересах, поэтому при применении исковой давности следует исходить из того, когда орган государственного управления, в чью компетенцию входят вопросы управления и распоряжения собственностью, узнал или должен был узнать о нарушении прав муниципальной собственности. Исходя из этого в иске было отказано в связи с пропуском срока исковой давности.