Файл: История политических и правовых учений_под ред Лейста О.Э_2006.pdf

Гл. 7. Политическая и правовая мысль Московского государства 149 

ленные укоры монахам за нарушения монастырских уставов, ос­
лабление аскетизма монашеского общежития. По его словам, "по­
слабление иноческому житию плача и скорби достойно". Укор со 
стороны вездесущего царя вызывало и самое малое отступление от 
внутримонастырских порядков "Слышалъ есми у васъ же в Ки­
рилове свечи не по уставу были по рукам братии на празникъ — 
ини и тутъ служебника смиряли", — указывает он братьям-мо­
нахам. 

Царь представлялся в сознании Ивана Грозного персоной от­

ветственной буквально за все помыслы и поступки своих поддан­
ных. "Аз убо верую, яко о всех согрешениях вольных и невольных 
суд прияти ми, яко рабу, —- отмечал он и при этом уточнял:— и не 
токмо о своих, но и о подвластных мне дати ответ, аще моим не­
смотрением погрешат". 

Опираясь на идею происхождения своей царской власти от Бога, 

Иван Грозный отвергал какую бы то ни было возможность уста­
новления договорных отношений между ним и его подданными. Он 
проводил предельно четкое различие между своим "православным 
христианским самодержавием" и монархией в других европейских 
странах. Так, в послании к польскому королю Стефану Баторию он 
заявлял: тебя избрали народы и сословия королевства Польского, 
да посадили тебя "устраивати их, а не владЬти ими" (т. е. управ­
лять ими, а не владеть ими). Они люди со своими вольностями, и 
ты присягаешь величию их земли. "А нам, — обращался Иван 
Грозный к существу своей царской власти, — всемогущая десница 
Божия дала государство, а от человЪкъ нихто же, и божиею десни­
цею и милостию владЪемъ своим государством сами, а не от человЪкъ 
приемлем государство, развъе сынъ ото отца отеческое наследие 
по благословению приемлет самовластно и самодержавно, а своим 
людем креста не целуем". 

В представлении Ивана Грозного отношения царя со своими 

подданными должны быть

 отношениями не -равных людей, а гос­

подина и рабов.

 "Доселе русские владетели не истязуемы были ни 

от кого (т. е. не отчитывались ни перед кем), — выговаривал он 
Андрею Курбскому, — но волны были подовластныхъ своихъ жа-
ловати и казнити, а не судилися с ними ни перед кЪмъ". 

Все это не означает, что Иван Грозный был сторонником тира­

нии, т. е власти, действующей в отношении своих подданных совер­
шенно произвольно. Его заявление о том, что он волен подвластных 
себе жаловать и казнить, выражало не одно его желание, но свой­
ство, присущее сознанию всей властвующей элиты русского обще­
ства той эпохи. 

Выражая желание властвовать, ни перед кем не отчитываясь, 

Иван Грозный имел в виду свободу царской власти от какого-либо 

6 История политических и правовых 

учений 

150 

История политических и правовых учений 

контроля со стороны подданных, но при этом не подразумевал воз­
можности для царя творить полный произвол. Он осуждал, напри­
мер, кровавую расправу французского короля Карла IX над проте­
стантами в ночь накануне дня св. Варфоломея (с 23 на 24 августа) в 

1572 г., унесшую жизни более 2 тысяч человек. Царская власть в 

понимании Ивана Грозного — это власть ограниченная, но не людь­
ми, а тем, кто ее дал, т. е. Богом. Царь должен властвовать в соот­
ветствии с Божьими заповедями, считал Иван Грозный. Поэтому, 
настаивая на беспрекословном повиновении подданных своей цар­
ской воле, он допускал все же одно исключение. По его словам, 
дети не должны противиться родителям, а рабы господам ни в чем, 

кроме

 —

 веры,!

 Иначе говоря, Иван Грозный полагал, что ради 

веры, ради соблюдения Божьих заповедей подданные вполне мог­
ли противиться царю. 

Провозглашая необходимость для царя во всем следовать Божь­

им заповедям, Иван Грозный тем не менее проводил достаточно 
резкое различие между "царством" и "святительством". Он считал, 
что царю, в отличие от священников, не подобает, если его бьют по 
одной щеке, подставлять другую. "Како же управити, аще самъ 
без чести будетъ? Святителемъ же сие прилично". Даже в среде 
отрекшихся от мира существуют наказания, хотя и не смертью, но 
очень тяжелые наказания, отмечал Иван Грозный и делал отсюда 
вывод: "Колми же паче въ царствие подобаетъ наказанию зло-
дЪйственнымъ человЪкомъ быти". 

В наказании "злодеев" Иван Грозный видел одну из самых глав­

ных функций царской власти. Развязанная им кровавая вакхана­
лия — так называемая опричнина — имела, помимо рациональ­
ного, также заметное иррациональное начало. Организованная как 
грандиозное театральное действо, опричнина была попыткой уст­
роить "злым", в представлении Ивана, людям своего рода "Страш­
ный суд". Мучения, телесные и душевные, которым царь подвер­
гал свои жертвы, явно свидетельствуют, что не убийство их было 
главной его целью, а именно: воздаяние за грехи — Божье наказа­
ние. Иван Грозный представлял себя в данном случае в качестве 
орудия всемогущего Бога, карающего "злодеев". Иначе говоря, 
опричнина не была в его разумении обыкновенным террором. Вот 
почему, проводя опричнину, он вполне искренне осуждал крова­
вую "Варфоломеевскую ночь" во Франции, 

Впрочем, кровавой или жестокой так называемая опричнина 

была

 только по меркам русского сознания.

 Общее число ее жертв, 

как показывают документы, было почти равно числу убитых за 
одну только "Варфоломеевскую ночь". Но опричнина продолжа­
лась почти 20 лет, или 7000 ночей! 

Опричнина ужаснула русское общество потому, что оказалась 

явлением

 небывалым

 в его истории. Никогда прежде русские влас-

Гл. 7. Политическая и правовая мысль Московского государства 151 

тители не устраивали такой резни своих подданных, не губили 
столь большого числа своих соплеменников. Вместе с тем ужасаю­
щий эффект опричнины был в огромной степени усилен тем,

 как 

совершались казни. Опричнина осуществлялась таким образом, как 
будто на просторах Московии ставился грандиозный театральный 
спектакль. Оттого и поражала она по-особому воображение зри­

телей. 

Устраивая русской аристократии своей опричниной некое по­

добие "Страшного суда", Иван Грозный ощущал себя не только 
судьей, но и судимым. Отражением такого ощущения являются 
некоторые его высказывания из послания в Кирилло-Белозерский 
монастырь, написанного в 1573 г. Он отмечал здесь, в частности, 
что инокам подобает просвещать мирян, заблудившихся во тьме 
гордости и находящихся в смертной обители обманчивого тщесла­
вия, чревоугодия и невоздержания. "А мн*, — заявлял он далее, — 
псу смердящему, кому учити и чему наказати и чБмъ просвЪтити? 
Сам повсегда в пияньств*, в блуд*, в прелюбод*йств*, въ скверн*, 
во убийств*, в граблении, в хищении, в ненависти, во всяком злодей­
ств*... Бога ради, отцы святии и преблаженнии, не дЬйте мене, 
гр*шнаго и сквернаго, плакатися гр*ховъ своихъ и себ* внимати 
среди лютаго сего треволнения прелестнаго мимотекущаго св*та 
сего. Паче же в настоящемъ семъ многомятежномъ и жестокомъ 
времени кому мн*, нечистому и скверному и душегубцу, учителю 
быти*? Да негли (да пусть) Господь Богъ в вашихъ ради святыхъ 
молитвъ сие писание в покаяние мн* вм*нитъ". 

Послания Ивана Грозного Андрею Курбскому есть с его сторо­

ны в значительной мере акт покаяния перед всем русским обще­
ством в собственных грехах, хотя здесь и содержатся многочислен­
ные укоры в адрес различных лиц: боярина-изменника, других бо­
яр, попа Сильвестра и т. д. Это заметил еще сам: Андрей Курбский. 

В начале своего третьего послания Ивану Грозному он прямо на­

звал послания царя покаянием и выразил сожаление в том, что 

царь не следует в покаянии тем примерам, которые приводит из 
Священного писания. По словам Курбского, "воистинну достойно 
было бы радоватися", если бы это было истинное покаяние, как в 
Ветхом завете. Боярин-изменник полагал, правда, что царь кается 
только перед ним. "А еже исповедь твою ко мн*, яко ко единому 
презвитеру, исчитаеши по ряду, — пишет Андрей Курбский Ива­
ну Грозному, — сего аз недостоин, яко простый человекъ, в воен-
номъ чину сущъ, и краемъ уха послушати, а наипаче же многими 
и безщисленными гр*хи обтяхченъ". Между тем полное название 
первого послания царя боярину-изменнику показывает, что оно 
предназначалось для значительно более широкого круга читате­
лей. "Благочестиваго великого государя царя и великого князя Иоан­
на Васильевича всеа Русии послание во все его великия Росии 

152 

История политических и правовых учений 

государство на крестопреступниковъ, князя Андрея Михайловича 
Курбского с товарыщи, о ихъ измЪне". В одном из дошедших до 
нас списков данного послания вместо слов

 "во все его великия Ро-

сии государство"

 в названии его содержится словосочетание

 "во 

все городы". 

Как бы то ни было, из содержания посланий Ивана Грозного 

вполне можно сделать вывод о том, что многие его идеи относи­
тельно существа и функций царской власти не были плодом холод­
ных размышлений над фактами политической жизни Руси, но про­
изошли из страстного желания царя оправдаться перед русским 
обществом в своих безнравственных поступках, в жестоких, по рус­
ским меркам, преступлениях. 

§ 6. Политические идеи Андрея Курбского 

Андрей Курбский

 (1528—1583) принадлежал к знатному кня­

жескому роду Рюриковичей. По отцовской линии он происходил от 
князя Смоленского и Ярославского Федора Ростиславича (около 

1240—1299), который в свою очередь являлся потомком в десятом 

колене великого князя Киевского Владимира Святого. По материн­
ской же линии князь Курбский был в родстве с супругой Ивана 
Грозного Анастасией Романовной. Его прадед Василий Борисович 
Тучков-Морозов и прадед Анастасии Иван Борисович были родными 
братьями. "А тая твоя царица мнЪ, убогому, ближняя сродница", — 
отмечал князь Курбский в одном из своих посланий Ивану Грозному. 

Вплоть до 1564 г. Андрей Курбский являлся ближайшим спод­

вижником русского царя, влиятельным царским воеводой. Более 
того, он был одним из любимцев Ивана IV. По свидетельству са­
мого князя, в конце 1559 г. царь, посылая его на войну в Ливонию, 
сказал ему: "Я принужден или сам идти против ливонцев, или 
тебя, любимого моего, послать: иди и послужи мне верно". Однако 
к концу 1563 г. отношение Ивана Грозного к Андрею Курбскому 
изменилось. Князь пребывал в это время в Дерпте, но верные ему 
люди, находившиеся при царском дворе, сообщили, что царь бра­
нит его "гневными словами". Опасаясь, что за этой бранью пос­
ледует нечто более страшное для него, Курбский бежал весной 

1564 г. в Литву и поступил на службу к королю Польскому и вели­

кому князю Литовскому Сигизмунду II Августу. Уже осенью ука­
занного года он принимает участие в войне против России. 

Желая оправдать свою измену, Курбский пишет послание Ива­

ну Грозному, в котором обвиняет царя в несправедливых гонениях 
на себя и других русских воевод, покоривших "прегордые цар­
ства", в заточении и истреблении без вины целых боярских семей. 
"Но вкупе вся реку конешне: всего лишен бых и от земли божия 

Гл. 7. Политическая и правовая мысль Московского государства 153 

тобою туне отогнан бых", — заявляет царю боярин-изменник, пред­
ставляя свое бегство из России как изгнание. Иван IV ответил на 
это послание Курбского. Так завязалась переписка, в которой и 
царь, и его бывший воевода, самозабвенно бичуя друг друга разно­
го рода оскорблениями, со страстью обвиняя один другого в тяж­
ких преступлениях и тем самым оправдывая себя друг перед дру­
гом, в общественном мнении и в... собственных глазах, высказыва­

лись о сущности царской власти, о способах и пределах ее осуще­
ствления, о взаимоотношениях царя со своими подданными и т. д. 

Эта переписка, состоящая из двух посланий русского царя бо­

ярину-изменнику и трех посланий последнего бывшему своему го­
сударю, является для нас главным источником сведений о поли­
тических и правовых взглядах как Ивана Грозного, так и Андрея 
Курбского. Не только мировоззрение, но и стиль мышления, и уро­
вень образованности (весьма высокий для того времени), и степень 
литературного таланта каждого из них выразились в этой переписке 
так отчетливо, как ни в каком другом произведении. 

Литературное наследие Андрея Курбского весьма обширно. По­

мимо трех сохранившихся посланий Ивану Грозному оно включает 
в себя десятки посланий различным государственным и церковным 
деятелям, созданное к концу 70-х годов XVI в. сочинение под назва­
нием "История о великом князе Московском", многочисленные пе­
реводы произведений таких авторитетных христианских писате­
лей, как, например, Иоанн Златоуст, Иоанн Дамаскин и др., а так­
же несколько компиляций, среди которых можно выделить "Исто­
рию Флорентийского собора". Некоторые из дошедших до нас ли­
тературных трудов Курбского были написаны им до бегства из 
России, однако большая их часть создана на чужбине — преиму­
щественно в 70—80-х годах, после того, как боярин-изменник пе­
рестал участвовать в военных походах против России. 

По уровню своей образованности Андрей Курбский не уступал 

Ивану Грозному, и остается загадкой, когда успел прочитать столько 
книг воевода, почти все свое время проводивший в военных похо­

дах, причем с самых юных лет. 

Будучи в эмиграции, Курбский писал о России, как о чужой 

для себя стране, однако и Литва не стала для него страной родной. 
Король Сигизмунд II пожаловал Курбскому в награду за его преда­
тельство России в качестве лена богатый и многолюдный город 
Ковель с местечками и селами на Волыни, а также поместья в 
Литве. Эта королевская щедрость к русскому боярину вызвала за­
висть у его соседей — польских панов. Между ними и Курбским 
разгорелись раздоры и тяжбы. Посол Ивана Грозного при королев­

ском дворе доносил царю в 1571 г.: "А ныне Курбской завалчился с 
ляхи в межах, и ляхи его все не любят, а зовут его все израдцою и