ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1385
Скачиваний: 1
Новый шелковый путь и евразийская интеграция Логика стратегий
От того какая школа в области международных отношений выбирается властной элитой определенного государства зависит выбор партнеров, врагов и друзей, вопросов войны и мира и правил действий на глобальной арене.
Наиболее известные теории — это реализм и его деривативы под общим названием неореализма (наступательный, оборонный, структурный, гиперреализм), марксизм, либерализм и конструктивизм. Первая школа апеллирует к переносу человеческих качеств на государство, где, в первую очередь, государство является рациональным игроком, которому присущи расчет, мораль и стремление к балансу сил. Марксизм оперирует с классовой войной, а либерализм склонен видеть решение всех проблем в распространении демократических принципов (включая их навязывание методами силы). Все три теории в основном присущи ХХ веку, а конструктивизм появился как критическое переосмысление международных отношений и рассматривают мир как социальный конструкт.
Институционализм является одной из самых первых школ в теории международных отношений, хотя в начале он больше апеллировал к социально-политическим теориям. Основной догмой институционализма является первичность законов и нормативных актов, исходя из которых акторы международных отношений и должны выстраивать свою политику. Согласно институционализму международная система на практике имеет имплицитную или эксплицитную структуру, которая и определяет как государства будут действовать в этой системе. Институции являются правилами, которые выстраивают процесс принятия решений. На международной арене институции взаимозаменяемы с «режимами», которые согласно Краснеру являются набором эксплицитных или имплицитных принципов, норм, правил, процедур принятия решений вокруг которых ожидания акторов сводятся в определенную проблему1.
1
Krasner, Stephen D.
1982.
"Structural Causes and Regime Consequences: Regimes as
Intervening Variables." International Organization
36/2
(Spring). Reprinted in Stephen D. Krasner, ed., International
Regimes, Ithaca, NY: Cornell University Press, 1983.
В
целом под институционализмом в
международных отношениях принято
понимать не одну, а несколько различных
теорий, таких как функционалистский
подход, теория режима и теория
государственного картеля. Их объединяет
то, что они акцентируют свое внимание
на структурах международной системы,
но методы этих школ отличаются по сути.
А неоинституциализм часто используют
для обозначения интеграционных процессов
в ЕС, следовательно, может быть применим
и для евразийской интеграции. В частности,
один из видных теоретиков неофункционализме
Эрнст Хаас считал, что неоинституционализм
построен на строгих научных обоснованиях
и может иметь универсальную
географическую применимость, в том числе использоваться в целях типологизации интеграционных процессов в мире1.
В нашем случае две последние модели будут наиболее интересны для евразийской интеграции, которые столкнутся не только с рудиментами старого мышления, но и комплексом взаимосвязанных проблем.
Отсюда логически вытекает следующий пункт, связанный с вопросами безопасности.
Дилеммы безопасности
Основные вызовы для стран Центральной Азии связаны с комплексной проблемой хрупкости государственности, наличия военизированных и террористических группировок в Афганистане и Пакистане исламского толка (а также ячеек боевиков в странах постсоветского пространства), наркотрафика, а также этнических конфликтов региона. Роб Джонсон описывал Центральную Азию как «воссоздание докоммунистического ханства», которое происходит на фоне междоусобиц и бунтов2. До настоящего момента данная дефиниция еще имеет свою силу.
При этом практически все государства региона понимают, что необходим пересмотр существующих стратегий в области безопасности и выработка кон-сенсусного решения, которое бы устраивало всех акторов.
Как пишет Эрик Уолберг «станы не могут играть самостоятельную роль в регионе; режимы могут только защищать самих себя от подрывной деятелььности и своего собственного обездоленного народа»3. В частности, канадский эксперт считает, что когда США уйдут из Афганистана в результате вакуум власти укрепит силы исламистов, которые начнут более активно действовать в Таджикистане и Узбекистане. Вместе с этим израильские сети будут манипулировать «страхами исламского терроризма» в своих интересах, особенно в Узбекистане.
Оптимальным решением для замораживания конфликтов и постепенной ликвидации их прекурсоров было бы создание условий для перехода от шатких национальных суверенитетов к региональному коллективному суверенитету и созданию подобия супергосударства4 типа ЕС, где бы сохранялась национальная идентичность и границы всех участников объединения.
1 Haas,
E.B. The Uniting of Europe Stanford University Press,
1958.
Haas, E.B. Beyond the Nation-State Stanford: Stanford University
Press, 1964.
2 Johnson,
Rob. Oil, Islam and Conflict: Central Asia since
1945,
Reaktion,
2007
3 Walberg,
Eric. Postmodern Imperialism: Geopolitics and the Great Games.
Clarity Press, 2011.
Р.
275
4 Не
путать с супердержавой
(superpower).
Супергосударство —
Superstate.
Но
в ближайшей перспективе это не
представляется возможным по причине
большого баланса негатива в отношениях
между акторами региона.
Никлас Сванстром указывает, что поскольку Россия отказала Китаю в размещении своих военных баз на территории стран Центральной Азии, это указывает на довольно сильное влияние Москвы над странами региона1. Такой тезис косвенно подтверждается новыми правилами ОДКБ, которые запрещают странам — членам альянса предоставлять свои территории для военных баз третьей стороны без согласия других участников организации2 (хотя КНР продолжает двустороннее военное сотрудничество со странами региона).
Впрочем, по мнению этого же автора, Россия постепенно теряет свой контроль над странами Центральной Азии, а основными связующими звеньями между РФ, КНР и государствами региона является специфика власти, т. е. недемократические режимы по версии Вашингтона и Брюсселя3.
Китай также заинтересован в умиротворении региона, для того, чтобы обезопасить транзитные пути для энергоресурсов по пути. Пекин удачно перехватил нарратив о Новом шелковом пути и использует эту концепцию для обеспечения своих интересов. Еще в 1985 г. совместно с Пакистаном был реализован проект Каракорумского шоссе, а в 1995 г. подписано соглашение между Пакистаном, Китаем, Казахстаном и Киргизией. Пекин умышленно проводит диверсифика-ционную политику в области создания транспортных коридоров. На настоящий момент есть три пути в Европу из Китая: 1) транссибирская железная дорога (13
000 км.
от границы с Россией до Роттердама); 2)
морской путь из порта Ляньюнь-
ган
до Роттердама (10 900 км.) и 3) маршрут
Шанхай-Роттердам (15 000 км.).
Новым
направлением, над которым работает
Китай является скоростное шоссе
Азия-Европа
и несколько проектов объединенным
названием «программа кон-
тинентальных
мостов», которые свяжут Китай с Евразией,
Восточной Европой
и
Средиземноморьем4.
Иными словами, идет противостояние
между попытками
Китая
возродить исторический Шелковый путь
в новой версии и инициативой
под
руководством США, которая основана на
идее фритредейства с соответству-
ющими
геополитическими императивами.
1 Niklas
Swanstrom. China and Greater Central Asia: New Frontiers? Johns
Hopkins University, Washington,
2011, р. 31.
2 http://www.dkb.gov.ru/session_fortnight/a.htm
3 Niklas
Swanstrom. Central Asia and Russian Relations: Breaking Out of the
Russian Orbit?//he Brown Journal of World Afairs, Volume
19,
No.
1,
December
2012
4 Rahman,
Khalid. New Silk Road Initiative and Pak-China Relations.// Policy
Perspectives
2013,
Vol.
10,
Num.
1. P. 142
Индия
косвенно заинтересована в развитии
Нового шелкового пути. Имея противоречия
с Пакистаном Нью-Дели имеет определенные
ограничения и традиционно ведет
слишком осторожную политику с исламскими
государствами. К тому же Китай успешно
опережает Индию в получении контрактов
на добычу и поставку углводородов из
прикаспийских государств. Но несмотря
на сложность взаимоотношений, переговоры
по трубопроводу Иран-Пакистан-Индия
продол
жаются, и Индия ведет сотрудничество со странами постсоветской Азии в области обороны и безопасности1.
1
Harsh
V.
Pant
&
Julie M. Super. Balancing Rivals: India's Tightrope between Iran and
the United States// Asia Policy, number
15
(January
2013), 69-88
На
наш взгляд Россия пока еще не достаточно
эффективно действует в области реализации
транспортных проектов в Центральной
Азии, где основные преференции получает
Китай. Исключением является Таможенный
Союз, благодаря которому общая таможенная
зона вплотную подошла к границам других
государств региона и Китая. В дальнейшем
сотрудничество с Афганистаном могло
бы способствовать стабилизации
интеграционных процессов в Центральной
Азии и проведение автаркической
евразийской политики. Региональные
акторы должны понимать, что любые подходы
к Средней Азии должны базироваться на
двух основных компонентах: 1) логика
многополярности в глобальном масштабе;
2) евразийский сверхнационализм для
региона, превосходящий мелкотравчатое
местничество национальных квартир и
направленный на предотвращение реализации
любых внешних проектов, будь то саудовский
ваххабизм или британско-американский
неолиберализм. Иначе переход к качественной
политике на благо народов Центральной
Азии будет подорван или замедлен такими
инициативами как Новый шелковый путь
и Большая Центральная Азия.
Итоги антитеррористической кампании в Афганистане и их влияние на ситуацию в Центральной Азии
Смагулов А.Д.
Уважаемые участники международной конференции!
Прежде всего, позвольте выразить благодарность ее организаторам: Центру геополитических исследований Российско-Таджикского (славянского) университета, Международному Общественному Движению «Евразийское движение» и Посольству Российской Федерации в Душанбе. Пользуясь случаем, хочу также поблагодарить Александра Гельевича Дугина и Юрия Васильевича Крупнова за последовательное продвижение идей интеграции на евразийском пространстве.
Хорошо известно, что Республика Казахстан во главе с президентом Нурсултаном Абишевичем Назарбаевым строит свою внешнюю политику с опорой на Евразийскую интеграцию, на создание и продвижение соответствующих интеграционных структур. В Казахстане исходят из того, что в нынешний глобали-зующийся мир нужно входить через региональную интеграцию, в составе региона, в котором страны и народы более близки цивилизационно, исторически. Для Казахстана этот регион был определен с самого начала нашей независимости и обозначен в выступлении Президента Н.А.Назарбаева в 1994 году в Московском Государственном Университете. Об этом очень обстоятельно написал уважаемый Александр Гельевич в своей книге «Евразийская миссия Нурсултана Назарбаева», изданной в 2004 году.
Я хочу только напомнить участникам конференции о трех недавно завершенных инфраструктурных проектах Казахстана, которые создают благоприятные условия для развития торгового и экономического сотрудничества в нашем регионе: Центральной Евразии, или по версии Ю.В.Крупнова — Нового Среднего Востока, или по Ф. Старру — Большой Центральной Азии.
Первое. В Казахстане завершено строительство автомобильной магистрали Западный Китай — Западная Европа, проходящей по южному региону и дающей возможность государствам Средней Азии подключиться к нему.
Второе. В декабре 2012 года сдана в эксплуатацию новая железнодорожная ветка Жетыген — Хоргос, с выходом на известный пограничный переход на границе с Китаем. Безусловно, это позволить значительно увеличить транспортные потоки, в том числе и в сторону Средней Азии.