ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1324
Скачиваний: 1
как следствие, имеющую право и обязанность говорить и действовать от имени и во имя всего человечества. В американской политике глубоко укоренилась склонность апеллировать к принципам и интересам США, как будто они универсальны, что дает политике безопасности страны необычайно моралистический и манихейский тон. Поскольку в теории се-кьюритизации речевой акт и дискурс о безопасности в целом занимают центральное положение, то их можно проиллюстрировать конкретными примерами. Это прослеживается в ультиматуме бывшего президента Дж. Буша: «Вы или с нами, или вы с террористами», или в заявлении — «наша ответственность перед историей нам ясна: ответить на эти атаки и избавить мир от зла.»74 В этом аспекте следует обратить внимание на Стратегию национальной безопасности США 2002 года, где постоянно подчеркивается, что США нет равных по мощи и что они будут защищать мир, ведя борьбу с террористами, что именно США «выпала честь возглавить это великое дело». Ясно, что при таком дискурсе терроризм уже установлен экзистенциональной угрозой глобального уровня, более того — даже описано то, как следует выйти за рамки нормального политического процесса и что необходимо применять в этой войне против терроризма. Правда, при этом появляется ощущение, что США все-таки осознают хрупкость своей позиции, и что война с терроризмом может не оказаться макро-секьюритизированной, и поэтому между делом в этом документе упоминается проблема ВИЧ/СПИДа. Тем самым такое формулирование войны с терроризмом сразу показало отчаянное положение США в плане отсутствия достаточно глобальных угроз. Терроризм конструировался с претензией на свою значимость не просто как секью-ритизации, а именно макро-секьюритизации.
Война с терроризмом — не одна из множества невоспринятых, путанных секьюритизаций 1990-х гг., а возврат к традиционной связи безопасности с военной сферой. Возможно, это было попыткой воссоздания модели холодной войны, потому что такая секьюритизация возродила готовность сил мира вмешиваться во внутренние и внешние дела других стран в погоне за террористами. Война вновь вернулась в центр политической сцены, однако, это не война в традиционном смысле. Применялся военный подход, но основное действие происходило не только в традиционной военной форме.75
В общем, о терроризме можно было говорить как успешной макро-секьюритизациии, и терроризм был принят как угроза для западной цивилизации. Часть успеха объясняется тем, что проблема терроризма связывает вместе несколько давних проблем в области безопасности:
преступность, торговлю наркотиками, оружием массового поражения. Ясно, что открытие государственных границ для торговли, потоков финансов, информации и миграции имеет свою темную сторону. Преступники и террористы тоже могут воспользоваться такими преимуществами либеральной открытости. Секьюритизация терроризма смогла связать все эти проблемы воедино.76 Подтверждением служит Европейская стратегия безопасности 2003 г. Среди пяти ключевых угроз были названы терроризм, пролиферация оружия массового поражения, региональные конфликты, провал государства, организованная преступность (связанная в первую очередь с незаконным оборотом наркотиков, женщин, нелегальных мигрантов и оружия), где всё концентрируется вокруг проблемы терроризма.77 Этот документ стал продолжением европейского образца формирования комплекса угроз для проведения секьюритизации в мире после 11 сентября 2001 года. И, если сравнить тексты Европейской стратегии безопасности за 2003 и 2010 годы, то можно увидеть, что перечень ключевых проблем видоизменился, но терроризм по-прежнему остался на первом месте. Список основных угроз в 2010 г. состоит из: терроризма (в любой форме), организованной преступности, кибер преступности, трансграничной преступности, насилия, стихийных (естественных) и созданных человеком бедствий.78 Сразу после 11 сентября НАТО сослалось на статью 5 (если одна из сторон подверглась нападению, то осуществляется индивидуальное или совместное действие, которое будет сочтено необходимым, включая применение вооруженной силы с целью восстановления и последующего сохранения безопасности Североатлантического региона), помогая тем самым узаконить секьюритизацию войны с терроризмом, а речевые акты европейских лидеров лишь усилили этот шаг.79 К примеру, в тот момент президент Франции Ж. Ширак высказался следующим образом: «Франция знает, что борьба с терроризмом эффективно может быть осуществлена только путем определенного, коллективного действия»80, а премьер-министр Великобритании Т. Блэр заявил: «Этот массовый терроризм является новым злом в нашем мире. Люди, которые совершают его, не знают никакой святости и ценности человеческой жизни, и мы — демократии мира, должны объединиться, чтобы победить его и уничтожить. Это не борьба между Соединенными Штатами Америки и терроризмом, но и между свободным и демократическим
миром и терроризмом. Поэтому мы здесь, в Великобритании, стоим плечом к плечу с нашими американскими друзьями в этот час трагедии, и мы, как и они, не успокоимся, пока это зло не будет изгнано из нашего мира.»81
Нет сомнений в том, что с сентября 2001 года война с терроризмом добилась значительного прогресса в качестве объекта макро-секьюри-тизации, и получила широкое признание в международном сообществе. Но означает ли это, что терроризм и сейчас остается таковым?
Б. Бузан предлагает к обсуждению следующие факторы и возможные сценарии развития событий в вопросе макро-секьюритизации терроризма, которые могут ее как укрепить, так и ослабить:
Влияние новых террористических атак.
Спектр вариантов возможного развития следующий. На одном его конце находится нормализация, в которой террористическая угроза уходит на второй план и становится приемлемой частью повседневных рисков жизни человека. На другом конце находится эскалация, в которой мотивация и организация террористов останется сильной, а контр-меры — лишь частично эффективными. Путь эскалации, конечно, усилит и укрепит секьюритизацию войны с терроризмом, а нормализация — ослабит. На долговечность секьюритизации терроризма напрямую будет влиять успех террористических организаций в поддержании достаточного уровня нападений и провокаций. При этом не стоит исключать и такую возможность, что правительства, заинтересованные в сохранении войны с терроризмом, будут прибегать к дезинформации с целью усиления террористической «угрозы». Закрытость организаций, которые раскрывают террористические заговоры, дает широкие возможности для манипуляций, начиная от искажения фактов до полной их фабрикации.
Приверженность США к секьюритизации войны с терроризмом.
Поскольку после событий 11 сентября именно США были инициатором объявления «войны терроризму», то от их действий в ее поддержку, зависит, будет ли такая макро-секьюритизация процветать или потерпит неудачу. Риторика администрации Дж. Буша повлияла на восприятие США по обе стороны Атлантики, и далеко не всегда в положительном свете, что оказывает определяющее влияние на процесс секьюритизации терроризма. Позиция США как борца за свободу и мир во всём мире после интервенций в другие страны оказалась деле-гитимизированной. Например, вторжение США в Ирак, отчётливо
проявило их некомпетентность и роль оккупантов, в результате чего право Соединенных Штатов проводить макро-секьюритизацию сильно пошатнулось. Причем этого было достаточно для того, чтобы дискредитировать секьюритизацию войны с терроризмом даже в самих США просто потому, что ее связывают с деятельностью администрации Дж. Буша. Можно вспомнить чудовищные действия по отношению к военнопленным, пытки и защиту США своего права на эти меры. А если аудитория не готова принять речевой акт от такого актора, значит, что секьюритизация не сможет успешно завершиться. Дискурс, конечно, стал видоизменяться, и США начинают говорить не о «глобальной войне с терроризмом», а о «борьбе против глобального экстремизма» или «глобальной борьбе с врагами свободы, врагами цивилизации». Это может рассматриваться либо как отход от секьюритизации войны с терроризмом, или, вероятнее, как попытка сформулировать ее таким образом, чтобы найти отклик в широких массах и противостоять критике.
3. Легитимность США как лидера секьюритизации в рамках международного сообщества.
Данный вариант во многом сходен и был изложен в предыдущем пункте. Однако даже если сами США придерживаются секьюритизации терроризма, неизвестно, добьются ли они достаточной степени согласия для поддержки другими странами такой доминирующей макро-секью-ритизации. Это, конечно, зависит от авторитета и легитимности США как лидера в международном сообществе. Раньше США успешно вели макро-секьюритизацию холодной войны против коммунизма и военной мощи Советского Союза. А война с терроризмом обладает потенциалом для того, чтобы собрать вместе еще более широкую группировку, состоящую не только из западных, но и других крупных государств, таких как Россия, Китай, Индия. Большинство стран могут использовать макро-секьюритизацию терроризма как способ разрешения собственных внутренних конфликтов. Однако легитимность США в качестве лидера резко сократилась с 2000 года, когда правление администрации Дж. Буша привело к потере многих союзников. Правда, этот аспект можно рассматривать с двух взаимосвязанных сторон. Одна состоит в ослаблении легитимности американского лидерства и, соответственно, потери ведущей роли США в секьюритизации терроризма, а другая — в вероятности того, что сам факт секьюритизации терроризма (или более конкретно — определенный образ, которым администрация Дж. Буша определила и преподносила его) подрывает легитимность и привлекательность США. Отрицание многостороннего подхода и утверждение, что решение проблемы может быть достигнуто единственным
способом — основанным только на политике силы и под руководством США, ставит эту страну еще дальше за пределы международного сообщества.
4. (Не)приемлемость
и (не)легитимность как секьюритизации
войны
с терроризмом в целом, так и частных
секьюритизаций, с ней
связанных.
Макро-секьюритизация терроризма во многом была довольно успешной, но это не значит, что она не встречала на своем пути сопротивления. Оппозиция относилась к ней как к фреймированию «войны», а не обобщенной секьюритизации. Очевидный пример — вторжение в Ирак на основании предполагаемого обладания им оружием массового поражения и связи с Аль-Каидой. Оппозиция критиковала проведенные чрезвычайные меры, легитимированные войной с терроризмом. Если война с терроризмом означает, что военнопленный полностью лишен прав, обозначенных в Женевской конвенции, что в качестве методов допроса можно применять бесчеловечные пытки, что государство получает право нападать на других просто по подозрению в связях с террористами, что гражданские и экономические свободы ограничиваются во имя безопасности, то для большинства людей секьюритизация терроризма будет выглядеть как нечто, приносящее больше вреда, чем пользы. Звучат высказывания о том, что если продолжать процесс разрушения с трудом завоеванных свобод и прав человека во имя безопасности в борьбе с терроризмом, то террористы обретут ту победу, которую они никогда не могли получить бомбами и оружием. В этом плане отличие от холодной войны не может быть более поразительным. После событий 11 сентября секьюритизация сосредоточена не на альтернативной сверхдержаве или идеологии, а на силе хаоса озлобленных и отчужденных меньшинств, отверженных правительств, на их способности использовать открытость, технологии, неравенство, несправедливость, порождаемые западной системой политической экономии. Помимо этого возникает проблема взаимосвязи секьюритизации терроризма с такими действиями Соединенных Штатов, как, например, вторжение в Ирак, которое отрицательно повлияло на восприятие людьми образа США. Стало очевидным, что данная страна совершает свои действия в одностороннем порядке, без консультаций с другими, и принимает решения, основываясь на своем собственном взгляде на мир, отказываясь от многосторонних переговоров, которые могли бы ограничить их свободу действий. Такая ассоциация в массовом сознании может быть достаточной, чтобы отвергнуть макро-секьюритизацию терроризма.
5. Сила
конкуренции других секьюритизаций по
отношению к войне
с
терроризмом.