Файл: Левиафан выпуск 4.pdf

81

пространственных  императивов.  Карл  Шмитт  в  своей  работе 

«Номос Земли в правах народов» подчеркивает, что «Море не 

знает такого очевидного единства пространства и права, поряд-

ка и локализации».

В фундаментальном труде «Теория Многополярного Мира» 

Александр Дугин пишет: «Империя в контексте Постмодерна 

является сетевой (а не пространственной) структурой. Она прак-

тически совпадает с гражданским обществом, так как основана 

на абсолютизации либеральных ценностей и принципов, а от-

нюдь не на архаических принципах иерархий» (А.Дугин, ТММ)

Однополярный мир, каким мы его знаем, имеет в своей ос-

нове  «мягкий»  либерально-демократический  террор.  Претен-

зия  западной  идеологии  на  универсальность  отрицает  Justus 

hostis — законность врага, признаваемую старым международ-

ным правом (Jus publicum europaeum) за каждым политическим 

субъектом.  Вместо  этого  США,  уверенные  в  необходимости 

насаждения демократии по всему миру без учета социальных, 

культурологических  и  политических  особенностей  того  или 

иного  народа,  пользуется  правом  justa  causa  (справедливое 

дело).

Ален де Бенуа: «Шмитт показывает, что идеологические и 

«гуманитарные» войны нынешнего времени,  которые лишают 

врага моральных качеств вместо того, чтобы признавать в нем 

противника, мотивы которого, даже ведя с ним борьбу, можно 

признавать,  приняли  эстафету  от  религиозных  войн.  Они  де-

монстрируют точно такой же безжалостный и тотальный харак-

тер».

Такое позиционирование означает выход за рамки Полити-

ческого. Необходимая для постулирования Политического пара 

«Друг-Враг»,  которая  представляет  собой  экзистенциальную 

дифференциацию, в условиях постмодерна размывается.В со-

временном политологическом дискурсе концепт Империи име-

ет вес лишь в постмодернистском ключе, как глобальная Импе-

рия, описанная Негри и Хардтом. 

Ратмирская А. А. 

Империя в теории МО

82

Тем не менее, в ХХ веке можно было наблюдать рост инте-

реса к имперским проектам, в частности, в Веймарской Респу-

блике. 

После  1933  года  уже  официальные  круги  Германии  стали 

активно  обсуждать  идею  Рейха.  Карл  Шмитт,  разрабатываю-

щий  понятие  «больших  пространств»  (Grossraum),  выдвигал 

концепт  империи  в  качестве  основной  отправной  точки  для 

нового  политического  порядка  в  международном  праве.  Фун-

даментальным  расхождением  шмиттианского  концепта  «Рей-

ха»  с  Рейхом  национал-социалистов,  стало  постулирование 

последними в качества централизующей силы национального 

приоритета,  тогда  как  Рейх  в  консервативно-революционной 

оптике обладал цивилизационным измерением, основанным на 

альянсе народов, что в гораздо большей степени соответствует 

актуальному потенциалу международных отношений.

Циничный и уже давно не скрываемый отказ лидирующей 

сверх-державы признавать за другими государствами уникаль-

нуюсубъектность приводит в наше время к пробуждению их са-

мосознания и возможности построения многополярного мира. 

Самюэль Хантингтон еще в 90х годах писал, что «глобальная 

политика  стала  многополюсной  и  полицивилизационной». 

Французский философ, политик и теоретик движения «Новые 

правые» («Nouvelle Droite») Ален де Бенуа выдвигал «концепт 

плюриверсума»,  в  противовес  унификации  и  гомогенизации 

мировых процессов.

Основой для построения Больших Пространств становится 

цивилизационная, культурная общность. Это в первую очередь 

геополитическое  объединение,  основанное  на  фундаменталь-

ном  противостоянии  англо-саксонсокой  и  евразийскойпара-

дигм.

ТММ: «Большое пространство оперирует с исторической и 

сакральной картиной мира. Для теории Больших Пространств 

субъект — это народ, конкретный органический коллектив».

Гегемония и полюса власти

83

Народ, противостоящий гражданскому обществу как обезли-

ченной массе постмодерна. «Мыслящее присутствие» — про-

тив двухмерной фрагментации, «метаязыка банальности».

Итак, в области международных отношений мы имеем Ци-

вилизации (Хантингтон) — культурное, социологическое объ-

единение ОБЛАСТЬ МО.

Империю же мы предлагаем в качестве наиболее конгени-

альной Цивилизациям и Большим Пространствам формы поли-

тического объединения. Империя представляет собой наднаци-

ональное политическое образование, которое, как подчеркивает 

Ален де Бенуа, «apriori совместимо с разными формами правле-

ния», то есть может быть как монархической, так и аристокра-

тической или демократической, в соответствии с цивилизаци-

онным кодом.

Идея Империи как политической формы цивилизации, кон-

цептуально противостоящей Новому Мировому Порядку пост-

модерна, сейчас представляет из себя преконцепт — по Шмитту, 

предшествующий правовому статусу в МО. Для полноправного 

обоснования этих идей и преодоления глобальной сетевой си-

стемы, которая автономизируется от какого-либо центра власти, 

правительства  и  пространственных  императивов,  необходимо 

обращение к интеллектуальному ядру каждой из цивилизаций в 

процессе противопоставления. Это будет радикальным ответом 

высшего  гуманизма,  категорическое  «нет»  виртуальной  пост-

реальности.

Американские политологи уже вынуждены признавать нача-

ло многополярной эры. Но в качестве серьезных акторов готовы 

рассмотреть лишь Америку, Европу и Китай, полностью сбра-

сывая со счетов Евразию. Место для неё отводится лишь в так 

называемом «втором мире». Но за этим скрывается панический 

ressantiment к возрождению Хартленда, не собирающегося ста-

новиться западной колонией. 

Построение  четвертого,  евразийского  полюса  требует  в 

первую  очередь  обнаружения  и  активизации  стратегического 

Ратмирская А. А. 

Империя в теории МО

84

центра  евразийской  цивилизации.  Совершенно  ясно,  что 

таковым  может  быть  только  Россия,  которая  в  сложившейся 

геополитической  ситуации  обязана  со  всей  ответственностью 

взять  на  себя  роль  структурирующей  оси,  «Pivotarea». 

Известнейший  французский  политолог  и  геополитик  Эмерик 

Шопрад  настаивает  на  том,  что  именно  Россия  является 

залогом дальнейшего развития событий. От её стратегической 

ориентации 

зависит 

установление 

многополярного 

миропорядка.

О  стратегическом  полюсе  цивилизации,  в  задачи  которого 

входит  оформление  идеологии,  а  также  разработка  стратеги-

ческого  проекта  и  тактических  решений,  Александр  Дугин  в 

«ТММ» пишет:

«Эта инстанция является условной и выводимой чисто умоз-

рительно,  как  умозрительное  пространство,  где  концентриру-

ются решения, затрагивающие в той или иной степени сферу 

международных отношений. Этот стратегический полюс и есть 

полюс многополярного мира, поскольку мир цивилизаций от-

крывается  как  многополярный  именно  за  счет  пересечения 

интересов или оформления конфликтов, проходящих через ин-

станцию полюса».

Парадоксальность и отказ от действия прямыми, логически 

выверенными, чисто западными путями — вот та особенность 

России, что всегда ужасала и восхищала весь мир. Россия всег-

да действует не благодаря, а вопреки всем законам и правилам.

Станем ли мы утверждать, что порядок Империи — наше бу-

дущее? Мартин Хайдеггер строго разделял понятия Будущего и 

Грядущего, Прошлого и Бывшего. Только то, что наличествует 

в со-бытии, имеет свой вечный, непреходящий лейтмотив, неу-

ничтожимо вне зависимости от факта проявления в настоящем.

Империя оперирует с Вечностью. Преходящее для неё глу-

боко второстепенно. И сейчас, когда туман иллюзий начинает 

рассеиваться,  мы  заявляем  о  своем  намерении  реконструиро-

вать вечный порядок — порядок Империи.

Гегемония и полюса власти

Есин C. Ю.

ЛИБЕРАЛЬНАЯ ГЕГЕМОНИЯ 

ИЛИ МНОГОПОЛЯРНЫЙ МИР?

Спустя 20 лет после окончания Холодной Войны и перехо-

да  от  биполярности  к  однополярной  системе  международных 

отношений, мир так и не подошел к ожидаемому «концу исто-

рии»,  а  сама  однополярная  система  глобального  управления 

оказалась не в состоянии эффективно противостоять глобаль-

ным вызовам XXI века. На фоне стремительного роста Китая, 

усиления  Индии,  возвращения  России  и  появления  таких  но-

вых игроков как Бразилия, становится все более очевидной не-

обходимость  пересмотра  существовавшего  последние  20  лет 

международного  дисбаланса  сил,  вызванного  однополярной 

гегемонией США. После провала неоконсервативной команды 

Буша младшего, внешняя политика США перешла под влияние 

либерального  окружения  Барака  Обамы.  В  последние  годы  в 

этой среде резко увеличилось количество научных работ и ис-

следований в отношении будущего формата международной си-

стемы. Эти работы можно условно разделить на две категории: 

либеральные пессимисты и либеральные оптимисты

1

. 

Данная  статья  представляет  краткое  содержание  двух 

возможных сценариев будущего устройства мира, предложенных 

Чарльзом Купчаном и Джоном Айкенберри. Оба эти специалиста 

являются  широко  известными  политическими  экспертами 

в  области  геополитики  и  международных  исследований, 

чьё  влияние  на  формирование  внешней  политики  США 

трудно  переоценить.  Так,  например,  Чарльз  Купчан  является 

1

  В США по отношению к пессимистам используют также термин 

declinists (упадничество).