ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.11.2020
Просмотров: 4250
Скачиваний: 17
136
(С. 2. 11. 20); потребовались особые указы о том, чтобы наместники провинций и ближайшие к
ним чиновники не занимались отдачей денег в рост (D. 12.1. 33). Законом был введен максимум
роста — 12% годовых, а для морского займа (п. 467), в виду особого риска, связанного с морскими
операциями, размер процентов не был ограничен.
Тем не менее, фактически положение должников и размер процентов характеризуются у
Юстиниана, как dura et gravissima moles — суровое и тягчайшее бремя (С. 4. 32. 26: 1). Юстиниан
решил дифференцировать ставку взимаемых процентов в зависимости от класса и общественного
ранга заимодавца, а именно: если он — persona illustris, высокопоставленное лицо, то он может
взимать не более 4%, если он владелец мастерской или купец, то не более 8%, а в остальных
случаях 6%, по морским займам 12%. Но тут же Юстиниан упоминает о практикующихся
махинациях кредиторов (machinationes creditorum — С. 4. 3. 2. 26. 5), которые заключают заем на
имя подставных лиц с тем чтобы выговорить в свою пользу ставку в большем размере, чем это
полагалось бы высокопоставленному лицу.
§ 97. Обязательства делимые и неделимые. Альтернативные обязательства
293. Делимые и неделимые обязательства.
Обязательства считаются делимыми, когда
предмет их поддается делению без ущерба для его ценности. Так, например, обязательство
уплатить десять тысяч сестерций делимо; обязательство предоставить сервитут, например, право
проезда или право прохода или право прогона скота — неделимо (D. 45. 1. 2. pr. 1). Равным
образом неделимо обязательство построить дом, выкопать ров (D. 45. 1. 72. pr.). Поэтому в случае
смерти должника требование об исполнении неделимого обязательства могло быть предъявлено в
полном объеме к любому из наследников должника; равным образом, каждый из наследников
кредитора по неделимому обязательству мог требовать исполнения в целом впредь до исполнения
обязательства (D. 8. 1.17).
Другими словами, если в одном и том же обязательстве оказалось участвующими несколько
кредиторов или несколько должников, то, при неделимости предмета обязательства, должники
признавались солидарными должниками, а кредиторы солидарными кредиторами, из которых
каждый вправе предъявить требование в полном объеме (п. 303).
294. Альтернативные обязательства.
Альтернативным называется обязательство, в котором
должник обязан совершить одно из двух (или нескольких) действий. Например: дать раба Стиха
или раба Памфила. Оба раба, хотя и альтернативно, являются предметом обязательства, но
исполнению, передаче подлежит лишь один из них. В терминах римского права оба предмета
содержатся in obligatione и только один предмет in solutione. Кому же принадлежит право выбора
того или иного предмета? Чаще всего это обусловливается в сделке (договоре или завещании),
например: «Stichum aut Pamphilum, utrum heres meus velit, Titio dato», т.е. «пусть мой наследник, по
своему выбору, даст Тицию Стиха или Памфила» (D. 30. 84.9).
Если в сделке не предусмотрено, кому предоставляется право выбора, то право выбрать тот или
иной предмет для исполнения принадлежит обязанному лицу. Если, при самом возникновении
обязательства (ab initio), предоставление одного из предметов было невозможно, например
вследствие его гибели, то с самого начала обязательство считается простым, а не альтернативным.
Если невозможность исполнения одного предмета наступила впоследствии, притом без вины, то
обязательство сосредоточивается на втором предмете.
295. Факультативное обязательство.
От альтернативного обязательства следует отличать
facultas solutionis, возможность уплаты другого предмета вместо обусловленного. В данном случае
говорят о факультативном обязательстве. Здесь предмет обязательства только один, но должнику
предоставляется льгота: вместо основного предмета, содержащегося «в обязательстве», «in
obligatione», предложить другой, обусловленный в договоре. Это, с одной стороны, ведет к тому,
что, при невозможности исполнения основного и единственного предмета, обязательство не
сосредоточивается на втором, факультативном предмете. С другой стороны, право
воспользоваться льготой по замене исполнения принадлежит лицу, обязанному произвести
исполнение.
Допустим, что залогодержатель потерял предмет залога, который попал в руки третьего лица.
Залогодержатель предъявляет к третьему лицу (владельцу) иск об истребовании предмета залога.
Основное обязательство третьего лица — это возвратить предмет залога, но Павел предоставляет
137
ему льготу — уплатить залоговому кредитору долг, обеспеченный залогом, вместо того, чтобы
возвратить вещь (D. 20. 6. 12 1).
§ 98. «Кауза» в обязательстве
296. Понятие «кауза».
Слово «кауза» имело в римском праве разнообразные значения. В
обязательственном праве под «кауза» нередко понимали то материальное основание, вследствие
которого сторона вступает в обязательство, та цель, которая имеется в виду при вступлении в
обязательство. Dedi tibi Stichum ut Pamphilum manumittas - я дал тебе раба Стиха, чтобы ты осво-
бодил Памфила (D. 2. 14 7. 2). Fundum Titius filius meus praecipito, quia frater eius ipse
ex area tot
aureos sumpsit — пусть сын мой Тиций возьмет впредь до раздела наследства земельный участок,
поскольку брат его взял сам из моей кассы столько-то золотых (D. 35. 1. 17. 2). Желание
освободить Памфила в первом случае, желание уравнять положение двух сонаследников во
втором случае являются материальным основанием, побуждающим совершить ту или иную
сделку.
Это
основание может иногда оказаться противозаконным, противонравственным. Pacta
quae
turpem
causam
continent
non
sunt
observan-da
— соглашения, содержащие
противонравственное основание, не должны быть соблюдаемы (D. 2. 14. 27. 4).
Может случиться, что правооснование вовсе отсутствует. Например, хозяин сделал записи по
своим счетным книгам о том, что он должен определенную сумму рабу. Между тем, в
действительности хозяин не получил займа от раба, и, вообще, долг лишен материального
правооснования — nulla causa praecesserat debendi (D. 15. 1. 49. 2).
В таком случае запись по книгам не порождает обязательства.
297. Стипуляция как обязательство, не содержащее «каузы».
Однако издревле в Риме
существовал договор, сила которого покоилась на его формальном характере, не содержа в то же
время упоминания о «каузе», лежащей в его основании. Мы имеем в виду так называемую
стипуляцию (п. 433).
Здесь достаточно сказать, что под стипуляцией понимается словесный договор, заключаемый
путем вопроса кредитора и совпадающего с вопросом ответа должника. Древнейший тип
стипуляции: Centum dare spondes? Spondeo. Обязуешься уплатить сто? Обязуюсь.
Уже отсюда видно, что стипуляция не содержит в себе указания, по какому основанию должник
обязался уплатить (по займу, по купле-продаже и т. д.), т.е. стипуляция не содержит в себе
«каузы»; мы говорим поэтому, что стипуляция является абстрактным обязательством. На ранних
стадиях развития строго абстрактный характер стипуляции отсекал у должника какие бы то ни
было возражения и безоговорочно закабалял его кредитору-рабовладельцу. Но вскоре выяснились
большие злоупотребления на этой почве.
298. Появление возражений об отсутствии «каузы» в стипуляции.
Гай (4 116) сообщает, что
стало нередким (saepe accidit) такое явление: должник принимает на себя обязательство по
стипуляции, между тем как кредитор, собиравшийся отсчитать и выдать деньги взаймы, таковых
не выдал (numeraturus non numeravit). Формально стипуляция остается в силе, но злоупотребление
кредитора настолько явное, что присуждение с должника представляется несправедливым
(iniquum) и должнику дается возражение о недобросовестности истца (exceptio doli). В результате
стипуляция, продолжая быть по форме абстрактной, начинает терять по существу свой
абстрактный характер, т.е. она перестает быть материально-абстрактной (подробнее см. п. 465).
299. «Кауза» в обязательствах, направленных на передачу.
Особо нужно остановиться на
роли «кауза» в обязательствах, исполнение которых состоит в «dare», т.е. в передаче вещи.
Передаче могут предшествовать различные материальные правооснования, например:
Si tibi (rem) tradidero sive ex venditionis causa sive ex donationis sive quavis ex alia causa (Гай.
2.20). -
Если я тебе передам вещь в силу продажи или в силу дарения или по какому-либо
другому основанию. (См. также в п. 190.).
Влияние «каузы», как предшествующего правооснования, на последующее действие стороны в
обязательстве весьма энергично. Так, например, римское право считало недействительными
дарения между супругами, вследствие чего действия, совершенные на основании этой «каузы»,
признавались недействительными, как-то: передача подаренного предмета, принятие одним
супругом обязательства перед другим в целях дарения или погашение долга с такой же целью (D.
138
24. 1. 3. 10).
На примере дарения ясно видно, что понятие «каузы», как предшествующего правооснования
близко подходит к понятию намерения, с которым сторона совершает действие. В этом смысле
говорят не только о causa donandi, т.е. о намерении одарить, но и о causa solvendi — намерении
исполнить обязательство, causa contrahendi — намерении связать договором.
Юлиан (II в. н.э.) считал, что если одна сторона дает деньги с намерением дарить и другая берет
их с намерением получить взаймы, то при таком расхождении в «кауза» договор не состоялся (D.
12. 1. 18. pr.).
300. Передача вещи становится независимой от «каузы».
Однако чем ближе к византийской
эпохе, тем эффект передачи вещи становится все более независимым от лежащей в ее основании
«каузы» и от тех внутренних мотивов, которыми сторона руководится. Институции Юстиниана
содержат такое положение: «Я тебе завещал раба Стиха за то, что ты вел мои дела в мое от-
сутствие, или за то, что возбужденное против меня уголовное дело было прекращено благодаря
твоему вмешательству. Затем оказывается, что ты вовсе не вел моих дел или не имеешь никакого
отношения к прекращению уголовного дела; тем не менее, завещательное распоряжение остается
в силе». Это положение формулируется так: legato falsa causa non nocet — ложный внутренний
мотив не вредит завещательному распоряжению (I. 2. 20. 31).
Составители Дигест делают и дальнейший шаг. Они цитируют приведенный у Юлиана пример,
когда кредитор дает деньги donandi gratia, а должник их берет quasi creditam, в виде займа. Мы
знаем, что, по мнению Юлиана, в данном случае договор не состоялся из-за расхождения в «кауза»
(D. 12.1.18. pr.). Однако ко времени работы византийских компиляторов взгляд на «кау-за» уже
изменился, и они не остановились перед тем, чтобы вложить Юлиану в уста прямо
противоположное решение:
Nec impedimento esse, quod circa causam dandi atque accipiendi dissenserimus (D. 41.1. 36.
lulianus). -
He
является препятствием расхождение в отношении ккауза» передачи и
получения.
В результате эволюции передача вещи стала независимой от «кауза», другими словами, traditio
стала абстрактной (п. 198).
§ 99. Множественность лиц в обязательстве
301. Участники обязательства.
Простой случай обязательственного отношения, с точки
зрения числа его участников, это тот, когда в нем участвуют один кредитор (creditor — reus
stipulandi) и один должник (debitor — reus promittendi). «Reus» от слова res сначала означало
участвующего в деле, т.е. как на активной, так и на пассивной стороне; лишь позднее за словом
reus сохранилось значение ответчика в гражданском деле, подсудимого — в уголовном деле.
Promittere значит обещать, принимать на себя обязательство; stipulari значит выговорить в свою
пользу, притом не только по стипуляции, но и по любому виду обязательства: должник, обещает,
кредитор «стипулирует».
Но есть обязательственные отношения, более сложные по числу участников: с несколькими
должниками, с несколькими кредиторами.
302. Долевые обязательства.
Если предмет обязательства был делим, то, вообще говоря,
обязательство дробилось между несколькими участниками. Источники, а именно Кодекс
Юстиниана, а еще раньше Павел (D.10. 2.25. 9. 13) возводят это правило к законам XII таблиц.
Ex lege XII tabularum aes alienum hereditarium... pro portionibus... ipso iure divisum (C. 2. 3.26).
-
По
законам XII таблиц наследственные долги делятся автоматически на доли.
Долевая ответственность действует во всех случаях, когда она законом или договором не
устранена. Nomina ipso iure divisa, так гласит правило. Nomen — буквально имя, запись имени
должника в книге римского домохозяина, отсюда nomen — долговое требование, долг.
303. Ответственность солидарная и множественная.
Если желали возложить ответственность
на каждого из должников во всем объеме или предоставить право требования каждому из
кредиторов во всем объеме, то это должно было быть положительно оговорено в сделке (договоре,
завещании). В таком случае наступала ответственность in solidum (буквально — целиком): каждый
139
из нескольких субъектов обязательства обязан был исполнить целиком или вправе был требовать
целиком, с тем однако, что обязательство подлежало исполнению только единожды.
Тут мы имеем дело с той разновидностью совокупных обязательств, которые называются
солидарными. В этом отношении солидарные обязательства отличаются от другой разновидности
совокупной ответственности, при которой наступало умножение ответственности. Например, если
несколько человек убили раба, или если несколько человек бросили бревно и задавили раба, то по
закону Аквилия (ок. 289 г. до н. э.) имущественная ответственность возлагалась на каждого из
соучастников.
Это
положение, освященное авторитетом старо-республиканских юристов
(auctoritate veterum), покоилось на том, что в данном случае ответственность носила штрафной
характер. «Ех lege Aquilia quod alius praestitit, alium non relevat, cum sit poena» — «то, что один
уплатил по закону Аквилия, не освобождает другого, поскольку речь идет о штрафе, о наказании»
(D. 9. 2. 11. 2). То же самое наступает по actio furti при ответственности нескольких лиц,
совместно совершивших кражу. Эта кумулятивная ответственность была исключением; в других
деликтных исках, не носивших штрафного характера, наступала ответственность не по принципу
умножения ответственности соучастников, а солидарная.
304. Обязательства солидарные и корреальные.
До сравнительно недавнего времени
толкование источников производилось таким образом, что солидарная ответственность
различалась двух видов:
(1)
Солидарная
в тесном смысле слова, когда
удовлетворение,
полученное кредитором от
одного из совокупных должников или одним из совокупных кредиторов от должника, погашало
обязательство.
(2)
Корреальная,
когда
предъявление
иска кредитором к одному из совокупных должников или
одним из совокупных кредиторов к должнику погашало обязательство.
Слово «корреальный» происходит от того, что источники говорят о «duo rei» или «correi», т.е. о
двух участниках или соучастниках обязательства.
При наличии нескольких солидарных (а в соответственных случаях, корреальных) должников
говорят о пассивной солидарности (корреальности), а при наличии нескольких солидарных (а в
соответственных случаях, корреальных) кредиторов говорят об активной солидарности
(корреальности). Наибольшее практическое значение имеет пассивная солидарность (корреаль-
ность).
305. Прежний взгляд на различие солидарных и корреалъных обязательств.
Считалось,
что корреальная ответственность возникает при совместном вступлении должников в договор, а
солидарная ответственность наступала по деликтам или когда должники вступали в обязательство
независимо один от другого. Вопрос о различии между корреальными и солидарными
обязательствами был, пожалуй, самым трудным в обязательственном праве.
Считалось, что корреальные участники обязательства более тесно связаны между собой, чем
солидарные. Так, перерыв исковой давности в отношении одного из корреальных должников
действовал в отношении всех корреальных должников, между тем как перерыв давности в
отношении одного из солидарных должников не действовал в отношении остальных солидарных
должников. Равным образом прощение долга одному из корреальных должников или замена
обязательства новым (новация, обновление обязательства) прекращала долг остальных
корреальных должников. Такие правовые последствия не были присущи солидарным
обязательствам.
Основываясь на выражении источников о том, что в корреальных обязательствах речь идет об
едином
обязательстве (in utraque obligatione una res vertitur), немецкие пандектисты прошлого
столетия, в особенности Келлер, выдвинули замысловатую теорию об едином объективном
составе корреального обязательства с различными субъективными отношениями. Этим объясня-
лось, что предъявление иска к одному корреальному должнику пресекает возможность иска к
другому. Однако источники говорят в других местах не о едином, а о двух корреальных
обязательствах, указывая, что если иск предъявляется по
одному
корреальному обязательству, то
тем самым погашается
второе
корреальное обязательство (natura obligationum
duarum
ea esset, ut,
cum
altera
earum in indicium deduceretur,
altera
consumeretur — D. 46. 1. 5). А в таком вопросе, как
влияние просрочки одного из корреальных должников, существует в текстах трудно примиримое
противоречие. По мнению Помпония (ок. 130 г. н. э.), неправильное действие одного из
корреальных должников влечет за собой вредные последствия для другого (alterius factum alteri
140
quoque nocet — D. 46. 2. 18). По мнению же Марциана (ок. 230 г. н.э.), в корреальном
обязательстве просрочка одного из содолжников
не влечет
за собой вредных последствий для
другого (si duo rei promittendi sunt alterius mora alteri non nocet-D. 22. 1.32. 4).
Все эти трудности, а также современные методы подхода к византийским источникам римского
права повели к необходимости пересмотра вопроса о корреальных и солидарных обязательствах.
306. Единый тип совокупного обязательства у юристов-классиков.
Новейшие авторы
приходит к выводу о том, что сложный и запутанный вопрос о различии между корреальными и
солидарными обязательствами основан на недостаточно критическом отношении к источникам и
по существу является беспредметным созданием весьма поздних, преимущественно германских,
«теоретиков».
С этой точки зрения считается, что не было двух категорий совокупных обязательств,
корреальных и солидарных, а был один тип; будем именовать его солидарным. В классическую
эпоху считалось, что иски нескольких совокупных (раньше говорили: корреальных, теперь
говорят солидарных) кредиторов или к нескольким солидарным должникам являются исками об
одном и том же (de eadem re), вследствие чего предъявление иска, точнее litis contestatio, одним из
кредиторов или к одному из должников влечет за собой погашение других прав требования.
307. Сохранение при Юстиниане единого типа совокупного обязательства при наличии
нескольких кредиторов.
Составители Дигест оставили это положение в силе для активной
солидарности, сохранив соответствующие тексты классических юристов без изменения. Si duo rei
stipulandi sint.,., unum iudicium petentem, totam rem in litem deducere, т. е. при наличии двух
совокупных (раньше переводили: корреальных; теперь переводят: солидарных) кредиторов
предъявление иска одним из них ведет к поглощению иском всего обязательственного
взаимоотношения (D. 46. 2. 31.1). Если один из двух совокупных кредиторов предъявляет иск, то
предложение денег должником другому из кредиторов не порождает правовых последствий (D.
45. 2. 16).
308. Реформа Юстиниана в отношения погашения обязательства при наличии нескольких
совокупных должников.
Но в отношении пассивной совокупности (раньше в этих случаях
говорили о корреальности, теперь говорят о солидарности) при Юстиниане введено было
существенное изменение, а именно:
In duobus rels promittendi constituimus, ex unius rei eilctione praeiudicium creditori adversus
alium fieri non concedentes, sed remanere ipsi creditori actiones integras, donec per omnia ei
satisfiat (C. 8.40.28) (531 г. н.э.). -
При
наличии двух совокупных [солидарных] должников мы
постановляем, чтобы выбор одного должника [для предъявления к нему иска] не преграждал
прав кредитора в отношении другого должника, но чтобы право кредитора на иск оставалось
за кредитором впредь до полного удовлетворения.
Таким образом в отношении пассивной солидарности обязательство по реформе Юстиниана
прекращалось не в силу поглощающего (консумирующего) влияния предъявления иска, как это
было в классическую эпоху (п. 74), а в силу фактического удовлетворения (solutio).
309. Интерполяция в текстах о солидарных должниках.
Что же оставалось делать комиссии
Трибониана по составлению Дигест? Они по своему обычному методу интерполировали
соответствующие места классических юристов с целью привести их в согласие с реформой
Юстиниана. Это и сделано в D. 9. 4. 5, где вставлены слова «пес altero convento alter Uberabitur» —
предъявление иска к одному не освобождает другого. Еще ярче интерполяция звучит в другом
тексте:
Si apud duos sit deposits res, adversus unumquemque eorum agi poterit, nec liberabitur alter, si
cum altero agatur: non enim electione, sed solutione liberantur (D. 16. 3.1. 43). -
Если вещь сдана
на хранение двум лицам, то можно предъявить иск к любому из них, причем другой не
освобождается в силу предъявления иска к первому; ибо обязательство прекращается не в
силу выбора одного из должников для предъявления к нему иска, а в силу исполнения.
Выделенные слова и, в особенности, обобщающий вывод считаются творчеством византийцев,
вложенным в уста классического юриста.
То же самое следует сказать о совокупной ответственности нескольких соопекунов за заведомо