Файл: Рассказов водном томе Серия Полное собрание сочинений (эксмо) Текст предоставлен издательством.pdf

ВУЗ: Не указан

Категория: Не указан

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 08.11.2023

Просмотров: 97

Скачиваний: 2

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
(Водевильное происшествие)
Ужасно плакать хочется Зареви я, так, кажется,
легче бы стало.
Был восхитительный вечер. Я нарядился, причесался, надушился и дон Жуаном покатил к ней. Живет она на даче в Сокольниках. Она молода, прекрасна,
получает в приданое 30 000, немножко образованна и любит меня, автора, как кошка.
Приехав в Сокольники, я нашел ее сидящей на нашей любимой скамье под высокими, стройными елями. Увидев меня, она быстро поднялась и, сияющая,
пошла мне навстречу Как вы жестоки – заговорила она. – Можно ли так опаздывать Ведь вызнаете, как я скучаю Экой вы!
Я поцеловал ее хорошенькую ручку и, трепещущий,
пошел вместе с ней к скамье. Я трепетал, ныли чувствовал, что мое сердце воспалено и близко к разрыву. Пульс был горячечный.
И немудрено Я приехал решить окончательно свою судьбу. Пан, молили пропал Все зависело от этого вечера.
Погода была чудесная, ноне до погоды мне было. Яне слушал даже певшего над нашими головами соловья, несмотря на то, что соловья обязательно слушать на всяком мало-мальски порядочном rendez- vous
92
– Чего же вы молчите – спросила она, глядя мне в лицо Так Чудный вечер такой Maman ваша здорова Здорова Гм Так Я, видите ли, Варвара Петровна, хочу с вами поговорить Для того только я и приехал Я
молчал, молчал, но теперь слуга покорный Яне в состоянии молчать.
Варя нагнула голову и дрожащими пальчиками за- терзала цветок. Она знала, о чем я хотел говорить. Я
помолчал и продолжал Для чего молчать Как ни молчи, как ни робей,
а рано или поздно придется дать волю чувству и языку. Вы, может быть, оскорбитесь может быть, не поймете, но что ж?
Я умолк. Нужно было составить подходящую фра- зу.
«Да говори же – протестовали ее глазки. – Мямля!
Чего мучаешь Вы, конечно, давно уже догадались, – продолжал Свидании франц
я, помолчав, – зачем я каждый день хожу сюда и своим присутствием мозолю ваши глаза. Как не догадаться Вы, наверное, давно уже, со свойственною вам проницательностью, угадали во мне то чувство, которое (Пауза) Варвара Петровна!
Варя еще ниже нагнулась. Пальчики ее заплясали Варвара Петровна Ну ЯДа что говорить Понятно и без того Люблю, вот и все Чего ж тут еще говорить (Пауза.)
Ужасно люблю Я вас так люблю, как Одним словом,
соберите все на этом свете существующие романы,
вычитайте все находящиеся в них объяснения в любви, клятвы, жертвы ивы получите то, что теперь в моей груди того Варвара Петровна (Пауза) Варвара Петровна Чего же вы-то молчите Что вам Неужели нет?
Варя подняла головку и улыбнулась.
«Ах, черт возьми – подумал я. Она улыбнулась,
шевельнула губками и чуть слышно проговорила:
«Почему же нет?»
Я схватил отчаянно руку, отчаянно поцеловал, бешено схватил за другую руку Она молодец Пока я возился с ее руками, она положила свою головку мне на грудь, причем я в первый только раз уразумел, какою роскошью были ее чудные волосы.
Я поцеловал ее в голову, ив моей груди стало так тепло, как будто бы в ней поставили самовар. Варя подняла лицо, и мне ничего не оставалось, как только поцеловать ее в губки.
И вот, когда Варя была уже окончательно в моих руках, когда решение о выдаче мне тридцати тысяч готово уже было к подписанию, когда, одним словом,
хорошенькая жена, хорошие деньги и хорошая карьера были для меня почти обеспечены, черту нужно было дернуть меня за язык…
Мне захотелось перед моей суженой порисоваться,
блеснуть своими принципами и похвастать. Впрочем,
сам не знаю, чего мне захотелось Вышло страсть как скверно Варвара Петровна – начал я после первого поцелуя Прежде чем взять с вас слово быть моею женою, считаю священнейшим долгом, во избежание могущих произойти недоразумений, сказать вам несколько слов. Я буду короток Знаете ли вы, Варвара Петровна, кто я и что я Да, я честен Я труженик Я я горд Мало того У меня есть будущее…
Но я беден Я ничего не имею Я это знаю, – сказала Варя. – Не в деньгах счастье Да Кто же говорит о деньгах Я я горд своею
бедностью. Копейки, которые я получаю за свои литературные работы, я не променяю нате тысячи, которые которыми Понятно. Ну-с…
– Я привык к бедности. Мне она ничего. Я в состоянии неделю не обедать Новы Вы Неужели вы, которая не в состоянии пройти двух шагов, чтобы не нанять извозчика, надевающая каждый день новое платье, бросающая в стороны деньги, не знавшая никогда нужды, вы, для которой немодный цветок есть уже большое несчастье, – неужели вы согласитесь расстаться для меня с земными благами Гм У меня есть деньги. У меня приданое Пустое Для того чтобы прожить десяток, другой тысяч, достаточно только несколько лет А потом?
Нужда? Слезы Верьте, дорогая моя, моему опыту!
Знаю-с! знаю, что говорю Для того чтобы бороться с нуждою, нужно иметь сильную волю, нечеловеческий характер!
«Да и чепуху же я мелю – подумал я и продолжал Подумайте, Варвара Петровна Подумайте, на какой шаг вы решаетесь Шаг бесповоротный Есть у вас силы – идите за мной, нет сил бороться – откажите мне О Лучше пусть я буду лишен вас, чем вы вашего покоя Тесто рублей, которые дает мне ежемесячно литература, ничто Их не хватит Подумайте же
пока не поздно!
Я вскочил Подумайте Где бессилие – там слезы, упреки,
ранние седины Предупреждаю вас, потому что я честный человек. Чувствуете ли вы себя настолько сильной, чтобы разделить со мной жизнь, которая своею внешнею стороною непохожа на вашу, чужда вам (Пауза У меня же есть приданое Сколько Двадцать, тридцать тысяч Ха-ха! Миллион И потом, кроме этого, позволю ли я себе присваивать то, что Нет Никогда Я горд!
Я прошелся несколько раз около скамьи. Варя задумалась. Я торжествовал. Меня, значит, уважали, коли задумались Итак, жизнь со мной и лишения или же жизнь без меня и богатство Выбирайте Есть силы У моей
Вари есть силы?
И говорил в таком роде очень долго. Я незаметно увлекся. Говорил я ив тоже время чувствовал в себе раздвоение. Одна половина меня увлекалась тем, что я говорила другая мечтала А вот подожди, матушка Заживем на твои 30 000 так, что небу жарко станет!
Надолго хватит!»
Варя слушала, слушала Наконец она поднялась и протянула мне руку

– Благодарю вас – сказала она и сказала таким голосом, который заставил меня вздрогнуть и взглянуть на ее глаза. На ее глазах и щеках сверкали слезы Благодарю вас Вы хорошо сделали, что были со мной откровенны Я неженка Яне могу Не пара вам…
И зарыдала. Я опростоволосился Всегда теряюсь, когда вижу плачущих женщина тут и подавно.
Пока я думал, что предпринять, она заглушила рыда- нья и утерла слезы Вы правы, – сказала она. – Если я пойду завами, обману вас. Не мне быть вашей женой. Я богачка,
неженка, езжу на извозчиках, кушаю бекасов и дорогие пирожки. Я никогда за обедом не ем супа и щей.
Меня имама стыдит постоянно Ане могу я без этого Яне могу ходить пешком Я утомляюсь И потом платья Все это вам придется на свой счет шить…
Нет! Прощайте!
И, сделав трагический жест рукой, она ник селу ник городу произнесла Я недостойна вас Прощайте!
Она произнесла, повернулась и пошла восвояси.
А я Я стоял, как дурак, ничего не думал, глядел ей вслед и чувствовал, что земля колеблется подо мной.
Когда я пришел в себя и вспомнил, где я и какую грандиозную пакость соорудил мне мой язык, я взвыл. Ее
уже и след простыл, когда я захотел крикнуть ей Во- ротитесь!!»
Посрамленный, не солоно хлебавший, отправился я домой. У заставы конки уже не было. Денег на извозчика у меня тоже не было. Пришлось домой отправляться пешком.
Дня через три поехал я в Сокольники. На даче мне сказали, что Варя чем-то больна и собирается с отцом в Петербург, к бабушке. Толку никакого не добился…
Теперь лежу я на кровати, кусаю подушку и бью себя по затылку. Задушу скребут кошки Читатель, как поправить дело Как воротить свои слова назад Что ей сказать или написать Уму непостижимо Пропало дело – и как глупо пропало
Скверная история.
Нечто романообразное
Дело завязалось еще зимой.
Был бал. Гремела музыка, горели люстры, не унывали кавалеры, и наслаждались жизнью барышни. В
залах были танцы, в кабинетах картеж, в буфете выпивка, в читальне отчаянные объяснения в любви.
Леля Асловская, кругленькая розовенькая блондинка, с большими голубыми глазами, с длиннейшими волосами и с цифрой 26 в паспорте, назло всем,
всему свету и себе, сидела особняком излилась. Душу ее скребли кошки. Дело в том, что мужчины вели себя по отношению к ней больше чем по-свински. В
последние два года в особенности поведение их было ужасное. Она заметила, что они перестали обращать на нее внимание. Они стали неохотно плясать с ней.
Мало того. Идет, каналья, мимо – и не посмотрит даже, как будто бы она перестала уже быть красавицей.
А если и взглянет какой-нибудь как-нибудь нечаянно,
невзначай, то взглянет нес удивлением, не платонически, атак, как глядят перед обедом на сдобный расстегай или поросенка.
А между тем в былые годы И этак каждый вечер, каждый бал – злилась Ле-
ля, кусая губы. – Я знаю, почему они не замечают меня, знаю Они мстят Мстят мне зато, что я их презираю Но но когда же, наконец, замуж Разве так выйдешь замуж Время не ждет ведь, не ждет Негодяи вы этакие!
В описываемый вечер судьбе угодно было сжалиться над Лелей. Когда поручик Набрыдлов, вместо того чтобы плясать с нею обещанную третью кадриль,
напился как стелька пьян и, проходя мимо нее, как- то глупо чмокнул губами и тем показал свое полное пренебрежение, она не вынесла Злоба ее достигла апогея. Голубые глаза обволоклись влагой, губы за- дрожали.
Слезы готовы были брызнуть Чтобы не показать профанам своих слез, она отвернулась к темным вспотевшим окнами о, чудный миг, это ты – у одного из окон увидела прекрасного юношу, который не спускал с нее глаз. Юноша изображал из себя картину умилительную, колющую как разв самое сердце.
Поза его была – шик, глаза полны любви, удивления,
вопросов, ответов лицо грустное. Леля моментально ожила. Она приняла надлежащую позу и принялась за надлежащее наблюдение. Последнее показало, что юноша глядел неслучайно, не так себе, а не спуская глаз, упиваясь и восхищаясь.
«Боже! – подумала Леля. – Хоть бы кто-нибудь догадался его представить Что значит свежий мужчина!
Сейчас заметил!»
Вскоре юноша завертелся, заходил по залами начал приставать к мужчинам.
«Хочет познакомиться Просит, чтоб представили подумала, захлебываясь, Леля.
И подлинно. Минуток через десять актерик-лю- битель, сбритой шалопайской физиономией, внял просьбам юноши и, сильно шаркая ногами, представил его Леле. Юноша оказался нашим, до чертиков талантливым художником, Ногтевым. Ногтев – юноша лет х, брюнет, с страстными грузинскими глазами,
с красивыми усиками и с бледными щеками. Он никогда ничего не пишет, но он художник. У него длинные волосы, эспаньолка, есть золотая палитра на часовой цепочке, золотые палитры вместо запонок, перчатки до локтей и неимоверно высокие каблуки. Малый добрый, но глупый, как гусь. Имеет благородного папашу, таковую же мамашу и богатую бабушку. Холост. Он несмело пожал Лелину руку, несмело сел и,
севши, начал пожирать Лелю своими большими глазами. Заговорил он нескоро и несмело. Леля тарахтела, а он говорил только Да нет я, знаете ли…»,
говорил чуть дыша, отвечая невпопад, и то и дело в смущении почесывая (свой, а не Лелин) левый глаз.
Леля духовно аплодировала. Она порешила, что художник втюрился, и торжествовала.
На другой день, после бала, Леля сидела в своей комнате у окна и, торжествуя, глядела на улицу. По улице, перед ее окнами, взад и вперед блуждал Ног- тев.
Ногтев блуждали запускал глазенапа на ее окна.
Он глядел, точно помирать собирался грустно, томно,
нежно, огненно. На третий день – тоже самое. На четвертый был дождь, и его под окнами не было. (Ногте- ва убедил кто-то, что к его фигуре не идет зонтик) На пятый день было сделано так, что он явился в дом Ле- линых родителей с визитом. Знакомство затянулось гордиевым узлом связалось до невозможности раз- вязать.
Недели через четыре был опять бал. (Зри начало.)
Ногтев стоял у дверей, опершись плечами о косяки пожирал Лелю глазами. Леля, желая возбудить в нем ревность, кокетничала вдали с поручиком Набрыдло- вым, который был пьян, ноне как стелька, атак, чуть- чуть, на первом взводе.
К Ногтеву боком подошел ее papa.
– Все рисуете-с? – спросил papa. – Художеством занимаетесь Да Тэк-с… Хорошее дело Дай бог, дай бог Гм…
Бог талант, значит, такой послал. Тэк… У всякого свой
талант помолчали продолжал А вот вы, молодой человек, знаете ли, вот что вы сделайте, коли вы того все рисуете. Вы весной к нам пожалуйте, в деревню. Презанимательные места там есть Виды, я вам скажу, страсть Рахваелю таких не доводилось рисовать. Очень рады будем. Да и дочка с вами так сдружилась Э-э-хме… хме… Ммолодые люди, ммолодые люди Хе-хе-хе…
Художник поклонился и первого мая сего года, вместе со своими пожитками, покатил в имение Аслов- ских. Его пожитки состояли из ненужного ящика с красками, жилетки-пике, пустого портсигара и двух сорочек. Принят он был с объятиями самыми распростертыми. Дали в его распоряжение две комнаты,
двух холуев, лошадь и все, что пожелает, лишь бы только надежды подавал. Он воспользовался своим новым положением как нельзя лучше ужасно много ел, много пил, долго спал, восхищался природой и не отрывал глаз от Лели. Леля была больше чем счастлива. Ей он был близок, был молод, хорош, был так робок так любил Он был так робок, что неумел подходить к ней, а глядел на нее все больше издалека,
из-за портьеры или из-за кустика.
«Робкая любовь – думала Леля, вздыхая…
В одно прекрасное утро ее papa и Ногтев сидели в
саду на скамье и беседовали. Papa прохаживался насчет прелестей семейного счастья, а Ногтев терпеливо внимали глазами искал Лелиного торса Вы у отца один сын – спросил, между прочим,
папа.
– Нет У меня есть брат, Иван Славный малый!
Прелесть что за человек Вы незнакомы с ним Не имею чести Жаль, что вы незнакомы. Он остряк такой, знаете ли, весельчак, душа человек Литературой занимается. Все редакции его приглашают. В Шуте сотрудничает. Жаль, что незнакомы. Он рад был бы познакомиться Вот что Хотите, я напишу, чтоб он сюда приехал А Ей-богу! Веселей будет!
Сердце papa от этакого предложения точно дверью прищемило, но – нечего делать – нужно было сказать Очень рад!»
Ногтев подпрыгнул в знак своего хорошего расположения и немедленно написал брату приглашение.
Брат Иван не замедлил явиться. Явился он не один,
а вкупе со своим другом, поручиком Набрыдловым,
и огромнейшим беззубым, старым псом Туркой. Прихватил он их с собой для того, чтобы, как он выражался, дорогой разбойники не напали и выпить было бы с кем. Им отведены были три комнаты, два холуя и одна лошадь на двоих

– Вы, господа, – сказал Иван хозяевам, – не беспокойтесь о нас Нам ваших беспокойств ненужно. Нам ни перин, ни соусов, ни фортепианов – ничего ненужно А вот ежели помилосердствуете насчет пивка и водочки, ну тогда другое дело!
Если вы вообразите себе огромнейшего тридцатилетнего мордастого малого, в парусинной блузе, с паршивенькой бородкой, опухшими глазами и с гал- стухом в сторону, то вы избавите меня от описания
Ивана. Это был несноснейший в мире человек.
Когда он был трезвон был еще сносен на кровати лежали молчал. Пьяный же был он невыносим, как репейник на голом теле. Когда он пьян, он говорит не умолкая, причем сквернословит, не стесняясь ни женским, ни детским присутствием. Говорит оно вшах,
клопах, штанах и черт знает о чем. Других тем, более новых, у него не водится. Papa, maman и Леля недоумевали и краснели, когда Иван, сидя за обедом, начинал острить.
К несчастью, вовсе свое пребывание в имении Ас- ловских ему ни разу не удалось быть трезвым. На- брыдлов же, маленький куценький поручик, вовсе лопатки старался походить на Ивана Мыс ним не художники – говорил он. – Куды нам!
Мы мужички!
Иван и Набрыдлов первым делом из барских хором, где им показалось душно, перебрались во флигель к управляющему, который не прочь был выпить с порядочными людьми. Вторым делом, они поснимали сюртуки и защеголяли по двору и посаду без сюртуков. Леле то и дело приходилось в саду наталкиваться на валявшегося поддеревом в дезабилье брата или поручика. Брат и поручик пили, ели, кормили пса печенкой, острили над хозяевами, гонялись по двору за кухарками, громко купались, мертвецки спали и благословляли судьбу, случайно загнавшую их в те места,
где можно à la сыр в масле кататься Послушай, ты – сказал однажды Иван художнику,
подмигивая пьяным глазом в сторону Лели. – Ежели ты за ней то черт с тобой Мы не тронем. Ты первый начал, тебе и книги в руки. Честь и место Мы благородно Желаем успеха Отбивать не станем, нет – подтвердил Набрыд- лов. – Было бы свинством с нашей стороны.
Ногтев пожал плечами и устремил свои жадные очи на Лелю.
Когда надоедает тишина, хочется бури когда надоедает сидеть чинно и благородно, хочется дебош устроить. Когда Леле надоела робкая любовь, она начала злиться. Робкая любовь – это басня для соловья. К великой досаде, в июне художник был также робок, как ив мае. В хоромах шили приданое papa
денно и нощно мечтало займе денег для свадьбы, а между тем их отношения не вылились еще в определенную форму. Леля заставляла художника по целым дням удить с собой рыбу. Но это не помогло. Он стоял возле нее с удочкой, молчал, заикался, пожирал ее глазами – и только. Ни одного сладко-ужасного слова!
Ни одного признания Называй меня – сказал ему однажды papa. Называй меня Ты извини что я говорю тебе
«ты»… Я любя, знаешь Называй меня папой Это я люблю.
Художник стал сдуру величать papa папой, но и это не помогло. Он по-прежнему был нем там, где следовало возроптать на богов зато, что они дали человеку один только языка не десять. Иван и Набрыдлов скоро подметили тактику Ногтева.
– Черт тебя знает – возроптали они. – Сам сена не жрешь и другим не даешь Этакая скотина Трескай же, дуб, коли кусок сам тебе в рот лезет Не хочешь,
так мы возьмем То-то!
Но всему на этом свете бывает конец. Будет конец и этой повести. Кончилась и неопределенность отношений художника с Лелей.
Развязка романа произошла в средине июня.
Был тихий вечер. В воздухе пахло. Соловей пел вовсю ивановскую. Деревья шептались. В воздухе, выражаясь длинным языком российских беллетристов,
висела нега Луна, разумеется, тоже была. Для полноты райской поэзии не хватало только г. Фета, который, стоя за кустом, во всеуслышание читал бы свои пленительные стихи.
Леля сидела на скамье, куталась в шаль и задумчиво глядела сквозь деревья на речку.
«Неужели я так неприступна – думала она, и воображению ее представлялась она сама, величественная, гордая, надменная Размышления ее прервал подошедший papa.
– Ну, что – спросил papa. – Все тоже Тоже Гм Черрт… Когда же все это кончится Ведь мне, матушка, прокормить этих лодырей дорого стоит Пятьсот в месяц Не шутка На одного пса три гривенника вдень на печенку сходит Коли свататься, так свататься, а нет, таки к черту и с братцем и с псом!
Что же он говорит, по крайней мере Говорил он сто- бой Объяснялся Нет. Он, папа, такой застенчивый Застенчивый Знаем мы их застенчивость Глаза отводит. Подожди, я его сейчас пришлю сюда. Покончи с ним, матушка Нечего церемониться Пора.
Изволь-ка, матушка, того Не молоденькая Фокусы, небось, все уже знаешь

Papa исчез. Минут через десять, робко пробираясь кустами сирени, показался художник Вы меня звали – спросил он Лелю.
– Звала. Подойдите сюда Полно вам меня бегать!
Садитесь!
Художник тихохонько подошел к Леле и тихохонько сел на краешек скамьи.
«Какой он хорошенький в темноте – подумала Ле- ля и, обратясь к нему, сказала Расскажите-ка что-нибудь! Отчего вы такой скрытный, Федор Пантелеич? Отчего вы все молчите Отчего вы никогда не откроете предо мной свою душу Чем я заслужила у вас такое недоверие Мне обидно, право Можно подумать, что мыс вами не друзья Начинайте же говорить!
Художник откашлялся, прерывисто вздохнули сказал Мне вам многое нужно сказать, очень многое В чем же дело стало Боюсь, чтоб вы не обиделись. Елена Тимофеевна, вы не обидитесь?
Леля захихикала.
«Настала минута – подумала она. – Как дрожит!
Как он дрожит Поймался, голубчик?»
У Лели самой затряслись поджилки. Ее охватил столь любезный каждому романисту трепет
Минут через десять начнутся объятия, поцелуи,
клятвы… Ах – замечтала она и, чтобы подлить масла в огонь, своим обнаженным горячим локтем коснулась художника Ну В чем же дело – спросила она. – Яне такая недотрога, как выдумаете (Пауза) Говорите же!..
(Пауза.) Скорей Видите ли Я, Елена Тимофеевна, ничего в жизни так не люблю, как художество искусство, так сказать. Товарищи находят, что у меня талант и что из меня выйдет неплохой художник О, это наверное Sans doute!
93
– Ну, да Так вот Люблю я свое искусство Значит Я предпочитаю жанр, Елена Тимофеевна Искусство Искусство, знаете ли Чудная ночь Да, редкая ночь – сказала Леля и, извиваясь змеей, съежилась в шали и полузакрыла глаза. (Молодцы женщины по части амурных деталей, страсть, какие молодцы Я, знаете ли, – продолжал Ногтев, ломая свои белые пальцы, – давно уже собирался поговорить с вами, да все боялся. Думал, что вы рассердитесь…
Но вы, если поймете меня, тоне рассердитесь. Вы тоже любите искусство О Ну да Как же Искусство ведь Без сомнения франц

– Елена Тимофеевна Вызнаете, зачем я здесь Вы не можете догадаться?
Леля сильно сконфузилась и, якобы нечаянно, положила свою руку на его локоть Это правда, – продолжал, помолчав, Ногтев. Есть между художниками свиньи Это правда Они нив грош не ставят женскую стыдливость Но ведь я я ведь не такой У меня есть чувство деликатности. Женская стыдливость есть такая такая стыдливость, которой неглижировать нельзя!
«Для чего он говорит мне это – подумала Леля и спрятала в шаль свои локти Яне похож на тех Для меня женщина – святыня Так что вам бояться нечего Яне такой, я такой,
что не позволю себе чепуху выделывать Елена Тимофеевна Вы позволите Да выслушайте, я, ей-богу,
ведь искренно, потому что я не для себя, а для искусства У меня на первом плане искусство, а неудовлетворение скотских инстинктов!
Ногтев схватил ее за руку. Она подалась чуточку в его сторону Елена Тимофеевна Ангел мой Счастье мое Н ну Можно вас попросить?
Леля захихикала. Губы ее уже сложились для первого поцелуя

– Можно вас попросить Умоляю Ей-богу, для искусства Вы мне так понравились, так понравились!
Вы та, которую именно мне и нужно К черту других!
Елена Тимофеевна Друг мой Будьте моей…
Леля вытянулась, готовая пасть в объятия. Сердце ее застучало Будьте моей…
Художник схватил ее за другую руку. Она покорно склонила головку на его плечо. Слезы счастья блеснули на ее ресницах Дорогая моя Будьте моей натурщицей!
Леля подняла голову Что Будьте моей натурщицей!
Леля поднялась Как Кем Натурщицей Будьте Гм Только-то?
– Вы меня премного обяжете Выдадите мне возможность написать картину и какую картину!
Леля побледнела. Слезы любви вдруг обратились в слезы отчаяния, злобы и других нехороших чувств Так вот что – проговорила она, трясясь всем телом.
Бедный художник Ярко-красное зарево окрасило одну из его белых щек, когда звуки звонкой пощечины понеслись, мешаясь с собственным эхом, по темному саду. Ногтев почесал щеку и остолбенел. С ним приключился столбняк. Он почувствовал, что он проваливается сквозь всю вселенную Из глаз посыпались молнии…
Леля, трепещущая, бледная как смерть, ошалевшая, сделала шаг вперед, покачнулась. По ней точно колесом проехали. Собравшись с силами, она неверной, больной походкой направилась к дому. Ноги ее подгибались, из глаз сыпались искры, руки тянулись к волосам с явным намерением вцепиться в оные…
До дома оставалось только несколько сажен, когда ей еще раз пришлось побледнеть. На ее пути, около беседки, увитой диким виноградом, стоял, широко растопырив руки, пьяный, мордастый Иван, непричесанный, с расстегнутой жилеткой. Он глядел в Лели- но лицо, сардонически ухмылялся и осквернял воздух мефистофелевским «ха-ха». Он схватил Лелю за руку Подите прочь – прошипела Леля и отдернула руку Скверная история
Двадцать девятое июня
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   33

(Рассказ охотника, никогда
в цель не попадающего)
Было четыре часа утра…
Степь обливалась золотом первых солнечных лучей и, покрытая росой, сверкала, точно усыпанная бриллиантовою пылью. Туман прогнало утренним ветром, ион остановился за рекой свинцовой стеной.
Ржаные колосья, головки репейника и шиповника стояли тихо, смирно, только изредка покланиваясь друг другу и пошептывая. Над травой и над нашими головами, плавно помахивая крыльями, носились коршуны, кобчики и совы. Они охотились…
Аким Петрович Отлетаев, мировой судья, земский врач, я, зять Отлетаева Предположенский и волостной старшина Козоедов ехали все шестеро на отлета- евской коляске-розвальне на охоту. За коляской, вывалив языки, бежали четыре пса. Я и земский врач народ худенький, остальные же толсты, как стоведер- ные бочки, а потому, несмотря на то, что дедовская коляска была и широка и глубока, нам было дочерти- ков тесно. Я то и дело толкал локтем и ружейным прикладом в живот Козоедова. Все мы толкались, пыхтели, морщились, всей душой ненавидели друг друга и с нетерпением ждали того времени, когда нам можно будет вылезть из коляски. Ехали мы подальше в степь пострелять куропаток, стрепетов, перепелов, болотной дичи и, если фортуна оглянется на нас,
дрохв. Предводительствовал нами хозяин коляски и коней Отлетаев, по милости которого мы и ехали на охоту. Тела наши были сдавлены, но зато души были преисполнены радостями самого высшего качества!
Кто никогда не ездили не шлялся на охоту, тому не понять этих радостей. Мы держали наши ружья и глядели на них так любовно, как маменьки глядят на своих сыночков, подающих большие надежды А каков наш будет маршрут – спросил я, когда мы отъехали от Отлетаевки верст на десять Сейчас едем на Еланчик, – отвечал Отлетаев, бекасов стрелять Отсюда это верст восемь будет.
Там же и перепелов на просе постреляем Постре- лявши перепелов, ночевать станем, а уж завтра чуть свету нас самая-то настоящая стрельба начнется А что, господа, как думаете, – спросил я, показывая пальцем на коршуна, который купался далеко в небесной синеве, – можно ли попасть отсюда Попадете Не попадешь – сказал Отлетаев. – Далеко очень
Впрочем, из моего ружья попадешь И из вашего ружья не попадешь, – заметил Пред- положенский.
– Попадешь. Дробью не попадешь, недостанет, а пулей, наверно И пулей не попадешь Уж это позвольте мне знать, попаду я или не попаду Вы ружья моего не знаете, а я знаю Вы отродясь невидали хороших ружей, а потому это вами кажется таким странным Я и дальше попадал…
Предположенский откинул назад голову и засмеялся Чего же смеешься – продолжал Отлетаев. – Не веришь, небось Разумеется, не верю Гм Ружья моего, значит, не знаешь Ружье замечательное Недаром шестьсот целковых стоит Сколько спросил Предположенский ивы- тянул шею – Сколько Повторите, папаша Шестьсот рублей Чего же ты смеешься Ты погляди на ружье, да потоми скаль зубы Я вижу Чьей фабрики Марсельское Фабрики Лепелье…
– Лепелье? Не слыхал что-то такой фабрики Ружье, как ружье Рублей сто стоит Не люблю, тесть,
когда вы врете Зачем врать Яне понимаю, зачем
врать Ружье хорошее, – заметил мировой, – но шестисот не стоит. Вы переплатили, Аким Петрович Он вовсе не переплачивал – горячился Предпо- ложенский, – он врет Врет, как школяр!
Отлетаев завертелся и покраснел Не таковский, чтоб врать, – сказал он. – Так-то-с!
Ты вот ты вот так врешь Ну да Ты вот таки норовишь уколоть С тобой ездить не следует. Яне знаю,
зачем я с тобой поехал И не ездил бы Зачем врать, не понимаю Врет,
как свинья Сам свинья Свинья и дурак вместе стем Мы начали усовещевать Предположенского.
– Пусть он не врет – оправдывался непокорный зять. – Моя душа возмущается, ежели кто врет И
свиньей пусть не бранится. Сам он свинья, вот что А
если ему неприятно, что я еду, так шут с ним Я могу и не ехать Ну, полноте Аким Петровичи не думал вас оскорблять Стоит ли поднимать бурю из-за пустяков?
Предположенский надулся, как объевшийся индюки умолк Нельзя-с! – обратился, немного погодя, к Пред- положенскому Козоедов. – Нельзя-с! Он вам теперь,
можно сказать, заместо родителев, тесть он вам, а вы
грубости наносите А грешно!
Зять взглянул презрительно на старшину и сардонически усмехнулся Тебя спрашивают нешто – спросил он. – Спрашивают Молчи, коли Сиди, ежели сидишь. Заместо родителев… Говорить еще не умеешь, а тоже лезешь Гм Суконное ры… Мужлан Вот видите-с, какие вы Не любите, коли люди покойно сидят. Я хотя и из простого звания произошел,
хотя, могу сказать, и никакого образования не проходил, но могу сказать, что имею в груди, ив сердце, ив душе всякие чувства, а вы вот так нет, хоть вы и науки проходили по всем степеням Так-то-с!
– Перестаньте, господа – вмешался я. – Полно вам друг другу мораль читать Давайте молчать…
Отлетаев с сопеньем вытащил из бокового кармана объемистый, сильно потертый портсигар и запустил в него свои толстые пальцы. Доктор и мировой протянули руки к его портсигару Нет-с, извините-с! – сказал внушительно Отлета- ев. – Дружба дружбой, а табачок врозь. Мне самому не хватит Дорога велика, ау меня папирос-то с собой только четыре десятка…
Доктор и мировой сильно сконфузились и, чтобы скрыть подальше отсвета белого свой конфуз, засвистали из Мадам Анго».

Отлетаев был глуп, как сорок тысяч братьев, и невежа страшная…
Мы его терпеть не могли. Сконфуженный доктор закурил собственную папироску и начал рассказывать анекдоты. Рассказал он их штук двадцать из них только один не был сальным, остальные же таки таяли в наших ушах А вы, батенька, мастер – похвалил я доктора. Не знал я, что вы такой юморист Да-с… Кое-что знаем, – сказал доктор. – Ежели б я захотел в журналах сотрудничать, то миллионы бы имел. Больше вашего зарабатывал бы Не сомневаюсь Чего жене сотрудничаете Не хочу Почему же Не хочу, вот и все Совесть есть Нешто человек с совестью может в ваших журналах писать Никогда Я
даже не читаю никогда газет Считаю болванами тех,
кто выписывает их, тратит деньги А я наоборот, – заметил мировой, – считаю тех болванами, кто не тратит деньги на газеты Доктор не в духе сегодня, – сказал я. – Не будем его трогать Кто вам сказал, что я не в духе Я в духе Вы потому так заступаетесь за газеты, что в них пишете,
а по-моему, они тьфу Яйца выеденного не стоят
Врут, врут и врут. Первые вруны и сплетники Газетчики те же адвокаты Врут и не имеют совести Я был адвокатом, – сказал мировой, – а совесть имел.
Предположенский и Козоедов переглянулись и ехидно улыбнулись Яне про вас говорю Я вообще Вообще все мошенники И газетчики, и адвокаты, и все…
Я, вместо того чтобы молчать, продолжал заступаться за газетчиков. Мировой продолжал заступаться за адвокатов В коляске поднялся спор А медицина-то ваша – ухватился я. – Медицина?
Что она стоит Небось не врете Только денежки берете Что такое доктор Доктор есть предисловие гробокопателя вот что-с! Впрочем, я не знаю, для чего я с вами спорю Разве у вас есть логика Вы кончили университет, но рассуждаете, как банщик Говорите хладнокровно Можно, полагаю, и без оскорблений Газетчиков и адвокатов ругаем, – забасил Пред- положенский, – а самой настоящей-то врали и невидим Потолкуйте-ка с тестюшкой, он любого адвоката по брехательной части за пояс заткнет…
И так далее Слово за слово, гримаса за гримасой, сплетня за сплетней, и дело зашло черт знает куда Мы начали рассказывать все, что за зиму накопилось в наших душах друг против друга. Мы перещеголяли старых девок.
Между тем пока мы, невыспавшиеся, полупьяные,
каверзили друг против друга, солнце поднималось все выше и выше Туман исчез окончательно, и начался летний день Было кругом тихо, славно…
Только мы одни нарушали тишину…
Подъехав к первому попавшемуся болотцу, мы вылезли из коляски и, сердитые, надутые, побрели враз- ные стороны. Водворять среди нас согласие взялся
Козоедов. Он подбросил высоко вверх трехкопеечную монету, выстрелил в нее и попал. Мы все вместе подняли монету, сосчитали на ней число следов от дроби и кое-как разговорились.
Предположенский согнал коростеля и убил. Мы его поздравили и крикнули ура. Согласие было бы окончательно водворено, если бы не доктор. Доктор,
пока мы поздравляли Предположенского с первым успехом, подошел к коляске, развязал кулек и принялся ублажать себя водочкой и закуской Доктор Что это вы там делаете – крикнул Отле- таев.
– Ем и пью Какое же вы имеете право распоряжаться А что

– Это для вас положено Не понимаю этого, извините, свинства Не мог подождать Что это вы раскупорили Батюшки Это моя настойка Какое вы имеете право, милостивый государь Не кричите, пожалуйста Потише Ведь эту настойку я для себя взял Слаб здоровьем, взял настойки, и на поди Раскупорили Просили его Заверните балык Не заверну Вам, неприличный и неделикатный человек, должно быть известно, что на охоте всеобщее Какой вы, извините, невежа!
Доктор выпил рюмку настойки и назло Отлетаеву отрезал себе огромнейший кусок балыка. Предполо- женский подскочил к коляске и, чтобы насолить тестю,
выпил из горлышка половину настойки У Отлетаева навернулись слезы Это вы назло – зашептал он, – хорошо же Хорошо Вот вы как Мерси боку…
94
Мировой, не знавший, в чем дело, подошел к коляске А-а-а?.. Закусываете – спросил он. – Ане рано ли Впрочем, одну пропустить не мешает За ваше здоровье!
Мировой налил себе рюмку настойки и выпил Очень хорошо-с! Прекрасно-с! – крикнул уже От Очень благодарен (франц. merci beaucoup).
летаев.
– Что прекрасно – спросил мировой Ничего…
Отлетаев сел в коляску, бросил на траву кулек, иронически нам поклонился и ударил кучера Петра по спине Поезжай – крикнул он Куда это вы – удивились мы Ежели я вам противен необразован… Козоедов!
Иди садись, голубчик Где нам, мужикам, с господами учеными охотиться Освободим их от своего присутствия Иди, милый Куда же вы Что вы дурака корчите Ежели я дурак, то зачем вам беспокоиться. Пу- щай! Я и есть дурак Прощайте-с… я домой А мы жена чем поедем На чем знаете Коляска моя Даты, тестюшка, белены, что ли, объелся – крикнул Предположенский.
Козоедов сел рядом с Отлетаевым и смиренно снял шляпу Тыс ума сошел – продолжал Предположен- ский. – Вылезай из коляски Не вылезу. Прощай, зять Ты человек образованный, гуманный, цивилизованный А я Что я А ты – дурак Господа, что же это такое Кто его
раздразнил Вы, доктор Вы, черт вас возьми, вечно лезете со своим ученым носом не в свое дело Я для вас не тесть Прошу не орать, – обиделся доктор. – Коли будете орать, таки я уеду И уезжайте Велика потеря Скажите пожалуйста!
Доктор пожал плечами, вздохнули полез в коляску.
Мировой махнул рукой и тоже полез в коляску Мы вечно так, – вздохнул он. – Никогда у нас ничего не выходит Погоняй – крикнул Отлетаев.
Петр чмокнул губами, дернул вожжи, и коляска тронулась с места.
Я и Предположенский переглянулись Стой – крикнул я и побежал за коляской. – Стой Стой – заорал Предположенский. – Стой, скоты!
Коляска остановилась, и мы уселись Я тебе все это припомню – сказал, сверкая глазами, Предположенский и погрозил тестю кулаком. Все До смерти будешь помнить этот день!
До самого дома мы ехали молча. В душах наших радости высшего качества сменились самыми скверными чувствами. Мы готовы были слопать друг друга и не слопали только потому, что не знали, с какого конца начать лопать Когда мы подъехали котлета- евскому дому, на террасе сидела мадам Отлетаева и пила кофе

– Вы приехали – удивилась она. – Что так рано?
Мы вылезли из коляски и молча направились кво- ротам Куда же вы, господа – закричала мадам Отлета- ева. – А кофе пить А обедать Куда вы?
Мы повернулись к крыльцу и молча, внушительно погрозили нашими огромными кулаками. Предполо- женский плюнул по направлению к крыльцу, выругался и отправился спать в конюшню.
Дня через два Отлетаев, Предположенский, Козо- едов, мировой, земский врачи я сидели в доме Отле- таева и играли в стуколку. Мы играли в стуколку и по обыкновению грызли друг друга…
Дня через три мы поругались насмерть, а через пять пускали вместе фейерверк…
Мы ссоримся, сплетничаем, ненавидим, презираем друг друга, но разойтись мы не можем. Не удивляйтесь и не смейтесь, читатель Поезжайте в Отлетаев- ку, поживите в ней зиму и лето, ивы узнаете, в чем дело…
Глушь – не столица В Отлетаевке рак – рыба, Фома человек и ссора – живое слово
Который из трех?
(Старая, но вечно новая история)
На террасе роскошной старинной дачи статской советницы Марьи Ивановны Лангер стояли дочь Марьи Ивановны – Надя и сынок известного московского коммерсанта Иван Гаврилович.
Вечер был великолепный. Будь я мастер описывать природу, я описал бы и луну, которая ласково глядела из-за тучек и обливала своим хорошим светом лес, дачу, Надино личико Описал бы и тихий шепот деревьев, и песни соловья, и чуть слышный плеск фонтанчика Надя стояла, опершись коленом о край кресла и держась рукой за перила. Глаза ее, томные,
бархатные, глубокие, глядели неподвижно втемную зеленую чащу На бледном, освещенном луной личике играли темные тени – пятнышки это румянец…
Иван Гаврилович стоял позади нее и нервно, дрожащей рукой пощипывал свою жидкую бородку. Когда ему надоедало щипать бородку, он начинал поглаживать и трепать другой рукой свое высокое, некрасивое жабо. Иван Гаврилович некрасив. Он похож на свою маменьку, напоминающую собой деревенскую кухарку. Лоб у него маленький, узенький, точно приплюснутый нос вздернутый, тупой, с заметной выемкой вместо горбины, волос щетиной. Глаза его, маленькие, узкие, точно у молодого котенка, вопросительно глядели на Надю Вы извините меня, – говорил он, заикаясь, судорожно вздыхая и повторяясь, – извините меня, что я рассказываю вам про свои чувства Ноя вас так полюбил, что даже не знаю, в своем ли я уме нахожусь, или нет В груди моей такие чувства к вам, что и выразить этого невозможно Я, Надежда Петровна,
как только вас увидал, так сразу и втюрился, полюбил то есть. Вы извините меня, конечно, но ведь (Пауза) Приятная нонче природа Да Погода великолепная И при такой самой природе как приятно, знаете лис, любить такую приятную особу, как вы Ноя несчастлив!
Иван Гаврилович вздохнули дернул себя за бородку Очень несчастлив-с! Я вас люблю, страдаю, а…
вы? Нешто вы можете чувствовать ко мне чувства?
Вы образованная, ученая все по-благородному… А
я? Я купеческого звания и больше ничего Как есть ничего Денег-то много, но что толку с тех денег, если нет настоящего счастья Без счастья с этими самыми деньгами одно только окаянство да пустоцвет. Ешь
хорошо, ну пешком не ходишь пустая жизнь Надежда Петровна Ну Ни ничего-с! Я хотел, собственно говоря, вас побеспокоить Что вам Можете ли вы меня любить (Пауза) Я предлагал вашей маменьке мамаше то есть, свое сердце и руку относительно вас, ионе сказали, что все от вас зависит Вы можете, говорит, и без родительской воли Как вы мне ответите?
Надя молчала. Она взглянула втемную зеленую чащу, где еле-еле обрисовывались стволы и узорчатая листва Ее занимали движущиеся черные тени от деревьев, которые слегка покачивались от ветерка своими верхушками. Молчание ее душило Ивана Гавриловича. На глазах его выступили слезы. Он страдал. Ну что – ежели она откажет – думалось ему,
и эта невеселая дума морозом резала по его широкой спине Сделайте милость, Надежда Петровна, – проговорил он, – не терзайте мою душу Ведь я, ежели лезу к вам, то от любви Потому (Пауза) Ежели…
(Пауза.) Ежели вы не ответите мне, то хоть умирай.
Надя повернула свое лицо к Ивану Гавриловичу и улыбнулась Она протянула ему свою руку и заговорила голосом, который прозвучал в ушах московского коммерсанта песнью сирены Очень вам благодарна, Иван Гаврилович Я уже давно знаю, что вы меня любите, и знаю, как вы любите Ноя я Я вас тоже люблю, Жан…
Вас нельзя не полюбить за ваше доброе сердце, за вашу преданность…
Иван Гаврилович раскрыл широко рот, засмеялся и, счастливый, провел себя ладонью по лицу не сон ли, мол Я знаю, что если я выйду за вас замуж, – продолжала Надя, – то я буду самая счастливая Но знаете что, Иван Гаврилович Подождите немножко ответа…
Ответить положительно сейчас я не могу Я должна этот шаг обдумать хорошенько Подумать надо…
Потерпите немного А долго ждать Нет, немного День, много два Это можно-с…
– Вы сейчас уедете, а ответ ядам письмом Уезжайте сейчас домой, а я пойду думать Прощайте…
Через день…
Надя протянула руку. Иван Гаврилович схватил ее и поцеловал. Надя кивнула головой, поцеловала воздух, спорхнула с крыльца и исчезла Иван Гаврилович постоял минуты две-три, подумали отправился
через маленький цветники рощу к своим лошадям,
которые стояли на просеке. Он раскис и ослабел от счастья, точно его целый день продержали в горячей ванне Он шел и смеялся от счастья Трофим – разбудил он спавшего кучера. – Вставай Едем На чай пять желтеньких Понял Ха-ха!
Между тем Надя прошмыгнула сквозь все комнаты на другую террасу, спустилась с этой террасы и, пробираясь сквозь деревья, кусты и кустики, побежала на другую просеку. На этой просеке ожидал ее друг ее детства, молодой человек лет двадцати шести, барон
Владимир Штраль. Штраль – миленький толстенький немец-карапузик, с уже заметной плешью на голове.
Он в этом году кончил курс в университете, едет в свое харьковское именье и пришел в последний раз, проститься Он был слегка пьян и, полулежа на скамье,
насвистывал «Стрелочка».
Надя подбежала к нему и, тяжело дышащая, утомленная бегом, повисла на его шее. Звонко хохоча и теребя егоза шею, за волосы и воротник, она осыпала его жирное, потное лицо поцелуями Я тебя уже целый час жду, – сказал барон, обнимая ее за талию Ну что – здоров Здоров Едешь завтра

– Еду Противный Возвратишься скоро Не знаю…
Барон поцеловал Надю в щеку и ссадил ее с колен на скамью Ну, будет целоваться, – сказала Надя. – После…
Впереди еще много времени. Теперь потолкуем оде- ле. (Пауза) Ты, Воля, подумал Подумал Ну что ж, как Когда свадьба?
Барон поморщился Ты опять о том же – сказал он. – Ведь я тебе еще вчера дал положительный ответ Ни о какой свадьбе не может быть и речи Я тебе еще вчера сказал…
Зачем заводить разговор о том, что уже тысячу раз было пересказано Но, Воля, должны наши отношения чем-нибудь кончиться Как ты это не поймешь Ведь должны Должны, ноне свадьбой Ты, Nadine, повторяю я в сотый раз, наивна, как трехлетнее дитя Наивность к лицу хорошеньким женщинам, ноне в данном случае, душа моя Не хочешь жениться, значит Не хочешь Ты говори прямо, бессовестная твоя душа, говори прямо:
не хочешь Не хочу С какой стати я буду себе портить карьеру Я люблю тебя, но ведь ты сгубишь меня, если я на тебе женюсь Ты мне не дашь ни состояния, ни имени Женитьба должна, мой друг, быть половиной карьеры, а ты Плакать нечего Надо рассуждать здраво Браки по любви никогда не бывают счастливы и оканчиваются обыкновенно пуфом Лжешь Ты лжешь Вот что Женись, а потом с голоду умирай Нищих плоди Рассуждать нужно А отчего ты тогда не рассуждал помнишь Ты тогда дал мне честное слово, что тына мне женишься Ведь дал Дал Но теперь изменились мои планы Ведь тыне выйдешь за бедного человека Зачем же ты заставляешь меня жениться на бедной Яне имею желания поступить с собой по-свински. У меня есть будущее, за которое я должен ответить пред своею со- вестью.
Надя утерла платком глаза и вдруг неожиданно,
нечаянно бросилась опять на шею к православному немцу. Она припала к нему и принялась осыпать его лицо поцелуями Женись – залепетала она. – Женись, голубчик!
Ведь я люблю тебя Ведь я жить без тебя не могу,
моя прелесть Ты меня убьешь, если расстанешься со мной Женишься Да
Немец подумали решительным тоном сказал Не могу Любовь – хорошая вещь, нона этом свете она не прежде всего Так не хочешь Нет Не могу Не хочешь Верно, что не хочешь Не могу, Nadine!
– Подлец, негодяй вот что Мошенник Немчура!
Я тебя терпеть не могу, ненавижу, презираю Ты гадок!
Я тебя и не любила никогда Если я в тот вечери поддалась тебе, то только потому, что считала тебя честным человеком, думала, что ты женишься на мне Я
тебя и тогда терпеть не могла Хотела выйти за тебя,
потому что ты барон и богач!
Надя замахала руками и, отступив на несколько шагов от Штраля, пустила в него еще несколько колкостей и отправилась домой Напрасно я ходила сейчас к нему, – думала она, идя домой. – Ведь знала же я, что он не захочет жениться Вот негодяй Дура былая в тот вечер Не поддайся я ему тогда, теперь бы не было надобности унижаться перед этой немчурой Придя во двор дачи, Надя не пошла в комнаты.
Она походила по двору и остановилась у одного слабо освещенного окна. Окно это выходило из комнаты, в которой обитала на летнем положении молодая, только что выпущенная из консерватории, первая скрипка,
Митя Гусев. Надя начала глядеть в окно. Митя, плечистый, курчавый блондин, недурной собой, был дома.
Он без сюртука и жилетки лежал на кровати и читал роман. Надя постояла, подумала и постучала в окно.
Первая скрипка подняла голову Кто там Это я, Дмитрий Иваныч… Отворите-ка окно нами- нутку!..
Митя быстро надел сюртуки отворил окно Идите сюда Лезьте ко мне – сказала Надя.
Митя показался на окне и через секунду был уже возле Нади Что вам угодно Пойдемте – сказала Надя и взяла Митю под руку Вот что, Дмитрий Иваныч, – сказала она. – Не пишите мне, голубчик, любовных писем Пожалуйста, не пишите Не любите меня и не говорите мне, что вы меня любите!
Слезы сверкнули на глазах Нади и полились струей по щекам, по рукам…
Слезы были самые настоящие, горючие, крупные Не любите меня, Дмитрий Не играйте для меня на скрипке Я гадкая, противная, нехорошая Я такая, которую нужно презирать, ненавидеть, бить…
Надя зарыдала и положила свою головку на грудь
Мити И я самая гадкая, и мысли мои гадкие, и сердце…
Митя растерялся, забормотал какую-то ерунду и поцеловал Надю в голову Вы добрый, хороший Я, честное слово, люблю вас Ну, а вы не любите меня Я люблю больше всего на свете деньги, наряды, коляски Я умираю, когда думаю, что у меня нет денег Я мерзкая, эгоистка Не любите, душечка, Дмитрий Иваныч! Не пишите мне писем Я выхожу замуж за Гаврилыча. Видите какая я А вы еще любите меня Прощайте Я
вас буду любить и замужем Прощай, Митя!
Надя быстро обняла Гусева, быстро поцеловала его в шею и побежала к воротам.
Придя к себе в комнату, Надя села за стол и, горько плача, написала следующее письмо Дорогой Иван
Гаврилыч! Я ваша. Я вас люблю и хочу быть вашей женою Ваша Н.»
Письмо было запечатано и сдано горничной для отправки по адресу.
«Завтра… что-нибудь привезет – подумала Надя и глубоко вздохнула.
Этот вздох был финалом ее плача. Посидев немного у окна и успокоившись, Надя быстро разделась, и ровно в полночь дорогое пуховое одеяло, с вышивками и вензелями, уже грело спящее, изредка вздрагивающее тело молодой, хорошенькой, развратной га- дины.
В полночь Иван Гаврилович шагал у себя по кабинету и мечтал вслух.
В кабинете сидели его родители и слушали его мечтания Они радовались и были счастливы за счастливого сына Девица-то она хорошая, благородная, – говорил отец. – Советника дочь, да и красавица. Одна только беда фамилия у нее немецкая Подумают люди, что тына немке женился

1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   33

Ярмарка
Маленький, еле видимый городишко. Называется городом, нона город столько же похож, сколько плохая деревня на город. Если вы хромой человек и ходите на костылях, то вы обойдете его кругом, взад и вперед, в десять-пятнадцать минут итого менее. Домики все плохенькие, ветхие. Любой дом купите за пятиалтынный с рассрочкой по третям. Жителей его можно по пальцам пересчитать голова, надзиратель,
батюшка, учитель, дьякон, человек, ходящий на каланче, дьячок, два-три обывателя, два жандарма – и больше, кажется, никого Женского пола много, но ведь женский пол статистами в большинстве случаев во внимание не принимается. (Статисты знают, что курица не птица, кобыла – не лошадь, офицерская жена не барыня) Приезжих ужасно много помещи- ки-соседи, дачники, поручики временно прохлаждающейся здесь батареи, волосастый дьякон из соседнего села в лиловой рясе, с бегемотовой октавой, et cetera. Погода – так себе. То и дело дождь, что наводит на купующих и куплю деющих некоторое уныние.
Воздух великолепен. Московские запахи отсутствуют.
Пахнет лесом, ландышами, дегтем и как будто бы чуточку хлевом. Из всех закоулочков, щелочек и уголков
веет меркантильным духом. Что ни шаг – то балаган.
Два ряда балаганов тянутся по главной улице от начала до конца и загромождают собой всю площадь, в которую вливается главная улица. В церковной ограде продают бабы семена. Яблоку негде упасть. Обозов,
лошадей, коров, телят, поросят ужас сколько Мужиков мало, но баб баб Все наполнено бабами. Все они в красных платьях и черных плисовых кофтах. Их так много, и стоят они так тесно, что по головам их может смело проскакать на пожар сбор всех частей».
Пьяных – увы – почему-то мало. В воздухе стоит непрерывный гам, писк, визг, скрип, блеянье, мыча- нье.
Шум такой, как будто строится вторая вавилонская башня.
Все окна обывательские настежь. Сквозь них виднеются самовары, чайники с отбитыми носиками и обывательские физии с красными носами. Под окнами торчат знакомые с покупками и жалуются на погоду. Дьякон в лиловой рясе, с соломой в волосах, пожимает всем руки и возглашает во всеуслышание «Ммое почтение С праздником честь имею А…
кгм!!?»
Мужеский пол группируется около лошадей и коров. Тут торговля производится на десятки и даже на сотни рублей. Главные воротилы по лошадиной части, разумеется, цыгане. Божатся, клянутся и желают себе всяких напастей вовсе лопатки. Проданная лошадь передается при помощи полы, из чего явствует,
что бесполый человек лошадей ни продавать, ни покупать не может. Лошади все больше чернорабочие,
плебеи.
Женский пол кружится вокруг красного товара и балаганов с пряниками. Неумолимое время наложило печать на эти пряники. Они покрыты сладкой ржавчиной и плесенью. Покупайте эти пряники, но держите их, пожалуйста, подальше ото рта, не то быть беде!
То же можно сказать и о сушеных грушах, о карамели. Несчастные баранки покрыты рогожей, покрыты также и пылью. Бабам все нипочем. Брюхо не зерка- ло.
Мухи не могут облепить так меда, как мальчишки облепили балаган с игрушками. Денег у них – ни-ни…
Они стоят и только пожирают глазами лошадок, солдатиков и оловянные пистолетики. Видит око, да зуб неймет. Иной смельчак возьмет в руки пищик, подержит его, повертит, попищит, положит на место – и, довольный, вытрет нос. Нет того балагана, около которого не торчало бы десятка два-три мальчишек. Стоят и глядят часа по два, потри, поистине с адским терпением. Купите вы какому-нибудь Федюшке, Петре, Васютке пистолетик или льва с коровьей мордой
и черными полосами на спине – ивы наполните его сердце безграничнейшею радостью.
Из-за локтей мальчиков выглядывают девочки.
Внимание их приковано теми же лошадками и куклами в марлевых юбочках. Детей вы увидите около мороженщиков, которые продают сахарное и очень плохое мороженое. У кого есть копейка, тот ест из зеленой рюмочки, ест долго, с чувством, толком, расстановкою, боясь не уловить минуты блаженства, чавкая, облизываясь, облизывая пальцы. Один ест, аде- сятка два неимущих копейки стоят руки по швами с завистью заглядывают в рот счастливчика. А тот ест – и ломается Петра, дай ложечку – стонет девочка, следя за правой рукой счастливчика Отстань – говорит счастливчики крепче сжимает в кулаке зеленую рюмочку Петра – стонет мальчик в большом отцовском картузе. – Одолжи Чего Сахарного морожена. Немножко. (Пауза) Дашь?
Ты ложечку. Я тебе пять бабок дам Отстань – говорит счастливчик.
Счастливчик съедает свою порцию, долго облизывает губы и долго-долго живет воспоминаниями оса- харном мороженом
Эх, кабы деньги Где вы, пятаки и пятиалтынные?
Нет ничего хуже, томительнее и мучительнее, как ходить в отцовском картузе по ярмарке, видеть и слышать, осязать и обонять ив тоже время не иметь за душой ни копейки. Сколь же счастлив тот Федюшка или Егорка, который может съесть на копейку мороженого, выстрелить во всеуслышание из пистолетика и купить за пятачок лошадку Маленькое счастье, еле видимое, аи того нет!
Зубоскалов, пьяных и шатающихся по ярмарке без дела тянет к балаганам с артистами. Театров два.
Воздвигнуты они среди площади, стоят рядом и глядят серо. Состряпаны они из дрючьев, плохих, мокрых, склизких досок и лохмотьев. На крышах латка на латке, шов на шве. Бедность страшная. На перекладинах и досках, изображающих наружную террасу, стоит человека два-три паяцов и потешают стоящую внизу публику. Публика самая невзыскательная.
Хохочет не потому, что смешно, а потому, что, глядя на паяца, хохотать надлежит. Паяцы подмигивают,
корчат рожи, ломают комедь, но увы Прародители всех наших пушкинских и не пушкинских сцен давно уже отжили свой веки давным-давно уже сослужили свою службу. Вовремя оно головы их были носителями едкой сатиры и заморских истин, теперь же остроумие их приводит в недоумение, а бедность таланта соперничает с бедностью балаганной обстановки.
Вы слушаете, ивам становится тошно. Не странствующие артисты перед вами, а голодные двуногие волки. Голодуха загнала их к музе, а не что-либо другое Есть страшно хочется Голодные, оборванные,
истаскавшиеся, с болезненными, тощими физиономиями, они корчатся на террасе, стараются скорчить идиотскую рожу, чтобы зазвать в свой балаган лишнего зубоскала, получить лишний гривенник Получается не идиотская рожа, а пошлая смесь апатии сделанной, привычной, ничего не выражающей гримасой. Подмигивание глазом, пощечины, удары друг друга по спине, фамильярные заговаривания стол- пой, заговаривания свысока и больше ничего. Слов их не слушайте. Артисты по принуждению говорят не по вдохновению и не по заранее обдуманной, цель имеющей, программе. Речь их не имеет смысла. Произносится она с кривляньем, а потому, вероятно, и вознаграждается смехом Стой ровно Яне Марья Петровна, а Иван Федосеев.
Это образец их остроумия. Шуты и дети говорят иногда правду, но, надо полагать, и шутом нужно быть по призванию, чтобы не всегда говорить чепуху,
а иногда и правду…
А публика почтенная глазеет и заливается. Ей простительно, впрочем лучшего не видала, да и позубо- скалить хочется. К плохим пряникам, свободному времени, легкому подшофе недостает только смеха.
Дайте толчок, и произойдет смех.
Балаганов числом два. В обоих каждые четверть часа даются блистательные представления. По вечерам даются особенные представления, выходящие из ряда вон. Я опишу одно из этих представлений.
Самое блистательное представление было дано перед отъездом артистов из города, в первое воскресенье после ярмарочного дня. За сутки до спектакля клоуны разносили по городу афиши (писаные. Принесли афишу и мне. Вот она, эта афиша:
«В Городи С дозволением начальства на N…ской площади там будет большое Приставление имнастическое и акрабатическое Приставление Трубой Артистов По- дуправление Н. Г. Б. состоящи из имнастических и ак- рабатических Искуст Куплетов таблиц и понтомин в двух оделениях.
1-е. Разные удивительные И увеселительные фокусы из белой Магий или Проворства и ловкость рук исполнено будет до 20 Предметов Клоуном уробертом.
2-е. Прышки и скачки сортале морталей воздух ис- полнет Клоун Доберт и малолетные Андрияс ивансон.
3-е. Английский человек бескостей или Каучук Мину которава все члены гибки подобны резинки.
4-е. Камический куплет ивансон Тероха исполнит малолетний. (Далее в том же роде часов вечера цена Местам место – 50 к место – 40 к место – 30 к место – 20 к.
Галдарея – 10 к.»
Я укоротил афишу, но ничего не прибавил.
На описываемом спектакле присутствовала вся местная знать (становой с семьей, мировой с семьей,
доктор, учитель – всего 17 человек. Интеллигенция поторговалась и заплатила за первые места только по четвертаку. Билеты продает сам хозяин, личность довольно типичная. Хозяин – тип во вкусе Грачевки и Дюковки. Мы заплатили, вошли и заняли первые места. Публика ломит, балаган полнехонек. Внутренность балагана самая нероскошная. Вместо занавеси, служащей в тоже время и кулисой, ситцевая тряпочка в квадратный сажень. Вместо люстры четыре свечи. Артисты благосклонно исполняют должность артистов, и капельдинеров, и полицейских. На все руки мастера. Лучше всего оркестр, который заседает направо на лавочке. Музыкантов четыре. Один пилит на скрипке, другой на гармонии, третий на виолончели (с 3 контрабасовыми струнами, четвертый на бубнах. Играют все больше Стрелочка, играют машинально, фальшивя на чем свет стоит. Игрок на бубнах восхитителен. Он бьет рукой, локтем, коленом и чуть лине пяткой. Бьет, по-видимому, с наслаждением, с чувством, занимаясь собой. Рука его ходит по бубну как-то неестественно ловко, вытанцовывая пальцами такие нотки, какие не взять в толки скрипачу.
Кажется, что его рука движется вокруг продольной и поперечной оси.
Перед началом спектакля входит чуйка, крестится и садится на первое место. К нему подходит клоун Извольте сесть в галерею, – просит клоун. – Здесь первые места Отстань И чиво вы уселись, как медведь какой-нибудь?
Уходите! Это не ваше место!
Чуйка неумолима. Она надвигает на глаза фуражку и не хочет уступить своего места.
Начинаются фокусы. Клоун просит у публики шляпы. Публика отказывает Ну, таки фокусов не будет – говорит клоун. – Господа, нет ли у кого-нибудь пятака?
Чуйка предлагает свой пятак. Клоун проделывает фокус и, возвращая пятак, скрадывает его себе вру- кав. Чуйка пугается

– Даты того Постой Фокусов ты, брат, не представляй Ты пятак давай Не желает ли кто-нибудь побриться, господа возглашает клоун.
Из толпы выходят два мальчика. Их покрывают грязным одеялом и измазывают их физиономии одному сажей, другому клейстером. Не церемонятся с публикой Да разве это публика – кричит хозяйка. – Это ока- янные!
После фокусов – акробатия с неизвестными «сар- талями-морталями» и девицей-геркулесом, поднимающей на косах чертову пропасть пудов. На средине спектакля происходит крушение одной стены балагана, а в конце – крушение всего балагана.
В общем впечатление неказистое. Купующие и куплю деющие немного потеряли бы, если бы не было на ярмарке балагана. Странствующий артист перестал быть артистом. Ныне он шарлатанит.
Возле балаганов с артистами – качели. За пятачок вас раз пять поднимут выше всех домов и раз пять опустят. С барышнями делается дурно, а девки вкушают блаженство. Suum cuique!
95 95
Каждому свое лат
Речь и ремешок
Он собрал нас к себе в кабинет и голосом, дрожащим от слез, трогательным, нежным, приятельским,
но не допускающим возражений, сказал нам речь Я знаю все, – сказал он. – Все Да Насквозь вижу. Я давно уже заметил этот, так сказать, э э э…
дух, атмосферу дуновение. Ты, Цицюльский, читаешь Щедрина, ты, Спичкин, читаешь тоже что-то такое Все знаю. Ты, Тупоносов, сочиняешь тово…
статьи, там, всякие и вольно держишь себя. Господа Прошу вас Прошу вас не как начальника как человек В наше время нельзя так. Либерализм этот должен исчезнуть.
Говорил он в таком роде очень долго. Пронял всех нас, пронял теперешнее направление, похвалил науки и искусства, с оговоркой о пределе и рамках, из коих наукам выходить нельзя, и упомянуло любви матерей Мы бледнели, краснели и слушали. Душа наша мылась в его словах. Нам хотелось умереть от раскаяния. Нам хотелось облобызать его, пасть ниц зарыдать Я глядел в спину архивариуса, и мне казалось, что эта спина не плачет только потому, что боится нарушить общественную тишину Идите – кончил он. – Я все забыл Яне злопамятен Я я Господа История говорит нам Мне не верите, верьте истории История говорит нам…
Но увы Мы не узнали, что говорит нам история. Голос его задрожал, на глазах сверкнули слезы, вспотели очки. В тот же самый момент послышались всхлипывания то рыдал Цицюльский. Спичкин покраснел,
как вареный рак. Мы полезли в карманы за платками.
Он замигал глазками и тоже полез за платком Идите – залепетал он плачущим голосом. Оставьте меня Оставьте Ммда…
Но увы Выньте вы из часов маленький винтик или бросьте вы в них ничтожную песчинку – и остановятся часы. Впечатление, произведенное речью, исчезло, как дыму самых дверей своего апогея. Апофеоз не удался и благодаря чему же Ничтожеству!
Он полез в задний карман и вместе с платком вытащил оттуда какой-то ремешок. Нечаянно, разумеется. Ремешок, маленький, грязненький, закорузлый,
поболтался в воздухе змейкой и упал к ногам архивариуса. Архивариус поднял его обеими руками и с почтительным содроганием во всех членах положил на стол Ремешок-с, – прошептал он.
Цицюльский улыбнулся. Заметив его улыбку, я, и сам того не желая, прыснул в кулак как дурак, как мальчишка За мной прыснул Спичкин, за ним Трехка-
питанский – и все погибло Рухнуло здание Ты чего же это смеешься – услышал я громовой голос.
Батюшки-светы! Гляжу его глаза глядят на меня,
только наменяв упор Где ты находишься А Ты в портерной АЗа- бываешься? Подавай в отставку Мне либералов не надо

Нарвался
«Спать хочется – думал я, сидя в банке. – Приду домой и завалюсь спать Какое блаженство – шептал я, наскоро пообедав и стоя перед своей кроватью. – Хорошо жить на этом свете Важно!
Бесконечно улыбаясь, потягиваясь и нежась на кровати, как кот на солнце, я закрыл глаза и принялся засыпать. В закрытых глазах забегали мурашки в голове завертелся туман, замахали крылья, полетели к небу из головы какие-то меха с неба поползла в голову вата Все такое большое, мягкое, пушистое, туманное. В тумане забегали маленькие человечки. Они побегали, покрутились и скрылись за туманом Когда исчез последний человечек и дело Морфея было уже в шляпе, я вздрогнул Иван Осипыч, сюда – гаркнули где-то.
Я открыл глаза. В соседнем номере стукнули и откупорили бутылку. Я повернулся на другой бок и укрыл голову одеялом.
«Я вас любил, любовь еще, быть может – затянул баритон в соседнем номере Отчего вы не заведете себе пианино – спросил другой голос

– Черрти, – проворчал я. – Не дадут уснуть!
Откупорили другую бутылку и зазвонили посудой.
Зашагал кто-то, звеня шпорами. Хлопнули дверью Тимофей, скоро же ты самовар Живей, брат Тарелочек еще Ну-с, господа По христианскому обычаю. По маленькой Мадемуазель-стриказель, бараньи ножки, же ву при!
96
В соседнем номере начался кутеж. Я спрятал голову под подушку Тимофей Если придет высокий блондин в медвежьей шубе, то скажешь ему, что мы здесь…
Я плюнул, вскочили постучал в стену. В соседнем номере притихли. Я опять закрыл глаза. Забегали мурашки, меха, вата Но – увы – через минуту опять заорали Господа – крикнул я умоляющим голосом. – Ведь это, наконец, свинство Ведь вас просят Я болен и спать хочу Это вы нам Вам Что вам угодно Не извольте кричать Я спать хочу Спите, вам никто не мешает а если вы больны,
так отправляйтесь к доктору У рыцарей любовь и честь – запел баритон Прошу вас (франц. je vous prie).

– Как это глупо – сказал я. – Очень глупо Даже подло Прошу не рассуждать – послышался за стеной старческий голос Удивительно Повелитель какой нашелся Птица важная Да вы кто такой Не рассуждать Мужичье Надулись водки и орут Не рассуждать – раз десять повторил старческий, охрипший голос.
Я ворочался на кровати. Мысль, что я не сплю по милости праздных гуляк, приводила меня мало-пома- лу в ярость Поднялась пляска Если вы не замолчите, – крикнул я, захлебываясь от злости, – то я пошлю за полицией Человек Тимофей Не рассуждать – еще раз крикнул старческий го- лосок.
Я вскочили, как сумасшедший, побежал к соседям.
Мне захотелось во чтобы тони стало настоять на сво- ем.
Там кутили На столе стояли бутылки. За столом сидели какие-то личности с выпуклыми, рачьими глазами. В глубине номера на диване полулежал лысый старичок На его груди покоилась головка известной кокотки-блондинки. Он глядел намою стену и дребезжал Не рассуждать!!
Я раскрыл рот, чтобы начать ругаться и о ужас!!!
В старичке я узнал директора того банка, где я служу. Мигом слетели с меня и сони злость, и фанаберия Я выбежал от соседей.
Целый месяц директор не глядел на меня и не сказал мне ни единого слова Мы избегали друг друга.
Через месяц он боком подошел к моему столу и, нагнув голову, глядя на пол, проговорил Я полагал надеялся, что вы сами догадаетесь…
Но вижу, что вы не намерены Гм Вы не волнуйтесь. Даже можете сесть Я полагал, что Нам двоим служить невозможно Ваше поведение в номерах
Бултыхина… Вы так испугали мою племянницу Вы понимаете Сдадите дела Ивану Никитичу…
И, подняв голову, он отошел от меня…
А я погиб
Неудачный визит
Франт влетает в дом, в котором ранее никогда еще не был. С визитом приехал В передней встречается ему девочка лет шестнадцати, в ситцевом платьице и белом фартучке Ваши дома – обращается он развязно к девочке Дома Мм Персик И барыня дома Дома, – говорит девочка и почему-то краснеет Мм. Штучка Шшшельмочка! Куда шапку положить Куда угодно. Пустите Странно Ну, чего краснеешь Эка Не слопаю…
И франт бьет девочку перчаткой по талии Эка А ничего Недурна Поди доложи!
Девочка краснеет, как маки убегает Молода еще – заключает франти идет в гости- ную.
В гостиной встреча с хозяйкой. Садятся, болтают…
Минут через пять через гостиную проходит девочка в фартучке Моя старшая дочь – говорит хозяйка и указывает на ситцевое платье.
Картина.
Идиллия – увы и ах Дядя мой – прекраснейший человек – говорил мне не раз бедный племянники единственный наследник капитана Насечкина, Гриша. – Я люблю его всей душой Зайдемте к нему, голубчик Он будет очень рад!
И слезы навертывались на глазах Гриши, когда он говорило дядюшке. К чести его сказать, он не стыдился этих хороших слез и плакал публично Я внял его просьбами неделю тому назад зашел к капитану. Когда я вошел в переднюю и заглянул в залу, я увидел умилительную картину. В большом кресле среди залы сидел старенький, худенький капитан и кушал чай.
Перед ним на одном колене стоял Гриша и с умилением мешал ложечкой его чай.
Вокруг коричневой шеи старичка обвивалась хорошенькая ручка Гришиной невесты Бедный племянники невеста спорили о том, кто из них скорей поцелует дядюшку, и не жалели поцелуев для старичка А теперь вы сами поцелуйтесь, наследники – лепетал Насечкин, захлебываясь от счастья…
Между этими тремя созданиями существовала за- виднейшая связь. Я, жестокий человек, замирал от счастья и зависти, глядя на них

– Да-с! – говорил Насечкин. – Могу сказать пожил на своем веку Дай бог всякому. Одних осетров сколько поел Страсть Например, взять бы хоть того осетра, что в Скопине съели Гм И теперь слюнки текут Расскажите, расскажите – говорит невеста Приезжаю это я в Скопин со своими тысячами,
детки, и прямо гм к Рыкову… господину Рыко- ву. Человек уу! Золотой господин Джентльмен Как родного принял Какая, кажись бы, надобность ему,
а… как сродным Ей-богу! Кофеем потчевал После кофею закуска Стол На столе распивочно и навынос Осетр от угла до угла Омары икорка. Ре- сторант!
Я вошел в залу и прервал Насечкина. Это было аккурат в тот день, когда в Москве было получено первое телеграфическое известие о том, что скопинский банк лопнул Детками наслаждаюсь – сказал мне Насечкин после первых приветствий и, обратясь к деткам, продолжал хвастливым тоном – И общество благородное Чиноначальники, духовенство иеромонахи,
иереи… После каждой рюмочки под благословение подходишь Сам весь в орденах Генералу нос утрет Скушали осетра Подали другого Съели…
Потом уха с стерлядкой фазаны

– На вашем месте я теперь икали страдал бы изжогой от этих осетров, а вы хвастаетесь – сказал я. – Много у вас пропало за Рыковым?
– Зачем пропало Как зачем Да ведь банк лопнул Шутки Стара песня И прежде пугали Так вам еще неизвестно Батенька Серапион
Егорыч! Да ведь это это это Читайте!
Я полез в карман и вытащил оттуда газетину. На- сечкин надел очки и, недоверчиво улыбаясь, принялся читать. Чем более он читал, тем бледнее и длиннее делалась его физиономия Ло… ло… лллопнул! – заголосил они затрясся всеми членами. – Бедная моя головушка!
Гриша покраснел, прочитал газету, побледнел…
Дрожащая рука его потянулась за шапкой Невеста зашаталась Господа Да неужели вы только теперь об этом узнали Ведь уж об этом вся Москва говорит. Господа!
Успокойтесь!
Час спустя стоял я один-одинешенек перед капитаном и утешал его Полно, Серапион Егорыч! Ну что ж Деньги пропали, зато детки остались Это правда Деньги суета Детки Это точно.
Но увы Через неделю я встретился с Гришей

– Сходите, батенька, к дядюшке – обратился як нему. – Отчего вы к нему не сходите Совсем бросили старика А ну его к черту Очень он мне нужен, старый черт!
Дурак! Не мог найти другого банка Все-таки сходите. Ведь он ваш дядя Он Ха-ха!.. Вы смеетесь Откуда вы это взяли?
Он троюродный брат моей мачехи Десятая вода на киселе Нашему слесарю двоюродный кузнец Ну хоть невесту пошлите к нему Да Черт вас дернул показывать газету до свадьбы До свадьбы не могли подождать со своими новостями. Теперь она рожу воротит. Тоже ведь на дядюшкин каравай рот разевала Дура чертова Разочарована теперь.
Так, сам того не желая, разрушил я теснейшее трио завиднейшее трио
Добрый знакомый
По зеркальному льду скользят мужские ботфорты и женские ботинки с меховой опушкой. Скользящих ног так много, что, будь они в Китае, для них не хватило бы бамбуковых палок. Солнце светит особенно ярко,
воздух особенно прозрачен, щечки горят ярче обыкновенного, глазки обещают больше, чем следует Живи и наслаждайся, человек, одним словом Но…
«Дудки!» – говорит судьба в лице моего доброго знакомого.
Я вдали откатка сижу на скамье под голым деревом и беседую с ней. Я готов ее скушать вместе с ее шляпкой, шубкой и ножками, на которых блестят коньки, – так хороша Страдаю ив тоже время наслаждаюсь О, любовь Но дудки…
Мимо нас проходит наш департаментский «отво- ряйло и запирайло», наш Аргус и Меркурий, пирожники рассыльный, Спевсип Макаров. В руках его чьи-то калоши, мужские и женские, должно быть превосходительные. Спевсип делает мне под козырек и, глядя на меня с умилением и любовью, останавливается около самой скамьи Холодно, ваше высокобл… бл… На чаишко бы!
Хе-хе-с…
Я даю ему двугривенный. Эта любезность трогает его донельзя. Он усиленно мигает глазками, оглядывается и говорит шепотом Оченно мне жалко вас, обидно, ваше благородие. Страсть как жалко Точно вы мне сынок Человек вы золотой Душа Доброта Смиренник наш Когда намедни он, превосходительство то есь, накинулся на вас – тоска взяла Ей-богу! Думаю, за что он его?
Ты и лентяй, и молокосос, и тебя выгоню, то да се…
За что Когда вы вышли от него, так на вас лица вашего не было. Ей-богу… А я гляжу, и мне жалко Ох,
у меня всегда сердечность к чиновникам!
И, обратись к моей соседке, Спевсип прибавляет Уж больно они плохи у нас насчет бумаг-то. Не ихнее это дело в умственных бумагах Шли бы по торговой части или по духовной Ей-богу! Ни одна бумага у них толком не выходит Все зря Ну и достается на орехи Сам заел его совсем Турнуть хочет…
А мне жалко. Их благородие добрые…
Она смотрит мне в глаза с самым обидным состраданием Ступай – говорю я Спевсипу, задыхаясь…
Я чувствую, что у меня даже калоши покраснели.
Осрамил, каналья А в стороне, за голыми кустами,
сидит ее папенька, слушает и глазеет на нас, чтобы я впредь до титулярного несмел и думать о На
другой стороне, за другими кустами, прохаживается ее маменька и наблюдает за ней. Я чувствую эти четыре глаза и готов подохнуть

1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   33

Пережитое
(Психологический этюд)
Был Новый год. Я вышел в переднюю.
Там, кроме швейцара, стояло еще несколько наших Иван Иваныч, Петр Кузьмич, Егор Сидорыч…
Все пришли расписаться на листе, который величаво возлегал на столе. (Бумага, впрочем, была из дешевых Я взглянул на лист. Подписей слишком много и…
о лицемерие О двуличие Где вы, росчерки, подчер- ки, закорючки, хвостики Все буквы кругленькие, ровненькие, гладенькие, точно розовые щечки. Вижу знакомые имена, ноне узнаю их. Не переменили ли эти господа свои почерки?
Я осторожно умокнул перо в чернильницу, неизвестно чего ради сконфузился, притаил дыхание и осторожно начертил свою фамилию. Обыкновенно я никогда в своей подписи не употреблял конечного
«ера», теперь же употребил начал его и закончил Хочешь, я тебя погублю – услышал я около своего уха голос и дыхание Петра Кузьмича Каким образом Возьму и погублю. Да. Хочешь Хе-хе-хе…

– Здесь нельзя смеяться, Петр Кузьмич. Не забывайте, где вы находитесь. Улыбки менее чем уместны.
Извините, ноя полагаю Это профанация, неуважение, так сказать Хочешь, я тебя погублю Каким образом – спросил я А таким Как меня пять лет тому назад фон Кляу- зен погубил Хе-хе-хе. Очень просто Возьму около твоей фамилии и поставлю закорючку. Росчерк сделаю. Хе-хе-хе. Твою подпись неуважительной сделаю.
Хочешь?
Я побледнел. Действительно, жизнь моя была вру- ках этого человека с сизым носом. Я поглядел с боязнью и с некоторым уважением на его зловещие глаза Как мало нужно для того, чтобы сковырнуть человека Или капну чернилами около твоей подписи. Кляксу сделаю Хочешь?
Наступило молчание. Он с сознанием своей силы,
величавый, гордый, с губительным ядом в руке, я с сознанием своего бессилия, жалкий, готовый погибнуть оба молчали. Он впился в мое бледное лицо своими буркалами, я избегал его взгляда Я пошутил, – сказал он наконец. – Не бойся О, благодарю вас – сказал я и, полный благодарности, пожал ему руку Пошутил А все-таки могу Помни Ступай…
Покедова пошутил А там что бог даст
Философские определения жизни
Жизнь нашу можно уподобить лежанию в бане на верхней полочке. Жарко, душно и туманно. Веник делает свое дело, банный лист липнет, и глазам больно отмыла. Отовсюду слышны возгласы поддай пару!
Тебе мылят голову и перебирают все твои косточки.
Хорошо! (Сара Бернар)
* * Жизнь нашу можно уподобить сапогу порванному:
вечно каши просит, но никто ему оной не дает. (Ж.
Занд)
* * Жизнь нашу можно уподобить князю Мещерскому,
который вечно толчется, вечно снует, восклицает, стонет и машет руками, вечно рождается и умирает, но никогда не видит плодов отдел своих. Вечно родит,
но все рождаемое – мертворожденно. (Бокль)

* * Жизнь нашу можно уподобить безумцу, ведущему самого себя в квартал и пишущему на себя кляузу.
(Коклен)
* * Жизнь наша подобна газете, которой уже объявлено второе предостережение. (Кант * Жизнь нашу нельзя уподобить письму, которое неопасно читать вслух, но можно уподобить письму, боящемуся не дойти по адресу. (Дрэпер)
* * Жизнь наша подобна ящику в наборной, наполненному знаками препинания. (Конфуций

* * Жизнь наша подобна старой деве, не теряющей надежды выйти замуж, и морде, покрытой прыщами и морщинами некрасивая морда, но обижается, когда бьют ее. (Араби-паша)
* * Жизнь нашу, наконец, можно уподобить уху отмороженному, которое не отрезывают только потому, что надеются на его, уха, выздоровление. (Шарко)
Из разных философских сочинений повычерпнул
Антоша Чехонте.
Мошенники поневоле
(Новогодняя побрехушка)
У Захара Кузьмича Дядечкина вечер. Встречают
Новый год и поздравляют с днем ангела хозяйку Ме- ланью Тихоновну.
Гостей много. Народ все почтенный, солидный,
трезвый и положительный. Прохвоста ни одного. На лицах умиление, приятность и чувство собственного достоинства. В зале на большом клеенчатом диване сидят квартирный хозяин Гусев и лавочник Размаха- лову которого Дядечкины забирают по книжке. Толкуют они о женихах и дочерях Нонче трудно найти человека, – говорит Гусев. Который непьющий и обстоятельный человек, который работающий Трудно Главное в доме – порядок, Алексей Василич! Этого не будет, когда в домене будет того который в доме порядок Порядка коли нет в доме, тогда все этак Глу- постев много развелось на этом свете Где быть тут порядку Гм…
Около них на стульях сидят три старушки и с умилением глядят на их рты. В глазах у них написано удивление «уму-разуму». В углу стоит кум Гурий Марковичи рассматривает образа. В хозяйской спальной шум.
Там барышни и кавалеры играют в лото. Ставка – копейка. Около стола стоит гимназист первого класса
Коля и плачет. Ему хочется поиграть в лото, а его не пускают за стол. Разве он виноват, что он маленький и что у него нет копейки Не реви, дурак – увещевают его. – Ну, чего ревешь Хочешь, чтоб мамаша высекла Это кто ревет Колька – слышится из кухни голос маменьки. – Мало я его порола, пострела Варвара
Гурьевна, дерните егоза ухо!
На хозяйской постели, покрытой полинялым ситцевым одеялом, сидят две барышни в розовых платьях.
Перед ними стоит малый лет двадцати трех, служащий в страховом обществе, Копайский, en face очень похожий на кота. Он ухаживает Яне намерен жениться, – говорит он, рисуясь и оттягивая пальцами от шеи высокие, режущие воротнички Женщина есть лучезарная точка в уме человеческом, но она может погубить человека. Злостное существо А мужчины Мужчина не может любить. Грубости всякие делает Как вы наивны Яне циники не скептика все- таки понимаю, что мужчина завсегда будет стоять на
высшей точке относительно чувств.
Из угла в угол, как волки в клетке, снуют сам Дя- дечкин и его первенец Гриша. У них души горят. За обедом они сильно выпили и теперь страстно желают опохмелиться Дядечкин идет в кухню. Там хозяйка посыпает пирог толченым сахаром Малаша, – говорит Дядечкин. – Закуску бы подать.
Гостям закусить бы Подождут Сейчас выпьете и съедите все, а что я подам в двенадцать часов Не помрете. Уходи Не вертись перед носом По рюмочке бы только, Малаша… Никакого тебе от этого дефицита не будет Можно Наказание Уйди, тебе говорят Ступай с гостями посиди Чего в кухне толчешься?
Дядечкин глубоко вздыхает и выходит из кухни. Он идет поглядеть на часы. Стрелки показывают восемь минут двенадцатого. До желанного мига остается еще пятьдесят две минуты. Это ужасно Ожидание выпивки самое тяжелое из ожиданий. Лучше пять часов прождать на морозе поезд, чем пять минут ожидать выпивки Дядечкин с ненавистью глядит на часы и, походив немного, подвигает большую стрелку дальше на пять минут А Гриша Если Грише не дадут сейчас выпить, то он уйдет в трактир и там выпьет. Умирать от тоски он несогласен Маменька, – говорит он, – гости сердятся, что вы закуски не подаете Свинство одно только Голодом морить. Дали бы по рюмке Подождите Мало осталось Скоро уж Не толчись в кухне.
Гриша хлопает дверью и идет в сотый раз поглядеть на часы. Большая стрелка безжалостна Она почти на прежнем месте Отстают – утешает себя Гриша и указательным пальцем подвигает стрелку вперед на семь минут.
Мимо часов бежит Коля. Он останавливается передними и начинает считать время Ему ужасно хочется поскорей дожить до того момента, когда крикнут
«ура!». Стрелка своею неподвижностью колет его в самое сердце. Он взбирается на стул, робко оглядывается и похищает у вечности пять минут Подите, поглядите, келер этиль?
97
– посылает одна из барышень Копайского. – Я умираю от нетерпения. Новый год ведь Новое счастье!
Копайский шаркает обеими ногами и мчится к часам Черт подери, – бормочет он, глядя на стрелки. Как еще долго А жрать страсть как хочется Катьку беспременно поцелую, когда ура крикнут.
Копайский отходит от часов, останавливается Который час (франц quelle heure est-il).
Подумав немного, он ворочается и укорачивает старый годна шесть минут. Дядечкин выпивает два стакана воды, но горит душа Он ходит, ходит, ходит…
Жена то и дело гонит его из кухни. Бутылки, стоящие на окне, рвут егоза душу. Что делать Нет сил терпеть!
Он опять хватается за последнее средство. Часы к его услугам. Он идет в детскую, где висят часы, и наталкивается на картину, неприятную его родительскому сердцу перед часами стоит Гриша и двигает стрелку Ты ты ты что это делаешь А Зачем ты стрелку подвинул Дурак ты этакий А Зачем это А?
Дядечкин кашляет, мнется, страшно морщится и машет рукой Зачем А-а-а… Да двигай же ее, штоб она сдохла, подлая – говорит они, оттолкнув сына от часов,
подвигает стрелку.
До Нового года остается одиннадцать минут. Папаша и Гриша идут в зал и начинают приготовлять стол Малаша! – кричит Дядечкин. – Сичас Новый год!
Меланья Тихоновна выбегает из кухни и идет проверить супруга Она долго глядит на часы муж не врет Ну как тут быть – шепчет она. – А ведь у меня еще горошек для ветчины не сварился Гм. Наказание. Как я им подам?
И, подумав немного, Меланья Тихоновна дрожащей
рукой двигает большую стрелку назад. Старый год обратно получает двадцать минут Подождут – говорит хозяйка и бежит в кухню
Гадальщики и гадальщицы
(Подновогодние картинки)
Старуха-нянюшка гадает папаше-интенданту.
– Дорога, – говорит она Куда?
Нянюшка машет рукой на север. Лицо папаши бледнеет Выедете добавляет старуха, – ау вас наколе- нях мешок с деньгами…
По лицу папаши пробегает сияние * *
Чиноша сидит за столом и при свете двух свеч глядит в зеркало. Он гадает какого роста, цвета и темперамента будет его новый, еще пока не назначенный начальник. Он глядит в зеркало час, другой, третий…
В глазах его бегают мурашки, прыгают палочки, летают перья, а начальника нет как нет Ничего невидно, ни начальников, ни подчиненных. Проходит четвертый час, пятый Наконец ему надоедает ожидать нового начальника. Он встает, машет рукой и вздыхает Место остается вакантным, значит, – говорит он. А это нехорошо. Нет больше зла, чем безначалие * Барышня стоит на дворе заворотами и ждет прохожего. Ей нужно узнать, как будут звать ее суженого.
Идет кто-то. Она быстро отворяет калитку испрашивает Как вас звать?
В ответ на свой вопрос она слышит мычанье и сквозь полуотворенную калитку видит большую темную голову На голове рога…
«Пожалуй, верно, – думает барышня. – Разница только в морде * Редактор ежедневной газеты садится погадать о судьбах своего детища Оставьте – говорят ему. – Охота вам себя расстраивать Бросьте!
Редактор не слушает и глядит в кофейную гущу Рисунков много, – говорит он. – Да черт их разберет Это рукавицы Это на ежа похоже А вот
нос Точно у моего Макара Теленок вот Ничего не разберу * Докторша гадает перед зеркалом и видит гробы.
«Что-нибудь из двух, – думает она. – Или кто-ни- будь умрет, или у моего мужа в этом году будет большая практика
Кривое зеркало
(Святочный рассказ)
Я и жена вошли в гостиную. Там пахло мохом и сыростью. Миллионы крыс и мышей бросились в стороны, когда мы осветили стены, не видавшие света в продолжение целого столетия. Когда мы затворили за собой дверь, пахнул ветер и зашевелил бумагу, стопами лежавшую в углах. Свет упал на эту бумагу, и мы увидели старинные письмена и средневековые изображения. На позеленевших от времени стенах висели портреты предков. Предки глядели надменно, сурово,
как будто хотели сказать Выпороть бы тебя, братец!
Шаги наши раздавались по всему дому. Моему кашлю отвечало эхо, то самое эхо, которое когда-то отвечало моим предкам…
А ветер выли стонал. В каминной трубе кто-то плакали в этом плаче слышалось отчаяние. Крупные капли дождя стучали в темные, тусклые окна, и их стук наводил тоску О, предки, предки – сказал я, вздыхая значительно Если бы я был писателем, то, глядя на портреты, написал бы длинный роман. Ведь каждый из этих
старцев был когда-то молоди у каждого, или у каждой,
был роман и какой роман Взгляни, например, на эту старушку, мою прабабушку. Эта некрасивая, уродливая женщина имеет свою, в высшей степени интересную повесть. Видишь литы спросил я у жены, видишь ли зеркало, которое висит там в углу?
И я указал жене на большое зеркало в черной бронзовой оправе, висевшее в углу около портрета моей прабабушки Это зеркало обладает волшебными свойствами:
оно погубило мою прабабушку. Она заплатила за него громадные деньги и не расставалась с ним до самой смерти. Она смотрелась в него дни и ночи, не переставая, смотрелась даже, когда пила и ела. Ложась спать, она всякий раз клала его с собой в постель и,
умирая, просила положить его с ней вместе в гроб. Не исполнили ее желания только потому, что зеркало не влезло в гроб Она была кокетка – спросила жена Положим. Но разве у нее не было других зеркал?
Почему она так полюбила именно это зеркало, а не другое какое-нибудь? И разве у нее не было зеркал получше Нет, тут, милая, кроется какая-то ужасная тайна. Не иначе. Предание говорит, что в зеркале сидит черти что у прабабушки-де была слабость к чертям. Конечно, это вздорно несомненно, что зеркало
в бронзовой оправе обладает таинственной силой.
Я смахнул с зеркала пыль, поглядел в него и захохотал. Хохоту моему глухо ответило эхо. Зеркало было криво и физиономию мою скривило вовсе стороны нос очутился на левой щеке, а подбородок раздвоился и полез в сторону Странный вкусу моей прабабушки – сказал я.
Жена нерешительно подошла к зеркалу, тоже взглянула в него – и тотчас же произошло нечто ужасное. Она побледнела, затряслась всеми членами и вскрикнула. Подсвечник выпал у нее из рук, покатился по полу, и свеча потухла. Нас окутал мрак. Тотчас же я услышал падение на пол чего-то тяжелого то упала без чувств моя жена.
Ветер застонал еще жалобней, забегали крысы, в бумагах зашуршали мыши. Волосы мои стали дыбом и зашевелились, когда с окна сорвалась ставня и полетела вниз. В окне показалась луна…
Я схватил жену, обняли вынес ее из жилища предков. Очнулась она только на другой день вечером Зеркало Дайте мне зеркало – сказала она, приходя в себя. – Где зеркало?
Целую неделю потом она не пила, не ела, не спала,
а все просила, чтобы ей принесли зеркало. Она рыдала, рвала волосы на голове, металась, и наконец,
когда доктор объявил, что она может умереть от истощения и что положение ее в высшей степени опасно, я, пересиливая свой страх, опять спустился вниз и принес ей оттуда прабабушкино зеркало. Увидев его,
она захохотала от счастья, потом схватила его, поцеловала и впилась в него глазами.
И вот прошло уже более десяти лета она все еще глядится в зеркало и не отрывается ни на одно мгновение Неужели это я – шепчет она, и на лице ее вместе с румянцем вспыхивает выражение блаженства и восторга. – Да, это я Все лжет, кроме этого зеркала!
Лгут люди, лжет муж О, если бы я раньше увидела себя, если бы я знала, какая я на самом деле, тоне вышла бы за этого человека Он недостоин меня У
ног моих должны лежать самые прекрасные, самые благородные рыцари!..
Однажды, стоя позади жены, я нечаянно поглядел в зеркало и – открыл страшную тайну. В зеркале я увидел женщину ослепительной красоты, какой я не встречал никогда в жизни. Это было чудо природы,
гармония красоты, изящества и любви. Нов чем же дело Что случилось Отчего моя некрасивая, неуклюжая жена в зеркале казалась такою прекрасной?
Отчего?
А оттого, что кривое зеркало покривило некрасивое лицо моей жены вовсе стороны, и от такого перемещения его черт оно стало случайно прекрасным. Минус на минус дало плюс.
И теперь мы оба, я и жена, сидим перед зеркалом и, не отрываясь ни на одну минуту, смотрим в него:
нос мой лезет на левую щеку, подбородок раздвоился и сдвинулся в сторону, но лицо жены очаровательно и бешеная, безумная страсть овладевает мною Ха-ха-ха! – дико хохочу я.
А жена шепчет едва слышно Как я прекрасна
Два романа. Роман доктора
Если ты достиг возмужалости и кончил науки, то recipe: feminam unam
98
и приданого quantum Я таки сделал взял feminam unam (двух брать не дозволяется) и приданого. Еще древние порицали тех, которые, женясь, не берут приданого (Ихтиозавр, Я прописал себе лошадей, бельэтаж, стал пить vinum gallicum rubrum
100
и купил себе шубу заруб- лей. Одним словом, зажил lege Ее habitus
102
неплох. Рост средний. Окраска накожных покровов и слизистых оболочек нормальна,
подкожно-клетчатый слой развит удовлетворительно.
Грудь правильная, хрипов нет, дыхание везикулярное.
Тоны сердца чисты.
В сфере психических явлений заметно только од Бери одну жену лат Сколько хочешь лат Красное французское вино лат По правилам искусства лат Стан, осанка лат
но уклонение она болтлива и криклива. Благодаря ее болтливости я страдаю гиперестезией правого слухового нерва. Когда я смотрю на язык больного, я вспоминаю жену, и это воспоминание производит во мне сердцебиение. Прав был тот философ, который сказал. Тем же недостатком страдает и mater feminae – теща (из разряда И когда они обе кричат 23 часа в сутки, я страдаю наклонностью к умопомешательству и самоубийству.
По свидетельству моих уважаемых товарищей, девять десятых женщин страдают болезнью, которую
Шарко назвал гиперестезией центра, заведующего речью. Шарко предлагает ампутацию языка.
Этой операцией он обещает избавить человечество от одной из страшных болезней, но – увы – Биль- рот, неоднократно делавший эту операцию, говорит в своих классических мемуарах, что женщины научались после операции говорить пальцами и этим образом речи действовали на мужей еще хуже они гипнотизировали мужей (Memor. Acad., 1878). Я предлагаю другое лечение (смотри мою диссертацию. Не отвергая ампутации языка, предложенной Шарко, и давая полную веру словам такого авторитета, как Бильрот,
103
Язык – враг людей и друг дьявола и женщин лат Млекопитающих лат
я предлагаю ампутацию языка соединить сношением рукавиц. Мои наблюдения показали, что глухонемые,
носящие рукавицы только с одним пальцем, бессловесны даже и тогда, когда бывают голодны. Роман репортера
Прямой носик, дивный бюстик, чудные волосы, прелестные глазки – ни одной опечатки Прокорректиро- вали женился Ты должна будешь принадлежать только одному мне – сказал я ей, женясь. – Розничную продажу безусловно запрещаю Помни!
На другой день после свадьбы я уже заметил в своей жене некоторую перемену. Волосы были жиже, щеки не так интересно-бледны, ресницы не адски черны,
а рыжи. Движения уже былине так мягки, слова не так нежны. Увы Жена есть невеста, наполовину зачеркнутая цензурой!
В первом полугодии я застал у нее фендрика, который лобызал ее (фендрики любят gratis’ные
105
удовольствия. Я объявил ей первое предостережение и во второй раз, строго-настрого, воспретил розничную продажу.
Во втором полугодии она подарила меня премией Даровые лат
у меня родился сынишка. Я поглядел на него, поглядел на себя в зеркало, опять поглядел на него иска- зал жене Сюжет заимствован, матушка По роже вижу Не обманешь!
Сказал и объявил ей второе предостережение с воспрещением попадаться мне на глаза в продолжение трех месяцев.
Но эти меры не подействовали. На втором году у моей жены был уже не один фендрик, а несколько.
Видя ее нераскаяние и не желая делиться со своими сотрудниками, я объявил ей третье предостережение и выслал ее вместе с премией на родину под надзор родителей, где она находится доселе.
Гонорар родителям за кормление жены высылается ежемесячно
Гречневая каша сама себя хвалит
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   33

(Нечто спиритическое)
Слово Осколки состоит из семи слов. Семь на нашей планете играет такую же важную роль, как и три
(семь смертных грехов, семь дней в неделе и т. д.).
Вывод из сего понятен.
Слово Осколки дает материал для следующих слов:
Силок. Мы ловим, хапаем и цапаем ближних, хотя и не служили нив дворниках, нив урядниках. Каемся…
Наш силок, наша кутузка – сатира. Места не столь отдаленные помещаются на первой странице, столь отдаленные на последней. Первые у нас страшней вторых. Сыщики больше тайные…
Кол. Колами гимназисты величают единицы турки колья. Первые мы ставим поэтам почтового ящика,
на вторые сажаем наши жертвы.
Колки. Мы колки, как осы. Буслаев слово осколки производит от двух слов осы и колки. Нужно радоваться, что у нас в России еще есть порядочные ученые Впрочем, осы разные бывают!
Кси. Имя буквы греческой ξ, означающей число Намек на 666 (число зверино). Ужасаемся Оно же

600, есть число постоянных сотрудников «Осколков»
и число тысяч подписчиков (Если верить почтамтским чиновникам, у нас 600 000 подписчиков.)
Клико. Вдова, произведения которой известны всему свету Бабенка шипучая, игристая и забористая Знакома со сведущими людьми у нас на Руси.
Пандан к ерофеичу. Ею лечат сытость, ерофеичем голод Бичуем ее и ее поклонников.
Сокол. Герой соколиных охот. Бьет глупых уток,
крыловских гусей и вообще дичь Связан неволей, а потому дает иногда промахи и не бьет все то, что ему хочется побить…
Икс. Большинство из нас – иксы. Никто не знает, кто мы, что мы, где мы Можете ли вы поручиться 106
Конец рукописи не сохранился

Ряженые
Вечер. По улице идет пестрая толпа, состоящая из пьяных тулупов и кацавеек. Смех, говори приплясы- ванье. Впереди толпы прыгает маленький солдатик в старой шинелишке и с шапкой набекрень.
Навстречу толпе идет унтер Ты отчего же мне чести не отдаешь – набрасывается унтер на маленького солдатика. – А Почему?
Постой! Который ты это Зачем Миленький, да ведьмы ряженые – говорит бабьим голосом солдатики толпа вместе с унтером закатывается громким смехом * В ложе сидит красивая полная барыня лета ее определить трудно, но она еще молода и долго еще будет молодой Одета она роскошно. На белых руках ее по массивному браслету, на груди бриллиантовая брошь. Около нее лежит тысячная шубка. В коридоре ожидает ее лакей с галунами, а на улице пара вороных и сани с медвежьей полостью Сытое красивое лицо и обстановка говорят Я счастлива ибо- гата». Ноне верьте, читатель
Я ряженая, – думает она. – Завтра или послезавтра барон сойдется си снимет с меня все это * За карточным столом сидит толстяк во фраке, с трехэтажным подбородком и белыми руками. Около его рук куча денег. Он проигрывает, ноне унывает. Напротив, он улыбается. Ему ведь ничего не стоит проиграть тысячу, другую. В столовой несколько слуг приготовляют для него устриц, шампанское и фазанов.
Он любит хорошо поужинать. После ужина он поедет в карете к ней. Она ждет его. Неправда ли, ему хорошо живется?
Он счастлив Но посмотрите, какая чепуха шевелится в его ожиревших мозгах!
«Я ряженый. Наедет ревизия, и все узнают, что я только ряженый * На суде адвокат защищает подсудимую Это хорошенькая женщина с донельзя печальным лицом,
невинная! Видит бог, что она невинна Глаза адвоката
горят, щеки его пылают, в голосе слышны слезы Он страдает за подсудимую, и если ее обвинят, он умрет с горя. Публика слушает его, замирает от наслаждения и боится, чтоб он не кончил. Он поэт, – шепчут слушатели. Но он только нарядился поэтом!
«Дай мне истец сотней больше, я упек бы ее – думает он. – В роли обвинителя я был бы эффектней * По деревне идет пьяный мужичонка, поет и визжит на гармонике. На лице его пьяное умиление. Он хихикает и подплясывает. Ему весело живется, неправда ли Нет, он ряженый.
«Жрать хочется, – думает он * Молодой профессор-врач читает вступительную лекцию. Он уверяет, что нет больше счастия, как служить науке. Наука все – говорит он, – она жизнь!»
И ему верят Но его назвали бы ряженым, если бы слышали, что он сказал своей жене после лекции. Он сказал ей Теперь я, матушка, профессор. У профессора
практика вдесятеро больше, чему обыкновенного врача. Теперь я рассчитываю на двадцать пять тысяч в год * Шесть подъездов, тысяча огней, толпа, жандармы,
барышники. Это театр. Над его дверями, как в Эрмитаже у Лентовского, написано Сатира и мораль».
Здесь платят большие деньги, пишут длинные рецензии, много аплодируют и редко шикают Храм!
Но этот храм ряженый. Если вы снимете Сатиру и мораль, то вам нетрудно будет прочесть Канкан и зубоскальство
Двое водном Не верьте этим иудам, хамелеонам В наше время легче потерять веру, чем старую перчатку, – и я поте- рял!
Был вечер. Я ехал на конке. Мне, как лицу высокопоставленному, не подобает ездить на конке, нона этот разя был в большой шубе и мог спрятаться в куний воротник. Да и дешевле, знаете Несмотря на позднее и холодное время, вагон был битком набит.
Меня никто не узнал. Куний воротник делал из меня. Я ехал, дремали рассматривал сих малых Нет, это неон думал я, глядя на одного маленького человечка в заячьей шубенке. – Это неон Нет,
это он Он!»
Думал я, верили не верил своим глазам…
Человечек в заячьей шубенке ужасно походил на
Ивана Капитоныча, одного из моих канцелярских…
Иван Капитоныч – маленькое, пришибленное, приплюснутое создание, живущее для того только, чтобы поднимать уроненные платки и поздравлять с праздником. Он молод, но спина его согнута в дугу, колени вечно подогнуты, руки запачканы и по швам Лицо его точно дверью прищемлено или мокрой тряпкой
побито. Оно кисло и жалко глядя на него, хочется петь
«Лучинушку» и ныть. При виде меня он дрожит, бледнеет и краснеет, точно я съесть его хочу или зарезать,
а когда я его распекаю, он зябнет и трясется всеми членами.
Приниженнее, молчаливее и ничтожнее его я не знаю никого другого. Даже и животных таких не знаю,
которые были бы тише его…
Человечек в заячьей шубенке сильно напоминал мне этого Ивана Капитоныча: совсем он Только человечек не был так согнут, как тот, не казался пришибленным, держал себя развязно и, что возмутительнее всего, говорил с соседом о политике. Его слушал весь вагон Гамбетта помер – говорил он, вертясь и махая руками Это Бисмарку на руку. Гамбетта ведь был себе на уме Он воевал бы с немцем и взял бы контрибуцию, Иван Матвеич! Потому что это был гений. Он был француз, ноу него была русская душа. Талант!
Ах ты, дрянь этакая!
Когда кондуктор подошел к нему с билетами, он оставил Бисмарка в покое Отчего это у вас в вагоне так темно – набросился он на кондуктора. – У вас свечей нет, что ли Что это за беспорядки Проучить вас некому Заграницей вам задали бы Не публика для вас, а вы для публики
Черт возьми Не понимаю, чего это начальство смот- рит!
Через минуту он требовал от нас, чтобы мы все подвинулись Подвиньтесь Вам говорят Дайте мадаме место!
Будьте повежливей Кондуктор Подите сюда, кондуктор Вы деньги берете, дайте же место Это подло Здесь курить не велено – крикнул ему кондуктор Кто это не велел Кто имеет право Это посягательство на свободу Я никому не позволю посягать на свою свободу Я свободный человек!
Ах ты, тварь этакая Я глядел на его рожицу игла- зам не верил. Нет, это неон Не может быть Тот не знает таких слов, как свобода и «Гамбетта».
– Нечего сказать, хороши порядки – сказал он, бросая папиросу. – Живи вот с этакими господами Они помешаны на форме, на букве Формалисты, филистеры Душат!
Я не выдержали захохотал. Услышав мой смех, он мельком взглянул на меня, и голос его дрогнул. Он узнал мой смех и, должно быть, узнал мою шубу. Спина его мгновенно согнулась, лицо моментально прокисло, голос замер, руки опустились по швам, ноги подогнулись. Моментально изменился Я уже более не сомневался это был Иван Капитоныч, мой канцелярский. Он сели спрятал свой носик в заячьем меху
Теперь я посмотрел на его лицо.
«Неужели, – подумал я, – эта пришибленная, приплюснутая фигурка умеет говорить такие слова, как
«филистер» и свобода А Неужели Да, умеет.
Это невероятно, но верно Ах ты, дрянь этакая!»
Верь после этого жалким физиономиям этих хаме- леонов!
Я уж больше не верю. Шабаш, не надуешь

Радость
Было двенадцать часов ночи.
Митя Кулдаров, возбужденный, взъерошенный,
влетел в квартиру своих родителей и быстро заходил по всем комнатам. Родители уже ложились спать.
Сестра лежала в постели и дочитывала последнюю страничку романа. Братья-гимназисты спали Откуда ты – удивились родители. – Что с тобой Ох, не спрашивайте Я никак не ожидал Нет, я никак не ожидал Это это даже невероятно!
Митя захохотали сел в кресло, будучи не в силах держаться на ногах от счастья Это невероятно Вы не можете себе представить!
Вы поглядите!
Сестра спрыгнула с постели и, накинув на себя одеяло, подошла к брату. Гимназисты проснулись Что с тобой На тебе лица нет Это я от радости, мамаша Ведь теперь меня знает вся Россия Вся Раньше только вы одни знали,
что на этом свете существует коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров, а теперь вся Россия знает об этом Мамаша О, господи!
Митя вскочил, побегал по всем комнатами опять сел

– Да что такое случилось Говори толком Выживете, как дикие звери, газет не читаете, не обращаете никакого внимания на гласность, а в газетах так много замечательного Ежели что случится,
сейчас все известно, ничего не укроется Как я счастлив О, господи! Ведь только про знаменитых людей в газетах печатают, а тут взяли да про меня напечатали Что ты Где?
Папаша побледнел. Мамаша взглянула на образ и перекрестилась. Гимназисты вскочили и, как были, в одних коротких ночных сорочках, подошли к своему старшему брату Да-с! Про меня напечатали Теперь обо мне вся
Россия знает Вы, мамаша, спрячьте этот нумер на память Будем читать иногда. Поглядите!
Митя вытащил из кармана нумер газеты, подал отцу и ткнул пальцем вместо, обведенное синим карандашом Читайте!
Отец надел очки Читайте же!
Мамаша взглянула на образ и перекрестилась. Папаша кашлянули начал читать:
«29-го декабря, в одиннадцать часов вечера, коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров…
– Видите, видите Дальше
коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров, выходя из портерной, что на Малой Бронной, в доме Ко- зихина, и находясь в нетрезвом состоянии Это я с Семеном Петровичем Все до тонкостей описано Продолжайте Дальше Слушайте!
…и находясь в нетрезвом состоянии, поскользнулся и упал под лошадь стоявшего здесь извозчика, крестьянина дер. Дурыкиной, Юхновского уезда, Ивана
Дротова. Испуганная лошадь, перешагнув через Кул- дарова и протащив через него сани с находившимся в них второй гильдии московским купцом Степаном Луковым, помчалась по улице и была задержана дворниками. Кулдаров, вначале находясь в бесчувственном состоянии, был отведен в полицейский участок и освидетельствован врачом. Удар, который он получил по затылку Это я об оглоблю, папаша. Дальше Вы дальше читайте!
…который он получил по затылку, отнесен к легким.
О случившемся составлен протокол. Потерпевшему подана медицинская помощь Велели затылок холодной водой примачивать.
Читали теперь А То-то вот Теперь по всей России пошло Дайте сюда!
Митя схватил газету, сложил ее и сунул в карман Побегу к Макаровым, им покажу Надо еще Ива
ницким показать, Наталии Ивановне, Анисиму Васи- льичу… Побегу Прощайте!
Митя надел фуражку с кокардой и, торжествующий,
радостный, выбежал на улицу
Отвергнутая любовь
(Перевод с испанского)
I
Сквозь изменчивый узор высоко плывущих облаков глядит луна и заливает своим светом влюбленные пары, воркующие под тенью померанца и апельсина.
Воздух, сладострастно знойный и душный от запаха гелиотропа, еще более раскаляется от слов любви и песен. Сады, леса и воды, тихо засыпая, внемлют соловью Любви, любви!
Перед окном одного из домиков стоит прекрасный гидальго. Он перебирает пальцами струны, дрожит,
пламенеет и поет. Окно закрыто, но он не унывает на то испанец он Его песнь зажжет сердце неприступной, окно уступит напору маленькой ручки, послушной сердцу, и – дело в шляпе с широкими полями!
II
Гидальго поет час, другой, третий Восток начинает белеть и румяниться. На гитаре лопаются одна за
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   33