ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.04.2021
Просмотров: 963
Скачиваний: 2
66
в 15-30% снов, и реже всего во сне фигурирует запах и вкус (менее 1% снов).
Сны также характеризуются сильными сенсорными искажениями, нарушениями
пространственно-временных отношений и т.п.
Сны видят даже те, кто слеп от рождения, то есть они не видят их
зрительно, правильнее было бы сказать ‒ воспринимают. Воспринимают всеми
своими обострѐнными чувствами. По некоторым данным, приблизительно у
трети людей сны представляют собой смесь равноценных ощуще-
ний ‒ зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных, вкусовых.
Есть мнение, что БДГ означают «смотрение» снов в буквальном смысле.
Как это доказать? В ходе экспериментов учѐные научились по рассказам о
сновидениях, предшествующих пробуждению, угадывать, какие движения глаз
можно ожидать на электроокулограмме, а по электроокулограмме ‒ каким было
сновидение, «активным» или «пассивным». Разве это не доказательство?
Доказательством являются и опыты со слепыми. Люди, ослепшие в молодости
или в зрелом возрасте, видят во сне предметы, и у них можно наблюдать
быстрые движения глаз. У слепых же от рождения или ослепших в раннем
детстве и забывших облик предметов нет ни зрительных снов, ни быстрых
движений глаз. Но быстрые движения глаз свойственны всем новорождѐнным.
Остаѐтся предположить, что и у ослепших в детстве они были, но потом
механизм этот из-за неупотребления вышел из строя.
В последние годы удалось установить даже такую тонкость: интервалы
между движениями глаз часто соответствуют таким моментам в сновидении,
когда человек останавливает взгляд на неподвижном объекте. Данные
исследований указывают на несомненную связь между интенсивностью
движений глаз и интенсивностью сновидений. У здоровых людей движений этих
в целом больше, чем у больных, не считая больных нарколепсией, которые
буквально погружены в яркие и длительные сны. Одним словом, во сне
происходит то же, что и во время бодрствования, когда мы сидим, например,
закрыв глаза, и представляем себе игру в теннис или в футбол: наши глазные
яблоки непроизвольно следуют за полѐтом воображаемого мяча. Поэтому можно
смело утверждать, что мы смотрим сны буквально физиологически.
После того, как выяснилось, когда люди видят сны, трудно было
удержаться от соблазнительных попыток вторжения в сюжеты сновидений.
Около спящих зажигали свет, включали музыку, переливали воду. Затем их
будили и требовали отчѐта. Кое-что из внешних стимулов действительно
вплеталось в сон. Особенно хорошо получалось с водой: испытуемые в
сновидениях то и дело попадали под дождь и вымокали до нитки. Звонок,
которым их будили, естественно, превращался в телефон.
В дальнейшем выяснилось, что мозг способен реагировать на любые
стимулы не только в быстром, но и в медленном сне. Правда, по мере углубления
сна от дремоты по дельта-стадии порог пробуждения возрастает, и к спящему
пробиться всѐ труднее и труднее. Однако это касается стимулов, не имеющих
мотивационной значимости. Как бы глубоко ни спала уставшая мать, при первом
же крике ребѐнка она открывает глаза и наклоняется к нему. Раньше этот всем
67
известный факт и факты, аналогичные ему, вроде пробуждений мельника при
остановке мельницы или солдат при негромкой команде, объясняли наличием
«сторожевых пунктов» в коре больших полушарий. Теперь их объясняют только
высокой значимостью опредѐленных стимулов, для которых порог реактивности
много ниже, чем для безразличной информации. В этом, как говорит
швейцарский психолог Жан Пиаже, заключается «реальный парадокс» ‒ с одной
стороны, деятельность мозга во время сна организована так, чтобы восприятие
внешней информации было минимальным, а с другой ‒ оценка этой информации
всѐ же происходит. Может быть, существуют в мозгу даже специальные
механизмы для такого анализа. Замечено также, что эти гипотетические
механизмы в быстром сне работают энергичнее, чем в медленном, хотя порог
пробуждения в быстром сне выше всего. Считается, что он высок потому, что
человек поглощѐн сновидениями.
Вообще надо сказать, что неприятные сны снятся вдвое чаще, чем
приятные. В этом, безусловно, есть биологическая необходимость: лучше
сталкиваться с неприятностями во сне, чем наяву. Так что, есть ли смысл
внушать себе волшебные сновидения? Не слишком ли разочаровывающим
окажется для впечатлительных натур спуск на землю?
СОН И ЭМОЦИИ
Начальные стадии формирования памяти сильно модулируются эмоциями,
которые присутствуют во время обучения. Эмоции обычно рассматриваются в
двух измерениях: степень раздражения (от спокойствия до волнения) и
валентностью (от позитивных до негативных, нейтральные рассматриваются как
промежуточная валентность). Адренергическая система играет ключевую роль в
обеспечении подкрепляющего эффекта возбуждающих эмоций на память в
момент обучения (а также консолидации). Так, введение антагониста бета-
адренорецепторов пропранолола пациентам перед обучением блокирует
улучшающий эффект эмоций на запоминание. Кроме того, для влияния эмоций
на память необходимо участие – миндалины. Подкрепляющая функция эмоций
на память не наблюдается у пациентов с нарушениями миндалины. Так, чем
больше активность в правой миндалине при просмотре эмоционального фильма,
тем лучше его запоминание. Миндалина, влияя на срединные структуры
височных долей, включая гиппокампальный комплекс, облегчает первоначальное
кодирование информации. Во многих исследованиях была показана коактивация
амигдалы и гиппокампа в течение эмоционального возбуждения. Также
активность
гиппокампа
может
модулироваться
вентролатеральной
префронтальной корой, входящей в состав ассоциативной лимбической зоны.
Эмоциональная валентность позитивных или негативных стимулов может
усиливать удержание в памяти неярких событий (этот эффект эмоций может не
требовать участия миндалины, а валентность эмоций может учитываться с
помощью префронтальной лимбической коры).
Как уже упоминалось, нарушение сна в целом и выборочно быстрого сна,
68
пагубно воздействует на последующее обучение и запоминание. Так, лишение
избирательно REM-сна всего на 5 часов перед обучением значительно снижает
запоминание, которое не может быть улучшено путѐм продления обучения.
Причѐм дефект обучения частично связан с нарушениями в лимбической
системе. На клеточном уровне депривация REM-сна (24-72 часа) не только
снижает возбудимость гиппокампальных нейронов, но и значительно повреждает
индукцию LTP. Но даже если удалось вызвать LTP в гиппокампальном синапсе у
животного, длительное время лишѐнного REM-сна, в течение 90 мин LTP
исчезает. Это указывает на важность REM-сна для сохранения LTP. Таким
образом, сон перед обучением необходим для подготовки нейрональных сетей
для «захвата» новых событий. Например, 36-часовое лишение сна примерно на
40% ухудшает временную память и память на слова. Интересно, что лишение сна
особенно сильно действует на память, связанную с позитивными эмоциями, в
меньшей степени с нейтральными эмоциями и более устойчивыми оказываются
события, ассоциированные с негативными переживаниями. Возможно, причина
этого кроется в гиперактивности определѐнных регионов амигдалы,
подкрепляющих негативные стимулы, после лишения сна. Кроме того, процесс
приобретения положительного опыта обычно требует вовлечения большего
количества нейрональных структур и их более тесного сотрудничества
(амигдалы, префронтальной коры, гиппокампа), тогда как депривация сна
нарушает взаимодействие между регионами мозга.
Консолидация эмоциональной памяти после эпизодов обучения усиливается
под влиянием подкожных инъекций амфетаминов (симпатомиметики),
норадреналина, глюкокортикоидов. Эти вещества селективно усиливают LTP в
нейрональных контурах, вовлечѐнных в эмоциональные переживания. В
естественных условиях стресс вызывает выброс адреналина и глюкокортикоидов,
которые впоследствии способствуют консолидации пережитого опыта. Также
облегчают консолидацию эмоциональных энграмм такие нейротрансмиттеры,
как норадреналин и ацетилхолин. Ацетилхолин, освобождающийся в течение
REM-сна, способствует консолидации амигдало-зависимой памяти. Поэтому
REM-сон имеет специфичную роль в консолидации именно эмоциональной
памяти. Микроинъекции в амигдалу агонистов и антагонистов мускариновых
рецепторов, производимые после обучения (перед сном), усиливают и нарушают
эмоциональную память соответственно. Адренергические препараты также
модулируют консолидацию, если были введены в течение нескольких часов (но
не более 6 ч) после события. Это указывает на то, что консолидация протекает
после предъявления эмоциональных стимулов в течение дискретных временных
“окон”. Данный феномен следует учитывать при лечении посттравматического
синдрома.
Тета-осциляции во время REM-сна предоставляют возможность удалѐнным
регионам мозга, участвующим в кодировании информации, вступать в тесные
взаимоотношения.
В
результате
могут
усиливаться
связи
между
распредѐленными в разных участках коры фрагментами памяти на основании их
«эмоционального сродства».
69
Нарушение сна вмешивается в эмоциональную сферу: человек становится
раздражительным и эмоционально неустойчивым, усиливается эффект
негативных событий и притупляется позитивный опыт. У людей, лишѐнных сна,
в ответ на предъявления изображений, несущих негативно окрашенную
эмоциональную информацию, миндалина активировалась на 60% сильнее и на
более длительное время (в 3 раза). По крайней мере, частично, это может быть
связано с ослаблением ингибирования миндалины со стороны медиальной
префронтальной коры. Предполагается, что ночной сон, влияя на
взаимоотношения между миндалиной и префронтальной корой, может вновь
устанавливать корректную реактивность эмоционального мозга на следующий
день.
Примерно 75-95% всех сновидений содержат эмоциональный окрас.
Вероятно, что пережитые в течение предшествующего времени переживания
вносят свой вклад в сновидения. Так, недавно разведѐнные женщины,
страдающие депрессией на этой почве, видят во сне своих бывших мужей
намного чаще, чем женщины, не обременѐнные депрессией, связанной с
разводом. Кроме того, восстановление после эмоциональной травмы или
конфликта коррелирует со снижением негативно окрашенных сновидений.
Расстройства в эмоциональной сфере тесно связаны с нарушениями сна.
Для примера можно рассмотреть два психических расстройства – глубокую
депрессию и посттравматический стресс.
В случае
глубокой депрессии
у более 90% пациентов обнаруживаются
изменения в архитектуре сна. Неспособность к засыпанию и поддержанию сна
(бессонница), серьѐзный фактор риска для развития и прогрессии депрессии. При
глубокой депрессии обычно отмечается увеличение устойчивости ко сну,
затруднѐнное засыпание, частые ночные пробуждения. Однако при данной
патологии REM-сон наступает быстрее, увеличивается продолжительность и
частота эпизодов REM-сна. И чем сильнее выражены указанные изменения в
REM-сне, тем менее эффективно будет лечение с помощью антидепрессантов.
Нормализация архитектуры сна уменьшает риск впадения человека в состояние
депрессии и увеличивает эффективность лечения. У пациентов с депрессией
отмечается усиление активности ретикулярной формации среднего мозга и
передней паралимбической коры в направлении от бодрствования к REM-сну.
Возможно, эта сверхактивность лимбических структур в период REM-сна может
отражать повышенную восприимчивость к эмоциональным стимулам с
негативным контекстом.
Посттравматический
стресс
характеризуется
повторяющимся
переживанием прошлого опыта, его избеганием и гипертрофированной реакцией,
появляющейся в ответ на предъявление травмирующего фактора. Данное
расстройство сопряжено с повышением симпатического тонуса и дисрегуляцией
REM-сна, в период которого в сновидениях появляются оттенки негативного
события. При этом нарушение сна способствует переходу заболевания в
хроническую форму и препятствует лечению. В период REM-сна сразу после
травмы существенно повышается симпатический тонус. В этом случае REM-cон
70
выступает в роли повторителя травмирующего события, амплифицируя
(усиливая) его эффекты. Итак, с одной стороны, лишение REM-сна потенцирует
негативные эмоции, а с другой, негативно-окрашенная память укрепляется в
период REM-cна. Так, виды антидепрессантов, подавляющие REM-сон, снижают
запоминание аффективных событий. Также непродолжительное лишение REM-
сна (в течение одного дня) имеет короткий терапевтический эффект при лечении
некоторых пациентов с депрессией.
С течением времени эмоциональный фон прошлых событий ослабевает.
Согласно одной из гипотез, ежедневно во сне происходит затирание
эмоциональных оттенков ранее полученного опыта, а «эмоциональность»
используется как маркер событий, на основании которого решается вопрос о
качестве запоминания и доступности события для извлечения. В период REM-сна
реактивируются нейроны лимбической системы (миндалины), транслируя
события в многочисленные регионы коры. Тета-ритм во время REM-фазы в
подкорковых и корковых регионах, возможно, обеспечивает сопоставление и
интеграцию недавно полученного и прошлого эмоционального опыта. Кроме
того,
низкий
аминоэргический
тонус
(в
частности,
молчание
норадреналинэргических нейронов голубого пятна, которые сверхактивны при
стрессе, реакциях страха) на протяжении REM-сна позволяет мозгу без высокого
травмирующего эффекта стрессового фактора и беспокойства «взглянуть» во
вчера. Предполагается, что REM-сон используется мозгом как биологический
кинотеатр: просматривая эмоциональные кадры в спокойной атмосфере, мозг
сортирует их и решает, каким будет «завтра». Поэтому если что-то волнует вас,
постарайтесь выспаться, дайте мозгу время во всем разобраться “самому”.
СОН И ИММУННАЯ СИСТЕМА
Уже не раз упоминалось, что сон необходим для физического и
психического здоровья. В частности, потеря сна нарушает функцию иммунной
системы, в свою очередь структура сна претерпевает изменения при
инфекционных заболеваниях. Систематическое исследование связи сна и
иммунной системы началось только 25-30 лет назад. Молекулы иммунной
системы (цитокины) присутствуют в мозговых тканях, где они взаимодействуют
с нейромедиаторными системами, регулирующими сон.
Хотя мозг посылает нашему сознанию сигналы о необходимости поспать,
он может игнорировать их и снижать количество ежедневного сна. Процент
взрослых людей, спящих менее 6 часов в день, сейчас выше, чем ранее.
Недостаток сна пагубно сказывается на нашем здоровье. Например, даже
кратковременное недосыпание во время вакцинации сильно уменьшает
эффективность этой процедуры. Потеря сна ассоциируется с ожирением,
снижением уровня лептинов и увеличения концентрации грелина в крови, что
приводит к усилению аппетита. Снижение продолжительности сна увеличивает
риск развития диабета и нарушает толерантность к глюкозе. Люди, проводящие
ежедневно меньше 6 и 5 ч во сне, в 1,7 и 2,5 раз более подвержены диабету, чем