Файл: Оглавление введение 41 глава зооморфная метафора как объект лингвистического анализа 44.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 26.10.2023
Просмотров: 334
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
ГЛАВА 1. ЗООМОРФНАЯ МЕТАФОРА КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
1.1 Метафора как объект отражения языкового сознания человека
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ЗООМОРФНОЙ МЕТАФОРЫ В ЯЗЫКЕ РУССКОЯЗЫЧНЫХ СМИ
2.1 Прагматические аспекты функционирования зооморфной метафоры
2.2 Использование метафорических моделей в речах политических лидеров
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 41
ГЛАВА 1. ЗООМОРФНАЯ МЕТАФОРА КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА 44
1.1 Метафора как объект отражения языкового сознания человека 44
Метафора часто употребляется во фразеологизмах. Впервые концепция фразеологических единиц (unite phraseologique) была предложена швейцарским лингвистом Шарлем Балли в работе под названием «Precis de stylistique», в которой они были противопоставлены группе фразеологических групп (serie phraseologique). 51
Многие лингвисты при изучении фразеологизмов опирались на идеи теории В.В. Виноградова: 51
1) Фразеологические единицы - это устойчивые словесные комплексы; 51
2) Единицы обладают семантической спаянностью, т.е. Неразложимостью составляющих её слов; 51
3) Формой проявления семантической спаянности слов является лексическое значение единицы; 51
4) Семантическая спаянность компонентов предполагает стабильность их лексического состава, а в ряде случаев и их морфологического оформления и синтаксической организации; 51
5) Семантическая спаянность имеет три степени, определяющих их в три типа фразеологических единиц: 51
-сращения/идиомы - демотивированные единицы, выступающие как, эквиваленты слова (точить лясы, ничтоже сумняшеся); 51
-единства - мотивированные единицы, способные либо к подмене компонентов, либо к раздвижению посредством подменного «упаковочного» материала, либо к перемещению компонентов и выступающие как «потенциальные эквиваленты» слова (подливать масла в огонь); 52
-фразеологические сочетания, в которых один компонент семантически зависит от другого и потому получает в связи с этим последним несвободное, фразеологически связанное значение, причём оно проявляется в нем лишь в связи с определенным, ограниченным традицией кругом слов; ввиду того, что каждый их компонент имеет раздельное значение, такие сочетания эквивалентами слов не являются (корень зла, одержать победу); 52
-Н.М. Шанский добавил к классификации Виноградова фразеологические выражения, в которые с одной стороны включал пословицы (волков бояться - в лес не ходить), с другой номинации (высшееучебное заведение). 52
И.Е. Аничков строил свою классификацию преимущественно на структурной составляющей: 52
-словосочетания из одного полнозначного и одного неполнозначного слова; 52
-сочетания из двух полнозначных слов; 52
-сочетания из трёх и более полнозначных слов, имеющие структуру предложения или нескольких предложений. 52
В разных теоретических концепциях сфера идиоматики задаётся по-разному». Однако большинство определений фразеологизмов включают в себя неоднословность, устойчивость и идиоматичность. Последнему приписывают следующие черты: переинтерпретация, непрозрачность и усложнение указания на денотат, те. идиоматичность может подразумевать наличие метафоры или прочего тропа. 52
В разных классификациях под фразеологизмами подразумевают устойчивые сочетания следующих типов: 52
-идиомы, 53
-пословицы, 53
-поговорки, 53
-крылатые выражения. 53
Суммируя вышесказанное, можно сделать следующие выводы о трактовке метафоры в когнитивной лингвистике. Метафора - это не просто языковое средство, позволяющее украсить речь и сделать образ более понятным, это - форма мышления. Согласно когнитивному подходу к природе человеческого мышления, понятийная система человека обусловлена его физическим опытом. А мышление - образно, то есть для представления понятий, не обусловленных опытом, человек использует сравнение, метафору. Такая способность человека мыслить образно обусловливает возможность абстрактного мышления. Таким образом, можно заключить, что фразеологизм - это устойчивое словосочетание или предложение, которое содержит в себе значение, частично или полностью не совпадающее с суммой значений его компонентов. 53
1.2 Классификации метафоры, место зооморфной метафоры в классификации 53
У метафор нет общепринятой классификации. Ф.Уилрайт делил метафору на диафору и эпифору. 53
Эпифора. Сам термин «эпифора» заимствован у Аристотеля, который писал в «Поэтике», что метафора представляет собою «перенесение» (epiphora) имени с объекта, обозначенного этим именем, на некоторый другой объект. Эпифорическая метафора исходит из обычного значения слова; затем она относит данное слово к чему-то еще на основе сравнения с более знакомым объектом и для того, чтобы указать на это сравнение. Семантическое «движение» (phora) здесь, как правило, происходит от более конкретного и легко схватываемого образа к тому (epi), что, возможно, является более неопределенным, более сомнительным или более странным. В качестве примера эпифоры Ф. Уилрайт приводит выражение « God the Father». Эпифора предполагает наличие некоего посредника образа или концепта, которые могут легко быть поняты, будучи обозначенными посредством соответствующего слова или словосочетания. 53
Короче говоря, должна существовать исходная, «буквальная» основа для последующих операций. В вышеуказанном примере буквальной основой и посредником образа служит слово «отец». Наряду с «матерью» понятие «отец» одно из первых, что усваивает ребёнок, а также фигура, благодаря которой он появился на свет, на основе этих сходств «бог» сравнивается с отцом (хотя в данном случае можно сказать, что понятия в некотором роде «сливаются»). 54
Диафора. Другой дополняющий тип семантического движения, связанного с метафорой, может быть назван диафорой. Здесь имеет место «движение» (phora) «через» (dia) те или иные элементы опыта (реального или воображаемого) по новому пути, так что новое значение возникает в результате простого соположения. 54
Г.Н. Скляревская выделяет два основных типа метафор - языковая (ЯМ) и художественная (ХМ). «ЯМ представляет собой готовый элемент лексики, такую метафору не нужно каждый раз создавать, «делать» - ее берут готовой и употребляют в речи». Языковая метафора является наиболее употребительной в любом языке. У художественной метафоры нет лексической самостоятельности, т.к. она зависит строго от контекста. Примеры ЯМ можно встретить во фразеологизмах и устойчивых выражениях, в то время как ХМ употребляется в художественной литературе или в публицистических текстах, и чаще всего она является авторской. ХМ может стать ЯМ при частом употреблении. 54
Языковая метафора делится на следующие три типа: 54
-мотивированная ЯМ: такой метафоре присуща прозрачность, логическая очевидность, эксплицитно существующая сема, связывающая метафорическое значение с исходным. Механизм образования такой метафоры очевиден: ср. калейдоскоп - быстрая смена мелькающих образов, лиц, событий; 55
-синкретическая ЯМ: образуется в результате смешения чувственных восприятий: ср. сладкий чай - сладкая мелодия (акустическое ощущение подменяется вкусовым); 55
- ассоциативная ЯМ.: базируется на способности сознания отыскивать аналогии между любыми объектами действительности. 55
Дж. Лакофф выделяет структурные (случаи, когда один концепт метафорически структурирован в терминах другого), ориентационные (метафорические концепты, организующие целую систему концептов относительно другой системы; зачастую они связаны с ориентацией в пространстве) и концептуальные метафоры. 55
В то время как Г. Поспелов выделяет два основных вида метафор: один - это словесные олицетворения процессов, происходящих в неорганической природе; другие - это вид олицетворения отдельных переживаний людей (первоначально они осознавались как бы живыми существами, способными действовать); однако помимо этого выделяет дополнительный вид «овеществляющих» метафор - словосочетания, в которых явления природы или материальной культуры отождествляются по принципу сходства с частями человеческого, животного или растительного организма (например: хвост самолёта, язык пламени, ножка стула и т.п.). Впрочем, данный вид метафор можно лишь отчасти отнести к зооморфным метафорам, однако зооморфизмы зачастую относят к концептуальным метафорам. 55
Традиционно зооморфные метафоры (или зооморфизмы) понимаются как зоонимы, используемые в качестве номинаций для метафорической характеристики кого-либо или чего-либо. В некоторых случаях понятия «зооморфизмы» и «зоонимы» используются недифференцированно. Последнее автор считает не вполне корректным, поскольку зоонимы выступают в качестве первичных наименований животных и частей их тела, зооморфизмы же это вторичные образные, метафорические обозначения, обладающие ярко выраженным коннотативным потенциалом, употребляемые не столько в номинативной, сколько в экспрессивно-оценочной, характеризующей функции. 55
В зоолексике ярче, чем в любой другой области языка, отражаются особенности осмысления внеязыковой реальности, когда образы животных в разных языках наделяются, на первый взгляд, совершенно немотивированными свойствами. Включение знаний о животном мире в систему образных средств характеристики человека, поиски сходства с образами реалий мира природы - важный этап развития человеческого знания. Зоохарактеристики человека, возникая на основе образного представления о том или ином животном, наиболее ярко и непосредственно отражают национальную самобытность языков через систему оценочных образов, характерных для данного этноса. 56
В русском языке можно привести следующие примеры фразеологизмов, содержащих зооморфную метафору: «кошки на душе скребут», «заблудшая овечка», «убить двух зайцев», «где раки зимуют», «как собак нерезаных», «как кошка с собакой (живут)», «дойная корова», «метать бисер перед свиньями» и другие. 56
Как можно заметить из примеров выше, зооморфные метафоры чаще всего не обращены к настоящим животным, а используют их образы и характеристики в качестве объекта для сравнения или иносказательного образа. Таким образом, зооморфная метафора - это метафора, использующая образ, характеристики и поведения того или иного животного, чтобы иносказательно описать предмет («дойная корова»), человека («козёл отпущения»), отношения («как кошка с собакой»), действие («убить двух зайцев») или душевное состояние («кошки на душе скребут»). 56
Семантика является важным и довольно сложным аспектом метафоры. Говоря о семантике зооморфной метафоры важно понимать, что отношение к одному и тому же виду животного может быть неодинаковым у разных народов. Так, например, обезьяна в русском языке обозначает ‘человека, который подражает другим или передразнивает других’, в то время как во французском языке этим же зоонимом называют ‘хитрого, лукавого, способного обмануть человека’. 57
Названия животных могут употребляться не только по отношению к человеку, но и по отношению к предметам: 57
-номинативная метафора (собственно перенос названия), состоящая в замене одного значения другим и служащая источником омонимии (например, журавль - колодец, утка - ложная сенсация и др.). Этот тип метафоры не характеризует человека и поэтому лежит за пределами настоящего исследования. 57
-образная метафора рождается вследствие перехода идентифицирующего значения в предикатное и служит развитию фигуральных значений и синонимических средств языка (например, корова - о неповоротливой женщине, бревно - о грубом, бесчувственном человеке, дуб - о тупом, глупом человеке. 57
Зооморфные метафоры очень часто содержат в себе оценочность. В тех 57
случаях, когда зооморфизм всё же подразумевает собой человека, он часто содержит в себе негативную оценку. В большинстве случаев «отрицательно - оценочная зооморфная номинация касается, прежде всего, тех черт характера, поведения, интеллекта человека, которые «уподобляют» его животному, низводят человеческое достоинство до уровня животного». 57
В.М. Мокиенко утверждает, что «самые обидные характеристики люди 57
выбирают из числа названий домашних животных, покорно и преданно служащих человеку тысячелетия. Наверное, самые существенные недостатки лучше всего познаются тогда, когда с живым существом - безразлично, животным или человеком, - живешь и трудишься бок о бок». 58
Стоит также отметить, что такие зооморфизмы могут отражать совершенно разную степень негатива. Возьмём, к примеру, сленговые слова «тёлка» и «цыпочка». Оба названия изначально принадлежать прирученному животному и птице, оба также обращением к девушке. Со стороны девушек они могут показаться уничижительными, однако другие названия тех же самых животных «корова» и «курица» (которые чаще употребляются в отношении настоящих животных) звучат не просто уничижительно, а гораздо грубее предыдущих слов. 58
В этой негативной оценочности отражается самопровозглашенная возвышенность человечества надо всем остальным царством животных. Подкрепляется мнение также тем, что такие термины как «человек» или «личность» не могут использоваться для обозначения какого-либо животного, даже в переносном значении. Помимо этого большинство зооморфизмов применяются по отношению к здоровым взрослым людям, они редко обращены к детям или старым и больным людям. Это отражает взгляд, согласно которому дети, старики или больные нуждаются в уходе и защите со стороны взрослого здорового человека. 58
Тем не менее, вышесказанное актуально для английского языка, в то время как в русском мы можем встретить, что по отношению к детям (в особенности малышам) или очень близким людям часто употребляются названия животных. В этом, однако, есть некоторая специфика: используются не названия животных самих по себе, а названия их детёнышей или названия с уменьшительно-ласкательным суффиксом: ласточка моя, зайка или зайчонок, котик и т.п. 58
Существуют и другие исключения, опровергающие вышесказанное. В особенности это касается птиц, умеющих летать. Например, вы вряд ли услышите зооморфизмы, упоминающие орлов, соколов, лебедей или певчих птиц с негативной оценкой. Даже притом, что некоторые из этих птиц порой приручались человеком. Напротив, эти птицы символизируют собой положительные и возвышенные качества (такие как красота, любовь, свобода, сила и т.д.). Например, глаз как у орла, лебединая верность, жаворонок или ранняя пташка, ласточка моя; он не орёл или «он пороху не выдумает» и т.д. 59
Известно, что лексическое значение может включать разного рода дополнительные созначения, т.е. коннотации, заключающие в себе содержательные и/или стилистические (эмоциональные, оценочные и экспрессивные) компоненты значения слова: 59
Эмоциональность. «Выразить эмоцию - значит как-то охарактеризовать отражаемый объект, показать свое эмоциональное отношение к нему». Человек пользуется т.н. эмоциональной лексикой только в случае, когда он находится в необычном состоянии духа. Рассмотрим слова «щенок» и «щеночек». В переносном смысле эти слова, несмотря на то, что это названия детёныша собаки, обладают совершенно разной эмоциональной коннотацией. Слово «щенок» употребляется в отношении молодых и не опытных в каком-либо деле людей. В этом случае оно выражает негативное отношение к объекту, в то время как «щеночек», как в прямом, так и переносном смысле несёт в себе положительную эмоциональность, несмотря на то, что обращаются так к детям, которые гораздо моложе и неопытней. 59
Экспрессивность в большей степени направлена на воздействие на читателя или на воздействие на собеседника. Эмоциональная и экспрессивная коннотации могут смешиваться, однако экспрессивность не всегда выражает эмоции. Таким образом, если эмоциональность диктуется эмоциональным состоянием рассказчика (не всегда это может повлиять на описываемый объект), то экспрессивность выражает исключительно отношение к объекту. В русском языке есть нецензурное выражение «сука», обозначающее самку домашней собаки, которое, однако, гораздо чаще употребляется по отношению представительницам женского пола. В переносном смысле оно означает «стерва», однако чаще всего употребляется при негативных эмоциях. В то время как зооморфизм «акула», означающий решительного и беспринципного человека. Словосочетание «акула мирового бизнеса» несёт в себе отношение к человеку, но не эмоциональный настрой. 59
- Оценочность. В языке оценка «представлена двумя типами - общей и частной. Общеоценочное значение зооморфизмов соотносится с понятиями «отрицательный» и «положительный». Общая оценка складывается из частных оценок. Характеристика лица, передаваемая зооморфизмами, связывается со следующими частными оценками: нормативной, утилитарной, эстетической, этической, эмоциональной, интеллектуальной». 60
Лор Жуаё отмечает, что слово animal произошло от латинского anima (дух жизни, основа живого, душа). Слово «животное» роизошло от древнерусского слова животъ (жизнь, имущество, животное). Как можно заметить, оба слова завязаны на значении «живое». 60
Зооморфизм в мифологии и фольклоре предстаёт в следующих типах: 60
-оборотничество - способность к превращению в животное; например, вервольфы и волколаки в фольклоре европейских народов, способность к обротничеству у олимпийских богов; 60
-наделение гуманойдного существа животными признаками; например, птичьи крылья у ангелов, крылья насекомых у фей, головы зверей у египетских богов (Анубис, Гор, Бастет и т.д.), козьи ноги и рога у фавнов, рыбий хвост вместо ног у русалок, хвост барса и когти тигра у Си Ван Му, туловище лошади у кентавра и т.д.; 60
-фамилъяры - животные-спутники и/или животные, ассоциирующееся с тем или иным богом; кошки Фрейи, вороны Одина, совы Афины, цербер Аида, волчица, вскормившая Ромула и Рема и т.д.; 60
-культ предков-животных - почитание животного в качестве предка племени, они могут быть связаны как с верой в оборотничество, так и в переселение душ (предка в животное) (т.н. анимизм) или животное становилось олицетворением души. Примеры: вера в превращение покойников в животных у народов Америки и Африки. Анимизм у египтян, представление о душе в обличии птицы у угров, египтян, вавилонян, греков, индейцев, алтайцев, эвенков и т.д. 61
Как можно заметить из примеров выше ассоциация и сравнение человека с животным - это довольно древнее явление. Причиной наделения богов и сверхъестественных существ анималистическими чертами могло быть ограждение их от простых смертных: это либо усиление человеческих способностей (сила, скорость), либо наделение способностью, которая отсутствует у людей (полёт с помощью крыльев). Этим можно как возвысить существо, которое превосходит человека, так и сделать его более опасным в глазах человека (за счёт того же превосходства). 61
Однако, по мнению Олега Дарка, те черты характера и поведения человека, которые мы ассоциируем с животными - субъективны, значит, не обязательно верны. «О внутреннем мире животного мы можем сказать только то, что ничего о нем не знаем. Мы можем только каждый раз предполагать, что черта или свойство, в котором животное подражает человеку (чего быть не может), животному приписано. Но мы никогда не в состоянии предложить вместо черты, кажущейся нам человеческой, другую, более отвечающую природе животного». Например, свиньи, которые часто ассоциируются с грязью и неряшливостью (свинья везде грязь найдёт), обмазываются грязью (в большей степени глиной) для охлаждения тела и защиты кожи от насекомых. 61
В пользу этого утверждения говорит и тот факт, что у разных народов одни и те же животные могут символизировать разные качества. В китайской культуре дракон символизирует силу, счастье, благополучие; медведь - тупость, бездарность, неуклюжесть; рыба - изобилие, плодовитость, плодородие; феникс - власть, силу, благополучие; сова - смерть; кукушка - бурную весну, весенний посев. Во вьетнамской культуре свинья является символом глупости, обезьяна - нелюдимости, курица - трудолюбия, собака - грязи, слон - силы. 61
В лексической системе языка одним из заметных участков является орнитонимика. Термин орнитоним (от греч. ornis (omitos) «птица», onima «имя, название») обычно определяют как номинативную единицу, представленную отдельным словом или сочетанием слов, которая служит для выделения, индивидуализации и идентификации именуемой птицы среди других птиц». Данную группу слов мы можем обнаружить в каждом из языков, и, как правило, она имеет весьма обширный спектр наименований. Стоит отметить, что большая часть данной лексико-семантической группы имеет широкую область функционирования. Метафоры с компонентом-орнитонимом используются в литературном языке, просторечии, жаргонах и т.д. Описанное положение названий птиц в языке и речи людей можно объяснить существенной ролью пернатых в жизни людей, как с практической (экономической) точки зрения, так и с эстетической. 62
Метафоры с компонентом-орнитонимом активно начали рассматривать со второй половины XX века. Их совокупность впервые изучила О.Б. Симакова, опираясь на работы по отдельным вопросам орнитонимики прошлых лет (Булаховский Л.А. «Общеславянские названия птиц»; Гусев Л.Ю. «Метафоры с компонентом-орнитонимом в фольклорном тексте»; Неронова Н.Б. «Наименования птиц в русском языке: семантико-грамматический аспект»). Довольно много работ создано по отдельным орнитонимам, например, книга Сумцова Н.Ф. «Ворон в народной словесности», где автор говорит о том, что в значительном ряде текстов упоминание ворона обусловлено его зоологическими свойствами - окраской, криками, хищностью, воровством; а затем анализирует тексты, где отражаются указанные особенности ворона, упоминая о том, что, как правило, образ этой птицы в сказках, сказаниях и пр. имеет отрицательную коннотацию. 62
В работе Тульцевой Л.А. «Символика воробья в обрядах и обрядовом фольклоре» отмечается, что он наделен брачной символикой, а также автор называет воробья символом проворства и ловкости, но имеющим мотив воровства. Также исследователем рассматриваются легенды, где образ воробья является ключевым. Например, там упоминается легенда о том, что он выдал Христа преследователям - язвительно чирикал, призывая и дальше мучить его, приносил гвозди для распятия. За это Господь покарал птицу, проклял ее, сделал маленькой, а на ее лапках создал незримые оковы, из-за которых воробей не ходит, а скачет. 63
Существует большое количество работ о национально-культурной специфике фразеологических единиц с ключевым словом-орнитонимом в русском языке - Е.Р. Малафеевой, Е.В. Лысовой, М.М. Вознесенской. Изучением данной проблемы в русском, английском и французском языках занимались такие лингвисты, как А.С. Савенко, Е.М. Маклакова. Рассмотрению метафор с компонентом-орнитонимом в лексикографическом аспекте посвящены работы Н.А. Курашкиной. 63
Несомненно, лингвистов интересовал вопрос природы номинации птиц. Данному вопросу посвящены работы Гинатуллина М.М. «К исследованию мотивации лексических единиц (на материале наименований птиц)», Голева Н.Д. «Естественная» номинация объектов природы собственными и нарицательными именами», Моисеевой Л.Ф. «Названия птиц в русском языке», Адиловой Н.Д. «Принципы мотивологического исследования и его аспекты (на материале наименований птиц)», Нероновой Н.Б. 63
«Наименования птиц в русском языке: семантико-грамматический аспект» и т.д. Последнее исследование посвящено анализу всего корпуса русских наименований птиц, принципам организации внутри рассматриваемой подсистемы. Автор отмечает, что наименования птиц могут быть представлены как часть семантического поля, которое имеет центр и периферию. Оно относительно замкнутое и может пополняться за счет появления родовых пар «самец-самка» или иноязычных наименований. Также в работе освещен набор мотивировочных признаков, по мнению автора, положенных в основу русских наименований птиц. К ним относятся: звукоподражание, впечатление от крика птицы, цвет оперения или его части, схожесть с другими предметами и т.д. 63
Многочисленны исследования метафор с компонентом-орнитонимом в историко-лексическом и этимологических аспектах: работы Грот Я.К. «Филологические разыскания»; Сетарова Д.С. «Именование животных: принципы и типы мотивации в славянских и тюркских языках»; Добродомова И.Г. «Дрофа - дудак. Этимологические заметки». 64
Таким образом, можно сделать вывод о том, что изучение названий птиц ведется в совершенно разных направлениях - диахроническом, синхронном, с точки зрения системных связей орнитонимической части словаря, как исследование их прямых, так и переносных и условно-символических значений. 64
Метафоры с компонентом-орнитонимом имеют повышенную культурную значимость, которая проявляется в коннотациях и оценках, бытующих в той или иной этнической лингвокультуре. В них получает свое отражение национальная культура, по ним можно судить об особенностях мировосприятия носителей языка, которые выражаются в особых ассоциациях и стереотипных представлениях носителей языка о той или иной птице. Так, ворон в русском фольклорном сознании связан с темой смерти, и одновременно в сказочном фольклоре выступает как надёжный помощник и даже спаситель. 64
Отмеченный аспект имеет для нашего исследования особое значение, поскольку основная цель работы - выявление лингвокультурологического потенциала этой языковой единицы. Чтобы показать культурно-языковое своеобразие этой части лексики русского языка, мы обращаем особое внимание на использование метафор с компонентом-орнитонимом в языке фольклора и в народных говорах. Именно в публицистических текстах и народной речи с большей очевидностью проявляются этнические стереотипы восприятия птиц. 65
Несмотря на широкое употребление традиционных русских названий птиц, смысловое значение многих из них, а тем более их происхождение, полузабыты или полностью утрачены. Ряд названий сильно изменен влиянием просторечья, огласовок. Такие измененные названия, потеряв свой подлинный смысл, существуют сегодня только как коды, сочетание букв, условно обозначающие тот или иной вид птиц. Не только биологи, но и другие специалисты учитывают эти названия, ассоциируя их чаще всего только с внешним обликом птицы. Однако возникшие в языке в глубокой древности названия птиц (и других элементов живой природы), являются важным элементом культуры народа и несут в себе информацию о характерных особенностях каждого вида. Эта информация сохраняется в сознании людей на протяжении длительного времени и способствует образованию необходимых ассоциативных связей между названием и типичными чертами биологии животных. 65
Этимологические исследования метафор с компонентом-орнитонимом показывают, что чаще всего названия птиц основываются на звуковом, зрительном и осязательном образах. 65
Названия птиц можно разделить на две группы: по собственному и относительному признаку. Эти группы, в свою очередь, делятся на несколько подгрупп. 65
Номинация по собственному признаку: 65
1) внешний вид: общий внешний вид (щеголь - птица семейства вьюрковых отличается стройным тельцем, в красочном наряде птицы преобладают коричневый, ярко-красный, желто-лимонный и черный цвета, по М. Фасмеру, из первонач. «одиночка, холостяк», с польск. szczego+ «подробность, особенность», szczegolny «особенный, единственный»; пухляк - название дано по пушистому шарфику на груди). Кроме того, в основе названия может быть указание на размер птицы (чайка большая), цвет оперения (ворона серая, белянка), на примечательную часть тела (вострохвост / шилохвост - разновидность утки, которая имеет в хвосте четыре длинных пера; буроголовка) или необычную черту внешнего вида (хохлан, лысуха - в основании клюва имеет небольшой кожистый нарост, не покрытый перьями); 66
2) поведение птицы, ее образ жизни: характерное движение (вьюрок, камнешарка - как правило, в поисках пищи клювом переворачивает камни); способ добывания пищи (мышелов, рыбачка); 66
3) звуковой признак (дрозд певчий, верещага) 66
Номинация по относительному признаку: 66
1) место проживания птицы (клест-сосновик) 66
2) употребляемая пища (ястреб-тетеревятник) 66
3) связь со временем (зимняя утка, чижик-настовик). 66
По словам Ф. Соссюра, все, что есть в слове, детерминируется окружением синтагматических связей и ассоциаций. Значение метафор с компонентом-орнитонимом может быть прямым и переносным. Идентифицировать их можно, учитывая характер слова: эпитет передает наиболее существенный признак в характеристике денотата, глагол характеризует предмет по присущим ему действиям, существительное-приложение через указание на предмет выражает совокупность качеств данного предмета, названного определяемым словом. Такие кодифицированные переносные значения, представленные в различных словарях, является особенностью лингвистической культуры многих народов. Стремление разнообразить речь порождает огромное количество синонимов. 66
Названия птиц в лингвистике составляют лексико-семантическую группу (ЛСГ), имеющую название «Метафоры с компонентом-орнитонимом» или «Названия птиц». 67
Н.Ю. Костина вывела дефиницию для данного понятия: «ЛСГ «Названия птиц» - это часть лексического поля «Животные», представляющая совокупность номинативных единиц, объединенных категориально - лексической семой птица и связанных между собой родо-видовыми, парадигматическими и словообразовательными отношениями». Формирование этой группы слов нельзя считать завершившимся, т.к. она пополняется названиями новых видов. 67
Исследователь выводит способы словообразования, при помощи которых образуется большинство названий птиц: 67
1) лексико-семантический, когда образование нового слова происходит в результате изменения значения уже существующего: бородач, бургомистр и т.д.; 67
2) суффиксальный. Наиболее продуктивными при образовании названий птиц в русском языке являются суффиксы: 67
-к- (с помощью этого суффикса метафоры с компонентом-орнитонимом образуются от основ существительных (каравайка, султанка и т.д.) и прилагательных (камышовка, кедровка, коноплянка и т.д.)); 67
-ак/'-ак/-ач (участвующие в образовании названий птиц от прилагательных (большак, зимняк) и существительных (головач, клювач)); 67
-окр/-ок (суффиксы образования метафор с компонентом-орнитонимом от существительных (барсучок, волчок, воронок), прилагательных (рябок) и глаголов (нырок)); 67
-нк/-чик (названия птиц, включающие эти суффиксы, образованы, как правило, от основ прилагательных (бородастик, головастик, ветреник)); 68
-иц/-(н)ичк (при их помощи образование названий птиц идет от существительных (весничка, зарничка) или прилагательных (древесница, камышница, кустарница, цветочница)); 68
-уш(к) (метафоры с компонентом-орнитонимом могут образовываться от прилагательных (береговушка, зеленушка, каменушка) или глаголов (бормотушка, говорушка, завирушка)); 68
3) префиксальный. Префикс может иметь решающее значение в разграничении видов: подорлик - название вида семейства ястребиных, рода орлов, представители которого отличаются меньшими по сравнению с другими (беркут, могильник, степной орел) размерами; 68
4) сложение. Чистым сложением образуются, в частности, метафоры с компонентом-орнитонимом ложнокрапивник, ложнонектарница, ложносойка. В их состав входит основа «ложно», показывающая наличие частичного сходства с видами, названиями которых являются вторые основы (крапивник, нектарница, сойка). 68
5) сложение с суффиксацией. Встречаются метафоры с компонентом-орнитонимом двух видов: 68
-с ненулевым суффиксом (белобровик, веерохвостка, желтобрюшка); 68
-с нулевым суффиксом, среди которых выделяются основы с: 68
- глагольным компонентом (водорез, древолаз, камнелаз); 68
- именным компонентом (бархатноголов, дубонос, иглохвост). 68
В данном исследовании мы рассматриваем тематическую группу «метафоры с компонентом-орнитонимом», отходя от понятия «лексико-семантическая группа». Такой подход связан с включением в исследование не только названий птиц, но и характерных для них действий и признаков. Так мы можем охватить более широкий спектр понятий, связанных с птицами и их жизнедеятельностью, проанализировать не только особенности номинации видов птиц, но и действий, совершаемые птицами, звуков, издаваемых ими, и пр. 68
Тематическая группа, экстралингвистическая по своей сути, может иметь ряд тематических подгрупп, или микрогрупп. Описание метафор с компонентом-орнитонимом, как и исследование наименований животных, растений, требует от исследователя глубоких знаний не только в сфере собственно языковых законов и закономерностей, но и познания многообразных особенностей самих денотатов. Исследование терминов, в том числе и метафор с компонентом-орнитонимом, невозможно без рассмотрения их места в той или иной области знаний. Поэтому классификация и анализ лексики, могущей восприниматься носителями языка, с одной стороны, как общеупотребительной и общепонятной, а с другой - как узкоспециальной, профессиональной, научной, не может опираться на какое-то чисто бытовое понимание различий в денотатах. 69
Н.Д. Голев в статье «Функция мотивизации и народная этимология» рассматривает, чем мотивированы те или иные названия птиц, разделяя их на три группы: 69
1) Слова с полной схемой мотивизации: 69
-Заимствования (н-р, валешник - вальдшнеп. Исходное название заимствовано из немецкого, валешник - соотнесено со словами валежник и ольха, т.к. птица гнездится в лесах, обычно смешанных и широколиственных, с кустарниковым подседом); 69
-Звукоподражательные названия (н-р, синица - название основано не на цвете оперения, а на звуках, которые птица воспроизводит; веретенник - «когда кулик летит, его крик похож на слова веретен»); 69
-Другие слова (н-р, желанчик - снегирь. Н.Д. Голев полагает, что такую этимологизацию подсказали нрав птицы и ее красивое оперение; куроптаха / куропташка - куропатка. Данное название основано на сходстве данной птицы с курицей); 69
2) Слова с отсутствующей семантической мотивированностью (н-р, тюльпан - скопа. Здесь возможная ассоциация с «турпан»; стриг / стригунок - стриж. Название по голосу: «постоянно издает резкое и пронзительное стри-и»); 70
3) Слова с отсутствующей структурной мотивированностью (н-р, кроншлеп - кроншнеп. Называется кроншлепом в некоторых говорах, потому что будучи подстрелен, как бы шлепается; пустельга - заимствовано из тюркского. Исследователь приводит такой пример этимологизации: «Пустельга от слова «пустой», вероятно потому, что птица непригодна для соколиной охоты». 70
Также Н.Д. Голев рассматривает меж различия в номинации птиц. Ученый говорит о том, что возникновение всякого названия можно рассматривать в двух аспектах: гносеологическом и коммуникативном. Формирование плана содержания нового названия зависит в большей мере от гносеологических факторов, т.е. от характера членения видового континуума, а создание новой формы выражения - от коммуникативного фактора, так как появлению того, а не иного названия в языке предшествуют речевые способы обозначения, которые и подготавливают звуковую форму будущего названия. 70
На данном основании объединяются, например, в одну группу сова, неясыть, сыч, филин. «Номинативные поля» не обязательно совпадают с биологической классификацией по родам, семействам и отрядам. Скажем, птицы отряда воробьиных, в который биологи включают большое число многообразных видов от вороны до королька, вряд ли когда-либо реально объединяются в обыденном сознании, но, с другой стороны, оказываются ассоциированными относимые к разным отрядам такие виды, как ласточка береговая, тиркушка, стриж черный. 70
Процесс выделения и выражения отличительных признаков в гораздо большей степени способствует образованию меж различий, чем процесс приведения к роду. Это связано с тем, что последний ограничен определенным числом уже существующих корневых понятий и их наименований, которые к тому же, относясь в большинстве случаев к общенародной лексике. 70
Все многообразие отличительных признаков предмета (вида) представляется в его названии одним, иногда двумя, признаками. Выделение этого признака, называемого мотивировочным, составляет первый процесс мотивировки - аспектацию. Второй этап заключается в выражении мотивировочного признака языковыми средствами. Как тот, так и другой этап дает определенную свободу называющему, субъектно далеко не безграничную, так как название не появляется вдруг по прихоти одного индивидуума: оно подготавливается и «подсказывается» всем ходом формирования понятия и его многократного выражения речевыми средствами в данном языковом коллективе. Выбор того или иного мотивировочного признака, по мнению исследователя, зависит от самого называющего субъекта, рода его занятий, уровня знаний, от свойств самого вида, предмета (есть ли наличии яркие признаки), от отношений между предметами (мотивировочный признак должен возможность отличать данный вид от ему подобных) и от отношений субъекта и предмета. 71
Примечательно, что один и тот же мотивировочный признак может иметь разные способы выражения. 71
Н.Д. Голев приводит следующие примеры: шилохвость (метафорический способ) и острохвост (прямой способ), хуркук (звукоподражательный способ) и кряхтун (опосредованно-метафорический), малый дятел (прямой) и дятлик (морфологический) и т.д. 71
Большинство названий птиц имеют переносные значения, связанные с человеком. Например, журавль - высокий, неуклюжий человек, а тетерев - глухой. Это, на наш взгляд, является одной из причин того, что метафоры с компонентом-орнитонимом часто входят в состав фразеологизмов. 71
По наблюдениям Кутьевой М.В., наибольшую фразеологическую нагрузку берет на себя гипероним «птица» (83 фразеологические единицы) и орнитоним «курица» (88 фразеологических единиц). Примечательно, что в русском языке фразеологизируются как дикие, так и домашние птицы (хотя во многих языках предпочтение отдается только домашним). 72
Д.И. Губина делит метафоры с компонентом-орнитонимом на три группы, согласно функциональным стилям - научные обозначения птиц, общеупотребительные (традиционные) наименования. Первая группа состоит из обозначений птиц, применяемых в орнитологии (один из разделов зоологии позвоночных). Наименования этой группы принято относить к специализированной, профессиональной лексике, где выделяются терминология и номенклатура, а они, в свою очередь, подразделяются на термины и номены. Порядок организации орнитонимической лексики в данной группе строго иерархичен и включает базисные таксономические категории в классификации живых организмов: вид, подвид, род, семейство, отряд. Каждая из этих категорий находит выражение в определенном наборе их первостепенных внешних и внутренних признаков, которые в общей сумме создающих представление о том или ином «организме» и о понятии о нем, которое выражено в значении стоящего за ним слова. Вторая группа метафор с компонентом-орнитонимом - традиционные или общеупотребительные названия птиц - включает в себя те лексемы орнитонимической лексики, которые соответствуют требованиям литературного языка и употребляются основной частью населения какой-либо страны. Частотность их употребления ощутимо выше, нежели использование в речи научных и регионально-просторечных названий. И, наконец, наименованиями птиц считаются метафоры с компонентом-орнитонимом, отличающиеся от предыдущей группы своей ограниченной сферой использования и ненормативностью. 72
Метафоры с компонентом-орнитонимом являются лексической группой, которая испытала влияние мифологической, религиозной, а также обрядовой символики. В формировании символических образов птиц выделяются два периода: языческий и христианский. 73
В языческом периоде символика теснейшим образом связана с магическим мышлением. Язычники связывали окружающие их объекты материального мира с образами мира идеального на основе ассоциаций (скорее всего, увидев, что вороны питаются падалью, человек связал саму птицу с миром мертвых). На дохристианские символические образы птиц оказала влияние греко-римская мифология, где птицы считались посланцами богов: ворона - Аполлона, бога Солнца; орел - Юпитера, бога войны; павлин - Юноны, богини красоты; сова - Минервы, богини мудрости; воробей, голубь и лебедь - Венеры. Христианская эпоха принесла новый взгляд на роль птиц в понимании устройства мира. Главными источниками информации об этом являлись Библия и Евангелие. Притчи дослужили основой для деления птиц на святых и дьявольских. 73
Птицы выделяются в особую группу на основании двух признаков - локуса (воздух) и модуса («летать») передвижения. Наряду с этими, иногда появляется дополнительный признак «плавать», который является отличительным признаком рыб. Но приписывается он только группе птиц, таким как утка, гусь, лебедь. 73
Можно охарактеризовать исследуемый класс следующим образом: птицы - летающие в воздухе (но не ползающие) существа, представленные в народной культуре как собирательно, так и индивидуально. 73
У исследуемой нами группы животных четко выделяются две пары оппозиций: чистый - нечистый (в основном совпадает с категориями «безвредный - хищный»). К нечистым относятся ворон, сорока, ястреб, коршун, ночные хищники (сыч, сова), воробей, гагара, утка, кулик. Также А.В. Гура относит к данной категории летучую мышь, потому что исследует ее символику вкупе с орнитонимами. Чистыми являются голубь, ласточка, жаворонок, аист, лебедь, чайка, дрозд. Есть также нейтральная группа метафор с компонентом-орнитонимом, на символике которых не сказывается отнесенность к той или иной категории. Таковыми являются сокол, коростель, куропатка. 73
Из всех животных птицы наиболее тесно связаны с календарным циклом. И, т.к. ему подчинена почти вся хозяйственная деятельность человека, можно в очередной раз отметить роль пернатых в жизни людей. Поведение птиц - один из факторов, способствующих формированию народного календаря. Очень часто птицы присутствуют в календарных обрядах, своим прилетом оповещают о том, что началась весна, отлет некоторых птиц символизирует наступление осени. 74
Дошедшие до нас образы птиц, бытующие в глубинах времен, разнообразны. Это объясняется обширными территориями, которые заселяли славяне. 74
Наименования птиц в каждом из жанров представлены разным количеством словоупотреблений. Иногда эта разница настолько существенна, что можно говорить о жанровой закрепленности слова (в лирике - соловей, кукушка, в эпосе - ворон). Употребительность орнитонима зависит от тематики, которая преобладает в жанре. Например, существительные лебедь, голубка, утка (утица) крайне редко встречаются в исторической песне, потому что в ней нет мотивов пира, охоты, нет сюжетов свадьбы и сватовства и нет лирической героини, которую называли бы эти метафоры с компонентом-орнитонимом. 74
Метафоризация свойственна всем жанрам, но в лирике в большей степени заметна тенденция развития значений, пополняющая разнообразие наименований для одних и тех же реалий. Метафоры, в которых субъектом выступает орнитоним, в качестве объекта подразумевают человека. Употребление названий птиц в этой функции - явление довольно частотное, что способствовало фразеологизации конструкций типа «Марья лебедь белая», «очи ясна сокола» и т.п. Частотные слова исследуемой лексико-тематической группы в каждом из жанров не только называют понятия реально-предметного мира, но и выражают коллективно выработанные критерии народной эстетики. Определяемая этими представлениями оценочность свойственна всем частотным орнитонимам, но в каждом жанре проявляется индивидуально. 75
Итак, несмотря на то, что в данной работе слово «зооморфизм» является синонимом словосочетания «зооморфная метафора», стоит обратить внимание на понятие зооморфизма в антропологии: зооморфизм - наделение чертами животных реальных или воображаемых объектов; представление богов и духов в образе животных. 75
75
1.3 Основные направления в исследовании зооморфной метафоры 75
Наименования животных, употребленные метафорически, являются ярким средством оценочной характеристики людей. «Вот медведь!» - мысленно комментируем мы действия неуклюжего грузного человека, толкающего рядом идущих людей. «Свинья!» - в сердцах говорим мы о неблагодарном, нетактичном человеке. «Орел!» - с гордостью произносит отец, глядя на своего выросшего красавца-сына. Мир животных служит для людей очень важным источником для наблюдения и сравнения, уподобления поведения человека поведению животного. 75
Человек и животные с древнейших времен, с самого начала выделения людей из мира живой природы в качестве особой биолого-социальной группы, имеют сложные и многообразные связи. Животные - это часть живой природы, которая наиболее близка человеку, и прежде всего потому, что животные объединяются обычно в сообщества, отношения в среде животных во многом напоминают отношения между людьми. Звери, с одной стороны, всегда были для людей источником смертельной опасности, с другой - служили пищей охотникам и их семьям, прирученные животные становились верными друзьями человека. По этой причине в культуре и языке человека животные играли важнейшую роль: они становились покровителями рода или местности, тотемными зверями, многие русские прозвища, имена, фамилии образовались от названий животных. Люди, носящие фамилии от Быкова и Волкова до Мухина и Комарова, составляют значительную часть населения России. Общеязыковые метафоры с регулярными переносами «животное - человек» чрезвычайно активно используются для характеристики людей. 75
Чаще всего это характеристика отрицательная. Почему глупого, ограниченного человека русские люди назовут бараном, угрюмого, нелюдимого сычом, упрямого ос-лом, нечистоплотного свиньей, рассеянного вороной? Отчасти это результат наблюдения за животными, за их поведением, особенностями внешнего вида. Однако во многом уподобление каких-либо качеств человека (особенно психологических) качествам животного - традиция, прежде всего литературная традиция, восходящая к фольклору. Жанр «Сказки о животных» изображал людей и человеческие отношения в виде особого мира зверей, причем каждое животное в пространстве сказок имело собственный характер в соответствии с приписываемыми ему качествами: заяц в сказках труслив, лиса хитра, волк и медведь недалекие и в то же время агрессивные и кровожадные. 76
Этот же прием воплощения различных человеческих типов в облике животных унаследовал жанр басни. Классические басни И.А. Крылова, развивающие традиции Эзопа и Лафонтена, во многом определили для русского человека те отрицательные по преимуществу качества, которые ассоциируются с определенными животными: ротозейство (ворона из басни «Ворона и Лисица»), неблагодарность (свинья из басни «Свинья под дубом»), легкомыслие, ветреность (стрекоза из басни «Стрекоза и Муравей»), глупая показная агрессивность (Моська из басни «Слон и Моська»). Традицию изображения определенных человеческих типов в образах животных унаследовала детская литература - от знакомых каждому ребенку России сказок «Кошкин дом» С.Я. Маршака, «Муха-Цокотуха», «Тараканище» К.И. Чуковского до сказочной повести В. Губарева «Королевство кривых зеркал», в которой отрицательными персонажами являются «очеловеченные» Нушрок (Коршун), Абаж (Жаба), Ягупоп (Попугай), а положительным героем стано-вится уже не животное, а человек - Гурд (Друг). 76
Развернутые метафоры с переносами «животное - человек» активно используются в классической художественной литературе. Вспомним, например, яркий образ, созданный Н.В. Гоголем в «Мертвых душах»: «Когда Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался весьма похожим на средней величины медведя. Для довершения сходства фрак на нем был совершенно медвежьего цвета, рукава длинны, панталоны, длинны, ступнями ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. Чичиков еще раз взглянул на него искоса, когда проходили они столовую: медведь! совершенный медведь!». Одна из сатирических пьес В.В. Маяковского названа «Клоп». И в современной литературе важнейшую роль играют зооморфные метафоры, например, в романе В. Пелевина «Жизнь насекомых» или в скандальном произведении С. Минаева «The Телки». 77
Для оценочной характеристики человека в речевом узусе чрезвычайно активно используются общеязыковые метафоры, созданные на основе регулярного переноса «животное - человек». Около 280 наименований животных употребляются в русском языке для характеристики лица, причем используются названия животных практически всех классов и отрядов - от млеко-питающих до простейших. В качестве оценочных номинаций широко употребляются как общеродовые, так и конкретные наименования: животное, зверь, самка, самец, жвачное, простейшее, рыба, сокол, стрекоза, павлин и т.д. 77
Самой яркой особенностью зооморфных характеристик является то, что в абсолютном большинстве случаев они дают человеку резко отрицательную оценку. Количество наименований животных, используемых в качестве метафор с негативной оценкой, более чем в 4 раза превышает количество позитивных зооморфных характеристик: хищник, осел, сорока, лиса, свинья, шакал, волчара, амеба, тюлень - газель, рыбка, сокол, пчела, муравей. 78
Такая в основном «дискредитирующая» функция подобных метафор ярко проявляется в противопоставленности общеродовых наименований: «человек - животное» или «человек - зверь». Противоположность оценочных коннотаций, потенциально присущих лексемам, отчетливо выявляется в особых синтаксических позициях, которые можно назвать позициями оценочной экспликации. Например, «Он настоящий человек» и «Он настоящее животное», «Он настоящий зверь». Существительное, выступающее в качестве именной части составного именного сказуемого в первом предложении, интерпретируется совершенно однозначно: человек, о котором говорится в данном высказывании, в максимальной степени обладает качествами, выделяющими человека из мира «дикой природы», - добротой, состраданием, совестью. В свою очередь, в номинации животное, употребляемой по отношению к человеку, акцентируется отсутствие в нем духовного начала, преобладание низкой физиологии и грубости. Например: «Несчастное животное, - вдруг подумал Штирлиц о Зигфриде, - его даже и винить-то ни в чем нельзя. Все люди равны перед Богом - так, кажется, утверждал мой друг пастор» (Ю. Семенов). Характеризующая лексема зверь предполагает наличие у человека жестокости, агрессивности, хищничества. Существительное бестия («плут», «мерзавец»), заимствованное из итальянского языка, где оно имеет значение ‘зверь’, утратило для русских свою связь с латинским этимоном («зверь», «животное»), но сохранило отрицательную оценочную коннотацию: «Ах ты бестия, бестия! - говорит капитан-исправник, покачивая головою и взявшись под бока. - А набейте ему на ноги колодки да сведите в тюрьму» (Н.В. Гоголь). 78
Г.Н. Скляревская, подробно рассмотревшая в своих работах общеязыковые мета-форы с переносом «животное - человек», следующим образом комментирует абсолютное доминирование зооморфизмов с отрицательной оценкой: «Это явление имеет не только языковую природу, но и психологическую, и социальную, и его еще предстоит исследовать с позиции аксиологии. Можно, однако, сделать предположение, что такое распределение метафорических обозначений человека обусловлено тем, что человеку свойственно называть «не своим именем» того, кто заслуживает порицания, представляет собой отклонение от нормы. Практически это обстоятельство связано с тем, что объекты, избираемые для метафорического именования человека, по тем или иным причинам вызывают устойчивое и всеобщее отношение, связанное с пейоративной оценкой (свинья, паук, жаба)...». 79
Отметим также, что «дискредитирующая» функция зооморфных языковых метафор находит основание в национальных религиозных представлениях. Человек создан по образу и подобию Божьему, в отличие от животного он обладает бессмертной душой, что, собственно, и делает человека человеком. Духовность качественно поднимает человека над миром дикой природы, позволяя ему быть одновременно и Божьим созданием и царем природы. И если человек демонстрирует отсутствие духовности, он сразу уподобляется животному и соответственно характеризуется именем животного. 79
Однако в некоторых случаях наименования животных служат для положительной оценочной характеристики человека. Большинство таких лексем - общие или частные наименования птиц. Часто положительную оценку включают производные с уменьшительно-ласкательными суффиксами: птичка, птенчик, пташка, орленок, соколенок. Корреляция образа птицы с положительной оценкой связана с тем, что в национальном языковом сознании птица ассоциируется со свободой, волей, высшими, горними сфера-ми. В русской литературе обычной является метафора душа человеческая - птица, например, у Н. Клюева: «Может быть, не греша, / На лазурном пути / Станет птицей душа». 79
На древнерусских иконах душа иногда изображалась в виде птицы, покидающей тело умирающего человека. Эта мифологема отчасти нашла отражение в знаменитой песне Я. Френкеля «Журавли» на стихи Р. Гамзатова. «Птица, - пишет М.В. Кутьева, - древний архетип, встречающийся в большинстве мифологий мира. Как и ангел, она символизирует мысль, воображение, неосязаемость духовных связей, принадлежит воздушной стихии, обозначает высоту вообще и высоту духа». Образы птиц обладают яркой метафорической выразительностью, чаще всего в русской литературной традиции они являются символами положительных, идеальных героев: это чайка в одноименной пьесе А.П. Чехова, птицы в романтических произведениях А.М. Горького «Песня о Буревестнике», «Песня о Соколе». 80
С помощью наименований животных человек может характеризоваться с различных сторон. Это, во-первых, характеристика внешнего облика, темперамента; во- вторых, - свойств характера, личностных особенностей человека; в-третьих, - поведения человека; в-четвертых, - социального статуса человека, его места в обществе. Как уже указывалось выше, отрицательные характеристики более подробны, многообразны и экспрессивны. Например, с помощью зооморфных метафор характеризуются чрезмерно крупные, грузные, неуклюжие люди: бык, битюг, бугай, бегемот, мастодонт, слон, медведь, тюлень, корова, лошадь, кобыла. При употреблении перечисленных зооморфных метафор прослеживается гендерная специфика, обусловленная грамматическим родом существительных. Для характеристики женщин используются слова женского рода (корова, лошадь, кобыла) или реже суффиксальные производные со значением «женскости» от других наименований (слониха, бегемотиха). Для наименования худого, изможденного человека используются существительные кляча, выдра, вобла, в основном они употребляются по отношению к лицам женского пола, но иногда могут использоваться и как существительные общего рода. 80
Малоподвижного, неуклюжего, медли-тельного человека называют каракатицей, клушей, черепахой; апатичного, вялого - рыбой; безвкусного, вызывающе ярко одето-го и накрашенного (что теперь относится не только к женщинам) - попугаем, павлином; выглядящего отталкивающе, вызывающего отвращение - жабой, крысой, мокрицей, скунсом. При использовании в речевом узусе наименования козел с особой концентрацией негативизма определяющими являются не-приятные ассоциации, связанные с резким запахом животного. 81
Описания характера, личностных свойств человека также весьма разнообразны. Грубияна, лишенного всяких моральных устоев, называют животное, скот, скотина. По отношению к безвольному, вялому человеку с отсутствием собственной жизненной позиции употребляют наименования слизняк, червяк, курица, амеба. Для подобной характеристики используются также общеродовые названия травоядное, жвачное, пресмыкающееся, рептилия. В зооморфных характеристиках робкого, застенчивого, боязливого человека отрицательная оценка сглажена: овца, ягненок, теленок, телок. Часто говорящий призывает адресата сообщения отнестись с сочувствием к человеку, которого он называет, например, теленком: «Тетеры, обладающий воловьею силой, по характеру был чистейший теленок. Все его колотили, плевали на него, обирали его». 81
Определенная группа названий животных метафорически характеризует глупых, недалеких, несообразительных людей: баран, осел, ишак, индюк, тетерев (глухая тетеря). Номинации баран, осел, ишак ассоциируются также с упрямством. Нечистоплотного, а также неблагодарного человека называют поросенком, свиньей; хитрого - лисой; коварного, злобного - гадюкой, змеей; язвительного - ехидной, скорпионом; рассеянного - вороной. Лексемы женского рода свинья, лиса, гадюка и другие в качестве метафор свободно выступают как слова общего рода, давая оценку как женщинам, так и мужчинам. 82
С помощью зооморфных метафор ярко характеризуется поведение людей. Так, задиристого, непокладистого человека называют ершом, петухом; изворотливого плута - жуком; болтуна, пустомелю - сорокой, пустобрехом и пустолайкой (последние 2 негативные номинации используются обычно по отношению к собакам). Жестокого, кровожадного, эгоистичного человека называют хищником, зверем; характеризуют его с помощью наименований хищных зверей, птиц и даже рыб: волк, гиена, шакал, тигр, тигрица, акула, стервятник, коршун. Характерно традиционное использование в политическом дискурсе метафорических наименований ястребы и голуби для определения сторонников агрессивной, жесткой и, наоборот, миролюбивой политики в правительствах наших геополитических соперников. Лица, чей морально-нравственный облик не соответствует общепринятым нормам, отрицательно характеризуются с помощью существительных, определяющих половую принадлежность животных: жеребец, кобель, сука, самец, самка. Вспомним, например, причитания покинутого женой Васисуалия Лоханкина, героя романа «Золотой теленок»: «Этого Лоханкин не снес. Он дернулся, словно электрический разряд пробил его во всю длину, от подтяжек до зеленых карпеток. «Ты самка, Варвара, - тягуче заныл он. - Ты публичная девка!» (И. Ильф, Е. Петров). Людей, не имеющих твердых убеждений, собственной жизненной позиции, подражающих другим, называют хамелеон, попугай, обезьяна. 82
С помощью зооморфных метафор возможны характеристики социального статуса человека, его места в обществе, взаимоотношений с другими людьми. Так, людей, занимающих высокое положение на социальной лестнице, иронически называют индюк, светский лев (львица), птица высокого полета. По отношению к незаметным, ничтожным людям используются номинации букашка, тля, насекомое, червь. Молодых, неопытных людей называют птенец, цыпленок, суслик, причем отрицательная оценка в речи обычно минимизируется. Зато усилен негативизм в метафорических наименованиях паразит, трутень, обозначающих бездельников, и особенно в номинациях паук, пиявка, называющих эксплуататоров чужого труда. Существительные ископаемое, динозавр, ихтиозавр, мастодонт определяют людей с устаревшими взглядами, закосневших в приверженности обветшалым традициям. 83
Гораздо менее разнообразны положительные характеристики, которые даются людям с помощью метафор, основанных на переносе «животное - человек». Прежде всего, можно выделить ласковые обращения, положительная коннотация в которых создается с помощью такого важного оценочного оператора, как уменьшительно-ласкательные суффиксы: птичка, пташка, голубок, голубонька, рыбка, рыбонька, котик, котеночек и др. 83
С помощью зооморфных метафор может характеризоваться привлекательная внешность человека, его грация (прежде всего это относится к детям и молодым женщинам): лань, газель, серна, козлик, козочка, стрекоза. Лексемы лев, сокол (ср. ясный сокол), соколенок, орел, орленок характеризуют отважных, бесстрашных людей. Соловьем называют выдающегося певца, а также иронически медоточивого оратора. Существительные пчела, муравей обозначают старательных работников. С помощью лексемы зубр дают оценку опытному, знающему человеку, корифею в своей области знаний. Характерно название романа Д. Гранина «Зубр», посвященного биологу Н.В. Тимофееву-Ресовскому. 83
Зооморфные метафоры активно используются в разговорной речи, в языке художественной литературы: «Отсаживай, что ли, нижегородская ворона!» - кричал чужой кучер. Селифан потянул поводья назад, чужой кучер сделал то же...» (Н.В. Гоголь); «Немало находится джентльменов, которые считают войну основным потребителем промышленного рынка. Эти джентльмены - шакалы» (А.Н. Толстой); «Были бы у меня такие скелеты., постыдилась бы я перед мужиками разнагишаться. Вобла - она и есть вобла» (И. Грекова); «Злая баба проводница, подметая купе, извлекла из- под скамьи брошенную Штрумом куриную кость и сказала: «Ну, чисто свиньи, а еще считаются культурные» (В. Гроссман). 84
В качестве оценочно характеризующих метафор могут употребляться не только существительные, являющиеся собственно названиями животных. Г.Н. Скляревская определяет достаточно широкий круг «зооцентрической» лексики, способной использоваться для метафорической оценочной характеристики человека. Например, это обозначения частей тела животного: грива, клешня, коготь, копыто, лапа, морда, мурло, пасть, пух, рыло, шкура, щетина. Как отмечает исследователь, слова, обозначающие части тела животного, соотносимые с частями тела человека, при метафоризации характеризуют человека. Слова, обозначающие части тела животного, не соотносимые с частями тела человека (крыло, перо, хвост, чешуя, щупальца и т.п.), создают нехарактерные, нерегулярные типы метафорических переносов. 84
Кроме того, метафоры, созданные на ос-нове переноса «животное - человек», могут использоваться для обозначения группы, скопления людей: косяк, муравейник, рой, свора, стадо, стая, табун, хвост (в значении ‘очередь’); для наименования жилища человека: берлога, гнездо, конура, конюшня, логовище, логово, нора, свинарник, хлев (но гнездышко с положительной оценкой); для обозначения пищи человека: пойло, жвачка. 84
Г.Н. Скляревская отмечает также целый ряд глаголов, связанных с семантической сферой «животное» и используемых для характеристики человека. Например, это глаголы, обозначающие звуки, издаваемые животными. Они могут характеризовать ту или иную особенность речи, а также различных эмоциональных проявлений человека - смеха, плача, пения и т.д. Чаще они содержат отрицательную оценочную коннотацию, однако могут включать и положи-тельную оценку: хрюкать, блеять, мычать, выть, рычать, рявкнуть, облаять - вор-ковать, щебетать, мурлыкать. Глаголы, обозначающие действия животных, могут отрицательно характеризовать особенности поведения, поступков человека: грызть, кусать, заклевать, лягать, огрызаться. Наконец, действия, производимые над животными, могут характеризовать отношения между людьми: впрягать в работу, доить (‘вымогать деньги’), науськивать (‘подстрекать к враждебным действиям’), натравить (‘побудить к враждебным действиям’) и т.п.. 85
В качестве характеризующих метафор в русском языке могут также употребляться словообразовательные производные от существительных - названий животных: чаще всего это прилагательные и соответствующие им наречия, единичные глаголы, которые могут образовываться окказионально. Например: коровья грация, ослиное упрямство, рыбий темперамент, вести себя по-свински, передвигаться по-черепашьи, по-волчьи свиреп; свинячить, собачиться, ишачить, шакалить - ‘извлекать выгоду из несчастья других людей’ (шакал - животное, которое преимущественно питается падалью), котеть, окотеть - ‘вести себя развратно, аморально’ (от выражения мартовский кот). Подобные метафоры активно употребляются в разговорной речи и в языке художественной литературы: «В нем было упорство муравьиное - разорите гнездо, и они тотчас же начнут созидать его» (Ф. Достоевский); «Выбор наш пал на Ивана Петровича, помощника бухгалтера: тихоня, богомольный и живет по- свински, не комфортабельно» (А. Чехов); «Через три месяца святое сокровище ходит в затрепанном капоте, туфли на босу ногу, с денщиком собачится, как кухарка» (А. Куприн). 85
Отметим, что прилагательные и наречия образуются только от самых употребительных названий животных, используемых в метафорической функции. Такие существительные, как червь, амеба, бугай, мастодонт, динозавр, стервятник и многие другие, не образуют словообразовательных дериватов, которые могли бы служить в качестве метафор. 86
Следует подчеркнуть также тот факт, что зооморфные метафоры не в одинаковой степени употребительны и значимы в системе русской лексики с компонентом оценки. Гораздо большей частотностью обладают лексемы, которые называют знакомых русскому человеку животных, живущих с ним бок о бок в течение веков. 86
Оценочные ассоциации (то, что Г.Н. Скляревская называет символом переноса («коннотативный признак исходного слова, преобразованный в процессе метафоризации в определяющий признак метафоры») сформировались очень давно в среде людей сельской, аграрной культуры. Это положение подтверждается, например, отрицательными оценочными коннотациями, которые свойственны «зооцентричным» метафорам, объединенным понятием «собака»: собака, пес, щенок, моська, шавка, барбос, бобик, бульдог, ищейка, овчарка, сука, кобель, лаять, кусать, рычать, собачиться и др. Эти метафоры не несут ни малейшего следа экзальтированной любви к домашним животным, которая характерна для людей современной городской культуры. Русские пословицы констатируют преданность собаки человеку («Собака человеку неизменный друг»), однако отмечают принципиальное отличие человека от животного («Собаку грешно кликать человеческим именем»). 86
В сборнике В.И. Даля «Пословицы русского народа» приведены примеры метафорического употребления названий животных по отношению к человеку: «Гусь, гусь лапчатый - человек себе на уме; Индюшка - дура; Утка - с валкой походкой; Курица, мокрая курица - вялый и ничтожный человек; Лебедь - красавица; Пава - спесивая красавица; Петух - драчун и волокита». Такие существительные, как собака, конь, корова, свинья, курица являются объединяющими лексемами для целых метафорических комплексов, компоненты которых оценочно характеризуют разные стороны личности, поведения, жизни человека. Например: свинья, свинюшка, свинтус, хрюшка, чушка, хавронья, боров, поросенок, хряк, кабан, свинство, свинский, по-свински, свинячить, пятачок, щетина, хрюкать, чавкать, свинарник. Значимость существительного свинья в системе оценочной лексики подкрепляется наличием в русском языке устойчивого выражения свинья свиньей (не употребляются или употребляются гораздо реже аналогичные грамматические конструкции от названий других животных - ср. курица курицей, лошадь лошадью и т.д.). 86
Названия диких животных, имеющих особую мифологическую значимость для русского человека (волк, медведь, лиса, лев, змея и др.), также могут объединять лексемы, способные употребляться в метафорической функции. Это устойчивые имена, которые используются в сказках о животных: Патрикеевна, Топтыгин, постоянное определение Серый волк. Лексема лев, употребляясь для характеристики человека, включает обычно положительные коннотации: смелость, царственность, превосходство над другими (ср. светский лев). Несмотря на отсутствие львов на Руси, образ льва постоянно присутствует в древнерусской литературе - в переводной (в византийских памятниках), а потом и в оригинальной. Лев - неизменный персонаж сказок о животных и басен, произведений для детей (вспомним знаменитый рассказ Л.Н. Толстого «Лев и собачка»). 87
Совсем другие ассоциации связаны у русских людей со змеей. Общеизвестно, что в восточной культуре, например в японской, змея - воплощение красоты и мудрости, однако в русском национальном языковом сознании лексема змея является символом злобы, коварства, так же как и наименования отдельных видов змей: гадюка, гюрза, кобра. Существительные змеюшник, змееныш, прилагательное змеиный, наречие по-змеиному, змеино, глаголы шипеть, извиваться, выражения змея подколодная, клубок змей, вертеться ужом, употребляясь метафорически, содержат компонент отрицательной оценки. Змей или змея в русских волшебных сказках - это чаще всего чудовище, враждебное человеческому миру. 87
Итак, наименования животных, лексика, объединенная понятием «животное», активно служат в русском языке для оценочной характеристики человека, его действий, условий его жизни. Положительное отношение к животному, ласка выражается с помощью производных с уменьшительно-ласкательными суффиксами: собаченька, собачик, песик, псинка, щеночек, котик, котеночек и т.д. В случае если человеку надо вербализовать свое негативное отношение к животному, он чаще всего прибегает к той отрицательно заряженной бранной лексике, которую использует и по отношению к людям. Этот языковой феномен мог наблюдать каждый, кто когда-либо присутствовал в русской деревне в момент проводов или встречи стада. 88
Итак, метафора - это троп, состоящий в применении одного слова, для обозначения другого, на основе их сходства и ассоциации друг с другом. Метафора сходна по своему построению со сравнением. Метафора широко используется в речи. Она встречается в различных функциональных стилях, таких как художественный, публицистический, разговорный и даже научный. Существует множество подходов к классификации метафоры. Ф. Уилрайт разделяет метафору на эпифору и диафору. В классификации Г.Н. Скляревской основные типы метафоры это художественная и языковая. Языковая метафора подразделяется на мотивированную, синкретическую и ассоциативную. Дж. Лакофф выделяет структурные, ориентационные и концептуальные метафоры. Г. Поспелов выделяет два основных вида метафор: словесные олицетворения процессов, происходящих в неорганической природе, олицетворения отдельных переживаний людей и «овеществляющие» метафоры. Функция зооморфной метафоры заключается в том, чтобы дать некоторое описание предмету, человеку, ситуации и т.д. на основании схожести внешних и поведенческих качеств животного с денотатом, так же иногда передавая этим субъективный взгляд на описываемый объект. Зооморфная метафора содержит в себе такие коннотации как эмоциональность, экспрессивность и оценочность. Что касается последнего, то чаще всего зооморфные метафоры содержат в себе негативную оценочность, что выражает отношение человечества к царству животных. 88
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ЗООМОРФНОЙ МЕТАФОРЫ В ЯЗЫКЕ РУССКОЯЗЫЧНЫХ СМИ 90
2.1 Прагматические аспекты функционирования зооморфной метафоры 90
2.2 Использование метафорических моделей в речах политических лидеров 106
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 114
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 118
Н.Д. Голев в статье «Функция мотивизации и народная этимология» рассматривает, чем мотивированы те или иные названия птиц, разделяя их на три группы: 69
1) Слова с полной схемой мотивизации: 69
-Заимствования (н-р, валешник - вальдшнеп. Исходное название заимствовано из немецкого, валешник - соотнесено со словами валежник и ольха, т.к. птица гнездится в лесах, обычно смешанных и широколиственных, с кустарниковым подседом); 69
-Звукоподражательные названия (н-р, синица - название основано не на цвете оперения, а на звуках, которые птица воспроизводит; веретенник - «когда кулик летит, его крик похож на слова веретен»); 69
-Другие слова (н-р, желанчик - снегирь. Н.Д. Голев полагает, что такую этимологизацию подсказали нрав птицы и ее красивое оперение; куроптаха / куропташка - куропатка. Данное название основано на сходстве данной птицы с курицей); 69
2) Слова с отсутствующей семантической мотивированностью (н-р, тюльпан - скопа. Здесь возможная ассоциация с «турпан»; стриг / стригунок - стриж. Название по голосу: «постоянно издает резкое и пронзительное стри-и»); 70
3) Слова с отсутствующей структурной мотивированностью (н-р, кроншлеп - кроншнеп. Называется кроншлепом в некоторых говорах, потому что будучи подстрелен, как бы шлепается; пустельга - заимствовано из тюркского. Исследователь приводит такой пример этимологизации: «Пустельга от слова «пустой», вероятно потому, что птица непригодна для соколиной охоты». 70
Также Н.Д. Голев рассматривает меж различия в номинации птиц. Ученый говорит о том, что возникновение всякого названия можно рассматривать в двух аспектах: гносеологическом и коммуникативном. Формирование плана содержания нового названия зависит в большей мере от гносеологических факторов, т.е. от характера членения видового континуума, а создание новой формы выражения - от коммуникативного фактора, так как появлению того, а не иного названия в языке предшествуют речевые способы обозначения, которые и подготавливают звуковую форму будущего названия. 70
На данном основании объединяются, например, в одну группу сова, неясыть, сыч, филин. «Номинативные поля» не обязательно совпадают с биологической классификацией по родам, семействам и отрядам. Скажем, птицы отряда воробьиных, в который биологи включают большое число многообразных видов от вороны до королька, вряд ли когда-либо реально объединяются в обыденном сознании, но, с другой стороны, оказываются ассоциированными относимые к разным отрядам такие виды, как ласточка береговая, тиркушка, стриж черный. 70
Процесс выделения и выражения отличительных признаков в гораздо большей степени способствует образованию меж различий, чем процесс приведения к роду. Это связано с тем, что последний ограничен определенным числом уже существующих корневых понятий и их наименований, которые к тому же, относясь в большинстве случаев к общенародной лексике. 70
Все многообразие отличительных признаков предмета (вида) представляется в его названии одним, иногда двумя, признаками. Выделение этого признака, называемого мотивировочным, составляет первый процесс мотивировки - аспектацию. Второй этап заключается в выражении мотивировочного признака языковыми средствами. Как тот, так и другой этап дает определенную свободу называющему, субъектно далеко не безграничную, так как название не появляется вдруг по прихоти одного индивидуума: оно подготавливается и «подсказывается» всем ходом формирования понятия и его многократного выражения речевыми средствами в данном языковом коллективе. Выбор того или иного мотивировочного признака, по мнению исследователя, зависит от самого называющего субъекта, рода его занятий, уровня знаний, от свойств самого вида, предмета (есть ли наличии яркие признаки), от отношений между предметами (мотивировочный признак должен возможность отличать данный вид от ему подобных) и от отношений субъекта и предмета. 71
Примечательно, что один и тот же мотивировочный признак может иметь разные способы выражения. 71
Н.Д. Голев приводит следующие примеры: шилохвость (метафорический способ) и острохвост (прямой способ), хуркук (звукоподражательный способ) и кряхтун (опосредованно-метафорический), малый дятел (прямой) и дятлик (морфологический) и т.д. 71
Большинство названий птиц имеют переносные значения, связанные с человеком. Например, журавль - высокий, неуклюжий человек, а тетерев - глухой. Это, на наш взгляд, является одной из причин того, что метафоры с компонентом-орнитонимом часто входят в состав фразеологизмов. 71
По наблюдениям Кутьевой М.В., наибольшую фразеологическую нагрузку берет на себя гипероним «птица» (83 фразеологические единицы) и орнитоним «курица» (88 фразеологических единиц). Примечательно, что в русском языке фразеологизируются как дикие, так и домашние птицы (хотя во многих языках предпочтение отдается только домашним). 72
Д.И. Губина делит метафоры с компонентом-орнитонимом на три группы, согласно функциональным стилям - научные обозначения птиц, общеупотребительные (традиционные) наименования. Первая группа состоит из обозначений птиц, применяемых в орнитологии (один из разделов зоологии позвоночных). Наименования этой группы принято относить к специализированной, профессиональной лексике, где выделяются терминология и номенклатура, а они, в свою очередь, подразделяются на термины и номены. Порядок организации орнитонимической лексики в данной группе строго иерархичен и включает базисные таксономические категории в классификации живых организмов: вид, подвид, род, семейство, отряд. Каждая из этих категорий находит выражение в определенном наборе их первостепенных внешних и внутренних признаков, которые в общей сумме создающих представление о том или ином «организме» и о понятии о нем, которое выражено в значении стоящего за ним слова. Вторая группа метафор с компонентом-орнитонимом - традиционные или общеупотребительные названия птиц - включает в себя те лексемы орнитонимической лексики, которые соответствуют требованиям литературного языка и употребляются основной частью населения какой-либо страны. Частотность их употребления ощутимо выше, нежели использование в речи научных и регионально-просторечных названий. И, наконец, наименованиями птиц считаются метафоры с компонентом-орнитонимом, отличающиеся от предыдущей группы своей ограниченной сферой использования и ненормативностью. 72
Метафоры с компонентом-орнитонимом являются лексической группой, которая испытала влияние мифологической, религиозной, а также обрядовой символики. В формировании символических образов птиц выделяются два периода: языческий и христианский. 73
В языческом периоде символика теснейшим образом связана с магическим мышлением. Язычники связывали окружающие их объекты материального мира с образами мира идеального на основе ассоциаций (скорее всего, увидев, что вороны питаются падалью, человек связал саму птицу с миром мертвых). На дохристианские символические образы птиц оказала влияние греко-римская мифология, где птицы считались посланцами богов: ворона - Аполлона, бога Солнца; орел - Юпитера, бога войны; павлин - Юноны, богини красоты; сова - Минервы, богини мудрости; воробей, голубь и лебедь - Венеры. Христианская эпоха принесла новый взгляд на роль птиц в понимании устройства мира. Главными источниками информации об этом являлись Библия и Евангелие. Притчи дослужили основой для деления птиц на святых и дьявольских. 73
Птицы выделяются в особую группу на основании двух признаков - локуса (воздух) и модуса («летать») передвижения. Наряду с этими, иногда появляется дополнительный признак «плавать», который является отличительным признаком рыб. Но приписывается он только группе птиц, таким как утка, гусь, лебедь. 73
Можно охарактеризовать исследуемый класс следующим образом: птицы - летающие в воздухе (но не ползающие) существа, представленные в народной культуре как собирательно, так и индивидуально. 73
У исследуемой нами группы животных четко выделяются две пары оппозиций: чистый - нечистый (в основном совпадает с категориями «безвредный - хищный»). К нечистым относятся ворон, сорока, ястреб, коршун, ночные хищники (сыч, сова), воробей, гагара, утка, кулик. Также А.В. Гура относит к данной категории летучую мышь, потому что исследует ее символику вкупе с орнитонимами. Чистыми являются голубь, ласточка, жаворонок, аист, лебедь, чайка, дрозд. Есть также нейтральная группа метафор с компонентом-орнитонимом, на символике которых не сказывается отнесенность к той или иной категории. Таковыми являются сокол, коростель, куропатка. 73
Из всех животных птицы наиболее тесно связаны с календарным циклом. И, т.к. ему подчинена почти вся хозяйственная деятельность человека, можно в очередной раз отметить роль пернатых в жизни людей. Поведение птиц - один из факторов, способствующих формированию народного календаря. Очень часто птицы присутствуют в календарных обрядах, своим прилетом оповещают о том, что началась весна, отлет некоторых птиц символизирует наступление осени. 74
Дошедшие до нас образы птиц, бытующие в глубинах времен, разнообразны. Это объясняется обширными территориями, которые заселяли славяне. 74
Наименования птиц в каждом из жанров представлены разным количеством словоупотреблений. Иногда эта разница настолько существенна, что можно говорить о жанровой закрепленности слова (в лирике - соловей, кукушка, в эпосе - ворон). Употребительность орнитонима зависит от тематики, которая преобладает в жанре. Например, существительные лебедь, голубка, утка (утица) крайне редко встречаются в исторической песне, потому что в ней нет мотивов пира, охоты, нет сюжетов свадьбы и сватовства и нет лирической героини, которую называли бы эти метафоры с компонентом-орнитонимом. 74
Метафоризация свойственна всем жанрам, но в лирике в большей степени заметна тенденция развития значений, пополняющая разнообразие наименований для одних и тех же реалий. Метафоры, в которых субъектом выступает орнитоним, в качестве объекта подразумевают человека. Употребление названий птиц в этой функции - явление довольно частотное, что способствовало фразеологизации конструкций типа «Марья лебедь белая», «очи ясна сокола» и т.п. Частотные слова исследуемой лексико-тематической группы в каждом из жанров не только называют понятия реально-предметного мира, но и выражают коллективно выработанные критерии народной эстетики. Определяемая этими представлениями оценочность свойственна всем частотным орнитонимам, но в каждом жанре проявляется индивидуально. 75
Итак, несмотря на то, что в данной работе слово «зооморфизм» является синонимом словосочетания «зооморфная метафора», стоит обратить внимание на понятие зооморфизма в антропологии: зооморфизм - наделение чертами животных реальных или воображаемых объектов; представление богов и духов в образе животных. 75
75
1.3 Основные направления в исследовании зооморфной метафоры 75
Наименования животных, употребленные метафорически, являются ярким средством оценочной характеристики людей. «Вот медведь!» - мысленно комментируем мы действия неуклюжего грузного человека, толкающего рядом идущих людей. «Свинья!» - в сердцах говорим мы о неблагодарном, нетактичном человеке. «Орел!» - с гордостью произносит отец, глядя на своего выросшего красавца-сына. Мир животных служит для людей очень важным источником для наблюдения и сравнения, уподобления поведения человека поведению животного. 75
Человек и животные с древнейших времен, с самого начала выделения людей из мира живой природы в качестве особой биолого-социальной группы, имеют сложные и многообразные связи. Животные - это часть живой природы, которая наиболее близка человеку, и прежде всего потому, что животные объединяются обычно в сообщества, отношения в среде животных во многом напоминают отношения между людьми. Звери, с одной стороны, всегда были для людей источником смертельной опасности, с другой - служили пищей охотникам и их семьям, прирученные животные становились верными друзьями человека. По этой причине в культуре и языке человека животные играли важнейшую роль: они становились покровителями рода или местности, тотемными зверями, многие русские прозвища, имена, фамилии образовались от названий животных. Люди, носящие фамилии от Быкова и Волкова до Мухина и Комарова, составляют значительную часть населения России. Общеязыковые метафоры с регулярными переносами «животное - человек» чрезвычайно активно используются для характеристики людей. 75
Чаще всего это характеристика отрицательная. Почему глупого, ограниченного человека русские люди назовут бараном, угрюмого, нелюдимого сычом, упрямого ос-лом, нечистоплотного свиньей, рассеянного вороной? Отчасти это результат наблюдения за животными, за их поведением, особенностями внешнего вида. Однако во многом уподобление каких-либо качеств человека (особенно психологических) качествам животного - традиция, прежде всего литературная традиция, восходящая к фольклору. Жанр «Сказки о животных» изображал людей и человеческие отношения в виде особого мира зверей, причем каждое животное в пространстве сказок имело собственный характер в соответствии с приписываемыми ему качествами: заяц в сказках труслив, лиса хитра, волк и медведь недалекие и в то же время агрессивные и кровожадные. 76
Этот же прием воплощения различных человеческих типов в облике животных унаследовал жанр басни. Классические басни И.А. Крылова, развивающие традиции Эзопа и Лафонтена, во многом определили для русского человека те отрицательные по преимуществу качества, которые ассоциируются с определенными животными: ротозейство (ворона из басни «Ворона и Лисица»), неблагодарность (свинья из басни «Свинья под дубом»), легкомыслие, ветреность (стрекоза из басни «Стрекоза и Муравей»), глупая показная агрессивность (Моська из басни «Слон и Моська»). Традицию изображения определенных человеческих типов в образах животных унаследовала детская литература - от знакомых каждому ребенку России сказок «Кошкин дом» С.Я. Маршака, «Муха-Цокотуха», «Тараканище» К.И. Чуковского до сказочной повести В. Губарева «Королевство кривых зеркал», в которой отрицательными персонажами являются «очеловеченные» Нушрок (Коршун), Абаж (Жаба), Ягупоп (Попугай), а положительным героем стано-вится уже не животное, а человек - Гурд (Друг). 76
Развернутые метафоры с переносами «животное - человек» активно используются в классической художественной литературе. Вспомним, например, яркий образ, созданный Н.В. Гоголем в «Мертвых душах»: «Когда Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался весьма похожим на средней величины медведя. Для довершения сходства фрак на нем был совершенно медвежьего цвета, рукава длинны, панталоны, длинны, ступнями ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. Чичиков еще раз взглянул на него искоса, когда проходили они столовую: медведь! совершенный медведь!». Одна из сатирических пьес В.В. Маяковского названа «Клоп». И в современной литературе важнейшую роль играют зооморфные метафоры, например, в романе В. Пелевина «Жизнь насекомых» или в скандальном произведении С. Минаева «The Телки». 77
Для оценочной характеристики человека в речевом узусе чрезвычайно активно используются общеязыковые метафоры, созданные на основе регулярного переноса «животное - человек». Около 280 наименований животных употребляются в русском языке для характеристики лица, причем используются названия животных практически всех классов и отрядов - от млеко-питающих до простейших. В качестве оценочных номинаций широко употребляются как общеродовые, так и конкретные наименования: животное, зверь, самка, самец, жвачное, простейшее, рыба, сокол, стрекоза, павлин и т.д. 77
Самой яркой особенностью зооморфных характеристик является то, что в абсолютном большинстве случаев они дают человеку резко отрицательную оценку. Количество наименований животных, используемых в качестве метафор с негативной оценкой, более чем в 4 раза превышает количество позитивных зооморфных характеристик: хищник, осел, сорока, лиса, свинья, шакал, волчара, амеба, тюлень - газель, рыбка, сокол, пчела, муравей. 78
Такая в основном «дискредитирующая» функция подобных метафор ярко проявляется в противопоставленности общеродовых наименований: «человек - животное» или «человек - зверь». Противоположность оценочных коннотаций, потенциально присущих лексемам, отчетливо выявляется в особых синтаксических позициях, которые можно назвать позициями оценочной экспликации. Например, «Он настоящий человек» и «Он настоящее животное», «Он настоящий зверь». Существительное, выступающее в качестве именной части составного именного сказуемого в первом предложении, интерпретируется совершенно однозначно: человек, о котором говорится в данном высказывании, в максимальной степени обладает качествами, выделяющими человека из мира «дикой природы», - добротой, состраданием, совестью. В свою очередь, в номинации животное, употребляемой по отношению к человеку, акцентируется отсутствие в нем духовного начала, преобладание низкой физиологии и грубости. Например: «Несчастное животное, - вдруг подумал Штирлиц о Зигфриде, - его даже и винить-то ни в чем нельзя. Все люди равны перед Богом - так, кажется, утверждал мой друг пастор» (Ю. Семенов). Характеризующая лексема зверь предполагает наличие у человека жестокости, агрессивности, хищничества. Существительное бестия («плут», «мерзавец»), заимствованное из итальянского языка, где оно имеет значение ‘зверь’, утратило для русских свою связь с латинским этимоном («зверь», «животное»), но сохранило отрицательную оценочную коннотацию: «Ах ты бестия, бестия! - говорит капитан-исправник, покачивая головою и взявшись под бока. - А набейте ему на ноги колодки да сведите в тюрьму» (Н.В. Гоголь). 78
Г.Н. Скляревская, подробно рассмотревшая в своих работах общеязыковые мета-форы с переносом «животное - человек», следующим образом комментирует абсолютное доминирование зооморфизмов с отрицательной оценкой: «Это явление имеет не только языковую природу, но и психологическую, и социальную, и его еще предстоит исследовать с позиции аксиологии. Можно, однако, сделать предположение, что такое распределение метафорических обозначений человека обусловлено тем, что человеку свойственно называть «не своим именем» того, кто заслуживает порицания, представляет собой отклонение от нормы. Практически это обстоятельство связано с тем, что объекты, избираемые для метафорического именования человека, по тем или иным причинам вызывают устойчивое и всеобщее отношение, связанное с пейоративной оценкой (свинья, паук, жаба)...». 79
Отметим также, что «дискредитирующая» функция зооморфных языковых метафор находит основание в национальных религиозных представлениях. Человек создан по образу и подобию Божьему, в отличие от животного он обладает бессмертной душой, что, собственно, и делает человека человеком. Духовность качественно поднимает человека над миром дикой природы, позволяя ему быть одновременно и Божьим созданием и царем природы. И если человек демонстрирует отсутствие духовности, он сразу уподобляется животному и соответственно характеризуется именем животного. 79
Однако в некоторых случаях наименования животных служат для положительной оценочной характеристики человека. Большинство таких лексем - общие или частные наименования птиц. Часто положительную оценку включают производные с уменьшительно-ласкательными суффиксами: птичка, птенчик, пташка, орленок, соколенок. Корреляция образа птицы с положительной оценкой связана с тем, что в национальном языковом сознании птица ассоциируется со свободой, волей, высшими, горними сфера-ми. В русской литературе обычной является метафора душа человеческая - птица, например, у Н. Клюева: «Может быть, не греша, / На лазурном пути / Станет птицей душа». 79
На древнерусских иконах душа иногда изображалась в виде птицы, покидающей тело умирающего человека. Эта мифологема отчасти нашла отражение в знаменитой песне Я. Френкеля «Журавли» на стихи Р. Гамзатова. «Птица, - пишет М.В. Кутьева, - древний архетип, встречающийся в большинстве мифологий мира. Как и ангел, она символизирует мысль, воображение, неосязаемость духовных связей, принадлежит воздушной стихии, обозначает высоту вообще и высоту духа». Образы птиц обладают яркой метафорической выразительностью, чаще всего в русской литературной традиции они являются символами положительных, идеальных героев: это чайка в одноименной пьесе А.П. Чехова, птицы в романтических произведениях А.М. Горького «Песня о Буревестнике», «Песня о Соколе». 80
С помощью наименований животных человек может характеризоваться с различных сторон. Это, во-первых, характеристика внешнего облика, темперамента; во- вторых, - свойств характера, личностных особенностей человека; в-третьих, - поведения человека; в-четвертых, - социального статуса человека, его места в обществе. Как уже указывалось выше, отрицательные характеристики более подробны, многообразны и экспрессивны. Например, с помощью зооморфных метафор характеризуются чрезмерно крупные, грузные, неуклюжие люди: бык, битюг, бугай, бегемот, мастодонт, слон, медведь, тюлень, корова, лошадь, кобыла. При употреблении перечисленных зооморфных метафор прослеживается гендерная специфика, обусловленная грамматическим родом существительных. Для характеристики женщин используются слова женского рода (корова, лошадь, кобыла) или реже суффиксальные производные со значением «женскости» от других наименований (слониха, бегемотиха). Для наименования худого, изможденного человека используются существительные кляча, выдра, вобла, в основном они употребляются по отношению к лицам женского пола, но иногда могут использоваться и как существительные общего рода. 80
Малоподвижного, неуклюжего, медли-тельного человека называют каракатицей, клушей, черепахой; апатичного, вялого - рыбой; безвкусного, вызывающе ярко одето-го и накрашенного (что теперь относится не только к женщинам) - попугаем, павлином; выглядящего отталкивающе, вызывающего отвращение - жабой, крысой, мокрицей, скунсом. При использовании в речевом узусе наименования козел с особой концентрацией негативизма определяющими являются не-приятные ассоциации, связанные с резким запахом животного. 81
Описания характера, личностных свойств человека также весьма разнообразны. Грубияна, лишенного всяких моральных устоев, называют животное, скот, скотина. По отношению к безвольному, вялому человеку с отсутствием собственной жизненной позиции употребляют наименования слизняк, червяк, курица, амеба. Для подобной характеристики используются также общеродовые названия травоядное, жвачное, пресмыкающееся, рептилия. В зооморфных характеристиках робкого, застенчивого, боязливого человека отрицательная оценка сглажена: овца, ягненок, теленок, телок. Часто говорящий призывает адресата сообщения отнестись с сочувствием к человеку, которого он называет, например, теленком: «Тетеры, обладающий воловьею силой, по характеру был чистейший теленок. Все его колотили, плевали на него, обирали его». 81
Определенная группа названий животных метафорически характеризует глупых, недалеких, несообразительных людей: баран, осел, ишак, индюк, тетерев (глухая тетеря). Номинации баран, осел, ишак ассоциируются также с упрямством. Нечистоплотного, а также неблагодарного человека называют поросенком, свиньей; хитрого - лисой; коварного, злобного - гадюкой, змеей; язвительного - ехидной, скорпионом; рассеянного - вороной. Лексемы женского рода свинья, лиса, гадюка и другие в качестве метафор свободно выступают как слова общего рода, давая оценку как женщинам, так и мужчинам. 82
С помощью зооморфных метафор ярко характеризуется поведение людей. Так, задиристого, непокладистого человека называют ершом, петухом; изворотливого плута - жуком; болтуна, пустомелю - сорокой, пустобрехом и пустолайкой (последние 2 негативные номинации используются обычно по отношению к собакам). Жестокого, кровожадного, эгоистичного человека называют хищником, зверем; характеризуют его с помощью наименований хищных зверей, птиц и даже рыб: волк, гиена, шакал, тигр, тигрица, акула, стервятник, коршун. Характерно традиционное использование в политическом дискурсе метафорических наименований ястребы и голуби для определения сторонников агрессивной, жесткой и, наоборот, миролюбивой политики в правительствах наших геополитических соперников. Лица, чей морально-нравственный облик не соответствует общепринятым нормам, отрицательно характеризуются с помощью существительных, определяющих половую принадлежность животных: жеребец, кобель, сука, самец, самка. Вспомним, например, причитания покинутого женой Васисуалия Лоханкина, героя романа «Золотой теленок»: «Этого Лоханкин не снес. Он дернулся, словно электрический разряд пробил его во всю длину, от подтяжек до зеленых карпеток. «Ты самка, Варвара, - тягуче заныл он. - Ты публичная девка!» (И. Ильф, Е. Петров). Людей, не имеющих твердых убеждений, собственной жизненной позиции, подражающих другим, называют хамелеон, попугай, обезьяна. 82
С помощью зооморфных метафор возможны характеристики социального статуса человека, его места в обществе, взаимоотношений с другими людьми. Так, людей, занимающих высокое положение на социальной лестнице, иронически называют индюк, светский лев (львица), птица высокого полета. По отношению к незаметным, ничтожным людям используются номинации букашка, тля, насекомое, червь. Молодых, неопытных людей называют птенец, цыпленок, суслик, причем отрицательная оценка в речи обычно минимизируется. Зато усилен негативизм в метафорических наименованиях паразит, трутень, обозначающих бездельников, и особенно в номинациях паук, пиявка, называющих эксплуататоров чужого труда. Существительные ископаемое, динозавр, ихтиозавр, мастодонт определяют людей с устаревшими взглядами, закосневших в приверженности обветшалым традициям. 83
Гораздо менее разнообразны положительные характеристики, которые даются людям с помощью метафор, основанных на переносе «животное - человек». Прежде всего, можно выделить ласковые обращения, положительная коннотация в которых создается с помощью такого важного оценочного оператора, как уменьшительно-ласкательные суффиксы: птичка, пташка, голубок, голубонька, рыбка, рыбонька, котик, котеночек и др. 83
С помощью зооморфных метафор может характеризоваться привлекательная внешность человека, его грация (прежде всего это относится к детям и молодым женщинам): лань, газель, серна, козлик, козочка, стрекоза. Лексемы лев, сокол (ср. ясный сокол), соколенок, орел, орленок характеризуют отважных, бесстрашных людей. Соловьем называют выдающегося певца, а также иронически медоточивого оратора. Существительные пчела, муравей обозначают старательных работников. С помощью лексемы зубр дают оценку опытному, знающему человеку, корифею в своей области знаний. Характерно название романа Д. Гранина «Зубр», посвященного биологу Н.В. Тимофееву-Ресовскому. 83
Зооморфные метафоры активно используются в разговорной речи, в языке художественной литературы: «Отсаживай, что ли, нижегородская ворона!» - кричал чужой кучер. Селифан потянул поводья назад, чужой кучер сделал то же...» (Н.В. Гоголь); «Немало находится джентльменов, которые считают войну основным потребителем промышленного рынка. Эти джентльмены - шакалы» (А.Н. Толстой); «Были бы у меня такие скелеты., постыдилась бы я перед мужиками разнагишаться. Вобла - она и есть вобла» (И. Грекова); «Злая баба проводница, подметая купе, извлекла из- под скамьи брошенную Штрумом куриную кость и сказала: «Ну, чисто свиньи, а еще считаются культурные» (В. Гроссман). 84
В качестве оценочно характеризующих метафор могут употребляться не только существительные, являющиеся собственно названиями животных. Г.Н. Скляревская определяет достаточно широкий круг «зооцентрической» лексики, способной использоваться для метафорической оценочной характеристики человека. Например, это обозначения частей тела животного: грива, клешня, коготь, копыто, лапа, морда, мурло, пасть, пух, рыло, шкура, щетина. Как отмечает исследователь, слова, обозначающие части тела животного, соотносимые с частями тела человека, при метафоризации характеризуют человека. Слова, обозначающие части тела животного, не соотносимые с частями тела человека (крыло, перо, хвост, чешуя, щупальца и т.п.), создают нехарактерные, нерегулярные типы метафорических переносов. 84
Кроме того, метафоры, созданные на ос-нове переноса «животное - человек», могут использоваться для обозначения группы, скопления людей: косяк, муравейник, рой, свора, стадо, стая, табун, хвост (в значении ‘очередь’); для наименования жилища человека: берлога, гнездо, конура, конюшня, логовище, логово, нора, свинарник, хлев (но гнездышко с положительной оценкой); для обозначения пищи человека: пойло, жвачка. 84
Г.Н. Скляревская отмечает также целый ряд глаголов, связанных с семантической сферой «животное» и используемых для характеристики человека. Например, это глаголы, обозначающие звуки, издаваемые животными. Они могут характеризовать ту или иную особенность речи, а также различных эмоциональных проявлений человека - смеха, плача, пения и т.д. Чаще они содержат отрицательную оценочную коннотацию, однако могут включать и положи-тельную оценку: хрюкать, блеять, мычать, выть, рычать, рявкнуть, облаять - вор-ковать, щебетать, мурлыкать. Глаголы, обозначающие действия животных, могут отрицательно характеризовать особенности поведения, поступков человека: грызть, кусать, заклевать, лягать, огрызаться. Наконец, действия, производимые над животными, могут характеризовать отношения между людьми: впрягать в работу, доить (‘вымогать деньги’), науськивать (‘подстрекать к враждебным действиям’), натравить (‘побудить к враждебным действиям’) и т.п.. 85
В качестве характеризующих метафор в русском языке могут также употребляться словообразовательные производные от существительных - названий животных: чаще всего это прилагательные и соответствующие им наречия, единичные глаголы, которые могут образовываться окказионально. Например: коровья грация, ослиное упрямство, рыбий темперамент, вести себя по-свински, передвигаться по-черепашьи, по-волчьи свиреп; свинячить, собачиться, ишачить, шакалить - ‘извлекать выгоду из несчастья других людей’ (шакал - животное, которое преимущественно питается падалью), котеть, окотеть - ‘вести себя развратно, аморально’ (от выражения мартовский кот). Подобные метафоры активно употребляются в разговорной речи и в языке художественной литературы: «В нем было упорство муравьиное - разорите гнездо, и они тотчас же начнут созидать его» (Ф. Достоевский); «Выбор наш пал на Ивана Петровича, помощника бухгалтера: тихоня, богомольный и живет по- свински, не комфортабельно» (А. Чехов); «Через три месяца святое сокровище ходит в затрепанном капоте, туфли на босу ногу, с денщиком собачится, как кухарка» (А. Куприн). 85
Отметим, что прилагательные и наречия образуются только от самых употребительных названий животных, используемых в метафорической функции. Такие существительные, как червь, амеба, бугай, мастодонт, динозавр, стервятник и многие другие, не образуют словообразовательных дериватов, которые могли бы служить в качестве метафор. 86
Следует подчеркнуть также тот факт, что зооморфные метафоры не в одинаковой степени употребительны и значимы в системе русской лексики с компонентом оценки. Гораздо большей частотностью обладают лексемы, которые называют знакомых русскому человеку животных, живущих с ним бок о бок в течение веков. 86
Оценочные ассоциации (то, что Г.Н. Скляревская называет символом переноса («коннотативный признак исходного слова, преобразованный в процессе метафоризации в определяющий признак метафоры») сформировались очень давно в среде людей сельской, аграрной культуры. Это положение подтверждается, например, отрицательными оценочными коннотациями, которые свойственны «зооцентричным» метафорам, объединенным понятием «собака»: собака, пес, щенок, моська, шавка, барбос, бобик, бульдог, ищейка, овчарка, сука, кобель, лаять, кусать, рычать, собачиться и др. Эти метафоры не несут ни малейшего следа экзальтированной любви к домашним животным, которая характерна для людей современной городской культуры. Русские пословицы констатируют преданность собаки человеку («Собака человеку неизменный друг»), однако отмечают принципиальное отличие человека от животного («Собаку грешно кликать человеческим именем»). 86
В сборнике В.И. Даля «Пословицы русского народа» приведены примеры метафорического употребления названий животных по отношению к человеку: «Гусь, гусь лапчатый - человек себе на уме; Индюшка - дура; Утка - с валкой походкой; Курица, мокрая курица - вялый и ничтожный человек; Лебедь - красавица; Пава - спесивая красавица; Петух - драчун и волокита». Такие существительные, как собака, конь, корова, свинья, курица являются объединяющими лексемами для целых метафорических комплексов, компоненты которых оценочно характеризуют разные стороны личности, поведения, жизни человека. Например: свинья, свинюшка, свинтус, хрюшка, чушка, хавронья, боров, поросенок, хряк, кабан, свинство, свинский, по-свински, свинячить, пятачок, щетина, хрюкать, чавкать, свинарник. Значимость существительного свинья в системе оценочной лексики подкрепляется наличием в русском языке устойчивого выражения свинья свиньей (не употребляются или употребляются гораздо реже аналогичные грамматические конструкции от названий других животных - ср. курица курицей, лошадь лошадью и т.д.). 86
Названия диких животных, имеющих особую мифологическую значимость для русского человека (волк, медведь, лиса, лев, змея и др.), также могут объединять лексемы, способные употребляться в метафорической функции. Это устойчивые имена, которые используются в сказках о животных: Патрикеевна, Топтыгин, постоянное определение Серый волк. Лексема лев, употребляясь для характеристики человека, включает обычно положительные коннотации: смелость, царственность, превосходство над другими (ср. светский лев). Несмотря на отсутствие львов на Руси, образ льва постоянно присутствует в древнерусской литературе - в переводной (в византийских памятниках), а потом и в оригинальной. Лев - неизменный персонаж сказок о животных и басен, произведений для детей (вспомним знаменитый рассказ Л.Н. Толстого «Лев и собачка»). 87
Совсем другие ассоциации связаны у русских людей со змеей. Общеизвестно, что в восточной культуре, например в японской, змея - воплощение красоты и мудрости, однако в русском национальном языковом сознании лексема змея является символом злобы, коварства, так же как и наименования отдельных видов змей: гадюка, гюрза, кобра. Существительные змеюшник, змееныш, прилагательное змеиный, наречие по-змеиному, змеино, глаголы шипеть, извиваться, выражения змея подколодная, клубок змей, вертеться ужом, употребляясь метафорически, содержат компонент отрицательной оценки. Змей или змея в русских волшебных сказках - это чаще всего чудовище, враждебное человеческому миру. 87
Итак, наименования животных, лексика, объединенная понятием «животное», активно служат в русском языке для оценочной характеристики человека, его действий, условий его жизни. Положительное отношение к животному, ласка выражается с помощью производных с уменьшительно-ласкательными суффиксами: собаченька, собачик, песик, псинка, щеночек, котик, котеночек и т.д. В случае если человеку надо вербализовать свое негативное отношение к животному, он чаще всего прибегает к той отрицательно заряженной бранной лексике, которую использует и по отношению к людям. Этот языковой феномен мог наблюдать каждый, кто когда-либо присутствовал в русской деревне в момент проводов или встречи стада. 88
Итак, метафора - это троп, состоящий в применении одного слова, для обозначения другого, на основе их сходства и ассоциации друг с другом. Метафора сходна по своему построению со сравнением. Метафора широко используется в речи. Она встречается в различных функциональных стилях, таких как художественный, публицистический, разговорный и даже научный. Существует множество подходов к классификации метафоры. Ф. Уилрайт разделяет метафору на эпифору и диафору. В классификации Г.Н. Скляревской основные типы метафоры это художественная и языковая. Языковая метафора подразделяется на мотивированную, синкретическую и ассоциативную. Дж. Лакофф выделяет структурные, ориентационные и концептуальные метафоры. Г. Поспелов выделяет два основных вида метафор: словесные олицетворения процессов, происходящих в неорганической природе, олицетворения отдельных переживаний людей и «овеществляющие» метафоры. Функция зооморфной метафоры заключается в том, чтобы дать некоторое описание предмету, человеку, ситуации и т.д. на основании схожести внешних и поведенческих качеств животного с денотатом, так же иногда передавая этим субъективный взгляд на описываемый объект. Зооморфная метафора содержит в себе такие коннотации как эмоциональность, экспрессивность и оценочность. Что касается последнего, то чаще всего зооморфные метафоры содержат в себе негативную оценочность, что выражает отношение человечества к царству животных. 88
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ЗООМОРФНОЙ МЕТАФОРЫ В ЯЗЫКЕ РУССКОЯЗЫЧНЫХ СМИ 90
2.1 Прагматические аспекты функционирования зооморфной метафоры 90
2.2 Использование метафорических моделей в речах политических лидеров 106
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 114
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 118
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Культура в языкознании выступает как информационная система, или система коммуникаций, а явления ее - как совокупность символов, знаков. Понимание языка культуры открывает человеку пути к ее хранению и трансляции.
Если обозначить культуру как знаковую систему символов, посредством которой происходит общение между людьми, в момент которого общее понимание символов (жестов, слов) снижает сложность передачи культурного наследия, то культурный код - средство преобразования, дешифровки значений в смысл, позволяющее проникнуть на более глубокий, смысловой уровень культуры, который открыт только для носителей кода. Одной из разновидностей таких культурных кодов является орнитоморфный код, иными словами - система символов, основанных на образах птиц. Символика птиц славян формировалась сначала в силу языческих представлений. Многие языческие боги имеют возможность превращаться в птицу: Перун - в орла или ворона, Волхв - в Финиста- Сокола. Данный период неразрывно связан с магическим мышлением, обрядами. С появлением христианства понимание роли птиц в устройстве мира черпалось из Библии.
Еще во времена Аристотеля птицы стали объектом научного интереса. Что же так привлекало людей? Может быть, яркость, певучесть пернатых? Или их способность к полетам, которая долгое время оставалась загадкой для человечества? В любом случае, класс птиц - один из самых изучаемых, в том числе и с лингвистической точки зрения.
В лингвистике группа названий птиц имеет определение метафоры с компонентом-орнитонимом. Несмотря на многочисленные исследования, не существует цельного и обобщенного монографического описания этой лексико-семантической группы.
Большинство людей полагают, что метафора - инструмент поэтического воображения и риторических излишеств, нечто относящееся к высокому языку, но никак не к повседневной речи. Вследствие чего многие думают, что не используют метафору в своей речи и прекрасно обходятся без неё из-за кажущейся «прозрачности» высказываний. Однако даже если не учитывать того, что поэтические цитаты имеют тенденцию становиться крылатыми выражениями и «уходить в народ», метафора всё равно пронизывает как наш язык
, так и наше мышление. Сама понятийная система человека метафорична.
Человек издревле жил бок о бок с животными: за одними наблюдал, на других охотился, третьих приручал, четвёртых боялся. Наблюдая за их повадками и поведением, люди отмечали психологические особенности тех или иных видов, и соотносили их с человеческим поведением. Наибольшее отражение это явление нашло в фольклоре, в художественной литературе и публицистике. Пословицы, идиомы и фразеологизмы, в свою очередь, всегда являлись отражением типовых ситуаций, которые отражают систему ценностей того или иного этноса, в число которых может также входить отношение к тем или иным представителям фауны.
Помимо этого отмечались характерные черты, которые присущи большинству представителей вида. Эти черты и становились основой для метафоры и сравнения с человеческим поведением («как рыба в воде»), внешностью (цвет вороного крыла), поступками («врёт как сивый мерин»), чертами характера («собачья верность»), отношениями («как кошка с собакой»), а в некоторых случаях и с душевным состоянием («кошки на душе скребут», «сердце бьётся как овечий хвост»).
В своих трудах тему метафоры затрагивали не только ученые, но и философы, среди которых Аристотель, Ж.-Ж. Руссо, Г. Гегель, Э. Кассирер, X. Ортега-и-Гассет. Понятие зооморфных метафор исследовалось раннее такими учёными как Е.М. Вольф, В.Г. Гак, А.В. Гура, Дж. Лакофф, М. Джонсон и т.д.
Политический язык, в отличие от политической власти, не может измениться в один точно назначенный день. Политический язык эпохи Ельцина начал зарождаться в период Горбачевской «перестройки» и, разумеется, не изменился кардинально в новогоднюю ночь 2000 г. Это в полной мере относится и к системе базисных метафор, которая обычно преобразуется еще медленнее, чем прямые номинации.
Всё вышесказанное говорит об актуальности исследования зооморфной
метафоры в языке СМИ.
Объектом исследования является лингвокультурная специфика зооморфных метафор, а предметом - образы животных и птиц в СМИ.
Целью работы является изучение особенностей зооморфной метафоры в языке СМИ.
В задачи исследовательской работы входят: