ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.09.2021
Просмотров: 4128
Скачиваний: 55
Сочетание эмоциональной уплощенности (холодность, слабость и узость круга привязанностей, поверхностность, недлительность чувств), измененных инстинктивных побуждений, сопряженных с эмоциональностью (гомосексуализм, недостаточное чадолюбие), высокого порога психофизической реактивности (комфортное восприятие сильных, длительных раздражителей) представляет некий особый, не столько психический, сколько биологический тип.
Не менее убедительными должны быть и измененные психофизиологические параметры. Разумеется, высказанное предположение нуждается в более весомых доводах: измененные биохимические, иммунологические характеристики, прочие биологические, антропологические критерии.
В заключение нельзя не сказать о некоторых социальных факторах, которые формируют или способствуют формированию психологических и психопатологических черт личности. Мы привыкли рассматривать те социальные факторы, которые способствуют развитию, воспитанию положительных качеств. Наблюдения последних лет, к сожалению, вызывают тревогу, поскольку особенности нашей социальной жизни могут оказывать пагубное действие на молодежь. Для начала здесь необходимо остановиться не на тех факторах, которые способствуют интеллектуальному развитию, а на тех, которые ему препятствуют.
Простейшим примером являются счетные машинки, предназначенные для обработки массива цифрового материала, которые сейчас используются с первых классов школы. Результатом оказывается неспособность детей к устному счету, удерживанию цифр и оперированию «в уме». Ослаблению, неразвитости памяти служит и практическое исключение из учебных материалов заучивания стихов, правил и т. п., что сейчас принято презрительно называть «зазубриванием». Механическое расширение школьных программ с последующим вынужденным сокращением ввело в педагогический обиход критерий «нужное» (для жизни и профессии) и «ненужное». Педагогика отходит от принципа «учить учиться», от учения как тренировки ума, выработки интеллектуальных навыков, аналогичных мышечным тренировкам и моторным навыкам у спортсменов. Интеллектуальные возможности при нетренированности ослабевают так же, как мышцы у лежачих больных. Разумеется, есть школы учителей-энтузиастов, но здесь мы имеем в виду школы массовые, где ребенок должен обладать высокими интеллектуальными качествами от природы, чтобы преодолеть оглупляющее влияние школьного обучения.
Внешкольные впечатления также снижают интеллектуальные качества детей.
445 Европейский ум воспитан на законах аристотелевой логики: каждое явление имеет причину, начало, развитие и исход. Без специальных усилий, автоматически, опытом поколений человек отмечает этот порядок в окружающем мире. Но сейчас ребенок, подросток погружается в интеллектуальный хаос, глядя на так называемые клипы1 — нечто, не имеющее начала, конца и связей между составляющими его мелькающими картинками. Такое насильственное вмешательство в образование интеллекта приводит к неспособности упорядочивать, систематизировать осмысление. Надо добавить, что в будущем эта неспособность проявится даже и в механическом труде, если принять справедливость утверждения, что «грамотный выроет канаву лучше, чем неграмотный».
Психическое обеднение усиливается олигофазией. Чтение, общение, расширяющие не только запас слов, но и представлений, обозначаемых словами, заменяются зрительными впечатлениями. Любые современные зрелища, адресованные молодежи, удивляют лексической бедностью, вульгаризмами и даже заменой слов междометиями и не свойственными родному языку выкриками. Сопутствующие жизни детей ритмы, как большинство ритмов поп-музыки, создают монотонность электроактивности мозга, не способствующую индивидуальной интеллектуальной деятельности.
Подростковый возраст — годы повышенного интереса к людям, межличностным отношениям. Но стремление понять другого человека, понять, как устанавливаются отношения, выражается симпатия или антипатия, развить в себе способность эмпатии путем собственных проб и ошибок — все это заменяется таким клишированием, как гороскопы, астрологические упражнения, гадания и привороты со 100 % (чтобы не возникло сомнений и размышлений) гарантией.
Дабы не углубляться в критику современных социальных способов воспитания детей и подростков, упомянем еще лишь один уродующий психику фактор. «Бери от жизни все», «уступи соблазну разнообразия», «лови момент», «сейчас и больше никогда», «вся наша жизнь — прикол, давайте веселиться» многократно повторяется в повелительном наклонении на экранах, по радио, на уличных стендах.
Психолингвистическое программирование аморальности противоречит общечеловеческим нравственным ценностям любого общества, любой религиозной конфессии. В России поговорка «однова живем» всегда несла ироничный смысл, а «жить одним днем» — смысл осуждения. Но, учитывая недостаточное нравственное воспитание в семье, отсутствие обще-
1 Clip (англ.) — стрижка, настриг шерсти (овец), глагол — отсекать, нарезать, обрывать, глотать слова.
446
ственно-политического и религиозного воспитания, внушаемость в детстве и пубертате, не следует удивляться уровню психического развития и поведению подростков.
В том возрасте, когда начинается самовоспитание, когда ищут примеры-модели для себя самого, когда выбирают дорогу, ребенок может преодолевать в некоторой степени отрицательное воздействие семьи, полученного неправильного воспитания, но и тут он оказывается подавленным отрицательным социальным воздействием. Какой образец для подражания предлагает ему современное общество? Какие поступки? Современному подростку навязывается выбор «героев» массовой культуры.
Формируется личность интеллектуально неразвитая, эгоистичная, с упрощенными устремлениями и поведением, неспособная противостоять настойчиво предлагаемым соблазнам и непрерывным развлечениям.
Стремление к подражательным действиям (и суждениям), конформизм свойственны 70—80 % взрослых. Такая распространенная черта личности не может быть ни хорошей, ни плохой. Она просто есть, заложена в природу человека. Важно, в чем она проявляется и для какой цели. Благодаря конформизму нас охватывают не только мода на одежду, виды искусства, спорт, профессии, но становится возможным также общественное, социальное бытие человека. Конформизм, подражательность, внушаемость особенно выражены у психически незрелых подростков. При этом авторитетными, как мы уже говорили, для них являются сверстники и существующий сейчас наркотический климат в молодежной субкультуре.
Таким образом, и стремление к удовольствию, и конформизм в молодежной среде — нормальные человеческие свойства — в подростковом периоде с учетом внешнесредовых влияний оказываются патогенными. Они обрекают подростков на приобщение к наркотизации, а общество не использует эти две важные характеристики личности в целях разумного воспитания, формирования здоровых жизненных целей и идеалов. Молодой человек сейчас воспитывается обществом без героя, а при самовоспитании юноши видят перед собой в качестве героя нечто... Здесь мы останавливаем себя, боясь, что необходимая психопатологическая оценка этих фигур — «героев» может перейти в публицистику и морализирование.
12.4. Психопатологические предпосылки
В наркологической литературе очень много публикаций о психической заболеваемости лиц, злоупотребляющих психоактивными веществами. Так, наиболее распространенные показатели психических заболеваний среди наркоманов состав-
447 ляют, по данным одних авторов, 53,1 % (в 4,5 раза выше, чем у незлоупотребляющих), других —61 % [Hall W., Darke S., 1993; Fogel В. S. et al, 1996 — цит. по Караджановой А. С., 2003]. На наш взгляд, эти цифры высоки, если имеются в виду психические расстройства, предшествующие наркотизации, и слишком низки, на взгляд психопатолога, если оценивать психический результативный статус наркомана.
Относительная частота злоупотребления наркотиками и алкоголем среди психически больных сейчас может быть установлена не в наркологической, а в психиатрической клинике, однако таких работ практически очень мало. По данным Л. К. Хохлова (1984), 13,6 % случаев всех психических заболеваний отягощены симптоматической алкоголизацией, т. е. доля более высокая, чем процент злоупотребляющих среди здорового населения. М. Raghed (1985) при анализе сыворотки больных, поступивших на психиатрическое лечение, установил злоупотребление алкоголем в 31,5 % случаев, наркотическими веществами — в 39,5 % случаев. Истинную же встречаемость этих явлений, вероятно, невозможно установить.
Для того чтобы с уверенностью утверждать, какие психические расстройства способствуют злоупотреблению, а какие предотвращают его, какие же — синдромальное следствие самого злоупотребления, необходимо учитывать все случаи злоупотребления среди населения, распределение среди злоупотребляющих случаев психопатологии и соответствие этого распределения психиатрической заболеваемости в целом в населении.
Необходимость сугубо психиатрической оценки госпитализированных больных наркоманией возникает достаточно часто. В наших наблюдениях она составляла 30—35 % случаев. По данным P. Magiera (1986), только 60,6 % мужчин и 33,3 % женщин страдают «чистой» токсикоманией (наркоманией); у оставшихся пациентов психопатия и социопатия составили соответственно 15,2 и 4,2 %, эндогенная сопутствующая психопатология — 24,2 и 62,5 % случаев. Но все эти данные, учитывая эпидемическое распространение наркоманий, все больший охват населения, устарели. Теперь среди наркотизирующихся все больше и больше здоровых. Тем не менее возможную сопутствующую психопатологию иметь в виду необходимо.
У психически больных отличен мотив наркотизации. Ведущими оказываются два. Во-первых, это потребность изменить, улучшить тягостное психическое состояние — выравнивание, подъем до нормы, а не повышение сверх удовлетворяющей нормы, не поиск эйфории, характерный для обычных случаев наркомании. Этот мотив — частый у аффективно неустойчивых психопатов и больных эпилепсией, циркулярным
448
психозом. Во-вторых, это потребность решить некие проблемы не эмоционального, а интеллектуального свойства. Познавательный мотив, особо частый у психопатов истероидного и шизоидного круга, у больных шизофренией совершенно не схож с тем простодушным любопытством, которое характерно для подростка. Подросток испытывает чувствования и наблюдает занимательное зрелище. Психически больной использует опьянение как некий инструмент, метод понимания себя, своих возможностей, окружающего — не среды, а мира и своего места в нем.
Меньшая значимость мотива поиска эйфории для психически больных, чем для здоровых, доказывается распространенностью злоупотребления седативными или психоделическими препаратами со слабым эйфорическим действием. Разумеется, отрицать подкрепляющее действие эйфории нет оснований (хотя это обобщение, полученное на большом числе наблюдений, в отдельном конкретном случае может быть неубедительным — психически больные злоупотребляют и опиатами, и стимуляторами). Помимо мотива наркотизации, выбора предпочитаемого препарата, наркомании у психически больных отличаются также искаженным формированием наркоманиче-ской зависимости и ее течением.
Мы уже писали [Пятницкая И. Н., 1988], что подверженность психопатов злоупотреблению опьяняющими средствами казалась общепризнанной. Основанием для этого утверждения являются якобы высокая частота преморбидно-психопатических личностей в массе больных наркоманией, с одной стороны, а также известная аффективная реактивность и аффективная несоразмерность больных психопатией, их малая способность управлять своими побуждениями, влечениями, желаниями — с другой.
У нас нет достаточных данных для отрицания этого традиционного, идущего от первых работ, посвященных психопатиям, взгляда. Однако наш опыт заставляет высказать некоторые сомнения.
Представление о том, что психопаты с их аффективной реактивностью, несоразмерностью, неспособностью управлять своими побуждениями и желаниями должны легко вовлекаться в наркотизацию, выглядит логично. Но нельзя забывать, что психопату в отличие от здорового человека свойственна непосредственная и скорая реализация аффекта — проявление его болезненного состояния исчерпывает его патологию момента. Тем самым у него нет необходимости поиска дополнительных способов снятия напряжения. Само по себе психическое напряжение и у больного, и у здорового — фактор, препятствующий опьянению при приеме наркотических средств (как и алкоголя). То же мы видим при болевом синдроме — анальгетики, седативные средства вызывают не эйфорию, а
29 - И. Н. Пятницкая
449 успокоение. Поиск наркотика лишь для успокоения чересчур дорогостоящий и опасный путь, скорее психопат начнет употреблять алкоголь.
Более того, расширение наших знаний о психопатиях позволяет считать, что некоторые их формы, напротив, препятствуют наркотизации.
Так, психопатии астенического круга характеризуются не только слабостью, истощаемостью психических процессов, но и определенной соматоневрологической стигматизацией. Ве-гетососудистая дистония, нарушения сна, пищеварения, частота заболеваемости, в том числе аллергий, сопровождаются озабоченностью своим здоровьем вплоть до ипохондрических фиксаций и неприятием того, что здоровью может повредить. Астенические психопатии, с одной стороны, удерживают от интенсивного группового общения, а с другой — заинтересованность группы в таком сочлене невысока. Для астенических психопатов характерен узкий круг общения, с одним-двумя друзьями, что снижает шансы «знакомства» с наркотиком.
Бесспорно, подвержены наркотизации гипертимные нестабильные личности и эпилептоидные психопаты, что отмечали В. С. Битенский и соавт. (1998). В последнем случае желательны дополнительное неврологическое обследование и объективный медицинский документальный анализ: многие случаи малой мозговой недостаточности, проявившейся с младенчества, в дальнейшем клинически выглядят как генуинные конституциональные психопатии.
Подвержены наркотизации истерические психопаты, но встречаются они среди подростков-наркоманов редко. Чаще наблюдаются истерические реакции (а не истерическая личность, характер), что может считаться свойством возраста, естественным для подростка, попавшего в трудную ситуацию.
Нельзя переоценивать роль психопатии в развитии наркомании и потому, что этот диагноз часто ошибочен. Следовательно, суждения о корреляции того, что названо «психопатией», с чем бы то ни было также может быть неправомерным.
Диагноз психопатии еще чаще ошибочен при наркоманиях. Основанием диагноза психопатии у наркомана не может быть состояние в момент поступления: мы знаем, что этим больным присущи психопатоподобные реакции. Обычно диагноз ставится на основании анамнеза. Но, как и в случаях алкоголизма, форма поведения, реагирования, межличностных отношений у многих пациентов позволяет оценить преморбидное состояние как более тяжелое. Не всегда это верно. Мы редко используем там, где следует, чисто бытовые понятия невоспитанности, несдержанности, приобретенные навыки жестокости, грубости и неуважительности, жажду признания и по-
450
хвал, неспособность преодоления препятствий. Если принять психиатрическую оценку этих черт как проявления экспло-зивности, истеричности и психастении, то иногда это подводит к гипердиагностике психопатии.