Файл: Суть фальсифицируемости.docx

ВУЗ: Не указан

Категория: Не указан

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 25.10.2023

Просмотров: 300

Скачиваний: 2

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.

СОДЕРЖАНИЕ

Суть фальсифицируемости

Применение фальсифицируемости

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ГЛАВА 4. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА ПОППЕРА ПРОТИВ ИСЕЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРОГРАММЫ КУНА

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ. РЫЦАРЬ RATIO

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ГЛАВА 1. НАУКА: РАЗУМ ИЛИ ВЕРА?

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ГЛАВА 2. ФАЛЛИБИЗМ ПРОТИВ ФАЛЬСИФИКАЦИОНИЗМА

Б. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ФАЛЬСИФИКАЦИОНИЗМ. «ЭМПИРИЧЕСКИЙ БАЗИС»

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ГЛАВА 3. МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ

Б. ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ ЭВРИСТИКА: КОНСТРУКЦИЯ «ЗАЩИТНОГО ПОЯСА» И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ АВТОНОМИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ НАУКИ

В. ДВЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ: ПРОУТ И БОР

Г. НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА РЕШАЮЩИЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ: КОНЕЦ СКОРОСПЕЛОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ГЛАВА 4. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА ПОППЕРА ПРОТИВ ИСЕЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРОГРАММЫ КУНА

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ПРИЛОЖЕНИЕ: ПОППЕР, ФАЛЬСИФИКАЦИОНИЗМ И «ТЕЗИС КУАЙНА-ДЮГЕМА»

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.ПРИМЕЧАНИЯ

ИМРЕ ЛАКАТОС:ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.БИБЛИОГРАФИЯ




ИМРЕ ЛАКАТОС:
ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ.
ПРИМЕЧАНИЯ


ОГЛАВЛЕНИЕ

  1. Наиболее значительным приверженцем идеала «вероятной истины» в наше время является Р. Карнап. Критический анализ этой концепции и её исторических предпосылок см. в моей работе [93].

  2. Основными сторонниками идеала «истины как соглашения» являются М. Полани и Т. Кун. Критический анализ см. [134], [136] и [98]. (Здесь и далее, когда речь идёт о социологии знания (точнее, социологии научного знания), И. Лакатос не слишком заботится о точности своих характеристик. Конечно, ни Т. Куна, ни М. Полани нельзя без натяжки причислить к этому направлению в социологии, примыкающему по своему предмету к философии и методологии науки, но всё же не подменяющему собой последних. Другое дело, что концепция развития науки Т. Куна или рассуждения о «неявном», «личностном» знании М. Полани выглядят чрезмерно нагруженными социологическими понятиями, что в глазах Лакатоса было несовместно с идеалом «доказательной обоснованности» (сконструированным из принципов эмпиризма и логической корректности). Однако «истина как соглашение» вовсе не является идеалом для социологии знания! Это «рабочее понятие», используемое в специфическом проблемном контексте, когда решается вопрос: каковы социологические характеристики ситуаций, в которых группа (в частности, научное сообщество) приходит к соглашению относительно того, что считать «доказательно обоснованным» или «истинным» в корпусе знания. О концепциях Т. Куна и М. Полани см. В поисках теории развития науки. Очерки западноевропейских и американских концепций XX века. — М., 1982; Смирнова Н. М. Теоретико-познавательная концепция М. Полани. // «Вопросы философии», 1986, № 2. — Прим. перев.).

  3. С первых страниц своей книги [89] Т. Кун выступает против «кумулятивной» концепции роста науки. Но своим антикумулятнвизмом он обязан прежде всего А. Койре, а не К. Попперу. А. Койре показал, что позитивизм — плохая методология для историков науки; историческое развитие физики нельзя понять вне контекста, создаваемого чередоваввеи «метафизических» исследовательских программ. Поэтому изменения научного знания связаны с масштабными катаклизмами метафизических революций. Т. Кун принял эту эстафету у Барта и Койре; его книга получила столь широкую известность, в частности, благодаря его меткой и неотразимой критике в адрес джастификационистской историографии, что стало сенсацией в кругу рядовых учёных и историков науки, до которых эстафета идей Барта, Койре (или Поппера) ещё не дошла. Однако, к сожалению, идеи Куна не свободны от авторитаристских и иррационалистских обертонов.

  4. Джастификационисты не раз подчёркивали эту асимметрию между единичными фактуальными высказываниями и универсальными теориями. См., например, рассуждения Р. Попкина о Б. Паскале ([152], с. 14). Пробабилисты же полагают, что теории могут быть не менее прочно установленными, чем фактуальные высказывания («Пробабилисты» — так Лакатос называет тех методологов, которые стремятся использовать аппарат вероятностной логики и математической теории вероятностей в методологических исследованиях, в частности для определения степени вероятности (или подтверждения) научных утверждений» (Никифоров А. Л. Комментарий к статье И. Лакатоса «История и её рациональные реконструкции». // Структура и развитие науки. Из Бостонских исследований по философии науки. — М., 1978. С. 473) — Прим. перев.).

  5. Джастификационисты не раз подчёркивали эту асимметрию между единичными фактуальными высказываниями и универсальными теориями. См., например, рассуждения Р. Попкина о Б. Паскале ([152], с. 14).

  6. На самом деле кое-кто из этих немногих, вслед за Миллем, отказавшись от явно неразрешимой проблемы индуктивного доказательства (выведения универсального из частных высказываний), перешли к другой проблеме, неразрешимость которой гораздо менее очевидна; — выведения одних частных фактуальных высказываний из других.

  7. Основоположники пробабилизма были интеллектуалистами; поздние усилия Карнапа построить эмпирицистский вариант пробабилизма не увенчались успехом. См. [93], р. 367, 361, прим. 2.

  8. Более подробно см. [93], р. 353 и далее. [176], р. 683.

  9. О джастификационизме Б. Рассела см. [91]. р. 167.

  10. (1181, р. 144).

  11. Отсюда ясно, почему демаркация между доказуемыми фактуальными и недоказуемыми теоретическими высказываниями имеет такое важное значение для догматического фальсификациониста.

  12. Должны быть заранее установлены критерии опровержения: следует договорится относительно того, какие наблюдаемые ситуации, если они будут действительно наблюдаться, означают, что теория опровергнута» ([163], p. 38 [рус. перев.: с. 247]).

  13. Цит. по [161]. К. Поппер замечает: «Я полностью согласен» [рус. перев., с. 229].

  14. [27], pp. 367–368. О «невозможности корректирования» наблюдаемых фактов см. [26]. Если в приведённом выше отрывке Брейсуэйт даёт убедительный ответ на вопрос о научной объективности, то в другом месте он замечает, что «за исключением далеко идущих обобщений наблюдаемых фактов… полное опровержение не более возможно, чем полное доказательное обоснование» ([27], р. 19).

  15. Об этих посылках и их критику см. [161], гл. 4 и 10 [рус. перев. с. 54–60, 75–78]. Вот почему я, вслед за Поппером. называю этот вариант фальсификационизма «натуралистическим». «Базисные высказывания» в смысле Поппера не следует смешивать с базисными высказываниями, о которых идёт речь в указанных главах. Важно отметить, что эти две посылки принимают и многие джастификационнсты, вовсе не являющиеся фальсификационистами: к экспериментальным доказательствам они могут добавить «интуитивные» (вслед за Кантом) или «индуктивные» (вслед за Миллеи). Наш фальсификационист допускает только экспериментальные доказательства.

  16. Эмпирический базис теории — это множество её потенциальных фальсификаторов, то есть множество тех предложений наблюдения, которые могут опровергнуть эту теорию.

  17. Между прочим, Галилей также показал, что, если бы луна была идеально чистой сферой, то она была бы невидимой: это следовало из его оптики. См. [64].

  18. На самом деле большинство психологов, отвергнувших джастификационнстский сенсуализм, сделали это под влиянием философов-прагматистов вроде У. Джемса, который отрицал объективность знания. И всё же влияние Канта — через О. Кюльпе и Ф. Брентано — и Поппера — через Э. Брунсвика и Д. Кэмпбелла — определило водораздел в современной психологи; и если даже в психологии был повержен психологизм, то это благодаря возросшему пониманию идеи объективности, центральной в философии Канта и Поппера.

  19. См. [161]. гл. 29 ([рус. перев. с. 1401). По-видимому, первым философом, подчеркнувшим это, был Фриз в 1837 году (см. [161], гл. 29, прим. 3; рус. перев., с. 140]). Конечно, это частный случай более общего тезиса о том, что логические характеристики, такие как вероятность или непротиворечивость, относятся к высказываниям. Так, например, высказывание «природа непротиворечива» ложно (или, если угодно, бессмысленно), ибо природа не есть высказывание (или конъюнкция высказываний).

  20. Между прочим, даже это сомнительно.

  21. Как говорит Поппер, «фактически окончательного опровержения теории вообще нельзя провести», а те, кто ожидают какого-то непогрешимого опровержения, чтобы только затем элиминировать теорию, должны ждать вечно и никогда не смогут «извлечь из опыта какую-либо пользу» (161, гл. 9; [рус. перев., с. 74]).

  22. Кант и его английский последователь Уэвелл понимали, что все научные высказывания, как априорные, так и апостериорные, в равной степени теоретичны; но они оба полагали, что такие высказывания равно доказуемы. Кантианцы ясно понимали, что научные высказывания являются теоретическими в том смысле, что они не пишутся ощущениями на tabula rasa пустого сознания, и не выводятся дедуктивно или индуктивно из таких же высказываний. Фактуальное высказывание — только частный случай теоретического высказывания. В этом Поппер солидарен с Кантом против эмпирицистского варианта догматизма. Но Поппер сделал следующий шаг: по его мнению, высказывания науки не только теоретичны, они все также погрешимы и предположительны.

  23. Если гипотетическая планета столь мала, что недоступна даже самым большим из возможных оптических телескопов, он мог бы испробовать какой-нибудь совершенно новый прибор (вроде радиотелескопа), который мог бы позволить «наблюдать» её, то есть Природу о ней, даже пусть только косвенно. (Новая «наблюдательная» теория может сама и не быть чётко сформулированной или удостоенной строгой проверки, но это озаботило бы его не более, чем Галилея заботили подобные ситуации).

  24. По крайней мере до тех пор, пока некая новая исследовательская программа вытеснит ньютоновскую программу и сможет объяснить это столь упрямое явление. В таком случае это явление будет извлечено из забвения и провозглашено «решающим экспериментом». («Решающим экспериментом» принято называть такой эксперимент, результаты которого позволяют разрешить конфликт между одной из двух конкурирующих гипотез, выдвигаемых для решения определённой научной проблемы. Например, «решающим» называют эксперимент Фуко, измеряющий скорость света в атмосфере и в водной среде. Обнаружение того, что скорость света в атмосфере больше, чем в воде, разрешает спор между корпускулярной и волновой теорией света в пользу последней. Однако такое «решение» не может считаться окончательным, поскольку «найти подтверждение теории» совсем не то же самое, что «доказательно обосновать теорию»., Силу логического доказательства результат «решающего эксперимента» имел бы только в том случае, если бы было принято следующее утверждение: «Только одна из двух соперничающих теорий является истинной». Но как раз истинность теории — это то, что всегда ставится под сомнение в науке. Поэтому «решающий эксперимент», сам по себе ничего не решает, а только «склоняет» экспериментатора к выбору той или иной стратегии дальнейшего исследования. См. Мамчур Е. А. Проблема выбора теории. — М., 1969; Ajdukiewicz К. Logika pragmatyczna. W-wa, 1965. — Прим. перев.).

  25. Поппер спрашивает: «Какого же рода клинические реакции могли бы в глазах психоаналитика опровергнуть не только отдельный его диагноз, но и психоанализ в целом?» ([162], Р. 38; [рус. перев., с. 247). А какое наблюдение могло бы опровергнуть в глазах ньютонианца не только какое-нибудь частное объяснение, но саму теорию Ньютона?

  26. Это ограничение ceteris paribus, как правило, не должно рассматриваться как отдельная посылка.

  27. Кстати, мы могли бы убедить догматического фальсификациониста в том, что его критерий демаркации был очень наивным заблуждением. Отказавшись от него, но сохранив свои основные посылки, он должен был бы изгнать теории из науки и рассматривать рост научного знания как накопление доказательно обоснованных базисных предложений. Это действительно было бы последней фазой классического эмпиризма после того, как испарилась надежда доказывать или по крайней мере опровергать теории фактами.

  28. См. [161]. разд. 8.

  29. Ниже, в III разделе будут приведены ещё более убедительные примеры.

  30. Это разделение и соответствующая терминология заимствована у Поппера; см. [161], гл. 19, [рус. перев. с. 105–107]; [157]. гл. 23, прим. 3 к гл. 26 [рус. перев., т. 2. с. 247, 433].

  31. Какой ни возьми вариант консервативного активизма, он не может объяснить, почему теория тяготения Ньютона должна быть неуязвимой для критики; кантианцы ограничивались объяснением прочности геометрии Евклида и механики Ньютона. Что же касается ньютоновской гравитационной теории и его оптики (или других областей науки), то они занимали неясную и временами индуктивистскую позицию.

  32. Я не отношу Гегеля к «революционным активистам». Он его последователи рассматривали изменение концептуальных каркасов как предопределённый, неизбежный процесс, в котором индивидуальное творчество или рациональная критика не играют существенной роли. По этой «диалектике» получается, что те, кто устремляются вперёд, поступают так же неверно, как и те, кто плетется позади. Умно поступает не тот, кто строит лучшую «тюрьму» или разрушает своей критикой старую, а тот, кто всегда идёт в ногу с историей. Эта диалектика рассматривает изменение вне связи с критикой.

  33. См. [204], [203], [205].

  34. См. в частности [149], [150] [рус. перев., с. Б–152], [127]. [106], [107]. Быть может, одной из главных философских заслуг конвенционалистов было то, что они высветили этот факт: любая теория может быть спасена от опровержений «конвенционалистскими уловками». (Последний термин введён Поппером. См. критическое обсуждение конвенционализма Пуанкаре в [161], особенно гл. 19 и 20, [рус. перев., с. 105–112]).

  35. Пуанкаре вначале разработал свой конвенционализм по отношению к геометрии [149]. Затем Мильо [127] и Леруа обобщили идею Пуанкаре, распространив её на все разветвления современной физики. Пуанкаре [150] с самого начала подвергает строгой критике бергсонианца Леруа, взглядам которого он противопоставляет аргументы, защищающие эмпирический (фальсифицируемый или «индуктивный») характер всей физики, исключая геометрию и теоретическую механику. Дюгем, в свою очередь, критиковал Пуанкаре: по его мнению, и ньютоновская механика могла быть опровергнута.

  36. Loci classici (здесь: самые характерные примеры [лат.] — Прим. перев.) этих концепций — [140] и [154]. Дюгем не был последовательным революционным конвенционалистом. Во многом следуя Уэвеллу, он полагал, будто концептуальные изменения суть лишь приуготовлены» к заключительной, хотя, быть может, неблизкой, «естественной классификации». «Чем совершенней теория, — писал он, — тем в большей степени мы осознаем, что логический порядок, в который она выстраивает экспериментально установленные законы, есть отражение некоторого порядка бытия». В частности, он отказывался призвать, что механика Ньютона действительно «рухнула» и называл теорию тяготения Эйнштейна проявлением «безумной и лихорадочной погони за новыми идеями», которая ввергла физику в настоящий хаос, где уже логика сама блуждает в потемках, а здравый смысл в ужасе бежит прочь». (Из предисловия к XXI изданию (1914) его книги [40])

  37. [40]. гл. VI, I 10.

  38. [161]. гл. 30, (рус. перев., с. 145).

  39. В атом разделе я обсуждаю «наивный» вариант попперовского методологического фальсификационизма. Поэтому всюду, где в этой главе стоит термин методологический фальсификационизм, его можно читать как «наивный методологический фальсификационизм».

  40. [161], гл. 27. [рус. перев., с. 132].

  41. Там же, гл. 28, [рус. перев., с. 136–138].

  42. [161]. гл. 30 [рус. перев., с. 143]; [166]. pp. 2191–292.

  43. См. [163], р. 390 [рус. перев. с. 360].

  44. Обратим внимание, что Поппер весьма тщательно берёт термин «наблюдательный» в кавычки; см. [161], гл. 28 [рус. перев., с. 136–137].

  45. Такое разграничение играет какую-то роль в первом и в четвёртом типах решений методологического фальсификациониста.

  46. Интересное обсуждение этой темы можно найти у Фейерабенда [57].

  47. Можно спросить: не лучше ли было бы отказаться от терминологии натуралистического фальсифнкацнонизма и окрестить «наблюдательные» теории «пробными теориями?».

  48. См. [161], гл. 22. Многие философы как-то просмотрели важное замечание Поппера о том, что базисное предложение не может ничего опровергнуть без помощи хорошо подкреплённой фальсифицирующей гипотезы.

  49. См. [161], гл. 30; [рус. перев., с. 145].

  50. См. [161]. р. 387.

  51. [161], гл. 30, 29; [рус. перев. с. 148].

  52. [159], р. 134; [рус. перев. № 10, с. 44]. В других работах Поппер подчёркивает, что его метод не может «гарантировать» выживание сильным. Естественный отбор может ошибаться: сильные могут гибнуть, а монстры — выживать.

  53. См. [155].

  54. [161], гл. 82; [рус. перев., с. 213].

  55. Там же, с. 214.

  56. В отличие от догматической фальсификации (опровержения). эта «фальсификация» представляет собой прагматическую, методологическую идею. Но что же она означает? Ответ Поппера, с которым я не согласен, заключается в следующем: методологическая «фальсификация» указывает на «необходимость замены фальсифицированных гипотез лучшими гипотезами» ([161]. р. 87; рус. перев., с. 116]). Это хорошо иллюстрирует тот процесс, который описан мной в [92]. когда критическая дискуссия изменяет исходную проблему, но оставляет старую терминологию. Побочным результатом оказывается изменение значений терминов.

  57. Критерий демаркации догматического фальсификациониста: теория «научна», если она имеет эмпирический базис.

  58. Между прочим, Поппер [161] не совсем чётко фиксирует этот момент. Он пишет: «Конечно, можно интерпретировать понятие наблюдаемое событие а психологическом смысле. Однако я использую это понятие в таком смысле, который позволяет заменить его на понятие «событие, характеризующееся положением и движением макроскопических физических тел» ([161], гл. 28; [рус. перев. с. 137]). Например, мы можем признать позитрон, проходящий через камеру Вильсона в момент t 0, наблюдаемым событием, хотя сам позитрон имеет отнюдь не макроскопическую природу.

  59. См. [161]. гл. 68. Действительно, методологический фальсн-фикационизм является философской основой некоторых из наиболее интересных направлений в современной статистике. Подход Неймана — Пирсона полностью основывается на методологическом фальсификационизме. См. также [27]. гл. VI. (К сожалению, Брейсуэйт истолковывает попперовский критерий демаркации как водораздел между осмысленными и неосмысленными. А не между научными и не-научными высказываниями).

  60. [153] [рус. перев., с. 237].


  • Там же, с. 238.

  • [159], р. 133; [рус. перев. № 10, с. 44].

  • Обсуждение этого важного понятия попперовской методологии см. в [93], р. 397 и далее.

  • [161], гл. 9; [рус. перев., с. 74].

  • Там же.

  • Там же.

  • О проблеме «управляемого эксперимента» можно сказать только то, что это проблема такой организации экспериментальных условий, при которой сводится к минимуму риск отучиться в зависимости от такого рода решений.

  • В некотором важном смысле этот тип решений относится к той же категории, что и первый тип: такие решения разделяют проблематическое и непроблематическое знание.

  • Все это ясно показывает сложность решений, с помощью которых определяется «эмпирическое содержание» теории. то есть класс её потенциальных фальсификаторов. «Эмпирическое содержание» зависит от нашего решения, какие из теорий считать «наблюдательными» и какие аномалии считать контрпримерами. Если сравнивать эмпирическое содержание различных теорий, чтобы определить, какая из них «более научная», то надо привлечь очень сложную и, следовательно, безнадёжно произвольную систему решений, касающихся соответствующих множеств «относительно атомарных предложений» и «сферах применения» этих теорий. (О значении этих (весьма) специфических терминов см. [161], рус. перев., с. 167–172.) Но такое сравнение возможно только тогда, когда одна теория вытесняет другую (см. [161], р. 401, сноска 7). Но даже в этом случае могут встретиться трудности (которые, однако, не приводят к неустранимой «несоизмеримости»). (В конце 1960 годов, когда И. Лакатос работал над своей концепцией, дискуссии по проблеме «несоизмеримости» научных теорий, сменяющих (вытесняющих!) друг друга в ходе развития научного знания, были в самом разгаре. Коротко, тезис о «несоизмеримости», взятый на вооружение Т. Куном, П. Фейерабендом и другими философами и историками науки, сводится к следующему: переходы к альтернативным теориям совершаются не по логическим воображениям, поскольку «старая» и «новая» теории используют совершенно различные понятия и, следовательно, не могут противоречить одна другой. По мнению сторонников этого тезиса, данное обстоятельство говорит против всяких попыток «рациональной реконструкции» таких переходов
    , особенно когда речь идёт о так называемых «научных революциях», то есть смене фундаментальных теорий. И. Лакатос, с одной стороны, соглашаясь с тем, что «рациональная реконструкция» не может осуществляться в соответствии с тем пониманием научной рациональности, какое было свойственно «джастификационистам» и логическим позитивистам, с другой стороны, довольно скептически относился к семантической аргументации в защиту этого тезиса (см. Лакатос И. История науки и её рациональные реконструкции. // Структура и развитие науки. Из Бостонских исследований по философии науки. — М., 1978. С. 203–269; см. также: Мамчур Е. А. Проблема соизмеримости теорий. // Физическая теория (философско-методологический анализ). — М., 1980; Порус В. Н. О философских аспектах проблемы «несоизмеримости» научных теорий. // «Вопросы философии», 1986, № 12). — Прим. перев.).

  • Это было показано Дж. Уиздомом; см. [210].

  • Например, «для всех металлов существует некоторое вещество, переводящее их в раствор» или «существует вещество, способное превращать все металлы в золото». Обсуждение таких теорий содержится в [199] и [201].

  • [177]. р. 683.

  • Я уверен, что кое-кто усмотрит в методологическом фальсификационизме «экзистенциалистскую» философию науки.

  • [139], р. 356.

  • [74], р. 621. Агасси [4] идёт вслед за Нейратом и Гемвелем; см. особенно р. 16 и далее. Скорее забавно, что Агасси полагает, будто он в этом вопросе выступает против «всей литературы по методологии науки. В самом деле, многие учёные вполне понимали трудности, связанные с «конфронтацией теории и фактов». (Ср. [49] р. 27). Некоторые философы, симпатизирующие фальсификационизму. подчёркивали, что процесс отвержения научной гипотезы более сложен, чем кажется на первый взгляд» ([27], р. 20). Но только Поппер нашёл конструктивное, рациональное решение.

  • [74], р. 622. Решительный гемпелевский «тезис эмпирической определённости» только подновляет старые аргументы Нейрата и некоторые Поппера (против Карнапа. я полагаю); но прискорбно, что он даже не упоминает своих предшественников или единомышленников.

  • [139].

  • [161], гл. 26; [рус. перев., с. 129].

  • Нейрат, кажется, так и не понял этот простой аргумент Поппера (см. [139]).

  • Термин «правдоподобие» взят здесь в попперовском смысле: как разница между истинным и ложным содержанием теории. Оценка правдоподобия связана с известным риском; см. [93], р. 395 и далее.

  • Данная статья может рассматриваться как попытка разработать такую общую теорию. См. [95], [96], [97].


  • Фальсификация теория зависит от высокой степени подкрепления ограничения ceterts paribus. Однако так бывает не всегда. Вот почему методологический фальсификационист советует доверять «научному инстинкту» ([161], гл. 18 [рус. перев., с. 101]) или «предчувствию» ([27], р. 20).

  • Агасси [1] называет попперовскую идею науки «sclentia negatlva» (см. также [5]).

  • Здесь надо вспомнить, что скептик-кунианец стоит перед тем, что я назвал бы «дилеммой учёного-скептика»: всякий учёный скептик, пытаясь объяснить изменчивость своих верований, склонен видеть в собственной психологи некую теоретичность, нечто большее, чем просто веровавие, — «научное» верование. Юм, опираясь на теорию обучения, в основе которой лежит отношение «стимул-реакция», пытался изобразить науку как простую систему верований, но так и не задался вопросом, не относятся ли его теория обучения к самой себе. Говоря современным языком, можно было бы спросить, свидетельствует ли популярность философии Куна о том, что признана её истинность? В таком случае она была бы отброшена. Может быть, она свидетельствует лишь о том, что эта философия привлекательна как новая мода? В таком случае она была бы «верифицирована». Но пришлась ли бы Куну по вкусу такая «верификация?».

  • Фейерабенд, который сделал, наверное, больше кого-либо другого в распространении идей Поппера, теперь, кажется, примкнул к враждебному лагерю — См. его статью «Утешение для специалиста». [Частичный рус. перевод см. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. — М., 1986. С. 109–124]. (В заключительных разделах цитируемой Лакатосом статьи (не вошедших в опубликованный русский перевод) П. Фейерабенд сравнивает концепции Т. Куна, К. Поппера и самого И. Лакатоса. Полемика была острой, и Лакатос воспринял критику в свой адрес как измену своего бывшего союзника и был «не совсем не прав»; конечно, никакой измены не было просто потому, что воззрения Фейерабенда на природу рациональности всегда больше отличались от воинствующего рационализма Лакатоса, чем от стремления Т. Куна ограничить сферу притязаний рационалистической методологии «нормальной наукой». Корневые расхождения с И. Лакатосом, которого Фейерабенд «провокативно» называл своим «соратником-анархистом», сам, впрочем, не очень веря в анархизм Лакатоса, он осветил в статье, помещённой в сборнике очерков видных европейских и американских философов науки в память об Имре Лакатосе (Feyerabend P. On the Critique of Scientific reason. // Essays in Memory of Imre Lakatos. Ed. by R. Cohen e. a. — Dordrecht, 1976). Почти в то же время (1978) с критикой «аисторизма» Лакатоса выступил К. Хюбнер. (см. Хюбнер К. Критика научного разума. — М., 1994. С. 101–107). Почти буквальное совпадение названий работ Фейерабенда и Хюбнера говорило о поиске более широкой и адаптивной теории научной рациональности, чем попперовско-лакатосовское «умещение» рациональности внутри границ «научного разума». —