Файл: История политических и правовых учений_под ред Лейста О.Э_2006.pdf

394 

История политических и правовых учений 

"чтобы констатировать невежество или безумие прошлого и про­
гресс настоящего". 

Описанное Кабе государство представляло собой попытку со­

единить научное руководство обществом с народовластием, веду­
щую роль ученых — с институтами традиционной демократии. 

Идеалом других теоретиков была не традиционная демократия, 

а научная организация управления обществом. В наибольшей мере 
это стремление присуще Сен-Симону и сен-симонистам (Базар, Род-
риг, Анфантен). В промышленном обществе не будет управления 
людьми, господства и подчинения. Их место займет централизован­
ная система управления производством, подчиненным единому плану. 
Банки будут становым хребтом общественной организации про­
изводства. Носителями управленческой власти, которая сменит пра­
вительственную, станут ученые, промышленники, художники, со­
ставляющие иерархию, возглавляемую Академией наук, "Советом 
Ньютона" (в нем представлены математики, физики, экономисты). 

Много споров среди теоретиков социализма и коммунизма было 

о принципах распределения (в переходный период и в идеальном 
обществе). Стремясь привлечь имущих к организации фаланг (про­
изводственно-потребительских объединений), Фурье предлагал на 
первое время распределение доходов по формуле:

 5

/i2 — труду, 

4

/i2 — капиталу,

3

/п

 — таланту. Сен-симонисты отстаивали распре­

деление по труду; многие же социалисты и коммунисты (Блан, Ка­
бе) — по потребностям. Вейтлинг предлагал сочетать эти показате­
ли (необходимое и полезное — по потребностям, приятное — по 

"коммерческим часам", отработанным сверх общеобязательных шес­

ти часов в сутки). 

Продолжительность переходного периода определялась комму­

нистами и социалистами по-разному. 

Бабувисты считали, что он продлится в течение жизни одного-

двух поколений (поскольку отменяется право наследования). Кабе 

писал, что переход к коммунизму займет от 20 до 50, даже до 100 

лет, но он может быть сокращен с помощью просвещения. 

Все коммунисты связывали становление и успехи нового строя 

с просвещением. Даже Бланки, наиболее решительный сторонник 
революционных методов низвержения имущих классов, утверж­
дал, что коммунистический строй установится нескоро, ибо "ком­
мунизм несовместим с невежеством"; "нет прочной революции без 
просвещения". 

Многие теоретики социализма и коммунизма полагали, что в 

будущем обществе вообще не будет надобности в управлении и 
принуждении. 

Фурье, Оуэн и их последователи, а также Бланки и некоторые 

другие коммунисты считали, что в идеальном обществе не будет ни 
государства, ни права. 

Гл. 19. Социал. и коммун, полит.-прав. идеология в 1-й пол. XIX в. 395 

Сен-Симон и сен-симонисты, Фурье и его последователи, Леру 

и другие социалисты и коммунисты, осуждая разобщение народов 
по государствам и войны между ними, выдвигали идеи интерна­
ционализма, обосновывали идеал слияния всех общин и коммун во 
всеобщий союз всего человеческого рода, всех народов — в один 

народ, разобщенных государств — в единую всемирную респуб­
лику. 

Р я д социалистов ставил вопрос об уничтожении (или отмира­

нии) государства не только в будущем, но уже и в настоящем. 

В 40-е годы XIX в. нередко высказывались идеи, ставящие госу­

дарство в один ряд с эксплуатацией, отношения господства и под­
чинения — в один ряд с отношениями собственности. Такие идеи 
высказывал Прудон в своей нашумевшей книге "Что такое собствен­
ность?" (1840 г.), где он писал: "Хотя я большой приверженец по­
рядка, тем не менее я в полном смысле слова анархист". 

В следующем году в одном из журналов социалистической ори­

ентации была опубликована сочувственная статья о Сильвене Ма-
решале, направленная против законов и правительства, за анар­
хию как за господство морали и порядка. Вскоре анархизм развер­
нулся в одно из влиятельных идейных течений рабочего класса. 

Серьезной альтернативой политическим реформам и полити­

ческой борьбе становилось массовое движение профессиональных 
союзов. Ряд влиятельных вождей рабочего класса Англии (Морри-
сон, Смит, Бенбоу) доказывал, что растущее профсоюзное движе­
ние, борющееся за действительно общие и насущные интересы на­
емных рабочих, важнее всех политических реформ и свобод. Дей­
ственным средством борьбы с произволом капиталистов станови­
лась забастовка (в перспективе — всеобщая: "одна безработная 
неделя или безработный месяц"). Будущее общество мыслилось ими 
как ассоциация трудящихся, объединенных по профессиям и руко­
водимых Советом тред-юнионов. 

Под флагом антипарламентаризма в Лондоне прошел органи­

зованный оуэнистами конгресс кооператоров и тред-юнионистов 
(1833 г.). Доказывая бесполезность политических реформ, оуэнисты 
настойчиво пропагандировали планы организации производствен­
ных кооперативов рабочих для постепенного перехода к строю ком­
мунистических общин. За организацию кооперативов, ассоциаций, 
фаланг выступали также сторонники Фурье. Сам Фурье полагал, 
что если бы удалось в 1823 г. приступить к организации фаланги, то 
через 6 лет "цивилизацию" (т. е. капитализм) уже заменил бы "гар­
монический строй" (социализм). Оуэн предполагал (в 1849 г.), что 
для перехода к коммунизму Европе и Северной Америке потребу­
ется 5 лет, а Африке и Азии — 10 лет. 

Фурьерист Консидеран в книге "Манифест демократии в XIX 

веке" (1847 г.) призывал прекратить политическую борьбу и вообще 

396 

История политических и правовых учений 

борьбу классов, сосредоточив общественные силы на организации 
ассоциаций, фаланг для строительства социализма. 

Наконец, некоторые критики капитализма и сторонники соци­

ализма стремились облечь свои планы в форму христианства (Ла-
менне, Бюше) либо создать новые религию и церковь, призванные 
объединить людей во имя социализма (сен-симонисты). 

§ 3. Заключение 

К первой половине XIX в. восходят почти все идеи, составившие 

содержание основных направлений политико-правовой идеологии 
социализма и коммунизма последующих времен. Однако на основе 
этих идей тогда еще не сложились массовые движения и полити­
ческие партии. К наиболее влиятельным теоретическим направ­
лениям того времени принадлежало до нескольких десятков чело­
век. Более того, многочисленность вариантов социалистических и 
коммунистических теорий в 20—40 годы XIX в. породила порой 
ожесточенную их борьбу. 

Исходя из убеждения, что истина одна, а заблуждений много, 

каждый из теоретиков социализма или коммунизма искренне счи­
тал свою доктрину единственно научной, а все остальные — непра­
вильными и утопическими. Это вело к разобщенности школ, круж­
ков, отдельных мыслителей, к быстрому распаду сложившихся было 
союзов социалистов или коммунистов. Лишь Вейтлинг и Лаотьер 
эпизодически призывали социалистов к единству; значительно бо­
лее распространенным было отвержение и опровержение всех ва­
риантов социализма или коммунизма, кроме собственного. Прудон 
высмеивал Фурье и его учение, Фурье резко критиковал Оуэна, 
Сен-Симона и их последователей. Дезами звал пролетариат к един­
ству, к объединению. "Пролетарии, — писал Дезами, — для своего 
возрождения народы имеют иногда один лишь час в столетие! Ког­

да этот час придет, остерегайтесь пропустить его в спорах и междо­
усобицах!" Однако Дезами был уверен, что для единства пролета­
риата необходимо единство философской доктрины. Поэтому он 
критиковал Кабе, Ламенне, Сен-Симона и сен-симонистов, всех во­
обще социалистов и коммунистов, не признающих его доктрину 
единственно верной и научной. 

Фанатичная приверженность к своей собственной доктрине (док­

тринерство) закономерно вела к догматизму. 

Сен-симонисты доказывали, что догматизм — естественное со­

стояние человеческого разума. Догматическое руководство особен­
но необходимо в индустриальном обществе, где важно согласие между 
предпринимателями и рабочими. Это ставит особенные задачи и 
проблемы перед моральной властью, призванной обеспечить науч­

ное руководство обществом, организацию масс, их объединение во 

Гл. 19. Социал. и коммун, полит.-прав. идеология в 1-й пол. XIX в. 397 

имя труда и решения великих социальных целей. Все это достига­
ется, полагали сен-симонисты, при помощи разработки и утверж­
дения в общественном сознании системы догм, основанных на прин­
ципе авторитета. 

Распространенность доктринерства в социалистической и ком­

мунистической литературе того времени вызывала тревогу совре­
менников. 

В журнале "Братство" (1841 г.) высказывалось созвучное идеям 

бабувистов опасение, что в случае прихода к власти ученых-со­
циалистов или коммунистов противопоставление социальной исти­
ны воле большинства "может легко привести к провозглашению 
диктатуры одной личности или нескольких людей, якобы обладаю­
щих истинной наукой". В журнале утверждалось, что социальная 
наука не догматична, она зависит от прогресса знаний, бесконечна 
в своем развитии, и это развитие осуществляется не каким-либо 
одним, а рядом мыслителей. Истина реализуется в обществе тогда, 
когда будет признана всеми и получит выражение в общей воле, в 
которой проявляется народный суверенитет. "По мере продвиже­
ния человечества вперед общая воля становится все более ясной, 
народный суверенитет все более разумным". Отсюда следовало, что 
обществу нельзя навязывать никаких доктрин и проектов, пока их 
научность не осознает хотя бы большинство. 

Франция 20—40-х годов была горнилом, где выковывались после­

дующие направления политико-правовой идеологии социализма и 
коммунизма. В Париже возникали, получали популярность, сме­
шивались с другими идеи социализма (коллективизма) и комму­
низма с самой разной политической окраской: от мистически-рели­
гиозной до ультрареволюционной, от диктаторской до анархист­
ской. В этом горниле порой причудливо сочетались идеи Фурье и 
Бабёфа, Марешаля и Морелли, Сен-Симона и апостола Павла. В 
Париж приезжал изучать идеи социализма и коммунизма прус­
ский либерал Лоренц фон Штейн, в Париже Карл Маркс перешел 
от революционного демократизма к коммунизму, в Париже воз­
никла и вскоре разрушилась его дружба с основоположником анар­
хизма Прудоном, там же зародилась пожизненная неприязнь Мар­
кса и основателя теории "русского социализма" Герцена. 

Г Л А В А 20 

Политические и правовые учения в России 

в период кризиса 

самодержавно-крепостнического строя 

§ 1. Введение 

В первой половине XIX в. государственный и общественный 

порядок Российской империи находился на прежних основаниях. 
Дворянство, составлявшее малую часть населения, оставалось гос­
подствующим, привилегированным классом. Освобожденные от обя­

зательной службы государству помещики из служилого сословия 
превратились в праздный, чисто потребительский класс рабовла­
дельцев. Из дворян формировались бурно растущие в то время 
канцелярии бюрократического аппарата империи. В стране царил 
чиновничий и помещичий произвол. Правительство предпринимало 
попытки проведения общественных реформ, но проблемы измене­
ния государственного строя или совершенствования законодатель­
ства в России первой половины XIX в. практически отступали на 
второй план перед острейшим вопросом о крепостном праве. 

"Целая половина населения империи, которого тогда считалось 

свыше 40 млн. душ обоего пола, — писал В. О. Ключевский в своем 
Курсе русской истории, — целая половина этого населения зависе­
ла не от закона, а от личного произвола владельца... Крепостное 
русское село превращалось в негритянскую североамериканскую 
плантацию времен дяди Тома". 

Крепостное право резко затрудняло развитие страны в промыш­

ленном, культурном, военном отношениях. Полновластные в своих 
имениях помещики не имели стимулов к совершенствованию спо­
собов ведения сельского хозяйства. Отсутствие свободной рабочей 
силы не давало развиться ремеслам и промышленности. Усилива­
лась интеллектуальная, нравственная, культурная деградация гос­
подствующего сословия дворянства. 

Россия стремительно отставала от передовых государств, стро­

ивших гражданское общество. В стране накапливались непримири­
мые социальные антагонизмы. "Дворяне страшились крестьян, — 
отмечал В. О. Ключевский, — крестьянство злобилось на дворян­
ство, то и другое не питало ни малейшего доверия к правительству, 
а правительство боялось обоих".