Файл: Суть фальсифицируемости.docx

Например, представим, что открыта радиозвезда с системой спутников, вращающихся вокруг неё. Проверка теории тяготения на этой планетарной системе, безусловно, представляла бы большой интерес. Допустим, что обсерватория Джодрел Бэнк получила ряд пространственно-временных координат планет, входящих в эту систему, которые несовместимы с данной теорией. Можно рассматривать эти данные как множество потенциальных фальсификаторов. Конечно, эти базисньк предложения не являются наблюдениями в прямом смысле, но их можно считать «наблюдениями» в кавычках. Ведь этими предложениями описываются положения планет, не доступные ни человеческому глазу, ни оптическим инструментам. Их истинностные значения зависят от определённой «экспериментальной техники». Последняя же основывается на применении хорошо подкреплённой радиооптической теории. Назвать такие предложения «наблюдательными» — не более, чем манера речи; в данном контексте это означает только то, что при проверке теории тяготения методологический фальсификационист относится к радиооптике как к «исходному знанию», некритически.

Для этого вида методологического фальсификационизма характерна необходимость принятия решений, которыми проверяемая теория отграничивается от непроблематичного исходного знания. ⁴⁶ (Все это очень похоже на то, как Галилей «наблюдал» спутники Юпитера. Как было верно замечено уже современниками Галилея, он опирался на оптическую теорию, которая, если и существовала, то во всяком случае была и менее подкреплена, и даже менее разработана, чем нынешняя радиооптика. С другой стороны, когда зрительные ощущения человека называют «наблюдениями», это означает только то, что мы «полагаемся» на сомнительную психологическую теорию человеческого зрения ⁴⁷.)

Это говорит о том, что конвенциональный элемент, как он понимается в данном контексте, позволяет считать теорию «наблюдательной» (в методологическом смысле). ⁴⁸

Аналогично, конвенциональный элемент присутствует в решении вопроса, какое значение истинности должно быть приписано базисному предложению, принятому уже после того, как мы решили, какую теорию использовать как «наблюдательную». Единичное наблюдение может быть случайным результатом простой ошибки. Чтобы уменьшить риск, методологический фальсификационист рекомендует принять меры безопасности. Простейшая из них состоит в том, чтобы повторять эксперименты (сколько раз — это дело соглашения), другая мера — «усиливать» потенциальные фальсификаторы «хорошо подкреплёнными фальсифицирующими гипотезами». 

---

⁴⁹

Методологический фальсификационист также принимает во внимание, что фактически такого рода соглашения приобретают институциональный характер и одобряются научным сообществом; какие фальсификаторы «принимаются», а какие нет, зависит от вердикта учёных-экспериментаторов. ⁵⁰

Именно так методологический фальсификационист устанавливает свой «эмпирический базис». (Кавычки ставятся специально, чтобы подчеркнуть «ироническое звучание» этого термина ⁵¹.) Такой «базис» вряд ли соответствует критериям джастификационизма, в нём нет ничего доказательно обоснованного-этот термин означает «сваи, забитые в болото». ⁵²

Конечно, если теория приходит в столкновение с таким «эмпирическим базисом», она может быть названа «фальсифицированной» но «фальсификация» здесь не означает опровержения. Методологическая «фальсификация» сильно отличается от догматической фальсификации. Если теория фальсифицирована в смысле догматического фальсификациониста, это значит, что она ложна; но «фальсифицированная теория» всё же может быть истинной. Если мы вслед за «фальсификацией» ещё и «элиминируем» теорию, то вполне можем элиминировать истинную теорию или сохранить ложную (это как раз то, что должно вызвать праведный гнев у старомодного джастификациониста).

Но тем не менее, методологический фальсификационист советует делать именно это. Он понимает, что если мы хотим примирить фаллибилизм с рациональностью (не джастификационистской), то обязаны найти способ элиминировать некоторые теории. Если это не получится, рост науки будет ни чем иным, как ростом хаоса.

Поэтому методологический фальсификационист призывает: «Чтобы заставить метод отбора посредством элиминации работать и обеспечить выживание только самых добротных теорий, надо создать для них условия суровой борьбы за жизнь». ⁵³ Раз теория фальсифицирована, она должна элиминироваться, несмотря на связанный с этим риск: «мы работаем с теориями только до тех пор, пока они не падают под проверками». ⁵⁴ С методологической точки зрения, элиминация должна быть окончательной: «в общем случае интерсубъективно проверяемую фальсификацию мы считаем окончательной… Подкрепляющая оценка, совершаемая в более поздний период времени…, может заменить позитивную степень подкрепления негативной, но не наоборот» 

---

⁵⁵. Выбраться из ложной колеи можно лишь с помощью эксперимента, который «помогает нам сойти с дороги, которая ведёт в тупик». ⁵⁶

В отличие от догматического фальсификациониста, методологический фальсификационист различает простое отбрасывание и опровержение. ⁵⁷ Он фаллибилист, но его фаллибилизм не ослабляет его критический запал: подверженные ошибкам высказывания он превращает в «базис», чтобы продолжать свою; твёрдую политику. На этом основании он предлагает новый критерий демаркации: только те теории, то есть высказывания, не являющиеся «предложениями наблюдения», которые запрещают определённые «наблюдаемые» состояния объектов и поэтому могут быть «фальсифицированы» и отброшены, являются «научными». Другими словами, теория является «научной» (или «приемлемой»), если она имеет «эмпирический базис».

В этом критерии чётко видна разница между догматическим и методологическим фальсификационизмом. ⁵⁸

Методологический критерий демаркации куда более либерален, чем догматический. Методологический фальсификационизм раскрывает перед критицизмом новые горизонты: гораздо больше теорий квалифицируются как «научные». Мы уже видели, что «наблюдательных» (в кавычках) теорий больше, чем наблюдательных (без кавычек), и, следовательно, «базисных» (в кавычках) предложений больше, чем базисных (без кавычек). ⁵⁹

Кроме того, вероятностные теории тоже могут теперь квалифицироваться как «научные»: хотя они не фальсифицируемы, они легко превращаются в «фальсифицируемые» посредством принятия добавочного решения (третьего типа). Это решение учёный может принять, уточнив некоторые правила отбрасывания, которые могут сделать статистически интерпретированное подтверждение «несовместимым» с вероятной теорией. ⁶⁰

Но даже эти три решения недостаточны для «фальсификации», теории, которая не может объяснить что-либо «наблюдаемое» без ограничения ceteris paribus. Никакого конечного числа «наблюдений» не достаточно, чтобы «фальсифицировать» такую теорию. Однако, если это так, то можно ли разумно защищать методологию, которая претендует «интерпретировать законы природы и теории как… высказывания, которые частично разрешимы, то есть они — по логическим основаниям — не верифицируемы, но асимметричным образом только фальсифицируемы?» ⁶¹ Как можем мы интерпретировать теории, подобные теории тяготения и динамике Ньютона, в терминах «частичной разрешимости?» 

---

⁶² Как в таких случаях, не кривя душой, пытаться «избавиться от ложных теорий, — найти в теории слабые места, чтобы отвергнуть её, если она в результате проверки оказывается фальсифицированной?» ⁶³ Как мы можем включить их в сферу рациональной дискуссии?

Методологический фальсификационист решает эту проблему, принимая новое решение (четвёртого типа): когда мы проверяем теорию вместе с ограничением ceteris paribus и находим, что эта конъюнкция опровергнута, мы должны решить, считать ли это опровержение также и опровержением специфической теории.

Например, можно принять «аномалию» перигелия Меркурия как опровержение конъюнкции из трёх элементов: теории Ньютона, известных граничных условий и ограничения ceteris paribus — N 3. Затем «сурово» проверить граничные условия ⁶⁴ и, может быть, перевести их в ранг «непроблематичного исходного знания».

Из этого будет следовать, что опровергнута иная конъюнкция, уже из двух элементов — теории Ньютона и ограничение ceteris paribus — N 2. Теперь надо принимать главное решение: снести и ограничение ceteris paribus в общий котёл «непроблематического исходного знания». Это тоже можно сделать, если ограничение ceteris paribus хорошо подкреплено. ⁶⁵

Что означает «суровая» проверка ограничения ceteris paribus? Надо предположить что существуют другие факторы, воздействующие на данное событие, определить эту. факторы и проверить конкретные допущения о них. Если многие из этих допущений опровергнуты, ограничение ceteris paribus может считаться хорошо подкреплённым.

Но если принято решение о «приемлемости» ограничения ceteris paribus, то это влечёт за собой очень рискованные последствия Если это входит в «исходное знание», та предложения, описывающие перигелий Меркурия, рассматриваются уже не как эмпирический базис N 2, а как эмпирический базис самой теории Ньютона, и, следовательно, то что было простой «аномалией», становится решающим свидетельством против N, eе фальсификацией.

(Некое событие, описываемое моё предложением А, можно назвать «аномалией» по отношению к теории Т’, если А — потенциальный фальсификатор конъюнкции Т и ограничения ceteris paribus; но то же предложение становится потенциальным фальсификатором самой теории Т, если принято решение считать ограничение ceteris paribus частью «непроблематического исходного знания».)

Поскольку наш суровый фальсификационист считает опровержения окончательными, он должен принять судьбоносное решение: элиминировать теорию Ньютона; дальнейшая работа в рамках этой теории объявляется нашим методологом иррациональной. Если же учёный не пойдёт на столь смелое решение, он «не сможет извлечь из опыта какую-либо пользу»,

---

оставаясь при мнении, что в его задачу «входит защита столь успешно действующей системы от критики до тех пор, пока эта система не будет окончательно опровергнута». Тогда он рискует превратиться в апологета, который всегда готов заявить, что «расхождения, которые, мол, существуют между данной теорией и экспериментальными результатами, лежат на поверхности явлений и исчезнут при дальнейшем развитии нашего познания». ⁶⁶ Но для фальсификациониста это означало бы поступать «вразрез с той критической установкой, которая… должна характеризовать учёного», ⁶⁷ что недопустимо.

По излюбленному выражению методологического фальсификациониста, теория должна «сама лезть на рожон».

Даже в хорошо определённом контексте методологический фальсификационист оказывается в очень затруднительном положении, когда должен принять решение: где же проходит граница между проблематичным и непроблематичным знанием. Затруднение особенно драматично, когда это решение касается ограничения ceteris paribus, когда одно из сотен «аномальных явлений» возводится в ранг «решающего эксперимента» и объявляется, что именно в данном случае эксперимент был «управляемым». ⁶⁸

Таким образом, с помощью этого решения четвёртого типа ⁶⁹ наш методологический фальсификационист в конечном счёте получает право считать любую теорию, чья судьба похожа на теорию Ньютона, «научной». ⁷⁰

В самом деле, нет никаких причин, почему бы не сделать и следующий шаг в принятии решений. Что мешает решить, что некая теория, которую даже все эти четыре типа решений не могут превратить в фальсифицируемую, всё же должна считаться опровергнутой, если она войдёт в противоречие с другой теорией, столь же научной (на тех же, да к тому же предварительно уточнённых основаниях) и столь же хорошо подкреплена? ⁷¹

Далее, если мы отбрасываем одну теорию из-за того, что её потенциальные фальсификаторы кажутся истинными в свете некоторой «наблюдательной» теории, то почему бы не отбросить другую теорию из-за того, что она непосредственно входит в столкновение с тем, что может быть отнесено к непроблематическому исходному знанию?

Это уже пятый тип решения, позволяющий элиминировать даже «формально метафизические» теории, то есть утверждения с кванторами «все» и «некоторые» либо чисто экзистенциальные утверждения (Утверждения о существовании некоторых объектов. — 

---