ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1188
Скачиваний: 1
вооружений с годовым объемом продаж в среднем $1,5 млрд. в 2006 году, а Израиль стал вторым крупнейшим поставщиком оружия в Индию после России.
Иран, наоброт, остается горячим противником Израиля и открыто оказывает поддержку Хамас и Хезболла, боевым группировкам, действующим против Израиля. В 2002 году президент Джордж Буш-младший внес Иран в черный список как часть «оси зла», а Соединенные Штаты и Израиль указали на иранское участии в террористических актах. С Израилем, который становится одним из важнейших стратегических партнеров Индии, агрессивная анти-израильская позиция Ирана делает балансирование Нью-Дели все труднее. По странной иронии, Индию затащили в битву между Ираном и Израилем в феврале 2012 года. «Липкие бомбы», прикрепленные к транспортному средству, где находился израильский дипломат, были взорвали в Нью-Дели, хотя попытка взрыва автомобиля израильского посольства в Тбилиси была сорвана.
Почти одновременные нападения были скоординированы и имели целью израильских дипломатов в Тбилиси и в Нью-Дели, и последовали после терактов в Бангкоке, которые были связаны с иранскими гражданами. Хотя никто не взял на себя ответственность за инциденты в Тбилиси и Нью-Дели, правительство Израиля считает, что атаки устроил Иран и его партнер Хезболла. Израиль использовал эти нападения, чтобы подчеркнуть свою озабоченность по поводу приобретения Ираном ядерного потенциала, утверждая, что, если исламская республика станет ядерной державой, она сможет обеспечить более надежную защиту групп боевиков, которые осмелеют от иранской поддержки. Иран, со своей стороны, отрицает ответственность за попытки взрыва, назвал их израильскими провокациями. МИД Ирана предположил, что взрывы были делом рук Израиля, чтобы опорочить Иран международном уровне, утверждая, что «эти подозрительные инциденты разработаны сионистским режимом и осуществлены с целью нанесения ущерба репутации Ирана».
После несколько недельного расследования Индия официально объявила в марте 2012 году, что иранские граждане были восновными подозреваемых во взрыве бомбы против представителя израильского посольства в Нью-Дели и запросили Иран о сотрудничестве в поиске и задержании подозреваемых. Индийские следователи связывают атаку в Нью-Дели с группой, ответственной за взрывы в Бангкоке и подтвердили, что индийский независимый журналист помогал трем иранцам собирать данные об израильском посольстве, что, в конечном итоге, привело к выдаче индийской полицией ордера на арест трех иранских граждан, которые предположительно уже покинули Индию. Связь с Ираном была очевидной, но колебания Индии признать участие Ирана иллюстрирует страх Нью-Дели по втягиванию в более масштабное соперничество на Ближнем Востоке.
Это нежелание в более широком смысле означает, что Индия не готова расширить свои отношения с Израилем, которым препятствуют взаимоотношения с Ираном. В самом деле, индо-израильские отношения, как правило, имеют небольшое влияние на более широкую политику каждой страны. Индия в значительной степени сохранила свою про-палестинскую позицию, хотя и выстроила более тесные отношения с Израилем, и она стремится поддерживать отношения с израильскими оппонентами на Ближнем Востоке для того, чтобы повысить свою собственную позицию по вопросу о Кашмире в Организации Исламского Сотрудничества. Кроме того, Израиль не уделяет значительного внимания региональным спорам в Индии. Даже в условиях израильской проблемы в 2003 году по поводу возможной утечки военных технологий из Индии в Иран, Индия заверила израильского премьер-министра, что это не так, и продолжала игнорировать израильские просьбы разорвать отношения с Тегераном.
Необходимо, однако, учитывать, что Индия была осторожна в своих отношениях с Ираном действовать непосредственно против израильских интересов. Как ранее говорилось, Индия не предлагала значительную военную поддержку Ирану. По этому вопросу Брюс Ридель точно утверждает, что «нет никакого сравнения между удовлетворительными военными отношениями между Индией и Израилем и слабыми связями между Индией и Ираном по вопросам безопасности».
Действительно, индийско-иранские взимоотношения в области обороны в конечном счете включают в себя совместную военно-морскую подготовку низкой сложности и невыполненные запросы Ирана по крупномасштабным военным закупкам из Индии. Такое ограниченное отношение находится в резком контрасте со стратегической важностью, которую Индия придает покупкам вооружений и связанных с ними технологиями из Израиля.
Индийская последовательность в голосовании против Ирана в Международном агентстве по атомной энергии должна обеспечивать дальнейшую уверенность Израиля, что отношения Дели с Тегераном не поставят под угрозу безопасность Израиля. Индия не хочет, чтобы Иран создавал ядерное оружие, хотя и не в интересах Индии занимать чрезмерно агрессивную позицию по отношению к Ирану. Примечательно, что сам Израиль в целом хранил спокойствие по поводу индийско-иранских отношений, продолжая выстраивать свои собственные отношения с Индией. Это отражает определенный уровень уверенности, что индийские интересы не будут отклоняться в пагубном ключе для Израиля когда дело доходит до Ирана.
Выводы
Индия имеет жизненно важные интересы в сохранении тесных связей с США и Израилем, но более важная необходимость по обеспечению энергетической
безопасности вынудила Нью-Дели установить связи с режимами, которые сильно критикуются Вашингтоном.
Значение этой дилеммы ясно в отношениях Индии с Ираном, основным региональным производителем энергии и убежденным противником Соединенных Штатов и Израиля. Поскольку Индия строит свой экономический и промышленный потенциал для того, чтобы стать влиятельным глобальным игроком, его потребности в энергии будут только продолжать расти. Следовательно, важность нефте- и газодобывающих стран для Индии в ближайшее время не уменьшится, и Индия должна будет больше заниматься диверсификацией поставок энергоресурсов.
Существует обратная величина в отношениях между Индией и США и Израилем, а также разделением обеспокоенности этих стран по иранскому ядерному вопросу. Нью-Дели соответственно продемонстрировал некоторую готовность умерить свои амбиции в Иране в ответ на озабоченность Запада, и избегает военных отношений с Тегераном. Тем не менее, этот ответ на обеспокоенность США будет вероятно, ограничен индийскими целями и нынешним движением к стратегической автономии. Иран может помочь удовлетворить спрос на энергию в Индии, диверсифицировать страны поставщиков и помочь с достижением некоторых из своих региональных целей. Преимущества этой связи в настоящее время усугубляются становлением Китая как крупной региональной державы и конкурента по энергоносителям.
В этих условиях значение Ирана для Индии не может игнорироваться. Учитывая эту динамику, Соединенные Штаты и Индия, могут извлечь выгоду из широкого диалога в международных форумах по разработке альтернативных решений для удовлетворения растущего спрос на энергию в Индии.
В то же время, отношения Индии с Ираном могут оказаться полезным мостом между Соединенными Штатами и Ираном. Вместо того, чтобы пресекать эти связи, Соединенные Штаты могут извлечь ценность, рассматривая Индию как потенциального ключевого посредника в налаживании связей с Ираном. Это особенно верно в отношении Афганистана, где существует значительное совпадение интересов среди трех стран.
Даже ограниченное сотрудничество могло бы глубоко изменить азиатский геополитический ландшафт и позволит Соединенным Штатам лучше управлять негативными внешними игроками в регионе, возникающими от засилья военно-джихадистского комплекса в государственном устройстве Пакистана. Сближение Соединенных Штатов и Ирана также в интересах Индии, и Дели может занять уникальное положение в качестве посредника, учитывая, что она пользуется доверием как США, так и иранского правительства. Вашингтону следует поощрять Нью-Дели играть более активную роль в этом контексте и в Нью-Дели должны подчеркивать серьезность своих намерений в получении этой роли. Внутренние
и региональные вопросы, таким образом, добавляют Индии значения в диалоге с Ираном, и эти проблемы будут только требовать большего внимания, так как талибы угрожают вновь появиться в Афганистане после вывода американских войск в 2014 году. Иранские действия в отношении этих вопросов будут определять ценность места Нью-Дели в отношениях с Тегераном.
В то же время, Индии может рассчитывать на поддержку позитивных отношений, чтобы лучше обеспечивать свои интересы в области энергетической безопасности, напрямую в вопросах поставок ресурсов или косвенно, пытаясь стабилизировать неспокойные районы. Хотя американская оппозиция осложняет взаимодействие Индии с Ираном, врял ли можно ожидать, что угроза санкций со стороны США и стратегические отношения Индии с Израилем полностью обуздают индо-иранское взаимодействие. Энергетические потребности Индии, желание проводить внешнюю политику сводобно и без контроля со стороны альянсов, имеющих стратегическое значение для Соединенных
Государства, и действовать эффективно, балансируя отношениями, показывают, что Нью-Дели не будет с готовностью подчиняться давлению со стороны Вашингтона. Скорее, Индия будет упорствовать в проведении региональных пар-тнерств, которые смогут обеспечить внутренние запросы по энергии, продолжая укреплять отношения с западными партнерами. В конце концов, это будут индийские интересы, а не внешнее давление, которые продиктуют новый формат отношений Дели с Ираном.
Геополитические условия постмодерна: государства, государственное управление и безопасность в новом тысячелетии1
Герард О'Туатайл
ХХ
век был веком, разделенным геополитикой,
эрой, напуганной двумя мировыми
войнами и накрытой тенью потенциальной
третьей мировой. Наступление нового
тысячелетия является произвольным, но
тем не менее полезным моментом для
критического размышления над геополитикой.
Какие процессы и тенденции характеризуют
мировую политику и власть в новом
тысячелетии? Как геополитический
дискурс и практики доминирующих
государств отвечают на эти
Термину «геополитика» около ста лет. Введенный в 1899 году шведским политическим ученым и консервативным политиком Рудольфом Челленом, этот термин использовался в ХХ веке для описания широких взаимоотношений географии, государств и мировой силовой политики. В общепринятых представлениях, доминирующих на протяжении ХХ века, геополитика являлась всеобъемлющей формой власти/знания, которая стремилась анализировать состояние мировых сил в пользу государственного управления великих держав. Включенная в империалистические проекты различных государств в течение века, геополитика генерировала всестороннее видение мировой политики, также предлагая отдельные стратегии для государств, направленные против их соперников. Доминирующее настроение геополитического нарратива было декларативным («вот так устроен мир») и императивным («так мы обязаны делать»). «Так есть» и «Мы» показывает ориентацию, с одной стороны, на прозрачный и понятный мир, а с другой, на определенное государство и его культурно-политическую версию правды об этом мире. Критическая геополитика — это подход, который стремится про-блематизировать данные эпистемологические предположения и онтологические ориентации общепринятой геополитики (классической). Она деконструирует окуляроцентризм (критика визуальной метафорики) объективации мировой политики классической геополитикой, а также бросает вызов ее приверженности к (определенным государствоцентричным политическим практикам) государ-ствоцентризму. Таким образом, критическая геополитика сама становится формой геополитики, втянутой в игру описаний геополитических условий, но такой, которая стремится деконструировать гегемонию геополитического дискурса и поставить под вопрос взаимоотношения сил в обнаруженных геополитических практиках доминирующих государств.