ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2231
Скачиваний: 6
141
предполагает определенный тип отношений с внешним
миром. В геополитическом плане это — взаимодействие
символических и дискурсивных репрезентаций личности
и территории, предпосылок Парето, «ухронии» Франсуа
Тюаля или герменевтических «предрассудков» Гадамера.
Делёз подчеркивает, что мышление предполагает, что есть
изначально образ того, что осмысливается, и того, что можно
помыслить. Он предлагает выйти за строгое соответствие
репрезентации, утверждать внешнее, развивать линии (ризомы)
дифференциальной логики. Гваттари и Делёз исследуют
возможность мысли, их цель — новый способ мышления.
Динамика детерриториализации и ретерриториализации
позволяет обнаружить новую специфику. Осмысление
современной Европы в геофилософских терминах предполагает
констатацию того, что духовной сущности Европы больше не
существует, что она была «конфискована», «колонизована»
американоцентричным «Дальним Западом», где царят
меркантилизм, финансизм и свободный рынок. Современная
Европа пережила не «успение», как пишет Раймон Абеллио
(книга «Успение Европы»/Assomption de l’Europe), а настоящее
поглощение «низменными сущностями» «Дальнего Запада».
Однако Абеллио был прав, когда пророчил образование Евразии,
которое позволит миру войти в период «реинтеграции»,
подготовленный самыми значительными и «конвульсивными»
конфликтами истории. В этом процессе реинтеграции Европа
лишится своей исконной сущности, сохраняя при этом свою
«парализованную» территорию, подобно трупу без души
и жизни. Несомненно, Европа «детерриториализована», ее
духовная сущность и ее самобытность «в другом месте».
Настоящий вызов для Европы — принять свое «ризомическое»
будущее и следовать своему течения. Ее платой за обретение
своей духовной территории будет геополитический и
онтологический траур по переодетому понятию «запада», после
которого Европа обнаружит свое истинное «евразийское»
Юре Вуич
Осознать по новому евразийское пространство
142
призвание. Европа, расколотая постоянной «инверсией
инверсии» эллинских и иудейских гнозисов в христианстве и
появлением универсалистского рационализма и национализма,
никогда не сможет стать для себя «полем объединения», ведь
«сила сегодня объединяется в масштабах целых континентов, а
не отдельных наций», — считает Абеллио. То, что он называет
«успением Европы», является ее смертью в «кризисе единения»
цивилизации и появлением гностического Запада, «Европы
как полюса инверсии [отмеченного «фашистским» моментом]
между США и Россией» при «оксидентализации северного
полушария» посредством «расширения и усиления бывшей
среды Северная Америка — Европа — Россия в новую среду,
растянувшуюся на все северное полушарие и представленную
Восток — Западная Европа — Запад, замыкающуюся китайским
и калифорнийским концами на Японии». Однако схема Абеллио
будет неполной, если ее не дополнить пагубными эффектами
«горизонтальной» метастазы основной формы, которой
подчинены все мировые геополитические полюса, и которая, от
Лондона до Токио и Нью-Йорка, не поддается никакой форме
территориализации.
Разговоры о Евразии сводятся к вопросам онтологического
и идентификационного плана. Каковы ценности и особенно-
сти, влияющие на современных европейцев? И существуют ли
у них политические формы, способные выйти за рамки госу-
дарства-нации, чтобы стабилизировать и объединить евразий-
скую территорию? Чтобы ответить на эти вопросы европейцы
должны искать то, что политолог Заки Лаиди называет новыми
«осмысленными пространствами» [Zaki Laidi, Geopolitique de
sens, Desclee de Brouwer, 1998], потому что в наши дни стало
понятно, что так называемые ценности рыночной географии,
прав человека и мирового управления не производят никакого
приемлемого «ценностного» осмысления. Именно с такой про-
блемой столкнулась сегодняшняя Европа, ее разрешение тре-
бует кропотливой работы по собиранию, составлению, сочета-
Стратегии в геополитической турбулентности
143
нию, синтезу и преодолению и кристаллизации, плоды которой
вписались бы в пространство-время как беспрерывное станов-
ление.
Сегодняшняя Европа заканчивает эпоху современности,
которая на пути к постмодернизму будет продолжать глобали-
зироваться. Религиозные верования, художественное и литера-
турное творчество, социальные и политические формы, быстро
растущая власть техники и научного прогресса возвещают на-
ступление планетарной эры. Новое покорение мира опустошает
завоевателей, и победители становятся похожи на проигравших.
Европа, в прочем, как и личность и общество, не поспевают за
миром, за неочевидным разоблачением ускользающей совокуп-
ности. Мы все, как и коллективное существо Европы, сами того
не зная и не признавая, перешли к новому отношению к миру.
Талассополитика гомогенизации и имперский принцип
гетерогенизации
В контексте геополитики атлантизма будет уместным
сослаться на термин «талассополитика» — неологизм, созданный
Жюльеном Фройндом, чтобы пересмотреть некоторые концепции
геополитики, которые отдают приоритет теллурическим
явлениям перед явлениями морскими. Этот концепт применим
в контексте работ Шмитта о Суше и Море, Альфреда Мэхэна
о «морской мощи» (Sea Power) и Хэлфорда Маккиндера о
«Хартленде» (Heartland). Диалектика гомогенизации потока
изменений и геополитической гетерогенности представляется
как доминантная логика международной системы. Она
затрагивает все сферы геополитической конструкции и
склоняет на различный манер параметры изменения. Как
это ни парадоксально, она одновременно охватывает связь
между глобализацией и всеобщим, между конструктивистской
геополитикой унификации и геополитикой дифференциации —
этими двумя явлениями, которые подразумевают оппозицию
между талассополитикой и евразийской теллурической
геополитикой. Воссоединение Евразии сложно представить
Юре Вуич
Осознать по новому евразийское пространство
144
без метаполитического и геополитического объединительного
элемента, структуры имперского типа в старом понимании[4],
то есть суверенной системы с дифференциацией статуса ее
составляющих. Опыт показывает, что объединение затронутых
единиц возможно только при различном темпе и в согласии с
изменяющимися условиями, что не должно мешать двигаться
дальше и быстрее желающим того единицам. Имперский принцип
«поддержания гетерогенности организованной переменной
геометрией[5]» был создан, чтобы учесть экономическую
разнородность и предложить временное решение до ее
устранения, и является ценным как в политическом плане, так
и в культурном. В отсутствие единой европейской нации или
европейской культуры, которые, преодолев стадию общего
достояния, могли бы стать настоящим связующим элементом,
необходимость примирить различия, сделать солидарным
равнодушие и преодолеть разногласия обретет в этом принципе
спасательный круг. Лингвистический барьер держится
дольше, чем таможенный, психологические препятствия
долго стираются. Рынок создать проще, чем нацию. Одних
только экономических и финансовых причин не хватит, чтобы
заставить сосуществовать государства, которые этого не хотят.
Гетерогенность различных аспектов европейской проблематики
может быть преодолена, только если признать главенство
политики под давлением мировой обстановки. Необходимость
геостратегической перекалибровки все еще зависит от
действий настоящих и будущих великих держав. Однако если
учитывать пространственные ограничения международной
системы, смена масштабов на уровне пространства действия
фирм, частных организаций, и относительное опережение
большинством государств, лишь редкие единицы, зависящие от
великого пространства, могут быть в числе этих великих держав.
Только понятие великого пространства, подразумевающее
многополярную и инклюзивную динамику трансформации,
способно контролировать и предотвращать динамику
Стратегии в геополитической турбулентности
145
дискретных изменений. Это могут быть лишь государства-
континенты или макросистемы, созданные, чтобы примирить
региональные противоречия или удовлетворить национальные
или локальные запросы, чтобы поглощать и регулировать силу
изменений. Актуальная архитектура международной силы
описана Бжезинским, ее можно свести к контролируемому
США евроазиатскому равновесию, причем сами США
пользуются настоящим геополитическим иммунитетом.
Разумное представление этого равновесия требует учитывать
динамогенные зоны международной системы, чего не
предполагает классическая точка зрения. Ей пора отложить
видение, не учитывающее рост могущества Азии.
Новые пространства силы и уравновешивание
международной системы
В
контексте
мультиполярной
геополитической
реконфигурации появляются новые пространства силы,
меняющие представление политического мира. Роль стран
с развивающейся экономикой группы БРИКС и восточной
Азии в международных отношениях постоянно растет. Этот
рост связан с ростом их присутствия в мировой экономике,
центром гравитации которой они могут скоро стать вследствие
роста могущества некоторых азиатских государств, которые
остаются на данный момент державами регионального
характера. Азиатского полюса, в собственном смысле этого
слова, не существует в международной системе, потому что
на Дальнем Востоке соперничество сильнее общности идей
или национализма. Демографический рост не имеет к этому
никакого отношения. Однако энергетика Восточной Азии
придает новую перспективу евроазиатскому равновесию.
Гипотеза ассимиляторской гомогенизации под влиянием США
является преимущественным поведением талассократической
геополитики,
предусматривающей
восстановление
парадигмы взаимозависимости и интеграции. Ей сопутствует
установившаяся структура власти. Это тенденция к унификации
Юре Вуич
Осознать по новому евразийское пространство