ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.09.2021
Просмотров: 4485
Скачиваний: 57
Первый этап психотерапии. По миновании острого периода абстиненции обычно сам больной начинает стремиться к длительной беседе с врачом. К этому его располагают испытываемое облегчение и чувство благодарности. При этом им обычно сообщается полный и откровенный наркологический анамнез. Анамнез тем откровеннее, и откровенен спонтанно, чем квалифицированнее нарколог, — это всегда угадывается больным. Криминальный анамнез полностью не раскрывается; в рассказах больные обычно даже подменяют статьи Уголовного кодекса. Если доверять рассказчикам, то никого не судили за более тяжкое преступление, чем хулиганство и мелкое воровство. В тех случаях, которые не требуются для психологических характерологических исследований, врач не проявляет интереса к этой стороне жизни больного, тем более что характерологические соответствующие особенности легко выявляются косвенно (тип аффективного реагирования, поведение в конфликте) и с помощью специальных тестов.
При сборе анамнеза выполняется первая цель психотерапевтической работы: больной должен задуматься, почему так получилось? почему он в психиатрической, наркологической больнице? где ошибка? чем он отличается от других?
1 Трава, ее верхушки, если собраны без предварительного отделения так называемого красного масла, наиболее концентрированно содержащего каннабинолы, так же опасна, как смола гашиша.
Ни сейчас, ни на последующих этапах нет смысла отвечать на эти вопросы, но нужно стараться побудить к объяснению самого больного. Объяснения, даваемые врачом, всегда производят впечатление морализирования, а объяснения в первых же собеседованиях — морализирования торопливого, что отталкивает любых слушателей. Мы обычно не спешим с выяснением заданных вопросов. Если и в дальнейшем больной окажется неспособным к самооценке, то объяснение он получит в ходе групповой психотерапии от других больных наркоманией, что в некоторых случаях оказывается более авторитетным, чем оценка врача.
Второй этап психотерапии. Оценка больным своего ситуационного состояния — вторая задача психотерапевтической работы — по существу решается в ходе групповых занятий. Здесь суждения больного всегда более искренни и непосредственны, нежели в беседах с врачом, где они зачастую определяются предугадыванием того, что хотел бы слышать врач.
Групповую психотерапевтическую беседу начинаем как лекцию на какую-либо токсикоманическую тему. По ходу лекции больным разрешается задавать вопросы. Но ответ на тот или иной вопрос врач предлагает дать одному из присутствующих пациентов. Выбор этого больного определяется тем, что известно врачу из предшествующих, индивидуальных бесед. Затем врач просит поделиться своими соображениями другого пациента: чем мог бы он возразить? Третий участник, как правило, вызывается сам. Таким образом, групповое психотерапевтическое занятие, начавшись как лекция, очень быстро принимает форму дискуссии, роль врача в которой только организующая и направляющая. Необязательно, чтобы в дискуссии принимали участие все больные наркоманией. Не нужно настойчиво предлагать высказаться молчащим — во многих случаях больному достаточно слушать. То, что представляет его личное затруднение, можно сделать предметом обсуждения в такой форме, чтобы остальные пациенты не могли догадаться, кого этот вопрос интересует в большей мере. Больные очень любят эти дискуссии — разговор о себе и, как правило, обсуждения затягиваются надолго, возобновляются по вечерам, уже в отсутствие врача.
Единственная нежелательная ситуация, возникающая в ходе групповой психотерапии: постоянная активность выступлений 2—3 лиц при пассивности остальных. Это делает занятия формальными, препятствует установлению контакта врача с больными и, кстати, нарушает отношения больных с «активистами», вызывает смешки. Существование ядра «активистов» — преграда между врачом и остальными пациентами.
Вероятно, это отличие структуры психотерапевтической группы токсикоманов от групп других контингентов больных объясняется специфическим (криминальным) жизненным опытом многих больных наркоманией. Формы групповой психотерапии для последних нуждаются в дальнейшем изучении и разработке с учетом состава больных, длительности лечения и т. д.
Третий этап психотерапии. С окончанием групповых занятий вновь начинаются индивидуальные беседы. Однако их содержание уже отлично от бесед на первом этапе. Теперь обсуждаются не только наркоманический опыт и формальные жизненные события (этап «постановки вопросов»), но и личностные черты, особенности поведения пациента в различных ситуациях — индивидуально значимое, интересующее, представления о ценностях. В ходе групповых занятий больной приобрел ориентировку в своей болезни и сопряженных с нею осложнениях как биологических, так и социальных; знает он теперь и цели, преследуемые врачом. Понимание того, что врач с ним вместе ищет наиболее приемлемую для него (и его близких) форму жизненного поведения, — необходимое условие психотерапевтической работы. Одновременно предметом обсуждения служит текущее психосоматическое состояние больного: объяснение механизма видимой патологии.
Особо большое значение уделяется аффективным нарушениям и расстройствам сна. Очень важно (для прочности ремиссий) научить больного смотреть на дисфорию, депрессию не «изнутри», а «со стороны». Не только переживать, но и в большей мере наблюдать. Подчеркивается, что в нарушениях сна имеют значение не только объективно существующие расстройства, но и неправильное, паническое к ним отношение. Больной учится смотреть на нарушения сна так же, как на расстройства аппетита, т. е. менее трагично.
Такт и осторожность врача требуются в разговоре, целью которого служит «развенчание» связанного с наркотизацией, например оценка друзей-наркоманов. Во многих случаях реакция больного может оказаться негативной, что препятствует установлению контакта. Положительная взаимооценка связана с удовольствием, совместно получаемым, и друзья-наркоманы рассматриваются как источник и связанные с ними обстоятельства этого удовольствия. Это необходимо отметить особо, так как тем самым у них формируется психология сектантства. Если влечение сохранено, то больные наркоманией кататимно оценивает все, ассоциирующееся с наркотической интоксикацией. Они остаются некритичными, даже если заболевание началось в результате прямого давления компании. В этом случае, как во многих других, больного нужно подготовить к оценке друзей, но не торопиться делать ее самим врачом. Лучше придерживаться правила: судить друзей не более строго, нежели самого пациента. Это, кроме того, блокирует для больного наркоманией один из путей самооправдания — поиск причины своих несчастий на стороне. Сказанное не ставит под сомнение малую симпатию этих больных к себе подобным, что отличает их от взаимоотношений в кругу больных алкоголизмом, что было нами отмечено уже в ранних наблюдениях. При частой неприязни, недоброжелательности больной наркоманией все же защищает «своих» от здоровой среды. По существу это тоже защита, защита себя как части целого.
Третий этап психотерапевтической работы — основополагающий для установления личного, индивидуализированного, неформального контакта с пациентом: не как с наркоманом, а как с человеком, страдающим наркоманией. Если этот контакт установлен, то у больного возникает потребность в поддержании его. И следующий этап психотерапевтической работы проводится в большинстве случаев по инициативе самого пациента.
Четвертый этап психотерапии начинается после выписки больного, когда он возвращается в семью и на работу. Предметом обсуждения служат текущие события жизни, изменения самочувствия, выработка индивидуального режима, постоянно корригируемого в зависимости от состояния пациента. Наиболее сложная проблема, которая не разрешима психотерапевтически, но постоянно имеется в виду в психотерапевтических беседах — психическая зависимость от наркотика. Обсессивное влечение, как мы неоднократно подчеркивали, во многих случаях существует неопределенно долго. Мы пытаемся его купировать медикаментозно, но тут наше незнание материального субстрата влечений не позволяет воздействовать прицельно. Опыт показывает, что психическая зависимость полностью исчезает, если больной «насыщен» положительными эмоциями. Сильные увлечения (женщиной, работой, новорожденным), новые интересы устраняют влечение к наркотику скорее и полнее, нежели рациональная установка на воздержание.
Если нет возможности подтолкнуть больного к какому-нибудь интересному занятию, то используется один известный способ борьбы с эмоциональной установкой, подходящей для рассматриваемого случая (психического влечения). Этот способ — создание противоаффекта: страха, боязни за последствия наркотизации. Имеется в виду аффективное насыщение, ибо то, что последствия наркомании опасны, разумом больной понял давно. Однако этот способ не лучший и применяется в самых крайних случаях. Часто психотерапевтической коррекции подлежит следующая особенность психического состояния выписавшегося из стационара больного. На первых порах иногда наблюдается своеобразная диссоциация между соматическим состоянием пациента (колебания самочувствия, Функциональная слабость) и его оптимистической переоценкой своих возможностей (немедленное желание работать, начать новую жизнь, уверенность в автоматическом разрешении всех накопившихся конфликтов). Такой гипертимный настрой приводит, как правило, к перегрузке с последующим срывом и разочарованием. Здесь очень важно определить вместе с больным меру его активности. С течением ремиссии возможно еще одно парадоксальное соотношение: соматическое состояние больного видимо улучшилось, а в высказываниях сквозит недовольство своим состоянием, неверие в свои силы. Очень часто этот пессимизм — показатель наступающей декомпенсации или (в отсутствие помощи) причина ее.
Четвертый этап психотерапии также осуществляется в индивидуальных беседах. Не нужно настаивать на присутствии в беседах или регулярных посещениях родных — это знак доверия больному. Для результатов терапии предпочтительнее, чтобы больной испытывал стыд за обман врача, нежели раздражение из-за недоверия. Родственники, если не приходят сами в силу своей заинтересованности или беспокойства, то их приглашают только по согласию с самим больным для определения режима (и отношения к больному), а также при возникающих конфликтах. Регулярные психотерапевтические беседы необходимы больному в течение 1—2 лет после госпитализации. Желательно, чтобы лечение продолжал врач, лечивший больного в стационаре. В связи с этим, вероятно, целесообразен организационный комплекс: больничное отделение — амбулатория для токсикоманов.
Существует множество вариантов психотерапевтических методик. Каждый профессиональный психотерапевт с годами приходит к собственному методу. Здесь следует упомянуть (литература по теме обширна) бехевеористическое лечение, поведенческую терапию. Ее задачи — обучить больного самостоятельно преодолевать критические ситуации, чувства неуверенности, страха в сфере аффективной (достижение удовлетворительных отношений с близкими) и в сфере так называемой инструментальной (приобретение навыков жизни в обществе). Эти задачи решаются путем упражнений, обычно во время групповых занятий. Используются ролевые игры (в том числе психодрама), социальная перцепция и социальное моделирование воображаемых ситуаций, самонаставление и самоукрепление в аутотренинге.
Таким образом, количество методов психотерапии велико, иногда они отличаются незначительно и лишь названиями. Обобщая, можно сказать, что психотерапия при наркоманиях чаще рациональна, реже направлена на эмоциональную сферу. Обычно же обращение к чувствам больного включается в курс рациональной психотерапии. В отсутствие рациональной терапии — гипнотерапия, аутотренинг, эмоционально-стрессовая и пр. — эффективность низкая. Примером включения эмоционального воздействия в курс рациональной психотерапии, помимо психодрамы, ролевых игр, может быть арттерапия в различных формах (изобразительное искусство, музыка, танцы). Арттерапия способствует самовыражению, разрешению напряжения, удовлетворенности.
Представляют интерес методы саморегуляции больными своего состояния. Существует разнообразие таких методов, но принцип действия практически один. Обычно в процессе суггестивной психотерапии больному предлагают зафиксировать свое состояние не только субъективно, но и объективно, глядя на монитор, на котором отражаются графические показатели ряда функций пациента. Больного учат, насколько это возможно, менять график, приближая его к картине благополучия. Тренинг саморегуляции, даже если успех невелик, благоприятно сказывается на психическом состоянии пациента, он приобретает уверенность в себе, в том, что уже независим и может управлять своим состоянием.
Метод 25-го кадра, если допустить, что восприятие его информативно, ограничен отсутствием контроля, непосредственной, сиюминутной связи между врачом и больным. Требуется еще ряд допущений, а именно что пациент воспринимает 25-й кадр, что информация не отвергается, а усваивается, что усвоение результативно (нет конфронтационности, по М. Л. Зобину). Поразительно не то, что мы способны воспринимать субпороговые раздражители, а то, как из бесчисленных раздражителей, фильтруя их, мы способны отобрать нужное и отбросить ненужное, справиться с опасным. Здесь можно привести пример из наркологической практики. Больной алкоголизмом, получивший курс условнорефлекторной терапии, испытывал позывы ко рвоте, проходя мимо здания диспансера, видя белый халат, но спиртное пить продолжал — трезвость ему была не нужна.
В Южной и Юго-Восточной Азии злоупотребляющих наркотиками в буддистских монастырях, индуистских храмах лечат по системе йоги, религиозными ритуалами, аскезой.
Выбор форм психотерапии мало зависит от статуса больного, поэтому невозможно дать таких же конкретных рекомендаций, как при медикаментозных назначениях, предопределенных синдромально. Обычно выбирает форму воздействия врач в соответствии со своим пониманием личности пациента и его проблем.
Профессия психиатра больше, чем какая-либо другая врачебная специальность, склоняет к философичности. Выдающимися философами были психиатры Э. Гуссерль, Г. Ле Бон, К. Ясперс, К. Юнг, 3. Фрейд, А. Бергсон; если считать Ф. Рабле философом, то нельзя не упомянуть, что он был врачом в приюте для психически больных, и всегда психиатры заинтересованно воспринимали принятую в современном им обществе философскую доктрину. Наши учителя недостаточно оценивали диалектический материализм. Сейчас мы видим усвоение частью профессионалов идей либерализма и их переоценку. Новые принципы пока еще не зрелы, не соотносятся адекватно с реальностью. Не касаясь тех либеральных благоглупостей, которые мы видим в общественной жизни, тут необходимо сказать о торжестве идей индивидуализма, что наглядно в новых тенденциях психотерапии. Это постулаты: «Вы мало любите себя», «Вы должны себя любить больше», «Любите себя». Здесь прежде всего видна недостаточная врачебная грамотность. Нет понимания того, что любой больной человек и без того сосредоточен на своих переживаниях, озабочен собой, у него обострен инстинкт самосохранения. Еще в 20-х годах прошлого столетия Е. А. Шевелев говорил о «переживании болезни», потом Р. А. Лурия писал о «внутренней картине болезни», А. В. Квасенко и Ю. Г. Зубарев — о психологии больного, А. А. Портнов полно описал эпитимный синдром: как человек воспринимает свою болезнь, перерабатывает свои чувства, ею порождаемые, как он выражает ее, учится вести себя во время болезни «как положено больному». В быту попросту эти сложности обозначают как «больные становятся эгоистами». Любому человеку приятно, когда собеседник считает его альтруистом, недостаточно внимательным и недостаточно пекущемся о самом себе. Поэтому фраза: «Вы недостаточно любите себя» — не слишком скрытый комплимент, но повторы лукавых утверждений, удобные для врача, опасны для пациента. Такое психолингвистическое внушение направлено на формирование эгоцентрической, эгоистичной позиции человека в его окружении, по существу на формирование позиции истерической. История человеческой этики — это история альтруизма. Все религии постулируют не любовь к себе, а любовь к ближнему. Только в любви к кому-либо человек находит отраду и удовлетворение. Даже если любить некого, одинокий человек переносит свою любовь на кошку, собаку, ищет возможность благотворительности и другой эмоциональной самоотдачи. В связи с этим следует возражать противоестественной для души психотерапии, предуготавливающей не только конфликтность человека в ближнем круге, но и его будущее одиночество. «Не навреди!».